— Оль, прикинь, — сказала подруга Света, присев на край стола в бухгалтерии. — У Марины из четвёртого отдела свекровь требует, чтобы та ей новый телефон купила. За тридцать тысяч. Говорит, старый плохо работает.
Улыбнулась, не отрываясь от монитора.
— Так пусть сама купит. Она же работает.
— Работает. Но Марина — невестка, значит, должна. Вот такая логика.
— Ну и что Марина?
— А Марина послала. Говорит, я вам, дорогие свекры, не банкомат. Хотите телефон — копите сами.
Кивнула. Ей повезло. Со свекровью Галиной Петровной они друг другу не мешали. Не дружили, конечно. Но и не воевали. Просто каждая жила своей жизнью. Галина Петровна ездила в санатории, встречалась с подругами, ходила в театры. Павел был для неё сыном, которого она воспитала и отпустила. А Ольга была женой этого сына. Нормально всё. Спокойно.
Двенадцать лет брака прошли без особых потрясений. Павел работал инженером на заводе, получал девяносто пять тысяч. Ольга — бухгалтером в торговой компании, пятьдесят пять. Двушка в ипотеке. Даша десять лет, Саша семь. Обычная семья. Не богатая, не бедная. Средняя.
Когда умерла бабушка, плакала три дня.
Бабушка Вера была для неё больше, чем родная мама. Мама вечно занята была, работала на двух работах после развода. А бабушка всегда рядом. Пироги пекла, сказки читала, косы заплетала. Когда в институт поступила, бабушка каждую неделю передавала гостинцы. Когда вышла замуж, бабушка сказала одно:
— Главное, чтобы он тебя любил и уважал. А остальное приложится.
Павел бабушку тоже любил. Приезжал, помогал по хозяйству. Бабушка его котлетами кормила и говорила:
— Хороший у тебя муж. Тихий, работящий. Береги его.
Берегла.
А потом бабушка в сентябре ушла. Тихо, во сне.
После похорон нотариус вызвал. Бабушка оставила двухкомнатную квартиру в хорошем районе. Пять с половиной миллионов стоила. Может, и больше.
Сначала не поверила.
— Мне?
— Вам. Единственной внучке.
Павел, когда узнал, обнял и сказал:
— Вот видишь. Бабушка о тебе позаботилась.
— О нас. О детях наших. Сдадим квартиру, будем копить. Когда вырастут, продадим. Купим им по студии.
Кивнул.
— Хорошая мысль.
— Надо съездить, посмотреть, что там с ремонтом.
— Съездим в выходные.
Всё было спокойно. Просто. Как всегда.
Недели не прошло, Павел вдруг сказал:
— Оль, а может, квартиру продадим?
Подняла голову от тарелки.
— Зачем?
— Ну как же. Она пустая стоит. Разваливается. Кто за ней следить будет?
— Мы и будем. Раз в неделю съездим, проверим. Сдадим — арендаторы следить будут.
Помолчал.
— Всё равно хлопотно. Лучше продать. Деньги на счёт положим. Проценты капать будут.
Нахмурилась.
— Паш, это наследство от бабушки. Для детей. Мы обещали копить им на жильё. Вот и накопим.
Замолчал.
На следующий день снова начал:
— Оль, давай продадим.
— Нет.
— Ну почему?
— Потому что для детей.
— Но деньги тоже для детей будут.
— Нет. Деньги мы потратим. А квартира останется.
Вздохнул и отвернулся.
Не понимала. Раньше он никогда не спорил. Всегда соглашался. А тут вдруг уперся. Почему?
Разгадка пришла случайно.
Вернулась с работы раньше обычного. Дети у подруги были. Павел сидел на кухне, разговаривал по телефону. Громкая связь. Услышала голос Галины Петровны:
— Ну что, уговорил её?
— Нет, мама. Ольга уперлась.
— Как это уперлась? Скажи, что Инне деньги нужны. В долг. Она вернёт.
— Я говорил. Не соглашается.
— Паша, ты что, совсем? Инне квартиру купить надо. Негоже ей в тридцать девять лет с матерью жить. Замуж никогда не выйдет.
— Мама, Ольга говорит, что квартира для наших детей.
— А Инна что, не родная тебе? Она твоя сестра. Мы — семья. Мы должны помогать друг другу.
— Понимаю, мама.
— Тогда уговаривай. Скажи, что это временно. Инна вернёт. Когда замуж выйдет, вернёт.
Стояла в коридоре. Руки задрожали. Горло сдавило.
Инна. Золовка. Тридцать девять лет. Год назад развелась. Живёт со свекровью. Работает продавцом, получает тридцать пять тысяч.
Вот свекровь хочет продать её квартиру. Наследство от бабушки. Чтобы купить Инне жильё.
В груди что-то сжалось и не отпускало. Холодная ярость поднималась откуда-то из живота, заполняла всю, до кончиков пальцев.
Вечером Павел снова начал. Как ни в чём не бывало:
— Оль, давай продадим квартиру. Деньги Инне дадим. Она вернёт.
Посмотрела на него.
— А дети?
— Дети маленькие. Успеем им накопить.
— С чего она вернёт? У неё зарплата тридцать пять тысяч. Это не долг. Это подарок.
Отвёл взгляд.
— Она моя сестра.
— А Даша и Саша кто?
— Наши дети.
— Вот именно. Наши. Квартира для них.
Встал, вышел в коридор. Слышала, как звонит матери.
— Мама, она отказалась.
На следующий день пришла свекровь.
Галина Петровна вошла без стука. Села на диван.
— Ольга, продавай квартиру. Давай деньги Инне. Мы — семья. Мы должны друг другу помогать.
Вытерла руки полотенцем.
— Это моё наследство. Я решаю, что с ним делать.
— А Инна? Она что, чужая?
— Для моих детей — да.
Галина Петровна побагровела. Голос стал резким, жёстким:
— Смотри, чтобы не пожалеть. Я могу приказать Павлу, чтобы он тебя бросил. И сын меня послушается.
Спокойно посмотрела на свекровь.
— Если он пойдёт у вас на поводу, мне такой муж не нужен.
Галина Петровна встала и ушла.
Павел стоял в коридоре. Молча.
Подошла.
— Ну что? Ты с ней или со мной?
Тихо ответил:
— Конечно, с тобой. Я люблю тебя и детей. Буду стараться ради вас.
Кивнула.
Но внутри что-то оборвалось. Как нитка, которую натянули слишком сильно.
Прошла неделя. Павел стал молчаливым.
Приходил с работы, ужинал, уходил в комнату. На вопросы отвечал односложно. Чувствовала — что-то не так. Он холодный. Отстранённый.
Потом сказал:
— Ольга, мне нужно подумать. Поживу у мамы пару недель.
Замерла.
— Ты уходишь? Из-за квартиры?
— Из-за того, что ты не хочешь помочь моей семье. Инне нужна квартира. А ты эгоистка. Думаешь только о себе.
Почувствовала, как внутри всё рвётся. Хотелось закричать. Ударить. Разбить что-нибудь. Вместо этого — тихо:
— О себе? Я думаю о наших детях. О Даше и Саше. Это их будущее.
— Они маленькие. Успеем накопить. А Инна взрослая. Ей сейчас надо.
Взял сумку и ушёл.
Стояла посреди комнаты. Одна. Дети спали.
Села на пол. Заплакала. Тихо, чтобы не разбудить.
Двенадцать лет брака. Спокойно. Без скандалов. А он ушёл. Из-за того, что она не отдала наследство его сестре. Мама была права. Говорила — он маменькин сынок. Тихий, удобный. Но когда мама приказала — ушёл.
Месяц тянулся как год.
Ходила на работу, забирала детей из школы, готовила ужин. Даша спрашивала:
— Мама, а где папа?
— У бабушки. Скоро вернётся.
Саша молчал. Он всё понимал. Смотрел на неё своими серьёзными глазами. Иногда подходил, обнимал. Ничего не говорил. Просто обнимал.
Павел не звонил. Заблокировал её. Не отвечал на сообщения.
Галина Петровна тоже не звонила.
Инна написала в мессенджере:
— Ольга, я не просила. Это мама придумала.
Не ответила.
Однажды Даша сказала за ужином:
— Мам, а Маринка из класса говорит, что её родители развелись. Теперь папа только по выходным приходит.
Саша уронил вилку. Замер.
— У нас всё хорошо, детки. Папа скоро вернётся.
Даша посмотрела внимательно.
— Точно?
— Точно.
Но сама не верила.
В конце октября Павел вернулся.
Вошёл в квартиру, поставил сумку. Стоял у порога. Как чужой.
— Ольга, прости. Я подумал. Ты права. Квартира твоя. Для детей. Я был не прав.
Стояла у плиты. Не обернулась. Размешивала что-то в кастрюле, хотя там ничего не было.
— А Инна?
— Мама с ней сама разберётся. Я хочу быть с тобой и детьми.
Молчала.
Подошёл ближе.
— Прости меня.
Повернулась. Посмотрела. Лицо его было виноватым. Усталым. Но что-то в нём изменилось. Или это в ней изменилось что-то?
— Павел. Ты можешь вернуться. Но я не забуду. Ты ушёл. Когда мама приказала. Оставил меня с детьми. Ради того, чтобы я отдала наследство твоей сестре. Ты вернулся, но доверие сломано. Я буду жить с тобой. Ради детей. Но я не прощаю. И квартиру не продам. Никогда.
Опустил голову.
— Понимаю.
Стали жить вместе. Но всё изменилось.
Готовила, стирала, убирала. Павел приходил с работы, ужинал, помогал детям с уроками. Разговаривали только о бытовых вещах. Что купить, когда родительское собрание, кто заберёт Сашу из секции.
Павел пытался. Приносил цветы. Мыл посуду. Пылесосил.
Принимала. Без слов. Цветы ставила в вазу. Говорила спасибо. Но ничего не чувствовала. Пустота.
Дети чувствовали напряжение. Даша стала тише. Саша замкнулся.
Однажды Даша спросила:
— Мама, вы с папой поссорились?
— Нет, доченька. Всё хорошо.
— Но вы не разговариваете. Как раньше.
— Разговариваем. Просто устаём на работе.
Даша не поверила. Но больше не спрашивала.
Сдала квартиру. Тридцать пять тысяч в месяц. Открыла счёт на детей. Откладывала каждый месяц.
Галину Петровну больше не видела. Та не звонила. Не приходила.
Инна один раз написала:
— Спасибо, что не продала. Я бы всё равно не взяла.
Не ответила.
Павел жил рядом. Но он был чужим.
Лежала по вечерам в постели. Рядом дышал. Не ненавидела его. Просто не чувствовала ничего. Двенадцать лет думала — хороший брак. Спокойный. А оказалось — он тихий не потому, что мудрый. А потому что слабый. Мама сказала — ушёл. Мама разрешила вернуться — вернулся. Он вернулся не потому, что понял. Он вернулся, потому что без неё тяжело. Дети. Быт. Деньги. Она половину ипотеки платит. Он вернулся по расчёту. Не по любви.
Приняла. Ради детей. Но живёт с человеком, которого не уважает. Это не счастье. Это сделка.
Однажды встретила Свету из бухгалтерии. В коридоре.
— Оль, ты чего такая грустная?
— Устала.
— Да ладно. Я тебя сто лет знаю. Что-то случилось?
Помолчала.
— Света, а ты веришь, что брак можно сохранить ради детей?
Насторожилась.
— Смотря какой брак.
— Обычный. Без любви. Но без скандалов.
— Это не брак, Оль. Это общежитие.
— Знаю.
— И что делать будешь?
— Не знаю. Пока живу. Детям хорошо. Они отца видят. Всё как надо.
— А тебе?
Пожала плечами.
— А мне ничего не надо. Главное, чтобы дети выросли в полной семье.
Света обняла.
— Держись, подруга.
Однажды Даша сказала:
— Мама, когда я вырасту, я буду такой же сильной, как ты.
Улыбнулась.
— Доченька, ты и так сильная.
— Нет. Я хочу быть такой, чтобы никто меня не заставил делать то, чего я не хочу.
Обняла дочь.
— Так и будет.
Саша молча смотрел на них. Потом подошёл и тоже обнял.
— Я не буду таким, как папа, — тихо сказал он.
Погладила его по голове.
— Ты будешь лучше.
И в этот момент точно знала: квартиру не продаст никогда. Даже если Павел уйдёт. Даже если останется одна.
Потому что это не просто квартира. Это наследство от бабушки. Это память. Это будущее детей.
Это то, что нельзя предать.
Квартиру сохранила. Детям откладывала. Накопит достаточно. Продаст бабушкину квартиру. Купит Даше и Саше по студии.
А что будет с ней и Павлом — не знает.
Просто живёт. День за днём. Холодно. Спокойно.
С квартирой для детей.
С памятью о бабушке.
С тем, что не предала себя.
