Ирина стояла у окна и смотрела, как за стеклом медленно кружатся первые снежинки декабря. Старая стиральная машина в ванной снова загрохотала на весь дом, напоминая о себе металлическим скрежетом. Она морщилась каждый раз, когда включала этого монстра — соседи снизу уже дважды стучали по батарее.
— Витя, может, всё-таки пора? — крикнула она мужу в гостиную. — Она же скоро развалится совсем.
Виктор, не отрываясь от телевизора, махнул рукой.
— Потерпи ещё немного. На юбилей куплю, обещаю. Пусть будет сюрприз.
Ирина вернулась к корзине с бельём. Сорок лет — солидная дата. Всё-таки хотелось, чтобы хоть этот день запомнился чем-то хорошим. Последние годы всё было как-то серо и буднично. Виктор работал на заводе мастером, она в поликлинике медсестрой. Жили они вдвоём в двухкомнатной квартире на четвёртом этаже панельной девятиэтажки. Дети выросли, разъехались — дочка Светлана учится в другом городе, сын Максим работает вахтовым методом на Севере.
Копила она на новую машину полгода. Откладывала понемногу, иногда подрабатывала сверхурочно. Но когда Виктор узнал, сказал, что не даст ей тратить свои деньги.
— Я мужик или кто? Сам справлюсь, — заявил он тогда твёрдо. — Не позорь меня.
И Ирина отступила. Привыкла доверять. Двадцать два года вместе — это ведь что-то значит.
За неделю до юбилея во двор подъехал грузовик. Ирина как раз возвращалась из магазина с продуктами, когда увидела двух грузчиков, выгружающих огромную коробку с ярким логотипом известного производителя бытовой техники.
— Это вам? — спросила соседка Валентина Петровна, проходя мимо с авоськой.
— Похоже, что да, — улыбнулась Ирина, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
— Ой, какая красота! У меня такая же модель, только синяя. Тихая как мышка, стирает просто волшебно! — восхищённо причмокнула соседка. — Муж-то молодец, с размахом!
Грузчики внесли коробку в подъезд и поставили у двери квартиры. Ирина расписалась в накладной, дала на чай и, оставшись одна, присела на корточки рядом с упаковкой. Руки так и тянулись открыть, посмотреть. Но она удержалась. Раз Виктор сказал «сюрприз» — значит, надо подождать.
Вечером муж вернулся с работы, увидел коробку в коридоре и широко улыбнулся.
— Ну что, довольна? Я же обещал.
— Витя, спасибо, — Ирина обняла его за шею. — Я даже не ожидала, что ты так постараешься.
— Заслужила, — он похлопал её по плечу. — Только не трогай пока. В день рождения откроем при гостях. Пусть все увидят.
Ирина кивнула. Ей было тепло и спокойно. Может, она зря иногда думала, что муж стал равнодушным? Вот же — позаботился, выбрал хорошую модель, даже доставку организовал.
День рождения выдался шумным. Пришли коллеги из поликлиники, пара соседей, двоюродная сестра Лена с мужем. Виктор накрыл стол — купил нарезки, салаты, торт заказал в кондитерской. Ирина надела новое платье цвета бордо, которое сшила сама специально к празднику.
— За именинницу! — поднял тост Виктор, и все дружно чокнулись.
Разговоры текли легко. Вспоминали старые истории, смеялись. Лена рассказывала про свою поездку на море летом, коллега Татьяна жаловалась на новую заведующую. Ирина сидела во главе стола и чувствовала себя счастливой. Просто и тихо счастливой.
Когда подавали торт, Виктор торжественно встал.
— А теперь подарок! — объявил он и кивнул в сторону коридора, где всё ещё стояла коробка. — Ирка давно мечтала. Я решил — пора.
Все заахали. Ирина покраснела от смущения и удовольствия. Гости стали фотографировать на телефоны, кто-то пошутил про «мужа года».
— Давай, открывай! — подбадривала Лена.
Ирина подошла к коробке, провела рукой по гладкой поверхности упаковки. Сердце колотилось. Она аккуратно разрезала скотч канцелярским ножом, отогнула верхние створки картона. Внутри виднелся пенопласт, обрывки плёнки, какие-то крепления.
— Ого, какая упаковка надёжная, — заметила Татьяна.
Ирина убрала пенопласт. Потом ещё один слой. Потом начала заглядывать глубже. Коробка была пустая. Совершенно пустая. Только упаковочные материалы и пара болтов на дне.
Она замерла. Руки повисли вдоль тела. Мозг отказывался понимать происходящее.
— Это… это что, шутка? — пробормотала она, оборачиваясь к мужу.
Виктор допил из рюмки и спокойно ответил:
— Машину я отвёз маме. Ей нужнее, у неё старый агрегат совсем умер. А тебе коробку оставил — ты же хотела подарок, вот он.
В комнате повисла тишина. Лена приоткрыла рот. Татьяна уставилась в тарелку. Кто-то из соседей неловко откашлялся.
Кровь прилила к лицу Ирины. Она стояла посреди гостиной с этой дурацкой пустой коробкой и не знала, что сказать. Не злость душила её, а жгучее унижение. Будто её сделали клоуном на собственном празднике. Перед людьми. Перед теми, кто пришёл поздравить.
— Витя, ты серьёзно? — выдавила она.
— А что такого? — он пожал плечами. — Мама всю жизнь на нас горбатилась, растила меня одна. Ей пора помочь. А у тебя машина хоть и старая, но работает.
— Но это был мой подарок! Мой юбилей! — голос Ирины задрожал.
— Ну и что? Подарок я сделал. Вон, все видели. Коробка стоит. А кому именно машина досталась — это уже детали.
Лена встала из-за стола.
— Ирка, может, пойдём на кухню?
Но Ирина не двигалась. Она смотрела на мужа и будто видела его впервые. Этот невозмутимый взгляд, эта спокойная уверенность, что всё правильно. Что он имеет право распоряжаться так, как считает нужным. Даже её праздником. Даже её надеждами.
— Гости, извините, — сказала она тихо. — Мне нехорошо. Наверное, переволновалась.
Люди стали быстро собираться. Неловко прощались, выходили в коридор. Лена задержалась, сжала Ирину за руку.
— Позвони мне завтра, ладно?
Ирина кивнула. Дверь закрылась за последним гостем. В квартире снова стало тихо. Виктор принялся убирать со стола посуду, насвистывая что-то под нос.
— Ты чего дуешься? — бросил он через плечо. — Мама обрадовалась как ребёнок. Поблагодарила, расцеловала меня. Вот это я понимаю — благодарность.
Ирина молча прошла в спальню и закрыла дверь. Села на кровать, уставилась в стену. В ушах звенело. Руки дрожали. Она пыталась успокоиться, дышала глубоко, но внутри будто что-то оборвалось.
Ей было сорок лет. Она всю жизнь работала, тянула семью вместе с мужем, растила детей, терпела его маму, которая вечно лезла с советами и критикой. Копила по копейке. Мечтала о простой бытовой вещи — о нормальной стиральной машине. И даже это оказалось слишком много для неё.
На следующее утро Виктор ушёл на работу как обычно. Ирина приготовила завтрак, вымыла посуду, убрала квартиру. Потом взяла телефон и позвонила Лене.
— Приезжай, — попросила она. — Мне нужно с кем-то поговорить.
Лена приехала через час. Они сидели на кухне, пили крепкий чай. Ирина рассказывала, а сестра слушала, иногда качая головой.
— Знаешь, я всегда думала, что Витя… ну, обычный мужик. Не идеал, но и не урод, — сказала Лена наконец. — Но это уже перебор. Это издевательство.
— Я не знаю, что делать, — призналась Ирина. — Мне стыдно. Стыдно, что я столько лет терпела, что не замечала, как он меня не уважает.
— А его мать в курсе, что машина была для тебя?
— Не знаю. Наверное, нет. Или ей всё равно. Она всегда считала, что я недостаточно хороша для её сына.
Лена потёрла виски.
— Слушай, а ты пробовала с ним серьёзно поговорить? Не сейчас, в эмоциях, а спокойно, когда успокоитесь оба?
— Говорила. Много раз. Он всегда находит оправдание. «Мама важнее», «семья прежде всего», «не будь эгоисткой». Я устала. Просто устала.
Лена налила ещё чаю.
— Тогда тебе нужно решить, Ирка. Либо ты дальше так живёшь, либо меняешь что-то. Потому что так нельзя. Ты не заслуживаешь такого отношения.
Ирина кивнула, но ничего не ответила. Внутри всё ещё было пусто и холодно, как та коробка из-под стиральной машины.
Лена уехала ближе к вечеру, оставив сестру наедине с мыслями. Ирина ходила по квартире, механически протирала пыль, раскладывала вещи. Виктор вернулся поздно, бросил куртку на вешалку и прошёл сразу к телевизору. Молчание между супругами стало плотным, почти осязаемым.
На следующий день, когда Ирина собиралась на работу, зазвонил телефон. Высветилось имя свекрови — Тамара Ивановна.
— Ириночка, доброе утро! — голос звучал приторно-сладко. — Хочу тебя поблагодарить. Витенька вчера привёз машину, установил. Работает как часики! Ты молодец, поделилась, не жадная.
Ирина стояла у окна, смотрела на серое декабрьское небо и слушала. В голосе свекрови сквозило нескрываемое превосходство, удовлетворение. Будто Тамара Ивановна и предполагала, что так и должно быть. Что невестка обязана отдавать лучшее ей, золотой свекрови.
— Рада, что вам пригодилось, Тамара Ивановна, — ровно ответила Ирина.
— Ну конечно пригодилось! У меня вся сантехника старая, ремонта не было лет двадцать. А ты молодая, здоровая, ещё заработаешь. Правильно, что Витя так решил. Сын у меня умница, о матери заботится.
— Да, очень заботливый.
— Ты не обиделась? А то Витя говорил, что ты вчера какая-то хмурая была.
— Нет, Тамара Ивановна. Всё хорошо.
— Ну и славно. Ладно, я побежала. Спасибо ещё раз!
Гудки. Ирина положила трубку на стол. Руки не дрожали. Злости не было. Была абсолютная ясность. Ни стыда, ни совести у них обоих не осталось. Свекровь приняла подарок как должное, даже не задумавшись, что машина предназначалась не для неё. А муж спокойно наблюдал за всем этим цирком, считая себя правым.
Ирина открыла шкаф в спальне, достала папку с документами. Свидетельство о праве собственности на квартиру — оформлена была на неё ещё до брака, досталась от бабушки по наследству. Сберегательная книжка, где лежали деньги, накопленные за последние годы. Она давно откладывала, копила на разные нужды. Хватит и на машину, и ещё останется.
Ирина оделась, взяла сумку и вышла из дома. Автобус довёз до торгового центра на окраине города. Крупный магазин бытовой техники занимал весь второй этаж. Консультант, молодой парень в фирменной футболке, подошёл сразу.
— Добрый день! Чем могу помочь?
— Мне нужна стиральная машина, — сказала Ирина твёрдо. — Вот эта модель.
Она показала на ту самую, которую Виктор купил для своей матери. Белоснежная, с сенсорным дисплеем, тихая, экономичная. Ирина изучала характеристики несколько месяцев назад, когда только планировала покупку.
— Отличный выбор! Сейчас оформим. Доставка нужна?
— Да. Завтра, если можно. Адрес запишите.
Оплата прошла быстро. Чек Ирина аккуратно сложила в кошелёк. Вышла из магазина с чувством странного спокойствия. Будто сняла тяжёлый груз, который тащила на себе годами.
Вечером Виктор вернулся с работы. Ирина готовила ужин на кухне. Муж прошёл в комнату, включил телевизор. Всё как обычно. Только теперь между супругами лежала невидимая граница.
— Ужин готов, — позвала Ирина.
Виктор сел за стол, начал есть. Молчал. Ирина тоже молчала. После ужина он ушёл смотреть футбол, она вымыла посуду и легла спать рано.
Утром в дверь позвонили. Грузчики привезли новую стиральную машину. Ирина показала, куда ставить — прямо в ванную, на место старой развалины. Рабочие быстро подключили технику, проверили, забрали упаковку, оставив только коробку по просьбе Ирины.
Когда всё было готово, Ирина вынесла пустую коробку в прихожую. Поставила на то самое место, где неделю назад стояла другая — та, что принесла столько унижения. Потом достала из кошелька чек, взяла лист бумаги и написала коротко: «Эта остаётся у меня. А ты можешь стирать у мамы.»
Записку и чек положила на коробку на видном месте. Села в комнате и стала ждать.
Виктор вернулся около семи вечера. Дверь хлопнула, послышались его шаги. Потом тишина. Долгая пауза.
— Ирина! — позвал муж из прихожей.
— Я здесь, — отозвалась она спокойно.
Виктор вошёл в комнату, держа в руках записку.
— Это что ещё такое?
— То, что написано. Я купила себе машину. На свои деньги. Она стоит в ванной.
— Ты с ума сошла? Зачем тебе ещё одна? У мамы есть!
— У твоей мамы есть моя машина, которую ты отдал без моего согласия. А эта — моя. И остаётся здесь.
Лицо Виктора покраснело.
— Ты же понимаешь, что это глупость? Зачем тратить деньги? Мы могли бы купить что-то другое!
— Мы? — переспросила Ирина и встала. — Мы ничего не покупали. Ты купил машину для своей матери, выдав её за мой подарок. Унизил меня перед гостями. А теперь удивляешься, что я решила позаботиться о себе сама?
— Не ори на меня! Я хозяин в этом доме!
— Хозяин? — Ирина подошла ближе, глядя мужу прямо в глаза. — Эта квартира моя. Досталась мне от бабушки по наследству. Ты здесь живёшь, потому что я разрешила. И если считаешь, что твоей маме нужнее всё самое лучшее — живи там же.
Виктор замер. Открыл рот, но слова застряли где-то в горле.
— Ты меня выгоняешь?
— Нет. Я просто объясняю, как будет теперь. Либо ты уважаешь меня и мои решения, либо идёшь к той, кого считаешь важнее. Выбор за тобой.
— Ты не имеешь права!
Ирина указала на дверь.
— Имею. Это моя квартира, моя жизнь. И я больше не собираюсь терпеть такое отношение.
Виктор стоял посреди комнаты, сжав кулаки. Потом резко развернулся и вышел, хлопнув дверью. Ирина слышала, как он звонит кому-то по телефону в коридоре, злобно шипит что-то, потом снова хлопает дверь — на этот раз входная.
Тишина. Ирина села обратно на диван. Руки не тряслись. Внутри было спокойно. Впервые за долгое время — спокойно.
Следующие дни прошли в странной тишине. Виктор ночевал у матери, приходил днём за вещами, когда Ирины не было дома. Она не звонила, не писала. Просто жила дальше. Ходила на работу, готовила себе, смотрела вечерами фильмы. Новая стиральная машина работала тихо и мягко, без грохота и вибраций. Ирина стирала, развешивала бельё и улыбалась. Не технике — а ощущению свободы.
Через неделю Виктор приехал последний раз. Забрал оставшиеся вещи — рабочую форму, зимнюю куртку, инструменты.
— Думаешь, я вернусь на коленях просить? — бросил он на прощание.
— Нет, — ответила Ирина. — Не думаю.
Виктор хлопнул дверью. Больше не возвращался.
Лена приехала через несколько дней, позвонив заранее.
— Ну что, как ты? — спросила сестра, стаскивая сапоги в прихожей.
— Нормально. Правда.
Они сидели на кухне, пили кофе. Лена оглядывала Ирину с изумлением.
— Ты даже выглядишь по-другому. Легче что ли.
— Легче, — согласилась Ирина. — Будто камень с плеч.
— А он звонил?
— Нет. И не надо. Его мать, наверное, счастлива — сын теперь при ней.
— Тамара Ивановна всегда такой и была — собственница. А Витька просто маменькин сынок, который так и не повзрослел.
Ирина кивнула. Теперь она видела это ясно. Двадцать два года она жила с человеком, который не считал её мнение важным. Который ставил мать выше жены. Который даже в праздник мог унизить, не моргнув глазом.
— Знаешь, — сказала Ирина задумчиво, — я не жалею. Пусть больно, пусть страшно начинать заново. Но лучше так, чем дальше терпеть.
— Правильно говоришь, — Лена сжала руку сестры. — Ты ещё молодая, вся жизнь впереди. Найдёшь своё счастье.
— Может быть. А пока я просто буду жить для себя. Без оглядки на чужие мнения.
Прошло несколько месяцев. Зима сменилась весной. Ирина по-прежнему работала в поликлинике, встречалась с Леной по выходным, иногда звонила детям. Светлана собиралась приехать на каникулы, Максим обещал навестить летом.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, Ирина встретила Валентину Петровну у подъезда.
— О, Ирочка! Давно не виделись. Как дела?
— Хорошо, Валентина Петровна.
— Слышала, Виктор съехал. Правда?
— Правда.
Соседка сочувственно покачала головой.
— Эх, жалко, конечно. Но я вот что скажу — ты стала как-то светлее, что ли. Раньше всегда такая напряжённая была, а теперь даже улыбаешься чаще.
Ирина улыбнулась.
— Бывает так, Валентина Петровна. Иногда расставание — это не конец, а начало.
— Мудро говоришь, дочка. Ну, ладно, иди, не задерживаю.
Ирина поднялась к себе, открыла дверь. Квартира встретила тишиной и уютом. Никто не грохотал дверьми, не включал телевизор на полную громкость, не требовал ужин сразу по возвращении. Просто тихое, спокойное пространство, где можно дышать полной грудью.
Ирина переоделась, приготовила лёгкий ужин. Потом включила новую стиральную машину — загрузила бельё, выбрала программу. Техника тихо загудела, начала работу. Ирина стояла рядом, смотрела на вращающийся барабан и улыбалась.
Улыбалась не машине. Улыбалась тому, что больше никто не решает за неё, что кому нужнее. Что её жизнь, её выборы, её деньги — принадлежат только ей. Что она снова хозяйка своей судьбы.
И это было лучшим подарком, который Ирина могла себе сделать.
