Татьяна замерла с телефоном, прижатым к уху. В комнате стало трудно дышать. Она попыталась что-то ответить, но горло перехватило. Только и смогла промычать что-то неопределенное…
— Мы на вокзале, билеты уже купили, приедем на все лето к вам жить! — верещала в трубку свекровь.
— Алло, Танечка? Ты слышишь? — голос Нины Петровны звенел от восторга. — С нами еще Верочка поедет, моя младшенькая. Помнишь, она на вашей свадьбе была? И Борис Аркадьевич, конечно. Встречайте послезавтра, поезд в 14:30!
В трубке раздались короткие гудки. Татьяна медленно опустила телефон и повернулась к мужу. Андрей сидел за кухонным столом, уткнувшись в ноутбук, и что-то сосредоточенно печатал. Он даже не поднял глаз.
— Андрей, — Татьяна старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. — Твоя мама только что сообщила, что послезавтра приезжает к нам. С отцом и сестрой. На все лето.
Муж оторвался от ноутбука. Его лицо выражало недоумение.
— Как приезжает? Мы же не обсуждали никакого приезда.
— Вот именно. — Татьяна опустилась на стул напротив. — Они уже на вокзале. Купили билеты.
Она внимательно наблюдала за реакцией мужа. За восемь лет брака она научилась различать все оттенки эмоций на его лице. Сейчас там отразилась паника, быстро сменившаяся привычной покорностью. У нее внутри все оборвалось — снова придется бороться в одиночку.
— Танюш, ну что ты хочешь, чтобы я сделал? — Андрей потер переносицу. — Не могу же я им сказать, чтобы не приезжали, когда они уже билеты купили.
— Почему не можешь? — Татьяна вспыхнула. — Почему ты никогда не можешь сказать своей матери «нет»? Ты даже не спросил, как я к этому отношусь! У нас двухкомнатная квартира, Андрей. Куда мы их всех разместим? И у меня проект на работе, самый ответственный этап. Я не могу сейчас играть в гостеприимную невестку!
— Всего на пару недель, — пробормотал Андрей.
— Она сказала — на все лето. Это три месяца, Андрей!
— Мама всегда так говорит, — он махнул рукой. — Ты же знаешь, они никогда больше двух недель не выдерживают.
Татьяна встала и отошла к окну. За стеклом мерцали огни вечернего города. Она любила их квартиру именно за этот вид — десятый этаж, и весь район как на ладони. Здесь она чувствовала себя защищенной от всего мира. Теперь этот маленький рай будет нарушен.
— А ты не подумал, что, может быть, в этот раз они действительно собираются остаться на все лето? — тихо спросила она. — Твоя мать продала дачу. Куда им еще ехать?
Андрей молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Ладно, — Татьяна повернулась к нему. — Я все поняла. Как обычно, решать проблему придется мне.
Она достала из кармана телефон и начала набирать номер.
— Кому ты звонишь? — встревоженно спросил Андрей.
— Твоей матери. Скажу, что мы не сможем их принять.
Андрей вскочил и выхватил у нее телефон.
— Не смей! Это моя семья! Я сам разберусь!
— Когда? — Татьяна скрестила руки на груди. — Когда ты разберешься, Андрей? После того, как они приедут? Или после того, как я сорву все сроки на работе и меня уволят? Или после того, как мы разведемся, потому что я больше не выдержу твоего бесконечного малодушия?
Последняя фраза повисла в воздухе, как гильотина. Они никогда раньше не произносили слово «развод» вслух, хотя в последний год оно незримо присутствовало в их ссорах.
Андрей побледнел.
— Ты преувеличиваешь, — сказал он после паузы. — Всегда преувеличиваешь. Ничего страшного не случится, если они поживут у нас немного.
— Немного — это сколько?
— Две недели. Максимум три. Я обещаю, что больше они не останутся.
Татьяна устало потерла виски.
— И кто им об этом сообщит?
— Я, — твердо сказал Андрей. — Я встречу их на вокзале и сразу скажу, что больше трех недель они гостить не смогут. У нас свои планы.
— Какие планы?
— Не знаю, — растерялся он. — Придумаем что-нибудь. Скажем, что едем в отпуск.
— И куда мы «едем»? — В голосе Татьяны звучала горечь. — Я всё лето работаю над проектом. У меня нет отпуска.
— Тогда скажу, что у тебя аврал на работе, и им нужно уехать через три недели.
Татьяна вздохнула. Она знала, что муж не сдержит обещание. Как только Нина Петровна начнет давить на жалость, вспоминать его детство и рассказывать, как она скучает по сыночку, Андрей сдастся. Всегда сдавался.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Пусть приезжают. Но имей в виду: если через три недели они не уедут, уеду я.
Верочка оказалась не той хрупкой девушкой, которую Татьяна смутно помнила со свадьбы. За восемь лет младшая сестра Андрея превратилась в крупную женщину с громким голосом и привычкой занимать все пространство вокруг себя — физическое и эмоциональное.
— Ой, Танюшка, у тебя такая классная кухня! — восхищалась она, открывая все шкафчики подряд. — А это что за штуковина? Аэрогриль? Прикольно! А у вас есть мультиварка? Нет? Как же вы без мультиварки живете? Я вам свою оставлю, когда будем уезжать. Я теперь без нее вообще не представляю, как готовить!
Татьяна с трудом сдерживалась, чтобы не захлопнуть дверцы шкафов прямо перед носом родственницы. Но вместо этого вежливо улыбалась и объясняла, зачем нужны кухонные приборы, которыми она почти не пользовалась — их с Андреем график работы редко позволял готовить дома.
Нина Петровна тем временем руководила размещением вещей. Казалось, они приехали не на несколько недель, а переселялись навсегда — столько было чемоданов, сумок и пакетов.
— Танечка, мы с Борисом Аркадьевичем разместимся в гостиной, — командовала свекровь. — А Верочка может спать с вами в спальне. Только надо будет купить раскладушку.
— Раскладушку? — переспросила Татьяна, не веря своим ушам.
— Ну да, — как ни в чем не бывало продолжала Нина Петровна. — Или можно надувной матрас. Что у вас есть?
— У нас ничего такого нет, — Татьяна почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — И Вера не будет спать в нашей спальне. Мы с Андреем работаем, встаем рано. Это неудобно.
Нина Петровна поджала губы.
— А где же тогда Верочке спать? На полу?
— В гостиной, — твердо сказала Татьяна. — Мы расстелем диван. Вы с Борисом Аркадьевичем можете спать на кровати, которая там стоит. А Вера — на диване.
— Но как же мы с отцом? Нам нужно отдельное место! — возмутилась свекровь. — У нас режим, мы рано ложимся.
— В нашей квартире всего две комнаты, — Татьяна старалась говорить спокойно. — Гостиная и спальня. Другого варианта просто нет.
— Андрюша! — Нина Петровна повернулась к сыну, который в этот момент втаскивал в прихожую очередной чемодан. — Скажи своей жене, что так нельзя обращаться с родителями!
Андрей выпрямился, тяжело дыша. На его лбу выступили капельки пота. Он беспомощно переводил взгляд с матери на жену и обратно.
— Мама, Таня права, — произнес он наконец. — У нас действительно только две комнаты. Придется как-то разместиться в гостиной. Все трое.
Нина Петровна побагровела.
— Значит, вы не рады нам? — В ее голосе зазвучали слезы. — Мы проделали такой путь, чтобы увидеть тебя, а ты даже не можешь обеспечить родителям нормальные условия!
— Мама, пожалуйста, — взмолился Андрей. — Давай сначала разберем вещи, а потом решим, кто где будет спать.
Татьяна молча вышла из комнаты. Она знала, что это только начало. Впереди еще почти три недели таких сцен. А может, и больше, если Андрей снова не сдержит обещание.
Зайдя на кухню, она увидела Верочку, которая уже вовсю хозяйничала у плиты.
— Я решила приготовить борщ, — сообщила та. — У вас такой пустой холодильник! Папа сходил в магазин, купил все необходимое.
Татьяна молча кивнула. У нее не было сил спорить еще и с Верочкой. Она просто достала из шкафа чашку, налила себе воды и села за стол, наблюдая, как сестра мужа командует на ее кухне.
— Знаешь, я так рада, что мы приехали, — щебетала Верочка, нарезая лук. — В последнее время родители совсем сдали. Особенно после того, как папа потерял работу.
Татьяна подняла голову.
— Борис Аркадьевич потерял работу? Когда?
— Да уже полгода как, — Верочка бросила лук на сковороду, и кухню заполнил резкий запах. — Сократили всех пенсионеров. А тут еще эта история с квартирой…
— С какой квартирой? — Татьяна почувствовала неприятный холодок.
— Ой, — Верочка смутилась. — Наверное, Андрей еще не рассказал тебе. Ну, в общем, родители продали свою квартиру.
Татьяна замерла.
— Продали? А где же они теперь живут?
— Пока у меня, — неохотно призналась Верочка. — Но там так тесно! У меня же однушка, а теперь еще парень переехал. Вот и решили, что летом они поживут у вас, а там видно будет.
— Видно будет? — переспросила Татьяна, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Вера, они что, насовсем к нам приехали?
Верочка отвернулась к плите, но Татьяна успела заметить виноватое выражение на ее лице.
— Ну, не совсем насовсем, — пробормотала она. — Просто им нужно время, чтобы решить, что делать дальше. Они же деньги с квартиры в банк положили, под проценты. Хотят накопить на новую квартиру, поменьше.
Татьяна встала. Ей нужно было срочно поговорить с Андреем. Она вышла из кухни и столкнулась с ним в коридоре.
— Ты знал? — тихо спросила она, глядя ему прямо в глаза. — Знал, что они продали квартиру?
Андрей побледнел.
— Нет, клянусь, — прошептал он. — Мама ничего не говорила. Только про дачу.
— Они собираются жить у нас, Андрей. Не на три недели. Насовсем.
Он растерянно покачал головой.
— Этого не может быть. Мама бы сказала…
— Да неужели? — Татьяна горько усмехнулась. — Как она сказала о том, что приезжает? Или о том, что продала дачу? Она просто ставит тебя перед фактом, а ты подчиняешься. Всегда подчиняешься.
В этот момент из гостиной вышел Борис Аркадьевич. Он был полной противоположностью своей жены — тихий, незаметный мужчина, который за все годы их знакомства едва ли сказал Татьяне больше десятка фраз.
— Прошу прощения, — он прокашлялся. — Не подскажете, где у вас туалет?
— Прямо и налево, — автоматически ответила Татьяна.
Когда свекор скрылся за дверью ванной, она повернулась к мужу.
— Сегодня же поговори с ними, — сказала она. — Выясни, каковы их планы на самом деле. И напомни о нашей договоренности — три недели, не больше.
К концу первой недели Татьяна поняла, что ситуация гораздо хуже, чем она предполагала. Андрей так и не решился на серьезный разговор с родителями. Вместо этого он всё больше времени проводил на работе, возвращаясь домой поздно вечером, когда все уже ложились спать.
Нина Петровна тем временем полностью освоилась в их квартире. Она перестраивала все под себя — от расположения посуды на кухне до температуры в комнатах. Кондиционер теперь был под запретом («У меня аллергия на искусственный холод!»), а окна закрывались наглухо даже в самые жаркие дни («Сквозняк — главная причина всех болезней!»).
Но хуже всего было то, что свекровь, кажется, поставила себе цель прокомментировать каждый аспект жизни Татьяны.
— Танечка, ты слишком много работаешь, — говорила она, когда заставала невестку за ноутбуком. — Женщина должна больше внимания уделять дому, семье.
— У меня важный проект, Нина Петровна, — в сотый раз объясняла Татьяна. — От него зависит моя карьера.
— Карьера, карьера, — передразнивала свекровь. — А дети когда? Вы с Андрюшей уже восемь лет женаты. Я в вашем возрасте уже двоих родила.
Эта тема была особенно болезненной. Три года назад у них случился выкидыш, после которого врачи рекомендовали Татьяне воздержаться от беременности минимум на пять лет. Андрей знал об этом, но, очевидно, не счел нужным поставить в известность свою мать.
— Мы пока не планируем детей, — сухо отвечала Татьяна.
— Конечно, куда там! — Нина Петровна всплескивала руками. — С твоей-то работой! Бедный мой Андрюша, такую жену выбрал — ни борща сварить, ни детей родить!
Верочка, в отличие от матери, оказалась сносной соседкой. Она большую часть дня проводила вне дома — то на собеседованиях (она, оказывается, тоже потеряла работу), то на встречах с подругами. А когда бывала дома, то занималась своими делами и не лезла с комментариями.
Борис Аркадьевич был и вовсе незаметен. Он часами сидел в кресле у окна, читая книги из их с Андреем библиотеки, и, казалось, старался занимать как можно меньше места. Единственное, что выдавало его присутствие — запах трубочного табака, который оставался на его одежде. Курить в квартире Татьяна категорически запретила, и свекор послушно выходил на лестничную клетку несколько раз в день.
В выходные Андрей не смог отвертеться от семейного ужина. Нина Петровна расстаралась, приготовив все его любимые блюда детства, и трещала без умолку о родственниках, соседях и общих знакомых. Татьяна молча ковыряла вилкой в тарелке, чувствуя себя чужой на этом празднике жизни.
— А помнишь, Андрюша, как ты в третьем классе стихи на утреннике забыл? — смеялась Нина Петровна. — Стоишь такой красный весь, а вспомнить не можешь! Учительница тебе подсказывает, а ты все равно мычишь что-то невнятное!
— Мама, это было сто лет назад, — поморщился Андрей. — Кому это интересно?
— Как кому? Твоей жене, конечно! Правда, Танечка, интересно?
Татьяна подняла голову и встретилась взглядом со свекровью. В глазах Нины Петровны читался вызов.
— Я уже слышала эту историю, — спокойно сказала Татьяна. — Как и все остальные истории из детства Андрея. Вы рассказывали их на нашей свадьбе. И на новоселье. И на каждый Новый год, когда мы к вам приезжали.
За столом повисла неловкая тишина. Первым не выдержал Борис Аркадьевич — он кашлянул и потянулся за солонкой.
— Ниночка, мне кажется, тебе стоит добавить соли в соус, — сказал он. — Немного пресновато.
— Что? — Нина Петровна перевела на него возмущенный взгляд. — Ты говоришь, я недосолила? Да ты просто за столько лет вкус потерял от своего курева проклятого!
И понеслось. Супруги начали привычную перепалку, в которой курение Бориса Аркадьевича смешалось с неправильным питанием, затем с проблемами со здоровьем, а закончилось все историей с продажей квартиры.
— Если бы ты меня послушал и не продал квартиру так поспешно, мы бы сейчас не сидели тут на птичьих правах! — воскликнула Нина Петровна.
— Если бы ты не настояла на том, чтобы вложить все деньги в этот сомнительный банк, мы бы уже купили новую квартиру, — парировал муж.
— Какой банк? — вмешался Андрей. — Вы о чем вообще?
Родители замолчали, глядя друг на друга с выражением людей, которые сказали лишнее.
— Ну, понимаешь, сынок, — наконец заговорил Борис Аркадьевич. — Мы продали квартиру и решили немного повременить с покупкой новой. Цены сейчас такие высокие… А тут знакомый твоей мамы предложил хороший процент по вкладу. Мы и согласились.
— Какой знакомый? В каком банке? — Андрей подался вперед.
— Это не совсем банк, — смущенно призналась Нина Петровна. — Это, как его… инвестиционный фонд. Частный.
Татьяна почувствовала, как у нее холодеют руки. Она достаточно работала с финансами, чтобы понимать, о чем идет речь.
— Вы вложили деньги в финансовую пирамиду? — прямо спросила она.
— Ничего подобного! — возмутилась Нина Петровна. — Это очень надежная организация! Виктор Степанович — серьезный человек, он никого не обманывает. Обещал двадцать процентов годовых!
— Двадцать процентов? — Татьяна переглянулась с мужем. — Нина Петровна, ни один легальный банк не дает такие проценты. Это точно мошенники.
— Ничего ты не понимаешь! — свекровь поджала губы. — Это инвестиции в перспективный бизнес. Виктор Степанович все объяснил.
— И где сейчас этот Виктор Степанович? — спросил Андрей.
— Уехал по делам в Европу, — неохотно ответила Нина Петровна. — Обещал вернуться через три месяца. Тогда мы и получим свои проценты.
Татьяна и Андрей снова переглянулись. Им обоим было ясно, что никаких денег родители больше не увидят.
— А что с дачей? — спросил Андрей. — Вы же говорили, что продали ее.
— Да, продали, — вздохнул Борис Аркадьевич. — Еще в апреле. На эти деньги планировали купить подержанную машину. Но… в общем, мы их тоже вложили в этот фонд.
— Боже мой, — Андрей откинулся на спинку стула. — И сколько всего вы им отдали?
Родители назвали сумму. Она была внушительной — все их сбережения за долгие годы работы.
— И что вы собираетесь делать дальше? — спросила Татьяна, хотя уже догадывалась об ответе.
— Ну, мы думали, — Нина Петровна избегала смотреть ей в глаза, — может, поживем у вас, пока не получим проценты? А потом сразу купим себе квартиру. Маленькую, но свою.
— Мама, — медленно произнес Андрей, — ты понимаешь, что, скорее всего, никаких процентов не будет? Что вас обманули?
— Не говори глупостей! — Нина Петровна стукнула ладонью по столу. — Виктор Степанович — порядочный человек! Он вернется и все выплатит!
— А если нет? — тихо спросил Андрей.
Наступила тишина. Борис Аркадьевич смотрел в тарелку, Верочка нервно крутила в руках вилку, а Нина Петровна поджала губы так сильно, что они стали похожи на тонкую нитку.
— Если нет, — наконец произнесла она, — значит, придется жить у вас. Не выгонишь же ты родную мать на улицу?
Они поругались в ту ночь. Сильно, как никогда раньше. Татьяна шипела сквозь зубы, стараясь не повышать голос, чтобы не услышали родственники в соседней комнате, а Андрей отмалчивался, и это бесило ее еще больше.
— Ты хоть понимаешь, что они нас обманули? — Татьяна мерила шагами спальню. — Эта история с тремя неделями — полная чушь. Они с самого начала планировали остаться насовсем!
— Они не планировали, — вяло возразил Андрей. — Просто так получилось.
— Так получилось? — Татьяна остановилась перед ним. — Они продали квартиру и дачу, Андрей. Отдали все деньги мошенникам. И теперь собираются жить с нами. Это не «так получилось» — это катастрофа!
— Ну хорошо, катастрофа, — согласился он. — И что ты предлагаешь? Выставить их на улицу?
— Я предлагаю для начала установить четкие правила, — Татьяна скрестила руки на груди. — Во-первых, они должны искать другое жилье. Снимать квартиру, например. У твоего отца пенсия, у матери тоже. На скромное жилье хватит.
— Мама никогда не согласится жить в съемной квартире, — покачал головой Андрей. — Она считает, что это выброшенные деньги.
— В отличие от вложений в финансовую пирамиду? — саркастически заметила Татьяна. — Хорошо, пусть живут у нас, но тогда пусть участвуют в расходах. Коммуналка, продукты — все пополам.
— Это справедливо, — кивнул Андрей. — Я скажу им.
— И еще, — Татьяна сделала глубокий вдох, — твоя мать должна прекратить комментировать мою жизнь. Особенно тему детей. Это неприемлемо.
— Хорошо, — Андрей потер виски. — Я поговорю с ней. Обещаю.
Но Татьяна знала цену его обещаниям.
Через месяц ситуация стала невыносимой. Нина Петровна полностью завладела квартирой и жизнью сына. Она будила Татьяну в шесть утра грохотом кастрюль на кухне, весь день смотрела сериалы на полной громкости и устраивала истерики по любому поводу — от неправильно сложенных полотенец до «неуважительного тона» невестки.
Андрей все реже появлялся дома. Он задерживался на работе, потом «забегал к другу на часок», а возвращался за полночь, пропахший алкоголем и сигаретами. Татьяна перестала его ждать.
Верочка нашла работу в торговом центре через дорогу и теперь с гордостью вносила свою лепту в семейный бюджет — пятую часть от коммунальных платежей, считая это огромным одолжением. Борис Аркадьевич все больше времени проводил на лестничной клетке с сигаретой, а когда возвращался, кашлял так, что стены дрожали.
Попытки Татьяны работать из дома превратились в сущий ад. Нина Петровна специально включала телевизор громче, когда у невестки начинались онлайн-совещания, а потом с невинным видом удивлялась: «Ой, а я и не знала, что у тебя встреча! Ты же ничего не сказала!»
В конце второго месяца Татьяна сорвала важный дедлайн. Руководитель проекта вызвал ее на серьезный разговор и предупредил, что еще одна такая ошибка — и ей придется искать другую работу.
В тот вечер она вернулась домой поздно. В квартире было непривычно тихо. На кухне горел свет, и там обнаружился Борис Аркадьевич с кружкой чая.
— Не спится? — спросила Татьяна, доставая из холодильника йогурт.
Свекор покачал головой.
— Танечка, присядь на минутку, — сказал он тихо. — Я хочу с тобой поговорить.
Татьяна удивленно подняла брови, но села напротив него. За все эти недели они едва ли обменялись десятком фраз.
— Я знаю, что мы с Ниной испортили вам жизнь, — прямо сказал Борис Аркадьевич. — И я хочу извиниться. Особенно за жену. Она… она не всегда была такой. Просто возраст, болезни… И эта история с деньгами ее добила.
— Вы пытались обращаться в полицию? — спросила Татьяна. — Может, еще можно вернуть деньги?
Свекор горько усмехнулся.
— Какая полиция… Мы даже договора нормального не подписывали. Виктор Степанович оказался призраком — ни офиса, ни телефона, ничего. Сбежал с деньгами десятка таких же доверчивых стариков, как мы. — Он помолчал. — Я уговариваю Нину переехать в дом престарелых. Там хотя бы крыша над головой будет.
— А она?
— Говорит, что лучше умрет, чем пойдет туда. Считает, что сын обязан нас содержать.
Татьяна покачала головой.
— Борис Аркадьевич, но так не может продолжаться вечно. У нас с Андреем своя жизнь, мы не можем…
— Я знаю, — перебил он. — Я все понимаю. Я говорил ей, что мы не должны были ехать сюда. Что нужно было честно признаться в своей ошибке и попросить помощи, а не вламываться так нагло. Но она… она просто не могла. Гордость не позволила.
Они помолчали. За окном проехала машина, на мгновение осветив кухню фарами.
— Знаешь, — снова заговорил свекор, — я всегда считал, что самое важное — это семья. Что ради семьи можно пожертвовать всем. Но теперь я вижу, как Нина разрушает семью сына своим эгоизмом. И я не знаю, что с этим делать.
Он допил чай и встал.
— Прости нас, если сможешь, — сказал он и вышел из кухни.
Татьяна долго сидела в темноте, глядя в окно. Потом достала телефон и набрала номер матери.
Андрей вернулся домой за полдень, помятый и небритый. Татьяна сидела на кухне, перед ней стояла пустая чашка из-под кофе.
— Привет, — хрипло сказал он. — А где все?
— Твои родители у соседки, помогают ей с ремонтом, — ответила Татьяна. — Вера на работе.
Андрей кивнул и открыл холодильник, видимо, в поисках чего-нибудь съестного. Не найдя ничего, кроме пары яиц и почерневшего банана, он вздохнул и сел напротив жены.
— Слушай, насчет вчерашнего… — начал он.
— Я съезжаю, — перебила его Татьяна.
Андрей замер с открытым ртом.
— Что?
— Я сняла квартиру, — спокойно пояснила она. — Недалеко отсюда, в соседнем районе. Перееду завтра. Вещи уже собраны.
— Но… почему? — растерянно спросил он.
Татьяна посмотрела на него долгим взглядом.
— Потому что я так больше не могу, Андрей. Я на грани увольнения из-за постоянных срывов сроков. У меня началась бессонница. Я похудела на семь килограммов. А тебя все это время не было рядом.
— Я был на работе, — попытался оправдаться он.
— Не лги, — устало сказала Татьяна. — Я звонила в офис. Тебя там не было большую часть времени. Ты просто сбежал, как всегда. Оставил меня разбираться со всем этим одну.
Андрей опустил голову.
— Мне очень тяжело видеть, как они… как мама… — он запнулся. — Я не знаю, как с ней справиться.
— Я знаю, — кивнула Татьяна. — Именно поэтому я ухожу. Я не могу больше быть буфером между тобой и твоей матерью. Решай свои проблемы сам.
— Ты бросаешь меня? — в его голосе звучала обида.
— Я спасаю себя, — твердо ответила она. — Это разные вещи.
— А как же наш брак?
Татьяна молчала несколько секунд, собираясь с мыслями.
— Знаешь, восемь лет назад я выходила замуж за мужчину, который, как мне казалось, станет моей опорой и защитой. Который будет рядом и в горе, и в радости. Который не струсит перед трудностями, — она грустно улыбнулась. — Но оказалось, что я вышла замуж за мальчика, который до сих пор прячется за мамину юбку. И знаешь что? Мне надоело быть твоей мамой, Андрей.
— Я могу измениться, — пробормотал он. — Дай мне шанс.
— Я давала тебе шанс. Много раз. Но ты всегда выбирал легкий путь — сбежать, спрятаться, переложить ответственность на меня.
— И что теперь? — Андрей поднял на нее глаза. — Ты подашь на развод?
— Не знаю, — честно ответила она. — Пока я просто хочу пожить отдельно. Подумать. Может, ты тоже подумаешь, чего хочешь на самом деле.
В прихожей хлопнула дверь, и раздался громкий голос Нины Петровны:
— Андрюша! Ты дома? Я тебе борщ приготовила!
Татьяна встала.
— Твоя мама зовет, — сказала она. — Иди, а то остынет.
Прошло три месяца. Татьяна сидела в маленьком кафе недалеко от своего нового офиса. Ее повысили после успешного завершения проекта, и теперь она руководила целым отделом. Работы стало больше, но и зарплата выросла почти вдвое. Она могла позволить себе снимать неплохую квартиру, не экономя на всем подряд.
Звякнул колокольчик на двери, и в кафе вошел Андрей. Он изменился — похудел, отрастил бороду, стал как будто старше. Он увидел Татьяну и направился к ее столику.
— Привет, — сказал он, садясь напротив. — Спасибо, что согласилась встретиться.
— Привет, — она кивнула. — Как дела? Как родители?
— Они переехали, — ответил Андрей. — В дом престарелых в пригороде. Государственный, но условия нормальные. Я доплачиваю за отдельную комнату.
— Даже твоя мама согласилась?
— Не сразу, — он криво усмехнулся. — Был грандиозный скандал. Она кричала, что я предаю ее, что я неблагодарный сын, что она проклянет меня и все такое. Но отец ее убедил. И врач сказал, что ей нужен постоянный медицинский уход — у нее обнаружили проблемы с сердцем.
— А Вера?
— Вера съехала к своему парню. Говорит, у них все серьезно, — Андрей пожал плечами. — Квартира снова наша. Вернее, моя.
Татьяна кивнула. Они помолчали. Официантка принесла кофе, который Андрей заказал, входя.
— Ты выглядишь хорошо, — сказал он, рассматривая бывшую жену. — Счастливой.
— Я не то чтобы счастлива, — задумчиво ответила она. — Скорее… спокойна. Впервые за долгое время.
— Я получил документы от твоего адвоката, — Андрей достал из кармана конверт. — Все подписал. Вот, держи.
Татьяна взяла конверт и положила его в сумку, не открывая.
— Спасибо.
— Знаешь, — Андрей крутил в руках чашку, — я ведь понял, что ты была права. Насчет меня, мамы, всего этого. Я действительно всегда сбегал от проблем, перекладывал их на твои плечи. И мне очень жаль.
— Я рада, что ты это осознал, — искренне сказала она.
— Я начал ходить к психотерапевту, — неожиданно признался он. — Оказалось, у меня куча проблем из детства. И это токсичная созависимость с матерью, и неспособность постоять за себя… В общем, работы непочатый край.
— Это хорошо, Андрей, — Татьяна слабо улыбнулась. — Правда.
— Может… может, нам стоит попробовать еще раз? — с надеждой спросил он. — Теперь, когда я начал меняться?
Татьяна медленно покачала головой.
— Нет, Андрей. Это невозможно.
— Почему? — в его голосе звучала боль. — Я же сказал, что меняюсь!
— Потому что дело не только в тебе, — мягко ответила она. — Дело во мне. В нас. В том, что я больше не чувствую к тебе того, что должна чувствовать жена к мужу. Я не хочу возвращаться в прошлое.
— У тебя кто-то есть? — прямо спросил он.
Татьяна помедлила с ответом.
— Да, — наконец сказала она. — Есть. Но даже если бы не было, мой ответ был бы таким же. Наши отношения исчерпали себя, Андрей. Нам обоим нужно двигаться дальше.
Он опустил голову, потом резко поднялся.
— Что ж, все ясно, — сказал он сухо. — Не буду больше тебя задерживать.
— Андрей, — окликнула его Татьяна, когда он уже повернулся, чтобы уйти. — Я правда желаю тебе счастья. И надеюсь, что ты найдешь себя. Настоящего себя, а не того, кем тебя сделала твоя мать.
Он кивнул, не оборачиваясь, и быстро вышел из кафе.
Татьяна допила свой кофе, расплатилась и тоже вышла. На улице моросил мелкий осенний дождь. Она раскрыла зонт и зашагала по мокрому асфальту, чувствуя странную легкость. Конверт с подписанными документами о разводе лежал в ее сумке, и это означало, что жизнь наконец-то полностью принадлежит ей.
Ее телефон завибрировал — пришло сообщение от Олега, ее нового начальника, с которым они встречались уже два месяца: «Освободился раньше. Ужинаем в 7? Соскучился».
Татьяна улыбнулась и ответила: «Буду ждать».
