Галина Васильевна стояла на пороге квартиры, вцепившись в сумку так, словно готовилась отразить нападение. Перед ней, загораживая проход, возвышалась Рита — бывшая жена её сына.
— Мы с вашим сыном уже год как не общаемся, отстаньте наконец! — заявила Рита, скрестив руки на груди.
Сквозь приоткрытую дверь доносились детские голоса и запах свежеиспечённого печенья. Галина Васильевна машинально втянула носом воздух.
— Я к внуку пришла, не к вам, — произнесла она тихо, но твёрдо. — Максимке сегодня семь. Думаете, я забыла?
Рита поджала губы. На её бледном лице отразилась внутренняя борьба.
— Максим на тренировке. Вернётся через час.
— Я подожду, — Галина Васильевна демонстративно сняла пальто.
Рита отступила, пропуская нежеланную гостью в квартиру.
Четыре года назад жизнь Маргариты Соколовой перевернулась. Андрей, её муж, погиб в автокатастрофе, оставив её одну с трёхлетним сыном. «Вдова в двадцать шесть» — звучало как приговор. Будто из красочного фильма её выбросило в чёрно-белую реальность, где самым страшным было просыпаться по утрам и объяснять маленькому Максиму, почему папа больше не придёт.
Галина Васильевна, свекровь, поначалу была единственной опорой. Приносила продукты, сидела с внуком, помогала с бумагами. Но вместе с помощью пришли непрошеные советы, критика и постоянное напоминание: «Вот Андрюша бы так не сделал». Андрюша в воспоминаниях матери превратился в идеального сына, мужа и отца, хотя при жизни он частенько забывал про семейные обязательства, увлекаясь работой или встречами с друзьями.
Галина Васильевна обосновалась в их квартире, словно это было её законное право. Переставляла вещи, меняла расписание Максима, устанавливала правила. Рита терпела, стиснув зубы, ведь Максимке была нужна бабушка.
Всё изменилось, когда два года назад в жизни Риты появился Олег. Обычный инженер с соседнего завода, спокойный и основательный мужчина, не похожий на порывистого Андрея. Он пришёл чинить протекающую трубу и остался на чай. Потом были походы в парк с Максимом, помощь с ремонтом, долгие разговоры на кухне.
Олег предложил начать всё заново. Продать две маленькие квартиры — его и её — и купить одну большую, на троих. Рита согласилась. А вот Галина Васильевна восприняла новость как предательство.
— Андрей ещё тёплый в могиле, а ты уже нашла замену! — кричала она, не заботясь, что в соседней комнате играет Максим. — И внука от семьи отрываешь!
Рита не выдержала.
— Вы что же, думаете, я должна одна куковать до старости? Андрея не вернуть, а мне жить дальше. И Максиму отец нужен.
— Отец у него один был и есть! А этот… — Галина Васильевна брезгливо скривилась, — этот никогда отцом ему не станет.
— Зато с ним Максим увидит, как мужчина может относиться к женщине с уважением, а не как… — Рита осеклась, но было поздно.
— Как мой сын, ты хотела сказать? — глаза Галины Васильевны превратились в узкие щёлочки. — Значит, Андрей был плохим мужем? Плохим отцом?
— Я этого не говорила.
— Но подумала! А теперь хочешь моего внука увезти неизвестно куда, к чужому человеку. Я этого не допущу.
Так началась холодная война. Галина Васильевна подняла на ноги всех родственников. К Рите приходили дальние тётки Андрея, бывшие коллеги, друзья семьи. Все со своими мнениями, советами и осуждением.
Чаша переполнилась, когда Галина Васильевна без ведома Риты забрала Максима из детского сада и повезла на кладбище «поговорить с папой». Шестилетний ребёнок вернулся домой притихший, с глазами полными страха. А ночью проснулся от кошмара, в котором «папа выходил из-под земли».
После этого Рита собрала вещи и вместе с Олегом и сыном переехала в новую квартиру, в другом районе города. Сменила Максиму садик, а потом и школу. Галине Васильевне сообщила новый адрес, но поставила условие: никаких визитов без предварительного звонка.
Казалось бы, жизнь наладилась. Максим привык к Олегу, стал называть его «папа Олег», расцвёл в новой обстановке. Рита вернулась на работу в бухгалтерию, потом пошла на курсы повышения квалификации. Вечерами они втроём собирались за ужином, обсуждали прошедший день, планировали выходные.
Но Галина Васильевна не сдавалась. Она звонила по десять раз на дню, караулила Максима у школы, задаривала игрушками и сладостями, без конца напоминая, что «папа смотрит с неба и всё видит». В особо тяжёлые дни она заявлялась без предупреждения, устраивала сцены на пороге, грозилась подать в суд за «отчуждение ребёнка от семьи».
Через полгода такой жизни Рита не выдержала и отключила телефон. Общение с бывшей свекровью прекратилось. Она надеялась, что время залечит раны, и Галина Васильевна успокоится, примет новую реальность.
Но вот, год спустя, она снова стояла на пороге их квартиры, с подарком для внука и непоколебимой уверенностью в своей правоте.
— Чай будете? — спросила Рита, заходя на кухню, где расположилась нежданная гостья.
— Буду, — Галина Васильевна осматривала кухню придирчивым взглядом. — Занавески новые повесили? При Андрее такого не было.
Рита молча поставила чайник. Этот разговор ни к чему хорошему не приведёт. Лучше дождаться, пока Максим вернётся, дать ему открыть подарок от бабушки, а потом вежливо намекнуть, что пора и честь знать.
— А где твой… — Галина Васильевна замялась, подбирая слово, — сожитель?
— Олег мой муж, — отчеканила Рита. — Мы расписались полгода назад.
— Вот как, — Галина Васильевна поджала губы. — И даже не пригласили на свадьбу.
— Свадьбы не было. Просто расписались в ЗАГСе, без торжества.
— Ясно. Стыдно было, наверное.
Рита со стуком поставила чашки на стол.
— Галина Васильевна, давайте начистоту. Вы пришли поздравить внука с днём рождения — прекрасно. Но если вы опять начнёте вашу песню про то, как я предала память вашего сына, то лучше уходите прямо сейчас.
Старшая женщина вскинула подбородок.
— Я имею право видеть своего внука.
— Имеете. И я никогда не запрещала вам встречаться. Но на моих условиях. Без истерик, без манипуляций, без попыток настроить ребёнка против нас с Олегом.
— Я просто хочу, чтобы Максим помнил своего настоящего отца!
— Он помнит, — тихо ответила Рита. — У нас дома есть фотографии Андрея. Мы каждый год ездим на кладбище. Но Максим живой ребёнок, ему нужен живой отец рядом, здесь и сейчас. И Олег стал ему таким отцом.
Галина Васильевна открыла рот для резкого ответа, но в этот момент входная дверь хлопнула, и в коридоре послышался топот детских ног.
— Мама, мама! Я забил два гола! — в кухню влетел раскрасневшийся мальчик в спортивной форме. Увидев гостью, он замер.
— Бабушка?
— Максимушка! — Галина Васильевна поднялась, раскрывая объятия. — С днём рождения, родной!
Мальчик неуверенно посмотрел на мать, словно спрашивая разрешения. Рита кивнула, и Максим подошёл к бабушке, позволяя себя обнять.
— Я тебе подарок принесла, — Галина Васильевна протянула ярко упакованную коробку. — Открывай скорее!
Максим осторожно развернул бумагу. Внутри оказался дорогой радиоуправляемый вертолёт — точно такой, о каком он мечтал несколько месяцев назад.
— Вау! Спасибо, бабуль! — мальчик просиял, но тут же нахмурился. — А откуда ты узнала, что я хотел именно такой?
Галина Васильевна замялась.
— Птичка на хвосте принесла.
Рита напряглась. Единственным местом, где Максим говорил о своём желании, был магазин игрушек, куда они заходили перед Новым годом. Неужели Галина Васильевна следила за ними? Или выспрашивала у одноклассников Максима?
— Иди помой руки после тренировки, — сказала Рита сыну. — Потом разберёшь подарок.
Когда Максим вышел, она повернулась к свекрови:
— Вы за нами следили?
— Не говори глупостей, — отмахнулась Галина Васильевна. — Он мой внук, я знаю, что ему нравится.
— Не знаете. Вы не видели его целый год. Он изменился. Записался в футбольную секцию, начал собирать модели кораблей, увлёкся динозаврами. Откуда вам знать про вертолёт?
Галина Васильевна отвела взгляд.
— Одна мама из школы сказала. У неё сын с Максимом дружит.
— Какая ещё мама? — Рита почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Вы что, ходите к школе? Расспрашиваете других детей?
— А что мне оставалось делать? Ты же запретила общаться с внуком!
— Я не запрещала. Я просила звонить заранее и не манипулировать ребёнком. А вы превратили это в какую-то шпионскую операцию!
В комнату вернулся Максим, и обе женщины замолчали, натянуто улыбаясь.
— Можно я покажу бабушке свою коллекцию динозавров? — спросил мальчик, чувствуя напряжение.
— Конечно, милый, — ответила Рита, стараясь говорить спокойно. — А потом мы будем готовиться к приходу гостей. Помнишь, я говорила, что твои друзья придут на чаепитие?
Максим просиял.
— Да! И папа обещал вернуться пораньше, чтобы помочь нам с тортом!
Галина Васильевна заметно вздрогнула при слове «папа», но промолчала. Она поднялась и пошла за внуком в его комнату, не глядя на Риту.
Оставшись одна, Рита медленно выдохнула. День рождения сына грозил превратиться в поле боя. Хуже всего, что в этой войне больше всего страдал сам Максим, которого бабушка и мать разрывали на части своей неприязнью.
Нужно было что-то решать. Нельзя дальше жить в постоянном напряжении, ожидая очередной атаки от Галины Васильевны. Может, стоит попробовать сесть и серьёзно поговорить? Но о чём? Как объяснить свекрови, что её сын не был идеальным? Что Рита имеет право на своё счастье? Что Максим нуждается в нормальной семье, а не в бесконечных рассказах о погибшем отце?
Звонок в дверь вырвал её из размышлений. На пороге стоял Олег, держа огромную коробку с тортом.
— Привет, солнце, — он наклонился, чтобы поцеловать жену, но заметил её напряжённое лицо. — Что случилось?
— Галина Васильевна здесь, — прошептала Рита. — Пришла поздравить Максима.
Олег нахмурился.
— Она звонила перед приходом?
— Конечно, нет. Просто возникла на пороге с подарком.
— И ты её впустила?
— А что мне оставалось делать? Устраивать сцену при ребёнке?
Олег вздохнул и занёс торт на кухню.
— Где они?
— В комнате Максима. Он показывает ей свою коллекцию.
— Я пойду поздороваюсь, — решительно сказал Олег.
— Подожди, — Рита схватила его за руку. — Давай не будем обострять. Она побудет немного и уйдёт.
— Рита, мы уже год бегаем от разговора. Может, пора расставить все точки над «и»?
— Не сегодня, пожалуйста. Сегодня день рождения Максима.
Олег кивнул и погладил жену по щеке.
— Как скажешь. Я подыграю. Но рано или поздно нам придётся решить эту проблему.
Из комнаты Максима послышались громкие голоса. Рита и Олег переглянулись и поспешили туда.
Галина Васильевна стояла у стены, разглядывая фотографии в рамках. На центральном месте был большой семейный портрет: Рита, Олег и Максим, смеющиеся на фоне осеннего парка. Рядом — маленькое фото Андрея, вставленное в скромную рамку.
— Вот значит как, — пробормотала Галина Васильевна, когда Рита и Олег вошли. — Отодвинули Андрюшу в сторонку. Наглядно показали, кто здесь настоящая семья.
— Бабушка, не начинай, пожалуйста, — тихо сказал Максим, и у Риты сжалось сердце от того, насколько взрослым вдруг стал голос сына.
— А что? Я правду говорю, — не унималась Галина Васильевна. — Твой папа был замечательным человеком. Любил тебя больше жизни. А теперь его память затирают, будто и не было никогда.
— Здравствуйте, Галина Васильевна, — вмешался Олег, делая шаг вперёд. — Давно не виделись.
Свекровь окинула его презрительным взглядом.
— Явился — не запылился. Доволен собой? Занял чужое место?
— Бабушка! — воскликнул Максим. — Папа Олег хороший! Он меня на рыбалку берёт и в футбол играть учит!
— Папа? — Галина Васильевна побледнела. — Он тебе не папа! Твой папа…
— Галина Васильевна, — перебил Олег спокойно, но твёрдо. — Давайте выйдем и поговорим взрослые с взрослыми. Не при ребёнке.
К удивлению Риты, свекровь послушно направилась к выходу. Олег последовал за ней. Рита колебалась, не зная, оставить ли их наедине или вмешаться.
— Мама, — Максим дёрнул её за рукав. — Бабушка опять расстроилась из-за папы Андрея?
Рита присела перед сыном, вглядываясь в его серьёзное лицо.
— Да, милый. Бабушке тяжело, она очень скучает по твоему папе.
— Но я же не забыл его, — нахмурился мальчик. — Мы ходим на кладбище, и ты рассказываешь мне про него. А папа Олег даже помогал мне делать в школе проект «Моя семья», и мы туда вставили фотографию папы Андрея.
Рита обняла сына, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. Ребёнок в свои семь лет понимал ситуацию лучше, чем взрослая женщина.
— Я знаю, солнышко. Ты всё делаешь правильно. Просто бабушке трудно это принять.
— А почему вы с папой Олегом не поможете ей? Ты же мне помогаешь, когда мне трудно с математикой.
Рита невольно улыбнулась детской логике.
— Не всё так просто, Максимка. Но мы попробуем, обещаю.
Из гостиной доносились приглушённые голоса. Рита выпрямилась.
— Поиграй пока с новым вертолётом, хорошо? А я пойду проверю, как там взрослые.
В гостиной Олег и Галина Васильевна сидели на диване. Оба выглядели напряжёнными, но говорили спокойно.
— …не пытаюсь заменить Андрея, — говорил Олег. — Он всегда будет отцом Максима. Но и я люблю этого мальчика как своего сына.
— Вы знаете его всего два года, — возразила Галина Васильевна. — А я была рядом с момента его рождения. Я помню, как Андрей держал его на руках в роддоме. Как не спал ночами, когда у малыша резались зубки. Как учил его первым словам.
— Я всё это знаю, — мягко ответил Олег. — Рита рассказывала. И мы с Максимом часто говорим о его отце. Я не претендую на память о нём. Я просто хочу дать мальчику то, что могу: поддержку, заботу, мужской пример.
Галина Васильевна покачала головой.
— Вы не понимаете. Это всё, что у меня осталось от сына — его ребёнок. А теперь вы забрали и его.
— Никто ничего не забирал, — вмешалась Рита, входя в комнату. — Максим всегда будет вашим внуком. Но он также имеет право на полноценную семью.
— У него была семья!
— Была, — согласилась Рита. — Но жизнь продолжается. И вы должны решить, хотите ли вы быть частью нашей новой семьи или предпочитаете остаться в прошлом.
Галина Васильевна долго молчала, разглядывая свои руки.
— Я не знаю, как по-другому, — наконец призналась она. — Андрюша был моей жизнью. Когда его не стало… Максим — это всё, что у меня есть.
— Это неправда, — неожиданно твёрдо сказал Олег. — У вас есть вы сами. Ваша жизнь. Ваши интересы, друзья, увлечения. Вы не можете жить только через внука.
— Что вы понимаете, — горько усмехнулась Галина Васильевна. — Вам сколько? Сорок? А мне шестьдесят три. Какие увлечения? Какие друзья? Все разъехались, разошлись, умерли. Муж пять лет как похоронен. Сын погиб. Осталась только я, да внук. А теперь вы и его забрали.
Рита почувствовала, как её гнев сменяется чем-то похожим на сострадание. Она впервые по-настоящему задумалась о том, что чувствует эта женщина. Потерявшая всё, цепляющаяся за последнюю ниточку, связывающую её с сыном.
— Галина Васильевна, — Рита села рядом с ней на диван. — Мы не забирали у вас Максима. Мы просто хотели оградить его от… от тех сцен, что вы устраивали. От постоянных напоминаний о смерти. От попыток заставить его чувствовать вину за то, что он привязался к Олегу.
— Я не хотела ему вредить, — прошептала Галина Васильевна. — Я просто хотела, чтобы он помнил.
— Он помнит, — мягко сказала Рита. — Но он ребёнок. Ему нужно жить настоящим, а не прошлым.
В комнату заглянул Максим, держа в руках вертолёт.
— Мама, я не могу разобраться с пультом. Там какие-то батарейки нужны.
— Сейчас найдём, — Олег поднялся. — Пойдём, посмотрим вместе.
Они вышли, оставив женщин наедине.
— Он хороший человек? — внезапно спросила Галина Васильевна. — Этот ваш… Олег?
Рита кивнула.
— Очень. Спокойный, надёжный. Заботливый. Максим его обожает.
— Не как Андрей, да? — в голосе свекрови не было вызова, только усталость.
— Нет, — честно ответила Рита. — Андрей был… ярче. Эмоциональнее. С ним было как на американских горках — то восторг, то страх. А с Олегом спокойно. Надёжно.
— Андрюша всегда был таким, — неожиданно улыбнулась Галина Васильевна. — В детстве то разбивал коленки, то получал грамоты за первые места. То дрался с мальчишками, то приносил домой котят с улицы. Никогда не знаешь, чего ожидать.
— Я помню, — Рита тоже улыбнулась. — Помните, как он подарил мне на первую годовщину свадьбы щенка? Не предупредив, не спросив. Просто принёс домой это лохматое чудо и сказал: «Знакомься, это Рекс».
— А вы ведь всегда хотели кошку, — подхватила Галина Васильевна. — Он мне потом жаловался, что вы неделю дулись.
— Да. Но потом Рекс так прочно вошёл в нашу жизнь… Я плакала, когда его не стало.
Они помолчали, вспоминая.
— А что стало с его вещами? — спросила Галина Васильевна. — С фотографиями?
— Большую часть я отдала вам после… после похорон. Помните? Остальное храню в коробке. Детские рисунки, письма, открытки. Когда Максим подрастёт, передам ему.
Галина Васильевна кивнула.
— Я хотела бы… — она запнулась. — Хотела бы видеть внука. Регулярно. Без этих игр в шпионов и подглядываний через забор школы.
— Вы можете его видеть, — ответила Рита. — Но на наших условиях. Никаких сцен. Никаких попыток настроить против Олега. Никакого давления.
— Я постараюсь, — тихо сказала Галина Васильевна. — Но вы должны понять: мне трудно видеть, как другой мужчина занимает место моего сына.
— Никто не занимает его место, — мягко возразила Рита. — У Максима в сердце достаточно места для обоих отцов. Для того, кто дал ему жизнь, и для того, кто помогает ему жить дальше.
В комнату влетел радостный Максим, держа в руках управляемый вертолёт.
— Смотрите! Папа Олег нашёл батарейки, и теперь он летает!
Галина Васильевна вздрогнула от слова «папа», но промолчала, только сжала губы.
Следом вошёл Олег с пультом управления.
— Нажимай на эту кнопку, чтобы набрать высоту, — объяснял он мальчику. — А эту крути для поворота.
— Бабушка, смотри! — Максим направил вертолёт к Галине Васильевне.
Она дёрнулась, когда игрушка пролетела слишком близко.
— Осторожнее! Чуть глаз не выбил!
— Я нечаянно, — пробормотал мальчик, опуская руки.
— Максим, — вмешался Олег, — почему бы тебе не потренироваться в своей комнате? Скоро гости придут.
Когда ребёнок вышел, Галина Васильевна поджала губы.
— Вот так вы его воспитываете? Опасные игрушки, никакого уважения к старшим.
Рита медленно выдохнула.
— Это просто вертолёт. Вы сами его подарили.
— Но не для того, чтобы он летал мне в лицо! Андрей никогда бы не позволил…
— Хватит, — отрезала Рита. — Хватит сравнивать. Хватит манипулировать. Андрея нет уже четыре года. Четыре! А вы всё не можете отпустить.
— Как ты смеешь? — Галина Васильевна поднялась, сжимая кулаки. — Это твой муж, отец твоего ребёнка!
— Был, — жёстко ответила Рита. — Был мужем. И да, он отец Максима по крови. Но где он сейчас, когда мальчику нужно учиться, расти, жить? Его нет! А вместо того, чтобы помогать внуку адаптироваться, вы превратили его отца в икону, а меня — в предательницу.
— Потому что это правда! — выпалила Галина Васильевна. — Не прошло и двух лет, как ты уже нашла замену!
— Замену? — Рита горько рассмеялась. — Олег не замена. Он совершенно другой человек. И знаете, что? Может, это и к лучшему.
Повисла тяжёлая пауза.
— Что ты имеешь в виду? — голос Галины Васильевны стал опасно тихим.
— Вы прекрасно знаете, — Рита скрестила руки на груди. — Но предпочитаете забыть. Забыть, как ваш сын приходил домой пьяным. Как кричал на меня при Максиме. Как швырял вещи, когда злился. Как однажды…
— Ложь! — Галина Васильевна почти кричала. — Всё это ложь! Андрюша был хорошим человеком!
— Он был человеком, — спокойно ответил Олег. — Со своими достоинствами и недостатками. Никто не утверждает обратного.
— А вы вообще молчите! — Галина Васильевна повернулась к нему. — Вы, который влез в чужую семью!
— Довольно, — Рита шагнула вперёд, заслоняя мужа. — Я терпела ваши выходки из жалости. Из уважения к тому, что вы потеряли сына. Но всему есть предел. Либо вы уважаете мою семью — мою новую семью — либо не переступаете больше порог этого дома.
— Ты запрещаешь мне видеться с внуком? — Галина Васильевна побледнела.
— Я запрещаю вам устраивать сцены в его присутствии. Запрещаю манипулировать им, настраивать против Олега, превращать его в памятник погибшему отцу. Хотите видеться — ваше право. Но на наших условиях.
Галина Васильевна долго смотрела на неё, потом медленно опустилась на диван.
— Ты не понимаешь, — произнесла она тихо. — Это всё, что у меня осталось. Всё, что связывает меня с сыном. Если я отпущу эту связь… что останется?
Рита почувствовала укол сострадания, но тут же отбросила его. Слишком много боли причинила ей эта женщина за последние годы.
— Останутся воспоминания, — ответила она ровно. — Настоящие, а не выдуманные. Останется внук, который может любить вас просто так, а не как продолжение своего отца. Останетесь вы сами — живой человек, а не хранительница культа мёртвых.
Галина Васильевна вздрогнула от этих слов.
— Я не знаю, как по-другому, — прошептала она.
— Научитесь, — отрезала Рита. — Или уходите из нашей жизни. Выбор за вами.
Пожилая женщина молча поднялась, взяла сумку.
— Я подумаю над твоими словами. Передай Максиму… передай, что бабушке нужно было срочно уйти.
Когда дверь за ней закрылась, Олег обнял жену за плечи.
— Ты была жёсткой.
— А как иначе? — устало ответила Рита. — Сколько можно ходить на цыпочках вокруг её чувств? У меня тоже есть чувства. У Максима есть. У тебя.
В комнату заглянул мальчик.
— Бабушка ушла?
— Да, милый, ей нужно было идти, — ответила Рита. — Но она обещала подумать о том, чтобы забрать тебя на выходные в следующем месяце.
Лицо мальчика просветлело.
— Правда? Здорово! Тогда я покажу ей свою новую коллекцию динозавров!
Когда он убежал обратно в комнату, Рита вздохнула:
— Видишь? Ему нужна бабушка. Но нормальная бабушка, а не эта… фурия.
— Думаешь, она изменится?
— Сомневаюсь, — честно ответила Рита. — Но я сделала всё, что могла. Теперь мяч на её стороне.
Звонок в дверь возвестил о приходе первых гостей. Рита расправила плечи и пошла открывать, оставив тяжёлый разговор позади. По крайней мере, на сегодня.
Галина Васильевна не появлялась две недели. Рита уже начала надеяться, что бывшая свекровь наконец приняла реальность, когда раздался звонок в дверь.
На пороге стоял незнакомый мужчина в строгом костюме с папкой документов.
— Маргарита Соколова? — уточнил он официальным тоном. — Я представитель юридической фирмы «Константа». У меня для вас документы.
Рита с недоумением взяла протянутую папку. Внутри оказалось исковое заявление: Галина Васильевна Соколова требовала через суд установить график встреч с внуком, ссылаясь на «психологическое давление и препятствия к общению со стороны матери ребёнка и её сожителя».
— Вы шутите? — пробормотала Рита, просматривая бумаги. — Это какая-то ошибка.
— Никакой ошибки, — холодно ответил юрист. — Моя доверительница имеет законное право на общение с внуком. Если вы препятствуете этому, суд установит порядок встреч.
Когда мужчина ушёл, Рита в оцепенении опустилась на диван. В документах Галина Васильевна описывала её как «эмоционально нестабильную мать, склонную к смене партнёров», а Олега — как «агрессивного сожителя, негативно влияющего на ребёнка».
— Вот тебе и перемирие, — прошептала она, когда Олег, вернувшийся с работы, просматривал иск.
— Мы будем бороться, — твёрдо сказал он. — Этих обвинений недостаточно. У нас есть свидетели, документы, характеристики из школы Максима. Никакой суд не поверит в этот бред.
— Дело не в суде, — тихо ответила Рита. — Дело в том, что она никогда не остановится. Никогда не примет правду. Для неё проще уничтожить нас, чем признать, что её сын не был идеальным, а я имею право на счастье.
Они сидели молча, глядя на документы, разбросанные по столу. Из комнаты доносился смех Максима, увлечённо играющего с тем самым вертолётом.
— Знаешь, — наконец сказал Олег, — есть вариант, о котором мы не думали.
— Какой?
— Уехать. Из города, из области. Начать с чистого листа там, где нас никто не знает.
Рита покачала головой.
— Бежать? Это не решение.
— Это не бегство, — возразил Олег. — Это стратегическое отступление. Мне давно предлагают перевод в филиал в Калининграде. Новый город, море, европейский уровень жизни. Максим быстро адаптируется, он ещё маленький. А от твоей профессии нигде не отказываются.
— А как же твои родители? Друзья?
— Будем приезжать в гости. Созваниваться. Сейчас не 19-й век, расстояния не проблема.
Рита задумалась. Возможно, Олег прав. Возможно, лучшее, что они могут сделать — это разорвать порочный круг, выйти из игры, где все только проигрывают. Начать заново, без тени прошлого, без постоянной борьбы.
— Я подумаю, — сказала она наконец. — Давай не будем спешить с решением.
Олег кивнул и обнял её. За окном начинался дождь, крупные капли били по стеклу. Рита смотрела на серое небо и думала о том, что жизнь редко даёт простые решения. Чаще всего приходится выбирать из нескольких неидеальных вариантов, надеясь на лучшее.
А Галина Васильевна… что ж, каждый сам выбирает, как жить со своей болью. Некоторые превращают её в оружие против других. Некоторые — в повод для саморазрушения. И лишь немногие находят силы использовать её как стимул для роста и изменений.
«Может, она ещё найдёт эти силы», — подумала Рита, глядя на спящего сына вечером того же дня. Но даже если нет — это больше не её проблема. Её задача — защитить свою семью, своё право на счастье. И она сделает для этого всё необходимое, даже если придётся уехать на другой конец страны.
Документы для ответного иска лежали на столе, готовые к отправке. А рядом — буклеты о Калининграде, карта города, фотографии уютных улочек и моря. Выбор ещё не сделан, но сам факт его наличия уже давал надежду. А иногда надежда — это всё, что нужно, чтобы пережить ещё один день.
