— Вы что, совсем с ума сошли? Покупать эту дорогущую индейку, когда куриные окорочка в три раза дешевле? — голос Нины Петровны, тети мужа, звенел от возмущения. — У вас что, деньги девать некуда?
— Это мои деньги, и я буду тратить их так, как считаю нужным, — Марина старалась говорить спокойно, хотя руки уже начинали дрожать от злости. — Мы вас приютили на несколько дней, а живете вы у нас уже второй месяц.
— Ах, так мы, значит, нахлебники? — Нина Петровна театрально всплеснула руками. — Толя, ты слышишь, как твоя жена с родней обращается?
Анатолий сидел в кресле, низко опустив голову. Он ненавидел эти постоянные перепалки между женой и родственниками, но вмешиваться не решался.
За два месяца совместного проживания их некогда уютная двухкомнатная квартира превратилась в поле боя
Марина посмотрела на мужа, ища поддержки, но тот старательно избегал ее взгляда. В коридоре что-то с грохотом упало — это пятилетний Димка, сын Нины Петровны и ее мужа Сергея, снова устроил беспорядок.
— Димочка, осторожнее! — крикнула Нина Петровна, даже не сдвинувшись с места. — Ничего страшного, он же ребенок.
Марина закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Она вспомнила тот злополучный вечер два месяца назад, когда муж сообщил ей новость.
— Солнышко, тут такое дело… — Толя мялся в прихожей, не решаясь пройти в комнату. — Тетя Нина с семьей в город переезжать собралась. Им бы пару дней у нас перекантоваться, пока квартиру не найдут.
— Сколько человек? — деловито уточнила Марина, еще не подозревая, во что выльется это «пару дней».
— Трое. Тетя Нина, дядя Сережа и их малыш.
«Пару дней» растянулись на недели
Каждое утро Марина просыпалась с надеждой, что сегодня родственники наконец-то объявят о найденной квартире. Но дни шли, а Нина Петровна с мужем, казалось, и не спешили с поисками. Сергей целыми днями лежал на диване, якобы просматривая объявления в телефоне, а сама Нина Петровна занималась только тем, что критиковала каждое действие хозяйки квартиры.
— Мариночка, я тут заметила, что ты порошок для стирки какой-то дорогой берешь. А в «Светофоре» есть точно такой же, только в три раза дешевле.
— Опять эти дорогие йогурты купила? Димочка и обычный кефир попьет.
— И зачем вам двухкамерный холодильник? Только электричество жрет. Мы в деревне и с однокамерным прекрасно живем.
Каждый поход в магазин превращался для Марины в испытание.
Работая ведущим специалистом в банке, она привыкла сама распоряжаться своими деньгами. Но теперь каждая покупка подвергалась тщательному анализу и критике со стороны «гостей».
Особенно тяжело было по вечерам, когда все собирались в квартире. Димка носился по комнатам, сметая все на своем пути, родители не обращали на это никакого внимания. Толя задерживался на работе все дольше, явно избегая домашнего напряжения.
— Знаешь, что самое обидное? — говорила Марина подруге по телефону, заперевшись в ванной. — Они живут у нас на всем готовом, едят нашу еду, пользуются нашей техникой, и при этом еще имеют наглость указывать мне, как тратить мои же деньги!
А вчера случилось то, что окончательно вывело Марину из себя. Вернувшись с работы раньше обычного, она застала Нину Петровну за изучением чеков из ее сумки.
— Это что такое? — тихо спросила Марина, чувствуя, как внутри все закипает.
— А что такого? — невозмутимо ответила Нина Петровна. — Я просто смотрю, куда у вас деньги утекают. Вот, например, зачем было покупать эти дорогие конфеты? Можно было взять карамельки…
Это стало последней каплей
Именно поэтому сегодня, когда разговор снова зашел о деньгах и покупках, Марина не сдержалась.
— Знаете что, — она решительно положила пакет с индейкой в холодильник, — у вас было два месяца на поиски квартиры. Завтра же начинайте искать активнее. Даю вам неделю.
В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая только грохотом игрушек, которые Димка методично скидывал с полки в коридоре.
После объявленного Мариной ультиматума атмосфера в квартире накалилась до предела
Нина Петровна демонстративно не разговаривала с хозяйкой, а с остальными общалась исключительно со слезами в голосе, постоянно подчеркивая, как тяжело им приходится «в чужих людях».
— Вот в деревне такого не бывает, — причитала она, размешивая сахар в чае. — Там если родня приезжает, так все только рады. А здесь… городские все черствые стали.
Марина старалась проводить дома как можно меньше времени. После работы она стала ходить в спортзал, а по выходным встречалась с подругами. Все лучше, чем слушать бесконечные причитания и смотреть, как Димка планомерно разрушает их с Толей некогда уютное жилище.
А разрушать было что. За два месяца пребывания гостей квартира изменилась до неузнаваемости.
На светлых обоях в гостиной появились жирные следы от пальцев и разноцветные полосы от фломастеров — художества неугомонного Димки. Новый диван, купленный всего полгода назад, просел от постоянного лежания на нем дяди Сережи. В ванной вечно была сырость и грязные разводы, а с кухонной плиты не сходил толстый слой жира — Нина Петровна готовила много и жирно, утверждая, что «в деревне все так едят».
— Толя, ты должен с ними поговорить, — не выдержала Марина однажды вечером. — Это уже переходит все границы.
— Давай дадим им еще немного времени, — муж устало потер переносицу. — Им правда тяжело привыкнуть к городской жизни.
— А нам легко? — взорвалась Марина. — Ты видел, во что превратилась наша квартира? А счета за коммуналку? Они в два раза выросли! И это не считая расходов на еду.
Толя молчал. Он оказался между двух огней — женой и родней — и явно не знал, чью сторону принять.
В тот вечер Марина впервые всерьез задумалась о том, насколько крепок их брак. Пять лет совместной жизни, и никогда раньше между ними не было такой пропасти непонимания.
А на следующий день случилось то, что окончательно вывело ситуацию из-под контроля. Вернувшись с работы, Марина обнаружила в квартире погром. Димка, оставленный без присмотра (Нина Петровна ушла «на минуточку» к соседке), разбил любимую вазу Марины — семейную реликвию, доставшуюся ей от бабушки.
— Подумаешь, ваза, — фыркнула Нина Петровна, когда вернулась. — Зато ребенок занят был, не скучал. А вы бы лучше игрушек ему купили, а то у вас тут и поиграть нечем.
В этот момент что-то внутри Марины сломалось
— Вон, — тихо сказала она.
— Что-что? — переспросила Нина Петровна.
— Вон из моего дома. Немедленно. Я больше не могу и не хочу это терпеть.
— Толенька! — воскликнула Нина Петровна. — Ты слышишь, как твоя жена с нами обращается? С родной кровью!
Но Толя, впервые за все это время, не стал молчать:
— Тетя Нина, Марина права. Вы обещали пожить несколько дней, а живете уже третий месяц. При этом даже не пытаетесь найти квартиру или работу.
— Да как ты смеешь! — в разговор вступил проснувшийся от шума дядя Сережа. — Мы к вам со всей душой, а вы…
— А мы вас больше не держим, — отрезала Марина. — Завтра чтобы духу вашего здесь не было.
Нина Петровна картинно схватилась за сердце:
— Сережа, Димочка, собирайте вещи. Нас выгоняют на улицу. Родная кровь выгоняет!
В воздухе повисло тяжелое, грозовое напряжение. Димка, почувствовав общую нервозность, начал капризничать и реветь. Сергей молча курил на балконе, сердито глядя в темноту. Нина Петровна металась по квартире, причитая и собирая вещи, которых за два месяца накопилось немало.
А Марина с Толей впервые за долгое время чувствовали себя единым целым. Они стояли плечом к плечу, готовые отстаивать свое право на спокойную жизнь в собственном доме.
— Нам нужна машина, чтобы перевезти вещи, — заявила утром Нина Петровна. — Толя, ты же на работу едешь, отвезешь нас?
— У меня важная встреча с клиентами, я не могу ее отменить, — ответил Толя.
— Вот оно как, — протянула Нина Петровна. — Значит, чужие люди важнее родни? Выгнали, даже не помогли с переездом…
Последний день пребывания нежеланных гостей превратился в настоящую драму
Нина Петровна, как опытный режиссер, разыграла целый спектакль с заламыванием рук, причитаниями и обвинениями в адрес «неблагодарных родственников».
— Мы же для вас старались, — всхлипывала она, укладывая вещи. — Столько советов дали, как экономить, как правильно жить. А вы… Выгоняете нас, как собак!
Марина молча протирала кухонные шкафчики, стараясь не реагировать на театральные страдания родственницы. За два месяца жирный налет въелся так глубоко, что приходилось прикладывать немало усилий.
— Вот увидите, — не унималась Нина Петровна, — придет время, сами помощи попросите. Но только мы уже не придем. Нет, не придем…
Димка, чувствуя всеобщее напряжение, капризничал больше обычного. Он носился по квартире, раскидывая только что собранные вещи и требуя то конфет, то мультиков.
— Мам, купи планшет! Хочу планшет! — кричал он, дергая мать за рукав.
— Видишь, даже ребенок страдает, — тут же подхватила Нина Петровна. — А все потому, что некоторые слишком жадные, даже игрушку малышу не купили за два месяца.
Марина до боли сжала губы. Она вспомнила, как неделю назад купила Димке большой набор конструктора, надеясь, что это займет ребенка и принесет хоть немного тишины в дом. Набор продержался ровно день — половина деталей была раскидана по всей квартире, а вторая половина таинственным образом исчезла.
К обеду стало ясно, что без машины родственникам не обойтись — вещей накопилось слишком много. Сергей угрюмо курил на балконе, пока его жена названивала по всем знакомым, пытаясь найти транспорт.
— Толенька, — в очередной раз начала Нина Петровна, когда племянник вернулся с работы на обеденный перерыв. — Может, все-таки поможешь родне? Всего один раз съездить…
— Тетя Нина, я уже объяснял — у меня важная встреча с клиентами. От нее зависит крупный контракт.
— Конечно-конечно, — ядовито протянула Нина Петровна. — Работа важнее родни. А мы тут хоть пропадай…
В этот момент Марина поняла, что пора ставить точку
Она молча достала телефон и вызвала грузовое такси.
— Через час машина будет здесь, — сказала она. — Я оплачу.
Нина Петровна на секунду растерялась, но быстро нашлась:
— Вот! Выгоняют нас, как преступников каких-то. На такси, как багаж ненужный…
— А я думаю, — впервые подал голос Сергей, затушив очередную сигарету, — что нам действительно пора. Спасибо за помощь с переездом, Марина.
Это «спасибо» прозвучало так неожиданно, что все на секунду замолчали. Впервые за два месяца кто-то из гостей произнес слово благодарности.
Когда машина уехала, в квартире наконец-то настала тишина. Марина грохнулась на диван, чувствуя сильную усталость. Толя сел рядом.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Я должен был остановить это раньше.
— Я всегда думала, что семья — это самое важное. Что ради родни нужно жертвовать всем. Но теперь я понимаю — настоящая семья не должна требовать жертв. Она должна уважать границы друг друга.
Толя обнял жену:
— Мы справились. Вместе.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось имя Нины Петровны
Марина и Толя переглянулись. В этом взгляде читался один и тот же вопрос: «Что теперь?»
Телефон продолжал звонить, они смотрели на него и не поднимали трубку. На кухне включился и тихо загудел холодильник — такой забытый, родной звук их дома.
Их дома, который они наконец вернули себе.
— Может, стоит ответить? — неуверенно произнес Толя. — Вдруг что-то случилось?
Марина посмотрела на экран телефона, потом на следы от фломастеров на обоях, на въевшиеся пятна на диване, на осколки вазы, которые она бережно собрала в коробку…
Телефон замолчал. Но они оба знали — это еще не конец истории.
Потому что семья — это не только любовь и поддержка. Это еще и умение отстаивать свои границы, даже если приходится говорить «нет» самым близким людям.
А завтра будет новый день. И им предстоит заново учиться жить вдвоем, залечивать раны в отношениях и, возможно, переосмысливать само понятие семейных уз.
Но главное — они снова были вместе. По-настоящему вместе.
