Вероника сидела на продавленном диване, уткнувшись взглядом в потрескавшиеся фасады кухонного гарнитура напротив. Третий год в этой однокомнатной квартире, и каждый раз, когда женщина заходила на кухню, внутри что-то сжималось. Облупившаяся краска на дверцах шкафчиков, жирные пятна на стенах, которые не отмывались никакими средствами, старая плита с двумя рабочими конфорками из четырех.
Квартира принадлежала Дмитрию. Мужчина получил жилье от родителей сразу после института, въехал, сделал косметический ремонт и забыл про него на десять лет. Когда Вероника переехала к нему после свадьбы, надеялась, что они вместе все переделают, обновят, создадут уютное гнездышко. Но время шло, а ремонт откладывался снова и снова.
— Дима, давай хотя бы кухню сделаем нормальную, — попросила Вероника как-то вечером, когда муж пришел с работы. — Посмотри, тут же все разваливается.
Дмитрий бросил взгляд на гарнитур, пожал плечами.
— Ну да, конечно, надо бы. Только денег сейчас нет.
— А когда будут?
— Не знаю. Может, к концу года накопим.
Конец года пришел и ушел. Потом еще один. Деньги уходили на текущие нужды, на продукты, коммунальные платежи, одежду. Откладывать получалось мало, да и то эти накопления регулярно таяли из-за непредвиденных расходов. То машину чинить надо, то бытовая техника ломается, то еще что-нибудь.
Вероника работала администратором в медицинском центре, получала сорок две тысячи рублей в месяц. Дмитрий трудился менеджером по продажам, зарабатывал немного больше — пятьдесят тысяч. Вместе это давало приличную сумму, но после всех обязательных трат свободных денег оставалось мало.
Однажды вечером, когда жена в очередной раз разглядывала облезлый кухонный гарнитур, терпение лопнуло.
— Дима, я больше не могу так жить, — сказала Вероника твердо. — Давай возьмем кредит на ремонт кухни.
Муж оторвался от телефона, посмотрел на жену удивленно.
— Кредит? Зачем?
— Затем, что своих денег у нас не будет еще лет пять. А я хочу нормальную кухню сейчас, а не когда мне будет сорок лет.
— Кредиты — это лишние проценты, переплата, — начал было возражать Дмитрий.
— Знаю. Но лучше взять кредит и жить в нормальных условиях, чем копить вечность и довольствоваться этим, — женщина махнула рукой в сторону облупленных шкафчиков.
Муж задумался. Помолчал, разглядывая кухню критическим взглядом.
— Ладно, — согласился Дмитрий наконец. — Давай попробуем. Сколько нам надо?
Вероника достала телефон, открыла заметки, где уже давно подсчитывала примерную стоимость.
— Кухонный гарнитур на заказ — сто двадцать тысяч. Плитка, обои, краска — еще тысяч тридцать. Новая раковина, смеситель, плита — тысяч сорок. Работа мастеров — около семидесяти. Получается где-то триста тысяч.
— Ничего себе, — муж присвистнул. — Это ж на три года кредит придется брать.
— На два, если постараемся побыстрее гасить.
— Ну хорошо. Давай попробуем оформить.
Следующие дни Вероника провела в приятных хлопотах. Изучала сайты банков, сравнивала проценты, выбирала самые выгодные условия. Остановилась на потребительском кредите с ежемесячным платежом четырнадцать тысяч рублей. Сумма была чувствительной для их бюджета, но терпимой. Придется отказаться от походов в кафе, от спонтанных покупок, зато будет долгожданный ремонт.
Заявку подали вместе, заполнили все формы, предоставили справки о доходах. Ждать ответа пришлось три дня. Вероника нервничала, постоянно проверяла почту, звонила в банк. Наконец пришло одобрение. Кредит на триста тысяч рублей, срок два года, первый платеж через месяц.
— Получилось! — обрадовалась женщина, когда уведомление пришло на телефон. — Дима, нам одобрили!
Муж тоже обрадовался, обнял жену.
— Молодец. Значит, скоро у нас будет новая кухня.
Деньги поступили на счет через неделю. Вероника сразу начала действовать. Заказала замеры для кухонного гарнитура, выбрала плитку в строительном магазине, нашла бригаду мастеров с хорошими отзывами. Все шло по плану, женщина уже представляла, как будет выглядеть обновленная кухня. Светлые фасады, встроенная техника, красивый фартук из плитки под кирпич.
В выходные Вероника поехала в мебельный салон выбирать окончательный дизайн гарнитура. Провела там несколько часов, советуясь с дизайнером, подбирая цвета и материалы. Вернулась домой довольная и усталая, с кучей каталогов и образцов.
Дмитрий встретил жену у двери. Лицо у мужа было каким-то серым, глаза бегали.
— Ну что, выбрала? — спросил муж, глядя куда-то в сторону.
— Да, смотри, какая красота получится, — Вероника развернула каталог, показывая выбранный вариант.
Дмитрий кивнул, но было видно, что мысли мужа где-то далеко. Женщина нахмурилась.
— Что-то не так? Случилось что?
— Нет, все нормально, — муж отвернулся, прошел в комнату.
Вероника последовала за ним, положив каталоги на стол.
— Дима, я вижу, что у тебя что-то не так. Говори.
Муж сел на диван, опустил голову. Молчал долго. Женщина стояла, скрестив руки на груди, ожидая объяснений. Внутри начало закрадываться тревожное предчувствие.
— Дима, что произошло? — повторила Вероника, присаживаясь рядом.
— Понимаешь… тут такая ситуация, — начал муж медленно, подбирая слова. — Денег на ремонт больше нет.
Женщина не сразу поняла смысл сказанного. Переспросила.
— В смысле, нет?
— Ну, их больше нет на счете.
— Как нет? Куда они делись?
— Я их потратил.
Вероника почувствовала, как сердце начинает биться быстрее. Руки похолодели.
— Потратил? На что?
Дмитрий молчал, уставившись в пол. Женщина схватила мужа за плечо, развернула к себе.
— На что ты потратил триста тысяч рублей за неделю?
— Я отдал их маме, — выдавил муж наконец.
Вероника замерла. Несколько секунд сидела неподвижно, не в силах произнести ни слова. Потом медленно отпустила плечо мужа, откинулась на спинку дивана.
— Ты отдал кредитные деньги своей матери, — произнесла женщина тихо, словно проверяя, правильно ли поняла.
— Да.
— Триста тысяч рублей, которые мы взяли на ремонт кухни, ты отдал Галине Петровне.
— Она попросила. Сказала, что очень нужны деньги.
— На что нужны? — голос Вероники стал громче.
— На срочные дела.
— Какие срочные дела?
Дмитрий снова замолчал. Женщина вскочила с дивана, начала ходить по комнате. Руки тряслись, дыхание сбилось.
— Дима, объясни мне, какие у твоей матери могли быть срочные дела на триста тысяч? Болезнь? Операция? Долги?
— Нет, ничего такого.
— Тогда что?
Муж поднял голову, посмотрел на жену виноватым взглядом.
— Она купила себе шубу.
Вероника остановилась посреди комнаты. Уставилась на мужа, не веря услышанному.
— Что?
— Шубу. Норковую.
— Твоя мать купила норковую шубу на наши кредитные деньги?
— Ну да.
Женщина почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. Руки сжались в кулаки.
— Дима, ты понимаешь, что ты сделал?
— Понимаю. Но мама очень просила, я не смог отказать.
— Не смог отказать! — голос Вероники сорвался на крик. — Мы взяли кредит! На два года! Мы будем платить каждый месяц четырнадцать тысяч! За чужую шубу!
— Мама обещала вернуть деньги.
— Когда? Через сколько лет?
— Она сказала, как появится возможность.
— Как появится возможность, — повторила женщина механически. — У Галины Петровны пенсия двадцать тысяч. Откуда у нее возьмутся триста тысяч?
Дмитрий молчал. Вероника продолжала стоять посреди комнаты, пытаясь осмыслить произошедшее. Все рухнуло в один момент. Планы, мечты о новой кухне, радость от предстоящего ремонта. Вместо этого — долг на два года за чужую прихоть.
— Ты хоть подумал обо мне, прежде чем отдавать деньги? — спросила женщина тихо.
— Думал.
— И что? Решил, что мама важнее?
— Она моя мать!
— А я твоя жена! Мы семья! Эти деньги были наши общие!
— Я знаю, но мама так просила, плакала по телефону. Говорила, что всю жизнь мечтала о норковой шубе.
— Всю жизнь мечтала, — Вероника почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — А нам теперь два года выплачивать кредит за ее мечту.
— Мы справимся. Ну, я буду больше платить.
— Дело не в деньгах! — крикнула женщина. — Дело в том, что ты даже не спросил меня! Просто взял и отдал триста тысяч своей матери, не считаясь с моим мнением!
Дмитрий встал с дивана, попытался обнять жену. Вероника отстранилась.
— Не трогай меня.
— Дорогая, ну прости. Я не подумал.
— Не подумал. Замечательно.
Женщина развернулась и вышла из комнаты. Заперлась в ванной, включила воду и заплакала. Слезы лились ручьем, и остановить их было невозможно. Все планы разрушены. Мечта о красивой кухне исчезла. А впереди два года выплат за то, в чем нет никакой нужды.
Вечер прошел в тяжелом молчании. Вероника не разговаривала с мужем, не отвечала на его попытки наладить контакт. Легла спать, отвернувшись к стене. Дмитрий ворочался рядом, вздыхал, но женщина не реагировала.
Следующие дни были похожи на кошмар. Вероника ходила на работу, возвращалась домой, делала домашние дела. Все механически, на автомате. Внутри бушевала буря эмоций — обида, злость, разочарование. Муж пытался заговаривать, извинялся, обещал, что больше такого не повторится. Но слова звучали пусто.
Галина Петровна позвонила через неделю. Голос свекрови звучал радостно и довольно.
— Верочка, спасибо большое, что помогли с покупкой! Шубка просто чудесная, все подруги обзавидовались!
Вероника сжала телефон.
— Галина Петровна, это были кредитные деньги на ремонт нашей кухни.
— Ну да, Димочка рассказал. Но ведь кухню вы всегда успеете сделать, а мне шуба очень нужна была.
— Нужна?
— Конечно! Старая совсем износилась, стыдно на люди выйти. А тут такая возможность появилась.
— Галина Петровна, мы будем два года платить кредит за вашу шубу.
— Ну, я же обещала вернуть деньги, когда смогу, — свекровь говорила легким тоном, словно речь шла о мелочи. — Не волнуйтесь так.
— Когда сможете?
— Не знаю. Может, через год, может, через два. Посмотрим.
Вероника отключила телефон, не попрощавшись. Швырнула аппарат на диван и закрыла лицо руками. Абсурд ситуации зашкаливал. Свекровь радуется новой шубе, муж оправдывается, а она должна спокойно принять случившееся и продолжать жить как ни в чем не бывало.
Месяц прошел в каком-то оцепенении. Вероника разговаривала с мужем только по необходимости. Спала на краю дивана, избегая прикосновений. На работе коллеги замечали подавленное состояние, но женщина отмахивалась, говорила, что просто устала.
Когда пришло время первого платежа по кредиту, Вероника сидела перед компьютером, глядя на сумму к оплате. Четырнадцать тысяч рублей. За шубу Галины Петровны. Женщина перевела деньги и почувствовала, как внутри что-то окончательно сломалось.
Вечером Дмитрий пришел с работы и увидел жену сидящей на диване с пустым взглядом.
— Что случилось?
— Я оплатила кредит.
— Ну и хорошо.
— Хорошо? — женщина подняла голову, посмотрела на мужа. — Дима, я не могу так больше.
— Что не можешь?
— Жить с тобой. Жить в этой квартире. Каждый день видеть эту облезлую кухню и знать, что деньги не на ремонт ушли, а на шубу твоей матери.
Муж побледнел.
— Ты о чем?
— О том, что я ухожу.
— Куда уходишь?
— Не знаю. К подруге пока. Потом что-нибудь придумаю.
— Дорогая, не говори глупости, — Дмитрий попытался сесть рядом, но женщина встала.
— Это не глупости. Это решение. Я больше не хочу быть с человеком, который ставит прихоти матери выше интересов семьи.
— Но я же извинился! Обещал, что больше такого не будет!
— Дело не в извинениях, — голос Вероники звучал устало. — Дело в том, что ты даже не спросил меня. Просто взял и отдал наши общие деньги. Ты не считаешь мое мнение важным.
— Считаю!
— Нет. Для тебя важнее мама. И я это поняла.
— Вероника, дай мне шанс все исправить!
— Как? Вернешь триста тысяч? Сделаешь ремонт?
Дмитрий молчал. Женщина кивнула.
— Вот видишь. Ничего ты не исправишь.
На следующий день Вероника собрала вещи. Две большие сумки с одеждой, косметикой, документами. Муж наблюдал за сборами, пытался уговорить остаться, обещал поговорить с матерью, попросить деньги обратно. Но женщина была непреклонна.
— Не надо ничего просить, — сказала Вероника, застегивая сумку. — Поздно.
— Но мы же муж и жена!
— Были. Теперь это закончилось.
Вероника вызвала такси, погрузила вещи, села на заднее сиденье. Дмитрий стоял на пороге квартиры, глядя вслед машине. Женщина не обернулась.
Подруга Света приняла без лишних вопросов. Выделила комнату, помогла разложить вещи, заварила чай.
— Рассказывай, что случилось, — сказала Света, садясь напротив.
Вероника коротко изложила ситуацию. Подруга слушала, округляя глаза от удивления.
— Он отдал кредитные деньги матери на шубу? Серьезно?
— Абсолютно.
— И даже не спросил тебя?
— Даже не намекнул.
— Ну твой Дима и козел, — Света покачала головой. — Извини, но это же надо было так поступить.
— Знаю.
— И что теперь будешь делать?
— Разводиться.
— Точно решила?
— Да. Я не могу простить такого. Это не просто деньги. Это предательство доверия.
Света кивнула понимающе.
— Поддерживаю. Оставайся сколько нужно.
Через неделю Вероника подала заявление на расторжение брака. Процедура заняла месяц. Дмитрий звонил, просил встретиться, поговорить. Женщина отказывала. Говорить не о чем. Все уже сказано.
Галина Петровна звонила иногда, пыталась поговорить, оправдаться. Вероника не брала трубку. Не хотела слышать голос женщины, разрушившей ее семью. Дмитрий тоже пытался связаться, присылал сообщения. Женщина читала и удаляла, не отвечая.
Развод оформили. Имущества особого не было, квартира принадлежала мужу, так что делить было нечего. Единственной проблемой остался кредит. Оформлен на обоих, значит, оба обязаны платить.
Но Юрист объяснил Веронике, что по закону оба заемщика несут равную ответственность: если один перестаёт платить, банк имеет право взыскивать всю сумму со второго. Но есть и другой путь — если удастся доказать, что кредитные деньги были потрачены не по назначению и в интересах только одного из супругов, обязательства можно переложить на него полностью.
— Вам нужно решить, кто и сколько будет вносить, — сказал юрист. — Но раз у вас есть доказательства неправомерных трат, вы вправе требовать компенсацию. И тогда кредит может перейти на вашего бывшего мужа.
Эти слова придали Веронике сил. Она распечатала выписку, который подтверждал, что деньги ушли не на ремонт, как договаривались, а на прихоти свекрови. На ту самую шубу, которую Галина Петровна «давно хотела», и которую Дмитрий купил за счет общего кредита.
Женщина подала иск. Дмитрий упирался: требовал делить выплату пополам, по семь тысяч с каждого, как будто ничего не произошло. Но Вероника больше не собиралась молчать. Внутри всё кипело — почему она должна оплачивать чужие покупки? Какое отношение она имела к шубе свекрови?
На заседании она разложила перед судом выписки из банка. Черным по белому: перевод на имя свекрови, никаких работ, никаких подрядчиков. Лишь траты, которые не касались их дома и не имели отношения к совместной цели.
Разбирательство длилось недолго. Суд признал её доводы весомыми: целевое назначение кредита нарушено, деньги использовал исключительно Дмитрий. Значит, именно он должен нести ответственность по обязательствам.
Когда судья объявил решение, Вероника почувствовала, как камень падает с души. Справедливость восторжествовала — кредит переоформили только на Дмитрия.
И впервые за долгое время она вышла из зала суда с ощущением, что отстояла себя.
Постепенно жизнь начала налаживаться. Вероника устроилась на новую работу с более высокой зарплатой. Сняла небольшую квартиру-студию.
Вечером женщина собрала подруг, устроила небольшую вечеринку. Смеялись, пили вино, вспоминали забавные истории. Света подняла бокал.
— За свободу! За то, чтобы никто и никогда не платил за чужие прихоти!
Все поддержали тост. Вероника улыбнулась, чокнулась с подругами. Да, за свободу. За право распоряжаться своей жизнью. За то, чтобы больше никогда не позволять кому-то принимать решения за нее.
Прошел год. Вероника научилась не думать о прошлом, не прокручивать в голове ту историю с шубой и предательством.
Однажды весенним вечером женщина сидела на балконе. Солнце садилось, окрашивая небо в оранжевые оттенки. Телефон завибрировал — сообщение от Дмитрия. Вероника открыла из любопытства.
«Прости меня. Я понял, как был неправ. Мама вернула деньги, продала что-то, но уже поздно. Хочу, чтобы ты знала — я сожалею о том, что сделал».
Женщина прочитала, отложила телефон. Не стала отвечать. Что тут скажешь? Прошлое не вернешь, доверие не склеишь. Галина Петровна вернула деньги, но это уже ничего не меняет. Брак разрушен, семья распалась.
Жизнь продолжалась. Без навязанных обязательств, без токсичных родственников, без человека, который не ценил ее мнение. Впереди был только собственный путь, и женщина была готова идти по нему одна.
