Вообще они там все с большим приветом. И если бы не Клавдия Матвеевна Степанкова и её трезвый взгляд на вещи, этот коллектив великовозрастных инфантилов, каждый из которых любовно выводит своего персонального гуся, давно бы съехал с катушек.
Судите сами. Надя Клюева, тридцатилетняя девица на выданье, тайно мечтающая о прекрасном принце, ходит на работу в одной и той же «бабушкиной» кофте цвета детской неожиданности, собрав волосы в унылый хвостик и довершив всё это благолепие пластмассовым ободком. С энтузиазмом, достойным лучшего применения, она впрягается в общественную работу, собирая деньги на похороны и патрулируя улицы в составе народной дружины. Мало того: ввязывается в противостояние с пьяными расхитителями социалистической собственности, благодаря чему её отнюдь не романтический образ дополняет «фонарь» под глазом.
Нет, Надежда – очень милая барышня, и, признаться, её непоколебимой уверенности в себе лично я могу только позавидовать: достаточно вспомнить, как она без тени сомнений отправилась с Сусанной в кафе всё в той же неизменной кофте, с хвостиком и свежим «фонарём». Я бы здоровьем не рискнула.
Но помилуйте, эта простушка из всех предлагаемых вариантов решает окрутить первого красавчика института Володю Смирнова! Не Лёху Пряхина. И даже не добрейшего, хотя и слегка траченного молью начальника бюро Петра Васильевича. А подайте-ка нам любимца молоденьких калькировщиц, меломана и баловня судьбы с неразвитыми задатками полиглота. Что мы потом будем с ним делать? А мы об этом не думаем. Скорее всего, если даже представить фантастический вариант, что Володька женится, мы будем водить мужа на ободке, потому как калькировщицы так просто не сдадутся.
Кстати, сам красавчик тоже не выдерживает никакой критики. Как говорил Станиславский, «не верю!» Нудно скулит по поводу поборов на свадьбы-похороны-дни рождения, обращается к Наде по фамилии («Клюева, отстань, а! Со своими дурацкими вопросами»), хотя настоящий мачо бессознательно «включает» обаяние, даже если женщина похожа на старый стоптанный башмак.
Да и в командировке подкачал: в поезде знакомиться ему слабо, очаровать солидную даму на стойке регистрации в гостинице – конфессия не позволяет. Одно слово: Артур, дрессировщик собачек. Не понимаю, как он поймал на крючок роскошную «колли» Веру Сотникову. Да и та, по-видимому, после выходки Володи с концертом Джанни Моранди сорвётся с поводка.
Безостановочно выходящая замуж по расчёту Люся Виноградова в исполнении Ларисы Удовиченко, конечно, хорошенькая – слов нет. Но ведь совершеннейшее дерево.
Непонятно, как в принципе мадам Виноградова могла оказаться в конструкторском бюро, имея интеллект и мозги дикого голубя. То-то она за кульманом только перья чистит, да разносит в клюве тортики к чаю.
Зато третий раз замужем. А кто у нас муж? Наверное, волшебник.
Пышный блондин Лёха Пряхин, который заночевал в Доме колхозника и не успел переодеться – печаль неизбывная. Не знаю, почему уважаемая мною Клавдия Матвеевна решила сбагрить этого страстного любителя мучного с клеем на рукаве бедной Надьке Клюевой. Надька, конечно, не Софи Лорен, но всему же есть предел! Это, значит, корми Пряхина, ухаживай за ним, а он, как кастрированный кот, будет только верещать по утрам, чтобы ещё корма дали.
Нет, чем такое, уж лучше в дружинники. Ходишь с красной повязкой на рукаве, время от времени чистишь морды нарушителям правопорядка, и дело в шляпе.
Один Миша Дятлов, преданный муж и счастливый отец, тут на своём месте. Нормальный такой женатик, мечтающий отдохнуть от семейной жизни, не лишённый обаяния и чувства юмора.
За словом в карман не лезет, три копейки, как Володька Смирнов, не считает и наделён житейской мудростью. Вот такого бы найти Надежде. Но руки прочь. Алименты, дифференцированное отцовство, дети вырастут. не зная мужской заботы… Не будем портить карму. Живи, Дятел.
Сусанна, «двухметровый крокодил с улыбкой Моны Лизы». Если, конечно, можно представить себе пресмыкающееся, которое, жеманясь и играя глазками, ставит пирожки в духовку. Хотя… По улице ходила большая крокодила? Ходила. Ну и всё.
Сусанна женщина неглупая. Всё у неё схвачено: приличный гардероб от фарцовщика, уютная квартирка, отделанная «под орех», муж – музыкант с тонкой душевной организацией и последней моделью «Жигулей». Да вот беда: порочит музыкант святость брачных уз. Необходима ему, видите ли, перемена чувств, взрыв эмоций, сильные ощущения (в этот момент у меня в голове Надюха из фильма «Любовь и голуби» произносит с упрёком: «От парази-и-ит… Ах, парази-ит!»)
Фальшивит ваша Флейта-пикколо. И эту фальшь, Сусанна, не сможет просчитать даже самая мощная ЭВМ. Так что защищать диссертацию по теме «Психология брачных союзов» пока рано.
В одном вы правы: общественную работу не стоит вести с таким первобытным рвением, лучше с оттенком усталой обречённости. А ещё лучше – совсем не вести. А то можно превратиться в Шуру из бухгалтерии, как в «Служебном романе».
Ну-с, Клавдия Матвеевна, ваш выход.
Каково незамужней девушке оказаться в коллективе, добрая половина которого – самопровозглашённые свахи, решившие во что бы то ни стало «сдать» несчастную одиночку замуж, я знаю не понаслышке, поскольку успела по окончании института поработать в проектной организации ещё того, доперестроечного формата.
Хорошо помню ряды кульманов, «тыльную» сторону которых украшали развороты журнала «Советский экран». С них либо томно таращился Никита Михалков, либо мечтательно взирала на окружающую советскую действительность Марина Неёлова.
Большую часть проектной группы составляли женщины элегантного возраста. Нет, они не болтали в перерывах между работой. Они работали в перерывах между бесконечными пересудами, сплетнями и перемыванием костей отсутствующим.
В меня тут же вцепились мёртвой хваткой: дотошно фиксировались малейшие знаки внимания, оказываемые мне, 22-летней девушке, молодыми парнями-архитекторами, а несколько старомодная галантность ГИПов-мужчин встречалась язвительным хмыканьем. Несмотря на свою «тепличность» и малоопытность, я сразу интуитивно почувствовала: стоит допустить малейшую оплошность, каждая из этих горгон ужалит c наслаждением и без скидок на возраст.
На фоне моих незабвенных коллег с их показной добротой и фальшивым покровительством Клавдия Матвеевна – просто кладезь мудрости и образец искренности. Володьку Смирнова метко припечатала двумя словами: «Манекен ходячий!» и искренне удивилась, узнав от Нади, что ЭВМ выдала его кандидатуру как подходящую.
«Для тебя?! Ну, если ЭВМ… Я, конечно, с ЭВМ тягаться не могу. И вообще, у меня мозги, а не перфокарты. Но знаю точно: он тебе не пара! Вот Лёха Пряхин – в самый раз!»
Молодец, Клавдия Матвеевна. Вы правы во всём, вот только с Лёхой Пряхиным попали пальцем в небо. Эта «балка с защемлённым концом» совершенно безнадёжна. Конечно, можно взять его под своё крыло, указывать на развязавшиеся шнурки и грязный плащ, но стоит ли тратить время на великовозрастного детину?
Учитывая ваш острый язык («А то некоторые всё выходят замуж и выходят. Всё рассчитывают и рассчитывают!») очень интересно, что бы вы сказали по поводу техника Гены Сысоева.
Мне этот игрок в пинг-понг, которому непонятно, какие последствия могут вытечь из чашечки кофе, не кажется такой уж бесспорной кандидатурой, и я бы на месте Надежды ещё потянула с замужеством.
А ваши коронные слова «Ну и мужики пошли… Гос-споди…» актуальны на все времена.
