— Тётя Зина, ну ты же меня не выгонишь? — Лариса стояла на пороге с огромным баулом и заплаканными глазами. — Муж бросил, детей не на кого оставить, а съёмную квартиру больше не потяну.
Зинаида Петровна вздохнула и отступила в сторону, пропуская племянницу в прихожую. Девочка всегда была несчастной — то в школе не ладилось, то парни бросали, теперь вот развод.
— Конечно, Ларочка, заходи. Только у меня тут небольшо, ты же знаешь.
— Да что ты, тётечка! — Лариса прошла в комнату, оглядываясь по сторонам. — Какая у тебя уютная квартирка! И чистенько как! А у меня дома такой бардак был…
— Чай будешь? — Зинаида Петровна включила чайник, пытаясь не обращать внимания на то, как племянница критически осматривает её мебель.
— Обязательно! А у тебя есть что-нибудь к чаю? Дети голодные, мы с утра ничего не ели.
— Дети? — Зинаида Петровна обернулась. — А где они?
— Да во дворе остались, с сумками. Боялась сразу всех вести, вдруг ты против.
За окном послышались детские голоса. Зинаида Петровна выглянула — двое мальчишек лет восьми и десяти копошились возле подъезда с множеством пакетов и чемоданов.
— Лара, а на сколько вы приехали?
— Да ненадолго, тётечка, пока не встану на ноги. Месяц, может, два. Ты же не откажешь родной крови?
Зинаида Петровна молча достала из буфета печенье и конфеты. Два месяца в её однокомнатной квартире четверо человек… Но как отказать? Лариса ведь действительно в беде.
— Ладно, веди детей. Только предупреждаю сразу — у меня порядок, и я привыкла к тишине.
— Да ты что, тёть Зин! Мы тихие как мышки! — Лариса расцвела улыбкой и выбежала за детьми.
Через полчаса квартира превратилась в склад. Пакеты, сумки, детские игрушки заполнили все углы. Мальчишки носились по комнате, изучая новую территорию.
— Мам, а где телевизор? — спросил старший.
— Вот же он, Данилка. Только старенький у тёти.
— А Wi-Fi есть? — подключился младший.
— Что-что? — не поняла Зинаида Петровна.
— Интернет, тётечка. Сейчас без него никуда. Мальчишкам для учёбы нужен.
— Да какой у меня интернет… Я телевизор смотрю, этого хватает.
Лариса многозначительно посмотрела на детей.
— Ничего, мальчики, потерпим. Тётя Зина пожилая, ей не понять наших потребностей.
— Я не пожилая, — тихо возразила Зинаида Петровна, накрывая на стол. — Мне всего шестьдесят два.
— Конечно, тётечка, ты ещё молодая! — засмеялась Лариса. — Просто у вас другое поколение, другие привычки.
За ужином Лариса рассказывала о своих бедах. Муж оказался алкоголиком и дебоширом, работы нет, денег в обрез, дети без отца мучаются.
— А почему ты не к родителям пошла? — осторожно спросила Зинаида Петровна.
— Да ты что! Мама с папой в однушке живут, ещё теснее, чем у тебя. Да и мама больная, ей лишние заботы ни к чему.
— А у меня, значит, к чему?
— Тёть Зин, ну ты же одна! Тебе даже веселее будет с нами. А то сидишь здесь, как в склепе.
Зинаида Петровна поперхнулась чаем. Склеп? Её уютная, чистенькая квартира?
— Завтра, кстати, надо будет в школу сходить, детей устраивать, — продолжала Лариса, словно ничего не сказала. — Ты не против поприсматривать за ними после уроков? А то мне работу искать надо.
— Лара, но я же…
— Что ты, тётечка? Ты же пенсионерка, свободная! А мне каждый день на собеседования бегать придётся.
Зинаида Петровна молча убирала со стола. Что-то в тоне племянницы ей совсем не понравилось.
Первую неделю Зинаида Петровна пыталась приспособиться. Лариса с утра до вечера «искала работу», оставляя детей на неё. Мальчишки оказались не такими уж тихими мышками — носились по квартире, включали телевизор на полную громкость, рылись в её вещах.
— Тёть Зин, а где у тебя вкусненькое? — Данила открывал все шкафчики подряд.
— Какое вкусненькое?
— Ну, конфеты, печенье, мороженое! Мама сказала, у бабушек всегда есть сладости для внуков.
— Я тебе не бабушка, — устало ответила Зинаида Петровна.
— А кто тогда? — удивился младший, Кирилл.
Вечером, когда Лариса вернулась с очередного «собеседования», Зинаида Петровна попыталась поговорить с ней о детях.
— Лара, может, стоит объяснить мальчикам, что это моя квартира, и здесь мои правила?
— Да что ты, тётечка! — Лариса устало опустилась на диван. — Дети есть дети. Им нужно где-то играть, развиваться. Нельзя же их в угол загонять!
— Но они вчера разбили мою любимую чашку…
— Ну и что? Подумаешь, чашка! Главное, что дети живы-здоровы. А посуду можно купить.
— На мои деньги, я понимаю?
Лариса внимательно посмотрела на тётку.
— Тёть Зин, ты что, жадничаешь? Мы же семья! В большой семье клювом не щёлкают, как говорится.
— При чём тут клювом? Речь о том, что…
— Ладно, не расстраивайся. Завтра схожу в магазин, куплю новую чашку. Только дай денег — у меня пока туго.
На следующий день Лариса действительно сходила в магазин. Купила дешёвую кружку и потратила остальные деньги на чипсы и газировку для детей.
— Тёть Зин, а у тебя холодильник какой-то маленький, — заметила она, запихивая продукты. — И плита древняя. Как ты на такой готовишь?
— Нормально готовлю. Мне хватает.
— Да ну! Надо бы обновить технику. А то неудобно как-то.
— Мне удобно.
— Тебе-то может и удобно, а нам с детьми тесно. Вон, даже кастрюль нормальных нет — всё какое-то старьё.
Зинаида Петровна сжала губы. Старьё? Её добротная посуда, которую она копила годами?
— Слушай, тёть Зин, — Лариса села рядом и доверительно взяла её за руку. — А что, если мы немного перестроим квартиру? Ну, мебель переставим, может, что-то новое купим? А то совсем как в музее у тебя.
— Лара, это МОЯ квартира.
— Ну да, твоя. Но мы же здесь временно живём! Хочется хоть немного комфорта.
Зинаида Петровна молча ушла на кухню. Временно… Уже вторая неделя пошла, а племянница даже не заикалась о том, когда съедет.
К концу второй недели у Зинаиды Петровны начала болеть голова от постоянного шума. Лариса всё чаще задерживалась на «собеседованиях», а дети превратили квартиру в игровую площадку.
— Мам, когда мы домой поедем? — спросил как-то Данила.
— Никуда мы не поедем, — отрезала Лариса. — Это теперь наш дом. Тётя Зина нас приютила, и мы здесь останемся.
Зинаида Петровна, мывшая посуду на кухне, замерла. Останемся? Навсегда?
— Лара, подойди сюда, — позвала она племянницу.
— Что такое, тётечка?
— Ты сказала детям, что останетесь здесь навсегда?
— Ну, не навсегда, конечно! — рассмеялась Лариса. — Просто пока не встанем на ноги крепко. Может, год-два. Зато тебе не будет одиноко!
— Год-два?!
— Тёть Зин, ну что ты так пугаешься? Места на всех хватит. Главное — привыкнуть. Кстати, я тут подумала — может, диван твой старый выбросим? А то он скрипит жутко, дети плохо спят.
— Этот диван покойный муж покупал…
— Ну и что? Мёртвых не воскресишь, а живым удобство нужно. Я видела в магазине раскладушку хорошую, как раз для детей подойдёт.
— На мои деньги?
— Тёть Зин, да что с тобой такое? Совсем скупердяйкой стала! Раньше ты такой не была.
— Раньше у меня в квартире четверо человек не жили!
Лариса обиженно надула губы.
— Знаешь что, если мы тебе в тягость, так и скажи прямо! Не надо вокруг да около ходить!
— Лара, я не это хотела сказать…
— А что? Что мы тебе мешаем? Что дети плохие? Что я плохая?
И Лариса заплакала. Зинаида Петровна растерялась — племянница рыдала так горько, что соседи могли услышать.
— Ну что ты, Ларочка, не плачь…
— Нет, я понимаю! Мы чужие тебе! Родная кровь, а чужие! Лучше бы мы на улице остались!
— Да брось ты! Просто мне тяжело привыкнуть…
— Тяжело ей! А мне легко, что ли? Думаешь, мне приятно с детьми по чужим углам скитаться?
Зинаида Петровна виновато обняла племянницу. Может, она действительно эгоистка? Может, стоит потерпеть?
На следующий день Лариса привела домой подругу — крашенную блондинку в ярком пальто.
— Тёть Зин, знакомься, это Светка. Мы вместе работать будем.
— Работать? — обрадовалась Зинаида Петровна. — Ты нашла работу?
— Ну да, косметику продавать. Света опытная, она меня научит.
Светка бесцеремонно прошла в комнату, оглядела обстановку.
— Лар, а ты не говорила, что тётка богатая! Квартира-то крохотная, мебель старая.
— Светк, тише! — шикнула Лариса, но было поздно.
— Хотя… — Света задумчиво посмотрела в окно. — Район неплохой, дом кирпичный. Такие квартиры сейчас хорошо идут. Тысяч за пятьсот можно продать, не меньше.
Зинаида Петровна почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Лар, а тётка не собирается продавать? — продолжала Света. — А то места мало, неудобно вам.
— Да нет, тёть Зин к своей норе привыкла, — засмеялась Лариса. — Правда, тётечка?
Зинаида Петровна молча кивнула, но в душе что-то похолодело. Нора? Её любимая квартира — нора?
Вечером, когда гости ушли, она не выдержала:
— Лара, а долго вы ещё пробудете?
— А что, надоели уже? — Лариса повернулась к ней со злым лицом. — Слушай, тёть Зин, хватит юлить! Если не хочешь нас — говори прямо!
— Я не это имела в виду…
— А что? Может, квартиру свою жалко? Так она всё равно после твоей смерти кому-то достанется!
Зинаида Петровна побледнела. Племянница говорила так, словно она уже покойница.
На третьей неделе терпение Зинаиды Петровны лопнуло. Утром она обнаружила, что Лариса перестановку затеяла — передвинула её любимое кресло в угол, а на его место поставила какую-то складную тумбочку.
— Лара, кто тебе разрешил мебель переставлять?
— Да ладно тебе, тёть Зин! Так удобнее всем. Кресло всё равно старое, только место занимает.
— Это МОЁ кресло в МОЕЙ квартире!
— Ну и что? Мы же теперь одной семьёй живём! Должны же все потребности учитывать, а не только твои!
К вечеру Лариса пришла с новостью:
— Тёть Зин, а я тут подумала — может, мне прописку временную сделаешь? А то с работой проблемы, документы требуют.
— Прописку?
— Ну да, на месяц-другой. Чисто формально. Мне для работы нужно.
— А детям тоже?
— Ну, если можно… Им в школе справки нужны.
Зинаида Петровна посмотрела на племянницу долгим взглядом. Прописка… Потом её не выселишь.
— Нет, Лара. Прописку не дам.
— Почему?! — взвилась племянница. — Я же не чужая! Родная кровь!
— Именно поэтому. Пропишу — не выселю потом.
— Да кто тебе сказал, что я не уеду?! — закричала Лариса. — Думаешь, мне твоя конура нужна?!
— Конура теперь? — тихо спросила Зинаида Петровна.
— А что, не конура? Одна комната, кухня с мизинец, туалет совмещённый! Да я в коммуналке лучше жила!
— Тогда валяй обратно в коммуналку.
— А дети? Дети где жить будут? На улице?
— Не мои дети — не мои проблемы.
Лариса ахнула, а потом лицо её исказилось от злости:
— Вот ты какая! А я-то думала, хоть ты поможешь! Все родственники от нас отвернулись, и ты туда же!
— Лара, я помогаю уже месяц…
— Месяц! Подумаешь, месяц! А я сколько к тебе ездила, помогала, когда дядя Витя болел? Кто за ним ухаживал, когда ты на работу бегала?
— Ты приезжала два раза…
— Два раза?! — взвизгнула Лариса. — Да я полжизни тебе отдала! А теперь, когда мне помощь нужна, ты в крысу превратилась!
Зинаида Петровна молча пошла к телефону.
— Куда это ты?
— Звонить твоей маме. Пусть знает, какая у неё дочка.
— Не смей! — Лариса бросилась к ней. — Мама больная, ей нервы ни к чему!
— А мне нервы к чему?
— Слушай, тёть Зин, — Лариса вдруг сменила тон на ласковый. — Ну что мы ссоримся? Я погорячилась, прости. Давай помиримся? Я же не со зла…
— Лара, собирайтесь. Завтра уезжаете.
— Куда?! Нам некуда ехать!
— Это не мои проблемы.
— Да как ты можешь?! Детей на улицу выбрасываешь!
— Я никого не выбрасываю. Просто перестаю содержать чужую семью.
Лариса заплакала, но Зинаида Петровна была непреклонна. Она легла спать под причитания племянницы, но ночью не смогла сомкнуть глаз.
Утром она проснулась от странной тишины. В квартире никого не было. На столе лежала записка: «Ушли к Светке переночевать. Подумай, тёть Зин. Может, одумаешься.»
Зинаида Петровна смяла записку и выбросила в мусорное ведро. Впервые за месяц в квартире была тишина.
Но радость длилась недолго. К вечеру вернулась Лариса — одна.
— Тёть Зин, давай серьёзно поговорим, — сказала она, усаживаясь за стол. — Я тут подумала… А что, если мы просто продадим эту квартиру?
— Что?!
— Ну подумай сама! Тебе одной тут тоскливо, места мало, район шумный. Продадим, деньги поделим, и я куплю что-то побольше. Ты с нами жить будешь, внуков понянчишь…
— Ты совсем обалдела?
— Тёть Зин, я серьёзно! У меня уже есть покупатель. Света знакомого риелтора привела, он сказал — берёт сразу, без торга.
Зинаида Петровна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Значит, план готов. Значит, всё это время племянница готовила почву.
— Убирайся, — тихо сказала она.
— Что?
— Убирайся отсюда. Немедленно.
— Ага, конечно! — рассмеялась Лариса. — А ты как меня выгонишь? Я здесь месяц живу, это уже мой дом тоже!
Зинаида Петровна посмотрела на племянницу и вдруг улыбнулась.
— Знаешь что, Лариса? Ты права. Действительно, пора продавать.
— Что? — Лариса не поверила своим ушам. — Ты согласна?
— Конечно! — Зинаида Петровна села напротив неё, всё так же улыбаясь. — Ты правильно говоришь — мне здесь одной тоскливо. И потом, в моём возрасте пора о будущем думать.
— Ну вот видишь! — обрадовалась Лариса. — А то я думала, ты из принципа упрёшься!
— Да что ты, милая! Я же не дура. Твой риелтор сколько предлагает?
— Пятьсот тысяч. Сразу, наличными.
— Мало, — покачала головой Зинаида Петровна. — Я уже узнавала — такие квартиры по семьсот идут минимум.
— Ну… можно поторговаться, — замялась Лариса.
— Завтра встретимся с покупателем. Только сначала к нотариусу сходим — оформим мою долю в твоей будущей квартире.
— Какую долю?
— Как какую? Справедливую. Если мои деньги в покупку вкладываются, значит, и доля моя должна быть.
Лариса нахмурилась, но промолчала.
На следующий день в квартире появились Света с каким-то мужчиной в кожаной куртке.
— Значит, продаёте? — деловито спросил он, оглядывая комнату.
— Да, — кивнула Зинаида Петровна. — Только с одним условием.
— Каким?
— Сначала паспорта покажите. И документы на деньги.
Мужчина и Света переглянулись.
— Какие документы? — спросила Света.
— А такие, — Зинаида Петровна достала телефон и показала им фотографию. — Это из интернета. Статья про мошенников, которые скупают квартиры у пожилых людей. Очень интересно написано.
— Тёть Зин, ты что несёшь? — побледнела Лариса.
— А то, что ваш «покупатель» уже третий раз за месяц объявления в газете даёт — скупает квартиры срочно, дёшево. И что участковый его хорошо знает.
Мужчина молча направился к двери.
— Стой! — крикнула Света. — А как же договор?
— Какой договор? — Зинаида Петровна невинно посмотрела на неё. — Я передумала продавать. Решила внукам оставить.
— Каким внукам? — растерялась Лариса. — У тебя внуков нет!
— Будут. Братня моя обещала летом приехать с детьми. Вот им и останется.
Света с мужчиной быстро ушли. Лариса металась по комнате.
— Ты что наделала?! Ты же сама согласилась!
— Согласилась, да передумала, — спокойно ответила Зинаида Петровна. — Моё право.
— Но мы же договорились!
— О чём договорились? О том, что ты месяц в моей квартире жила бесплатно, детей на меня повесила, а теперь хочешь её продать?
Лариса поняла, что проиграла.
— Ладно, тёть Зин, я пошутила насчёт продажи. Давай всё забудем, будем жить как раньше…
— Не будем, — Зинаида Петровна открыла дверь. — Вещи твои я собрала, на лестнице стоят.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Это мой дом, и я решаю, кто здесь живёт.
Лариса схватила сумки и выскочила из квартиры, крикнув на прощание:
— Сдохнешь одна, старая карга!
Зинаида Петровна закрыла дверь на все замки, заварила себе чай в любимой чашке и села в своё кресло. За окном стемнело, в квартире было тихо и уютно.
— Ну вот, — сказала она вслух. — Теперь точно мой дом.
И впервые за месяц спокойно улыбнулась.
