Хозяйка требует
Надя стояла у плиты, в пижаме, с собранными в небрежный пучок волосами. На столе, уткнувшись в альбом, сидела семилетняя Даша и сосредоточенно выводила фломастером разноцветные завитушки.
— Ты опять эти свои хлебцы жаришь? — раздалось за спиной.
Надя обернулась. В дверях стояла Зоя Павловна — в халате, с поджатыми губами и выразительным взглядом, в котором читался укор. Она вошла, хлопнула полотенцем по столу.
— В доме нормальной еды нет, а мне вчера, между прочим, обед никто не предложил. Надь, яичницу хоть можешь пожарить? Как человек, а не по своим этим… пп-диетам?
Надя молча выключила сковороду и направилась к холодильнику. Рядом сидела Даша, глядя на бабушку с настороженной тишиной.
— Сейчас сделаю, — сказала Надя и отвернулась, чтобы не выдалась дрожь в голосе.
Она не собиралась спорить. Не при дочке. И не на кухне, которая больше напоминала территорию бо евых действий, чем семейное гнездо.
«Всего пара месяцев», — напомнила себе она. Но в груди уже зудело раздражение. Слишком многое было «временно».
Мой дом -мои правила
Переезд получился скомканным. Их старую квартиру купили быстрее, чем Надя рассчитывала. Покупатели были настойчивые, с деньгами на руках, а новое жильё ещё оформлялось — ждали одобрения по ипотеке. Агент сказал, что это максимум полтора-два месяца, «ну может три, в худшем случае». А жить где-то нужно.
— У мамы переждём, — предложил тогда Игорь. — Всё равно рядом с работой, и не на улице же ночевать. Она не против.
Надя сначала сомневалась. Не потому что не ладила со свекровью — они были вежливы друг с другом, сдержанно корректны. Просто знала: две взрослые женщины в одной кухне — штука непростая. Тем более с таким человеком, как Зоя Павловна — аккуратная до навязчивости, строгая, с чётким понятием, «что прилично».
Но вариантов не было, и Надя уступила. Так они втроём — она, Игорь и семилетняя Даша — приехали к Зое Павловне на временное сожительство.
Первый день прошёл спокойно. Зоя Павловна была сдержанно приветлива, показала, где можно разложить вещи, выделила несколько полок, поставила дополнительный табурет в коридоре. На ужин был куриный суп и компот. Всё шло хорошо. Надя даже почувствовала лёгкое облегчение — может, всё не так страшно?
Но уже на следующий день начались «порядки».
— Только вы имейте в виду, — заметила она за столом, — порядок у меня один: в восемь — завтрак, продукты согласовываем, телевизор громко не включаем, обувь строго в подставку. У меня нервы не те.
Игорь усмехнулся: — Мам, мы ж немного. Потерпим.
Надя кивнула, не споря. Она старалась держаться мягко. Даше объяснила, что нужно быть аккуратнее, не разбрасывать вещи, не шуметь.
Надя кивнула, Игорь усмехнулся:
— Это же ненадолго. Потерпим.
Прошла неделя. И уже тогда Надя поняла — это не «просто пожить». Например, Дашины рисунки Зоя Павловна убрала в ящик, «чтобы не захламляли стол». Надины хлопья исчезли с полки: «я их высыпала, там похоже были жуки».
На холодильнике появилась записка: «Кто достаёт последнее — записывает в список покупок». Ванная теперь была «общей» — шампуни, мочалки, кремы шли вперемешку. Надина косметичка лежала теперь под раковиной, «чтобы не мешалась». Словно они — не гости, а квартиранты без своего угла.
Потерпи
Первое время Надя старалась держаться. Улыбаться. Не спорить. Утешала себя тем, что это временно — скоро купят квартиру, съедут, всё наладится. Но недели шли, и в доме Зои Павловны всё больше казалось не временным, а окончательным.
Кухонные полки были поделены — но только формально. Зоя Павловна регулярно перекладывала продукты, оставляя «свои» впереди, а те, что приносила Надя, — на верхнюю, неудобную полку. Комментарии звучали каждый день:
— Опять эту ерунду купила? Я такое не ем. Мне надо по-человечески: гречку, яйца, кефир. А не эти модные салаты с киноа…
— Надя, хлеб ты зачем такой взяла? С изюмом? Он же к борщу не подходит! И вообще, кто это ест?
— Я стирку остановила и свои вещи к вашим закинула. Нечего машинку полупустую запускать, только зря вода и электричество тратятся.
Каждое утро Надя просыпалась раньше всех — чтобы занять ванную, сварить овсянку, собрать Дашу в садик, не мешая свекрови. А потом спешила на работу, успевая разве что выпить чай на бегу.
Но даже вечером расслабиться не удавалось. Приходилось готовить два ужина: один — для своей семьи, второй — «по вкусу» Зои Павловны. Она просила не класть лук, потом — наоборот, «а почему так пресно», а потом вдруг заявляла, что ей удобнее, когда готовят на её сковородке, а не на «этой вашей антипригарной».
— Я ж не прошу многого, — говорила она с укором. — Просто нормально покормить. А то человек пришёл домой, а тут будто в гостинице. Это непорядок.
Надя чувствовала, как день за днём она устает все больше. Пространства не было — ни физического, ни морального. Никакой личной зоны: Зоя Павловна могла в любой момент зайти в комнату, подправить покрывало, перебрать вещи в шкафу, посоветовать, как «правильнее» уложить ребёнка.
Муж по-прежнему говорил:
— Потерпи. Мамина квартира, ей сложно перестраиваться.
Но Надя переставала быть собой. По вечерам она лежала в темноте и не могла уснуть. Уставшая. Задёрганная. Злая.
Обслужи гостей
Утро было серым и промозглым. Надя, едва успев сварить манную для Даши и налить себе кружку кофе, как услышала знакомый топот тапочек в коридоре. На кухню зашла Зоя Павловна, как всегда без стука.
— Наденька, сегодня мои девочки зайдут. Часа в два. Посидим, поболтаем. Ты ж дома сидишь, — сказала она между делом, заглядывая в холодильник. — Стол накроешь. Ты у нас ловкая.
Надя застыла, сжимая кружку в руках.
— Я… не знала. Продукты не покупала… — попыталась осторожно возразить она.
— Купишь, — махнула рукой свекровь. — Я список составила: огурцы, картошку, что-то к чаю. Без заморочек. Нам ведь немного надо. Всё сама поймёшь.
«Без заморочек» в переводе Зои Павловны означало полноценный обед с салатами, горячим и пирогами к чаю.
Надя без лишних слов собралась и поехала в ближайший супермаркет. В голове крутились мысли — когда она успеет всё приготовить? Дашу нужно забрать с кружка, уроки проверить… А теперь ещё сервировка и угощение на четверых пенсионерок.
В магазине Надя взяла курицу для запекания, картошку, укроп, свежие огурцы, редиску, немного яблок для пирога, дешёвые конфеты к чаю. На кассе ещё прихватила пару упаковок печенья — на всякий случай.
Вернувшись домой, она засучила рукава. Сварила суп с вермишелью, почистила картошку и поставила запекаться куриные ножки с чесноком. Сделала салат: огурцы, редис, зелень. Замесила тесто на яблочный пирог. Кухня наполнилась запахами, но ни минуты передышки не было — между делом убирала игрушки Даши, застилала стол, доставала из серванта тарелки «на выход» — которые Зоя Павловна берегла для особых случаев.
К двум часам стол уже был накрыт. На белой скатерти стояли супницы, салатники, печенье горкой в вазочке. Румяная курочка лежала на большом блюде, а яблочный пирог ещё тёплым источал сладкий аромат корицы.
Гости пришли точно в срок — три пожилые дамы в строгих платьях и с аккуратными причёсками. Пахло духами с ноткой лаванды и аптечной мазью.
— Ой, как уютно-то у вас! — воскликнула одна из них, с интересом окидывая взглядом кухню.
— Надя всё сделала, умничка, — заметила Зоя Павловна, небрежно кивая в сторону невестки. — Только посиди тут рядышком, подавать нам будешь.
Надя опешила.
— Как… подавать? — переспросила она тихо.
— А что тут такого? — вскинулась свекровь. — Мы ведь не молодые. Что нам вставать каждый раз? Ты ж всё равно дома. Поможешь малость.
Надя машинально кивнула.
Обед был в разгаре. Женщины с аппетитом ели суп, пересказывая друг другу последние сплетни. То сахару подай, то чайку долей, то хлеб нарежь. То добавки попросит одна, то другая.
— А где хлеб свежий? Этот сухой уже, — недовольно шмыгнула носом одна из гостей.
— А курочка суховата, — заметила вторая, ковыряя ножку вилкой.
Надя стискивала зубы, спеша разносить тарелки и наливать чай. Её не звали сесть за стол, не спрашивали, устала ли она. Она чувствовала себя официанткой в собственном доме.
Когда Надя убирала пустые тарелки, Зоя Павловна с улыбкой сказала:
— Вот как хорошо, когда в доме есть молодая хозяйка. Всем заботится.
Надя даже не нашла в себе сил улыбнуться в ответ. Внутри всё стучало: «Не дом. Не жизнь. Просто прислуга.»
Эта мысль сидела в ней, как камень. И в тот момент она поняла: так больше продолжаться не может.
Довольно
Вечером, когда в квартире стихло, Надя перемыла всю посуду, скатерть с пятнами от компота положила в таз для стирки и привела кухню в порядок. Даша уже спала, обнявшись с мягкой игрушкой, которую привезла из старой квартиры. Надя стояла у раковины, держа в руках чашку, и смотрела в окно. Темнота за стеклом напоминала ей, как она себя чувствует — выжатой, усталой, потерянной.
Рядом, на диване, Игорь листал ленту в телефоне. Он знал: вечер прошёл не самым приятным образом. Но, как обычно, не говорил ни слова.
Надя медленно вытерла руки о полотенце, подошла и села напротив него. Посмотрела прямо.
— Игорь… — её голос был тихим, но твердым. — Я больше так не могу.
Он поднял голову, удивлённый её тоном.
— Мы тут как квартиранты. Нет, хуже — как гости, которым всё время дают понять, что они мешают. Я каждый день подстраиваюсь, молчу, готовлю, терплю. Чтобы не обидеть. Я даже с ребёнком толком не бываю — всё время бегаю с подносом.
Он молчал. Она продолжила:
— Мы не дома. Мы на птичьих правах. И я не готова жертвовать собой ради чужого спокойствия. Ни твоего, ни маминых подруг.
Игорь провёл рукой по лицу, вздохнул.
— Ты права… Я видел, что тебе тяжело, но не думал, что вот так. Ладно. Давай искать жилье.
Уже через час они сидели рядом, перелистывая сайты с объявлениями о съёме квартир.
Свои стены
Ключ повернулся в замке с лёгким щелчком. Надя толкнула дверь плечом, втащила в коридор коробку с посудой и огляделась. Белые стены, линолеум под дерево, узкий балкон — квартира была маленькой, простенькой, с мебелью «от хозяев». Но пахло здесь по-другому. По-своему.
Игорь пронёс за ней две сумки, скинул кроссовки и выдохнул:
— Ну вот. Приехали.
Зоя Павловна не сказала ни слова, когда они сообщили о переезде. Только пожала плечами, пробормотала: «Ну раз так…» и больше не вмешивалась. Сложно сказать, обиделась ли, или просто устала.
Прошло две недели. Утро начиналось неспешно. Даша сидела на полу, рисовала фломастерами на большом листе бумаги. На кухне тихо играла музыка — Надя включила любимый плейлист. Пахло тостами и омлетом с сыром. Солнечный свет, пробиваясь через тонкие занавески, ложился на стол и раковину мягкими пятнами.
Игорь вошёл, зевнул, обнял Надю за талию и уткнулся лбом в её плечо.
— Как же хорошо… — пробормотал он. — Честно. Наконец-то как дома.
Она обернулась, улыбнулась ему и кивнула:
— Ага. Свои стены, свои правила. Даже если пока всё на коробках — всё равно легче.
Он сел за стол, налил себе чай, посмотрел на дочку, потом снова на Надю.
— Спасибо, что не промолчала тогда. Я бы, может, ещё и тянул.
Надя ничего не ответила. Просто поставила на стол тарелку с омлетом и села рядом.
