Интереснейший факт – пьеса Лопе де Веги, имея значительную театрально-сценическую историю – на протяжении столетий не сходит с подмостков! – экранизировалась лишь дважды. И впервые — у нас в СССР.
Не скажу, что «аутентичный» вариант лучше. Больше того, он много хуже. Не фатально, разумеется. Его приятно видеть. Это штучка для глаз. И только.
Фильм режиссёра Пилар Миро симпатичный, эффектный, местами – роскошный и при том в нём расставлены совсем другие акценты.
Допускаю, что Лопе де Вега им ближе, а испанка Миро лучше знает свою классику, чем советский человек Ян Фрид, но …Диана в исполнении Маргариты Тереховой получилась настоящей дамой, холодной и надменной, а вот Эмма Суарес вышла хорошенькой и милой простушкой, этакой girl next door.
Тереховская Диана – там читается многостраничная родословная, дворянская честь, которую невозможно попрать и любовь к Теодоро – невыносимое страдание.
Когда наша Диана снисходит до секретаря — это почти трагедия для её души (и тела). Героиня Суарес смотрится, как резвая и смазливая простолюдинка, взятая покойным графом де Бельфлёр за свежесть младости, и для неё Теодоро – это нежелательное возвращение к своим «корням». Вот правда!
И фраза Марселы, что «…графиня мне родня, она и жалует меня» звучит вполне правдоподобно. В испанской вариации. Не в советской! Меня в всю жизнь удивляло, как вот это — родня сеньоры?! Где Терехова-Диана и – где Проклова-Марсела?!
Пропасть. В ‘El perro del hortelano’-1996 Марсела и Диана – общего поля злаки, их родство – нормально.
Маргарита Терехова мне всегда напоминала фрейлину инфанты Изабеллы с портрета Рубенса. Кого может напомнить Эмма Суарес? Фотомодель из каталога Quelle, демонстрирующая джинсы и белую блузку (красива, но – не «венец творенья дивная Диана»).
Но если бы только это! Какой мерзковатый и жадный получился Теодоро! Мне жаль их Диану, которая получит домашнего тирана, что будет самоутверждаться.
Без сомнения, у персонажа пьесы была не только и — не столько любовь к изысканной донне, сколько желание возвыситься. Дело не в статусе даже, но в обладании совершенством.
Это нормальное желание хомо-сапиенса, и во времена Лопе де Вега несильно порицалось, однако, в советской версии были смещены нюансы и оттенки – наш Теодоро / Боярский пылает страстью.
Он – великолепен и благороден, тогда как Теодоро / Кармело Гомес – это нечто среднее между …Новосельцевым и Самохваловым (жутчайшая помесь). Он сервилен, трусоват, застенчив, но умеет быть нахальным и не прочь сделать карьеру.
Наш Теодоро глядит прямо, их Теодоро – снизу, чтобы потом диктовать свои правила сверху. Опять же, занятный момент – герой Михаила Боярского вполне мог быть реальным сыном графа Лудовико.
Мы теряемся в догадках – уж не волшебное ли совпадение это? А вот их, «правильный» Теодоро, явно, не патриций. У него на лице беспрестанное: «Как бы чего не вышло…» и — чем бы поживиться, не запачкавшись?
У испанцев хорошо получился Тристан, хотя и здесь до нашего Армена недотянул. Рикардо и Федерико у них – проходные фигуры, а у нас – блистательные соперники, комичные, остро поданные. Одна только песенка маркиза чего стоит!
Отмечу креативные костюмы – графиня появляется в ярких, однотонных платьях единого покроя. Она – этакий цветок, меняющий лепестки. Её слуги и карлики — в одежде того же цвета.
Декоративные решения – мощные. Кроме того, Миро снимала фильм во дворце маркизов Фронтейра в Лиссабоне и это зрелище – волшебно. Поэтому обе киноработы надо смотреть вместе – есть, что сравнивать.
