Повесть Михаила Булгакова представляла собой жесткую социальную сатиру. Многие увидели в этом произведении аллегории на большевистскую революцию и эксперимент над страной. Еще более жесткой получилась одноименная экранизация режиссера Владимира Бортко, которая во много раз превзошла литературный оригинал. Произведение действительно получилось выдающимся. Но давайте абстрагируемся от того, что там показано, а порассуждаем, о том, как это все преподнесено.
И писатель Булгаков, и режиссер Бортко – типичные представители интеллигенции, горевавшие о России, которую они потеряли. Поэтому вполне естественно, что и повесть, и фильм показаны именно с позиции белых воротничков. В лице профессора Преображенского и его помощника – доктора Борменталя. Но являлся ли профессор таким уж положительным персонажем?
Надо отдать должное Михаилу Афанасьевичу, в повести писатель показал этого персонажа как достаточно жесткого и неприятного типа. При всей его интеллигентности. Помните момент описания операции? «Зубы Филиппа Филипповича сжались, глазки приобрели остренький колючий блеск». Жутковато, не так ли?
В экранизации же Филипп Филипыч предстает довольно мягким и чувствительным человеком. Приютил пса, попытался сделать из него человека. Но сквозь его мягкость отчетливо проступает высокомерное и даже презрительное отношение не только к обычным людям, но даже к сильным мира сего.
Как же, это его-то, светилу с мировым именем, посмели побеспокоить какие-то товарищи из домкома. А вспомните телефонный разговор с неизвестным покровителем из Кремля, когда профессор потребовал выдать ему документ. «Чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры», – отрезал тогда Преображенский.
А теперь давайте взглянем на ситуацию с противоположной стороны и посмотрим на профессора глазами пролетариата. Представителей рабочего класса. Всего за несколько лет до описываемых в повести событий они не имели ничего. Ни прав, ни свобод, ни доступа к нормальному образованию. Трудились в нечеловеческих условиях, ютились в подвалах.
И вот теперь эти люди видят, как какой-то пожилой мужик живет и работает в семи комнатах. И нахально заявляет, что хотел бы иметь восьмую. Он имеет прислугу, смеет качать права, у него есть покровители на самом верху. Конечно же, это вызывает праведное возмущение. Даже если этот напыщенный мужик – профессор с мировым именем. И вот эти люди показаны в резко отрицательном ключе. Нарочито карикатурными.
Другое дело, что их возмущение ловко использует в своих целях начальство. Под запись и в протокол. Чтобы искоренить классово чуждый для себя элемент в лице профессора. Таких как Швондер и сегодня хватает в рядах чиновников. Недаром его имя стало нарицательным.
Для достижения своих целей Швондеры не брезгуют использовать даже Шариковых. Типичных представителей социального дна при любой власти. Но сколько из таких персонажей ни делай людей, все равно они останутся Шариком. Климом Чугункиным. Персонажем с собачьим сердцем. Не вышло это ни у профессора, ни тем более у Швондера.
Понятно, что и повесть, и фильм гораздо глубже того, чем кажутся на первый взгляд. Но штука в том, что здесь нет ни одного однозначно положительного персонажа. Ни один из них не вызывает сочувствия и симпатии. Не является положительным и профессор Преображенский, как бы нам ни пытались внушить обратную мысль и навязать ложные стереотипы.
При этом акценты в произведении расставлены совершенно определенно. «Я действительно не люблю пролетариат», – брезгливо заявил Филипп Филипыч. Этим сказано все. И за сто с лишним лет в этом смысле мало что изменилось. Именно так и относятся обитатели сегодняшних семи комнат к простым людям.
