— А ты список-то не прячь, Галина, не прячь. Я там карандашиком, внизу, самое важное приписала. Мелко, но разборчиво.
Лариса, широкоплечая, с лицом, будто вылепленным из сдобного, но уже подсохшего теста, стряхнула несуществующую пылинку с рукава своего необъятного пуховика. Она сидела на табурете так, словно это был трон, временно одолженный у монарха. В прихожей пахло мокрым снегом, дешевым табаком, которым тянуло от одежды золовки, и едва уловимой тревогой.
Галина, женщина сухая, подтянутая, с глазами цвета остывшего чая, медленно развернула листок. Список покупок к новогоднему столу. Горошек, майонез, мандарины, икра (под вопросом), салфетки. А внизу, действительно, твердым почерком, продавившим бумагу, значилось: «Игровой ноутбук для Валерки. Модель скинула в вотсап».
— Ноутбук? — Галина подняла взгляд. Голос её не дрогнул, только стал чуть тише, глуше, как звук шагов по ковру.
— Ну а что ты так смотришь? — Лариса хищно улыбнулась, обнажая ряд крупных, крепких зубов. — Валерке четырнадцать, парню развиваться надо. Он у меня, может, будущий киберспортсмен. Или программист. Сейчас без техники никуда. У него старый совсем не тянет, виснет, бедный ребенок психует, уроки делать не может.
— Лариса, это список продуктов к общему столу. Мы скидываемся на еду. При чем тут ноутбук за… — Галина быстро прикинула в уме цены, — …за восемьдесят, а то и сто тысяч?
— Ой, да не прибедняйся! — Золовка махнула рукой, и тяжелые золотые браслеты на её запястье звякнули, как кандалы. — У Витьки премия была, я знаю. Мать сказала. Вы вдвоем живете, детей вырастили, дочь замужем, сын в море. Куда вам деньги солить? В банки трехлитровые закатывать? А у меня Валерка — сирота при живом отце, алименты — курам на смех. Не забудьте моим детям тоже купить подарки на Новый год. Сын просил ноутбук — заявила я ему, что дядя Витя не откажет. Он же крестный, в конце концов.
В кухню вошел Виктор. Он был похож на старый, надежный дуб — кряжистый, немногословный, с руками, впитавшими мазут так глубоко, что никакое мыло не брало. Он только что вернулся со смены, усталый, в сером свитере, который вязала Галина лет пять назад.
— Кто там кому не откажет? — спросил он, открывая кран, чтобы помыть руки. Вода зашумела, временно заглушая повисшую паузу.
— Да вот, Витенька, — Лариса мгновенно сменила тон с требовательного на елейно-жалобный, — говорю Гале, что Валерка наш совсем извелся. Компьютер нужен парню. Учеба стоит, оценки поползли вниз. Я пообещала, что любимый дядя подарок сделает. Ты же знаешь, как он тебя уважает.
Виктор выключил воду, вытер руки вафельным полотенцем, аккуратно повесил его на крючок. Повернулся к сестре. Взгляд у него был тяжелый, спокойный.
— Ноутбук, значит. Игровой.
— Ну да! — обрадовалась Лариса. — Я там модельку присмотрела, хорошую, чтоб на пару лет хватило.
— А я думал, ты за деньгами пришла, которые в прошлом месяце на ремонт стиралки брала. Пять тысяч.
Лариса поперхнулась воздухом. Её широкое лицо пошло красными пятнами.
— Ты… ты мне эти копейки поминать будешь? Родной сестре? В канун праздника?
— До праздника еще три недели, — спокойно заметила Галина, убирая список в карман фартука. — И это не копейки, Лариса. Это два дня работы Виктора на морозе.
— Ой, началось! — Золовка всплеснула руками. — Бухгалтерия включилась! Знаете что? Вы, конечно, люди зажиточные, но совести у вас — ни на грош. Ладно, пойду я. Но учтите: Валерка ждет. Если вы ему мечту сломаете, я не знаю, как ему в глаза смотреть будете. Он же ребенок!
Она развернулась, обдав их вихрем возмущения, и выкатилась в коридор. Хлопнула входная дверь так, что в серванте жалобно звякнули рюмки.
Виктор тяжело опустился на стул. Потер лицо ладонями.
— Опять она за своё, — глухо сказал он. — Мать звонила утром. Плакала. Говорит, Лариска ей давление подняла, требует, чтобы та с пенсии ей на зимнюю резину добавила. А сама в новом пуховике.
Галина молча поставила перед мужем тарелку с ужином. Жаркое дымилось, пахло лавровым листом и чесноком. В доме было чисто, но не стерильно — на диване лежал недочитанный детектив, на подоконнике дремал рыжий кот, на спинке стула висела Витина рабочая куртка. Это был дом, где жили, а не демонстрировали порядок.
— Витя, — тихо сказала Галина, садясь напротив. — Мы не будем покупать этот ноутбук.
— Не будем, — кивнул он, беря вилку. — Я не дурной. Просто… она ведь притащит его к нам тридцать первого. И Валерку, и младшую, Соню. И устроит спектакль. Ты же её знаешь. Она не перед нами, она перед всей родней нас опозорить захочет. Тетя Люба приедет, сваты…
— Пусть устраивает, — Галина прищурилась. В ней проснулось то холодное упрямство, которое когда-то помогло им с Виктором выжить в девяностые, поднять детей и построить этот дом, кирпич за кирпичом. — У меня есть идея.
Следующие две недели прошли в суете, обычной для декабря, но с привкусом надвигающейся грозы. Лариса не звонила, но её присутствие ощущалось незримо. Через мать, Анну Петровну, доходили слухи.
— Галочка, — шелестела в трубку свекровь, женщина тихая, запуганная напором собственной дочери, — Лариса всем говорит, что вы сюрприз готовите. Что Витя обещал. Валерка всем в классе растрепал, что у него «машина» будет мощная. Ох, не к добру это… Может, хоть планшет ему какой?
— Анна Петровна, не волнуйтесь, — успокаивала её Галина. — Сюрприз будет. Обязательно будет.
Галина вечерами сидела за старым письменным столом, перебирая бумаги. Она достала толстую тетрадь в дермантиновой обложке. Это была не просто тетрадь — это была летопись их семейной «благотворительности». Виктор всегда отмахивался: «Да ладно, свои же люди», а Галина записывала. Не из жадности — из любви к порядку.
Она листала страницы.
2018 год. Ларисе на закрытие кредита — 30 000 р. (Не возвращено).
2019 год. Ларисе на сборы Валерки в школу — 15 000 р. (Не возвращено).
2020 год. Ремонт машины мужа Ларисы (того, второго, который сбежал через полгода) — запчасти купил Виктор, 25 000 р. (Не возвращено).
2022 год. Похороны отца. Лариса не дала ни копейки, сказала «денег нет», пришла в новой шубе. Расходы полностью на Викторе.
Галина считала. Цифры складывались в сумму, на которую можно было купить не один игровой ноутбук, а подержанную иномарку.
За три дня до Нового года Галина поехала в город. Она не пошла в магазин электроники. Она зашла в копировальный центр, потом в магазин канцтоваров, где купила красивую, большую подарочную коробку с красным бантом.
Виктор, наблюдая за её приготовлениями, только качал головой, но в глазах его плясали лукавые искры. Он устал быть дойной коровой. Он любил сестру, но та любовь, которая позволяет садиться себе на шею и погонять, у него закончилась.
31 декабря. Дом наполнился запахами хвои, запеченного мяса и дорогих духов тети Любы, которая приехала из области. Стол был накрыт в зале: хрусталь, крахмальные салфетки, старинные часы с боем. Собрались все: Анна Петровна, тетя Люба с мужем, сваты (родители зятя), и, конечно, Лариса с детьми.
Лариса была в ударе. На ней было платье с люрексом, слишком тесное в груди, и прическа, залитая лаком так, что казалась шлемом. Валерка, долговязый подросток с бегающими глазками, сидел, уткнувшись в телефон, и даже не поздоровался толком. Соня, младшая, тихо жевала конфету.
— Ну, хозяева! — громко провозгласила Лариса, поднимая бокал с шампанским еще до первого тоста. — Дом у вас — полная чаша. Смотрю, новые обои в коридоре поклеили? Дорогие, небось. Виниловые.
— Обычные, — коротко ответил Виктор, разливая морс детям.
— Ну да, ну да, обычные… — Лариса многозначительно подмигнула тете Любе. — Витя у нас скромный. Зарабатывает как министр, а прибедняется. Кстати! Валерка, сынок, иди сюда.
Мальчик нехотя оторвался от экрана.
— Чего?
— Время подарков! — торжественно объявила Лариса. — Дядя Витя и тетя Галя тебе обещали кое-что особенное. Ты же хорошо год закончил? Ну, почти без троек.
В комнате повисла тишина. Анна Петровна вжала голову в плечи, предчувствуя скандал. Тетя Люба с интересом переводила взгляд с Ларисы на Галину.
Галина встала. Она была в темно-синем платье, строгом, но элегантном. На шее — нитка жемчуга. Она выглядела как королева, которая готовится подписать указ.
— Да, — сказала Галина, и голос её звучал звонко. — Мы приготовили подарок. Валера, это тебе.
Она достала из-за елки ту самую огромную коробку с красным бантом. Она была тяжелой.
Глаза Валерки загорелись. Лариса довольно хмыкнула, скрестив руки на груди: «Ну, додавила!».
— Открывай, сынок, — поторопила она. — Это, наверное, тот самый, «Асус» или как его там…
Валерка жадно сорвал бант, отбросил крышку.
Внутри лежал не ноутбук.
Внутри лежала стопка бумаги, перевязанная лентой. И сверху — старая, потрепанная тетрадь в дермантиновой обложке. А под ней — калькулятор. Обычный, серый, бухгалтерский калькулятор.
Улыбка сползла с лица Ларисы медленно, как тающее мороженое.
— Что это? — спросил Валерка разочарованно. — Где комп?
— Это, Валера, — громко сказала Галина, глядя прямо в глаза золовке, — ценнее компьютера. Это — Свобода.
— Ты что, издеваешься? — прошипела Лариса, поднимаясь. Стул с грохотом отъехал назад.
— Нисколько, — Галина взяла стопку бумаг. — Здесь, Лариса, все твои долговые расписки за последние десять лет. Некоторые ты писала своей рукой, когда просила «до зарплаты», «на лечение», «на ремонт». А вот здесь, в тетради, то, что ты брала без расписок, но клялась вернуть «мамой клянусь».
Галина открыла тетрадь.
— 2018 год, тридцать тысяч. С учетом инфляции это уже другие деньги, но мы люди не гордые, считаем по номиналу. 2020 год, запчасти… Итого, Лариса, — Галина сделала паузу, — ты должна нашей семье сто сорок семь тысяч пятьсот рублей.
В комнате стало так тихо, что было слышно, как тикают часы.
— Игровой ноутбук, который ты просила, стоит девяносто тысяч, — продолжил Виктор. Он встал рядом с женой, положив тяжелую руку ей на плечо. — Мы с Галей посоветовались и решили: мы прощаем тебе этот долг. Весь. Это и есть наш подарок твоим детям. Теперь у их матери нет долгов. А на сэкономленные деньги — то есть те, которые ты нам не вернешь — ты можешь купить Валерке хоть два ноутбука. Сама.
Лариса стояла, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на лед. Она не могла закричать «жмоты», потому что сумма долга была озвучена при свидетелях. Она не могла сказать «неправда», потому что вот они — бумажки с её подписями.
Тетя Люба, женщина простая и прямая, вдруг хмыкнула:
— А что, царский подарок. Я б от такого не отказалась. Мне б кто ипотеку так закрыл.
— Вы… вы… — Лариса задыхалась. — Вы опозорить меня решили? Перед людьми?
— Мы решили восстановить справедливость, — спокойно ответила Галина. — Валера, ты не обижайся. Но мужчина должен понимать: долг платежом красен. Твоя мама теперь никому ничего не должна. Это хороший старт в новый год.
Валерка, который, несмотря на избалованность, был парнем сообразительным, перевел взгляд с матери на тетю Галю. Он увидел красное, перекошенное лицо матери и спокойное достоинство дяди Вити.
— Пошли! — взвизгнула Лариса, хватая Соню за руку. — Ноги моей здесь не будет! Жлобы! Подавись своими бумажками!
Она выхватила стопку бумаг из коробки, скомкала их и швырнула на пол. Но тетрадь Галина успела убрать.
— Валера, за мной! — рявкнула Лариса уже из прихожей.
Мальчик замешкался. Он посмотрел на коробку, потом на дядю Витю.
— Дядь Вить, — тихо сказал он. — А правда… сто пятьдесят тыщ?
— Правда, Валер, — кивнул Виктор. — И даже больше, если по-честному считать.
Валерка шмыгнул носом.
— Ясно. Ну… с Новым годом.
Он поплелся за матерью. Дверь снова хлопнула, на этот раз окончательно отрезая прошлую жизнь.
Анна Петровна тихо заплакала, прижав платок к глазам.
— Ну чего вы, мама, — Виктор подошел, обнял старушку. — Всё правильно. Давно надо было.
— Жестоко как-то, — всхлипнула она.
— Жестоко — это на шее сидеть и ногами болтать, — отрезала тетя Люба, накладывая себе салат. — Галя, налей-ка мне вина. Молодец баба. Уважаю. Я своей снохе так же сделаю, а то повадилась деньги тянуть.
Галина села на свое место. Руки у неё слегка дрожали, но на душе было удивительно легко. Будто огромный, пыльный мешок, который она тащила годами, вдруг исчез.
— Давайте провожать старый год, — сказала она, поднимая бокал. — Пусть всё лишнее останется в нём.
За окном начал падать крупный, пушистый снег, укрывая следы Ларисы, ведущие к воротам.
Прошло два месяца. Февральская метель завывала в трубах, но в доме у Виктора и Галины было тепло. Виктор чинил в зале розетку, Галина пересаживала фикус.
Телефон Виктора звякнул. Сообщение.
Он достал телефон, прищурился.
— Кто там? — спросила Галина, отряхивая руки от земли.
— Валерка, — Виктор усмехнулся в усы. — Пишет: «Дядь Вить, я тут листовки раздавал месяц, и снег чистил у соседей. Накопил пятнашку. Какой лучше монитор взять, чтобы недорого, но норм? Посоветуй».
Галина замерла с горшком в руках. Потом улыбнулась — теплой, настоящей улыбкой, от которой морщинки вокруг глаз разгладились.
— Посоветуй, Витя. И скажи… скажи, пусть приходит в субботу. Я пирогов напеку. С капустой, как он любит.
— А Лариса?
— А что Лариса? — Галина поставила цветок на подоконник. — Лариса пусть сама разбирается со своей бухгалтерией. А пацана терять нельзя. Он, кажется, урок усвоил лучше матери.
Виктор начал набирать ответ. За окном бушевал ветер, но дом стоял крепко, на надежном фундаменте, где теперь не было ни одной трещины от чужих претензий. И это было самое главное.
