Куда же она раньше-то смотрела?
Но ведь остальное-то у них было хорошо: муж был неприхотлив, помогал в быту, не имел вредных привычек и ел все, что она готовила. Особенно, любил колеты с картофельным пюре.
Да, а еще Илюшка не пил, не курил, как в песне. Но цветы, правда, дарил редко.
— А с твоей стороны кто будет? – спросила Аня: нужно было уже заказывать кафе – близилась дата их с Ильей свадьбы.
— А с моей – тетя!
— Что – одна тетя? – удивилась девушка? – И все?
— И все! – подтвердил жених.
— Совсем-совсем? – уточнила изумленная невеста.
— Совсем-совсем, — кивнул молодой человек.
Да, бывает и такое! Ну, ничего: ее родня обеспечит явку! А он будет потихоньку вливаться в дружный коллектив родственников…
Ласковый теленок двух маток сосет. А Илья оказался неласковым.
И если поначалу, до свадьбы, он еще выдавливал из себя какие-то слова, отдаленно напоминающие комплименты, то потом это стало сходить на нет.
Анечка очень любила нескладного высокого Илюшу: они познакомились в парке на аттракционах – позже девушка будет удивляться, чего это его туда занесло.
Наверное, это была судьба – не иначе: оказаться в нужное время в нужном месте.
И он ее тоже любил: это было видно по поведению мужа и его ежедневной заботе. Тогда почему — ноль ласковых слов? Вариантов трактовки этого было несколько.
Возможно, молодой человек хотел казаться значительнее и брутальнее: внешне-то он явно не дотягивал до мачо.
Может, просто стеснялся, потому что имел мало опыта в подобных отношениях.
Но опыт здесь и не нужен: просто веди себя, как подсказывает тебе сердце-вещун! Так говорила Анина бабушка.
И почему бы лишний раз не назвать ее хотя бы милой? Не говоря уже обо всех этих лапочках, зайках, кисках и прочих обитателях зоопарка? Так нет: Аня — и все!
Но иногда-то можно отступить от своего правила: ведь бывают эти самые сладостные секунды…
Так почему нет-то, Илюшенька?
Может, характер такой? Как там – интроверт, кажется! Но разве интроверты женятся?
Анька поискала в интернете. Оказалось, женятся! Но потом, естественно, по этому поводу возникают терки, потому что у этих самых интровертов совершенно другое представление о любви и особенный способ общения.
Куда же она раньше-то смотрела?
Но ведь остальное-то у них было хорошо: муж был неприхотлив, помогал в быту, не имел вредных привычек и ел все, что она готовила. Особенно, любил колеты с картофельным пюре.
Да, а еще Илюшка не пил, не курил, как в песне. Но цветы, правда, дарил редко. И опять – без книксенов и реверансов: тебе — твои любимые.
В принципе – ангел. И чего тебе надо, Анечка? Ведь ангелы, наверное, вообще молчат!
Длительных разговоров Илья избегал: все-таки – ангел! О прошлой жизни и родителях говорил неохотно: он и раньше был немногословным. Хотя настоящий мужчина и не должен трещать без умолку.
Про отца коротко сказал, что тот бросил их с мамой еще в его раннем детстве.
А с мамой-то что? А мама ум..ерла. И — никаких подробностей, как Анька ни старалась: ум..ерла так ум..ерла. Вот – есть тетя: мамина двоюродная сестра. Все!
Возможно, именно отсутствием родни объяснялась эта напускная суровость? Девушка была твердо уверена, что все это – напускное! Ведь поделиться-то не с кем!
Вот она, например, каждый день разговаривает с мамой по телефону. И с сестрой тоже, рассказывая даже самое сокровенное. И практически не представляет себе жизни без этого самого трепа.
А тут приходится все держать в себе. Ну, ничего: будет общаться с ней – любимой женой.
Первое время Аня даже находила в этом некую прелесть, что ли, и элемент игры.
Воспитанная в полной семье на хорошей литературе, она представляла себя Гердой, а Илью – Каем. Да, мальчиком, в сердце которого попал ледяной осколок.
И теперь она, Аня-Герда – чувствуете, как красиво! — должна помочь мужу и растопить его ледяное сердце. И у нее это обязательно получится!
Но время шло, а осколок так и не растапливался. Ну, что, это было неприятно, но не сме..ртельно.
У других- то, вообще был полный от..стой: мужики мотались по рыбалкам и саунам, пили и изменяли направо и налево.
Да, и продували уйму денег. Причем, перемежая все это ласковыми словами: и что лучше?
А тут – неласковый! Да вы зажрались, Анечка!
И девушка решила: пусть идет, как идет!
А потом они неожиданно встретили Илюшину маму: к тому времени пара была уже в браке два года.
Встретили ту, которая, по словам мужа, безвременно усопла.
Ошеломленная Анечка не смогла произнести ни слова: Илью на улице окликнула довольно красивая и ухоженная женщина. Оказалась, ум..ершая мама…
Чур меня, чур…
Никто никому не кинулся на шею. Никаких рукопожатий и поцелуев. Никаких вопросов с обеих сторон о личной жизни. Только обмен взглядами на расстоянии и несколько ничего не значащих фраз.
— То есть это – твоя мать? – изумилась позже девушка. — А зачем тогда было все это воротить с безвременной кончиной?
— А ты просто не поймешь! — обронил муж. – А так – всем легче!
— Отказаться от матери – легче? От алкашей не отказываются, а тут вполне себе приличная женщина! И полное равнодушие с твоей стороны!
Все это время – дело происходило на улице – муж молчал, глядя в сторону.
А Аню несло все дальше:
— Ну, ладно, со мной ты так! Я тебе – никто! Но это же – мать!
Разве можно быть таким жестокосердным? Да ты просто чур…ба..н! Видеть тебя больше не могу! Живи букой!
И девушка убежала собирать вещи: ее родные жили в этом же городе.
И муж не стал этому препятствовать: просто молчал и смотрел в сторону.
— Анечка, детка — ты куда? — Встревожилась Илюшина тетя, увидев на автобусной остановке Аню с чемоданом: они жили поблизости.
— Ухожу я, тетя Лида! Насовсем!
— Чего это? И сразу насовсем? Обидел кто?
— Да – Ваш Илья!
— Да нет – он не мог! – с уверенностью произнесла тетка. – Неужели сказал что-то или, хуже того, ударил?
— Нет, наоборот, не сказал!
— Чего не сказал? – удивилась Лида.
— Да ничего не сказал – молчит все вечера, как бирюк: слова клещами не вытянешь.
— А он у тебя не пьет?
— Нет, конечно: Илюшка же этого не любит! Так, насухую молчит!
— А на работу ходит?
— Каждый день!
— А по дому?
— И по дому!
— И молчит?
— И молчит!
— И пусть себе молчит!
— Да я тоже так думала: в остальном-то у нас все было неплохо! Но недавно мы встретили его ум..ершую маму! Да, тетя Лида – оказывается, она жива.
— Нинка-то? Да что ей сделается! Она же у нас – живее всех живых.
Как этот – вождь мирового пролетариата! И что там с мамашкой-то? Какие новости?
— Так вы тоже знали, что она жива? – изумилась девушка. — А почему не сказали?
— А так всем легче! – произнесла тетя Лида уже знакомую фразу.
— А ничего, что он все это время мне врал? Да, врал, что кроме Вас у него никого нет.
А у него, оказывается жива родная мама. Получается, что он при жизни от нее отказался и заживо похоронил! А это – предательство!
— Ты, это, погоди – не мельтеши! Илья-то, как раз, от нее не отказывался. Да и не всегда он был таким. Это она, Нинка, …ва, от него отказалась.
— Как это? – изумилась Аня. – Разве можно отказаться от ребенка?
— А это ты у нее спроси при встрече, — посоветовала Лида. – Она, кстати, в гости не набивалась?
В гости новоиспеченная свекровь не набивалась и никакого интереса к сыну и девушке рядом не проявила: даже не поинтересовалась, кто это, как сделала бы любая нормальная мать.
И, вообще, была полностью поглощена чем-то очень для нее существенным и важным: я тороплюсь – у меня важное свидание!
Все это и выложила Анечка тете.
— Ну, конечно – Нинка в своем репертуаре! У нее все свидания – важные! Поэтому и парнишку в интернат при живой матери сдала, чтобы не мешал свиданькаться.
— Как в интернат? – удивилась Аня. – Илья мне об этом никогда не говорил.
— А он не любит об этом вспоминать. И я тогда не смогла помочь: жить со мной он неожиданно отказался.
Говорит, раз мать отреклась, буду сам по себе. И жил сам по себе до самого выпуска.
Только замолчал. А Нинка даже его и не навещала в этом самом детском доме: у нее всегда портки были на первом месте!
Аня слушала все, раскрыв рот: вот оно как, оказывается!
— А потом Илюшка мне сказал: мама для меня ум..ерла. Раз я ей не нужен, то пусть все так и будет.
Потому и про свадьбу ей не сказал: ей же на него плевать с высокой стройки коммунизма! Нет, он ее простил, конечно, и всякое такое. Но ум..ерла так ум..ерла…
— А отец его где?
— А кто его знает? – вздохнула тетя Лида. – Эта … ему изменила, и он ушел. А мужик-то хороший был. И алименты платил. Говорят, в другой город подался, чтобы не видеть это непотребство.
М-да… А она-то, глу..пая, с чемоданом куда-то намылилась…
— А ты, деточка, на него не сердись! – продолжала тетка. — Просто он боится, что ты тоже его бросишь, как мама когда-то! Ведь он ее очень любил! А она его предала.
Поэтому и к тебе относится настороженно: а что, если опять на те же грабли. А он – очень хороший, Илюшка-то!
— Спасибо, тетя Лида, за информацию! – на ходу выкрикнула Анька и поволокла чемодан обратно: Герда она или не Герда, в конце концов?
Конечно же, Герда! И поэтому Кай сегодня получит на ужин свои любимые котлеты с пюре: спасать так спасать!
Хотя, в сказке про это не было сказано ни слова, все происходило именно так!
И хочется надеяться, что старина Андерсен совершенно не возражал бы против таких несущественных изменений…
