— Ну не может же она вечно так врываться в нашу жизнь! — голос Ксении дрожал от возмущения, когда она обнаружила на кухонном столе незнакомую вазу с искусственными цветами.
Алексей неловко поправил воротник рубашки и отвел взгляд.
— Мама просто хотела сделать приятное. Она считает, что здесь было пусто.
— Пусто? — Ксения обвела рукой кухню, которую сама обустраивала последние три недели. — А мои живые цветы, которые стояли здесь с утра, она просто выбросила?
— Наверное, они ей показались увядшими, — пробормотал Алексей, явно избегая прямого конфликта.
— Она приходит, когда нас нет дома! Без спроса! Это нормально, по-твоему?
Ксения и Алексей Алмазовы наконец-то переехали в собственную квартиру месяц назад. Двухкомнатная квартира в новостройке стала для них символом начала новой, независимой жизни. Ксения вложила в обустройство дома всю душу, выбирая каждую мелочь с любовью и заботой.
— У неё есть ключ для экстренных случаев, — напомнил Алексей. — Я сам дал ей запасной комплект.
— Но она использует его не для экстренных случаев, а чтобы хозяйничать тут в наше отсутствие!
Валерия Егоровна Алмазова считала своим материнским долгом следить за бытом сына даже после его женитьбы. С самого начала отношений Алексея с Ксенией она не скрывала своего недовольства выбором сына.
— Эта девочка не умеет вести хозяйство, — говорила она подругам. — Мой Лёшенька привык к уюту и порядку.
Когда молодые объявили о покупке квартиры, Валерия Егоровна была уверена, что и её мнение будет учитываться при выборе жилья. Однако Алексей с Ксенией справились сами, с финансовой помощью родителей Ксении.
— Одна треть стоимости — мои накопления, — с гордостью сообщил Алексей матери, — а остальное помогли родители Ксюши.
Эта новость стала для Валерии Егоровны настоящим ударом. Она-то рассчитывала, что без её участия покупка не состоится, и она сможет диктовать условия. Теперь же оказалось, что родители невестки имеют больше влияния, чем она.
— Что за помощь такая? — подозрительно спросила Валерия Егоровна. — Они потом отберут твою долю? Или заставят вернуть деньги с процентами?
— Мама, успокойся. Они просто хотят, чтобы мы жили самостоятельно.
— А я, значит, не хочу? — возмутилась Валерия Егоровна. — Я всю жизнь на тебя положила, а теперь какие-то чужие люди указывают, где моему сыну жить?
Через две недели после новоселья Ксения впервые заметила следы присутствия свекрови. Сначала это были мелочи — переставленные кухонные принадлежности, аккуратно сложенное по-другому бельё в шкафу. Потом появились новые занавески на кухне, которые Ксения не покупала. А однажды она обнаружила записку на холодильнике: «Лёшенька, приготовила тебе твой любимый салат, он на второй полке. Мама».
— Когда ты дал ей ключи от нашей квартиры? — спросила она мужа вечером.
— В день, когда мы получили их от застройщика, — спокойно ответил Алексей. — А что такого? Мама всегда знала, где мои запасные ключи. — Он помолчал. — Она сказала: «Немедленно дай мне ключи от квартиры! Это и мое жилье тоже». Что-то вроде этого. Я рассудил, что она говорит верно.
— Нет, не верно! Это наша квартира, Лёша. Наше с тобой пространство.
— Да ладно тебе, Ксюш. Она же помогает.
Ситуация обострилась, когда однажды Ксения, работавшая в тот день из дома, услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь открылась, и на пороге появилась Валерия Егоровна в сопровождении двух незнакомых женщин.
— Ой, а ты дома? — удивилась свекровь. — А я думала, ты на работе.
— Я работаю удалённо, — напомнила Ксения. — А это кто?
— Это Нина Павловна и Ирина Степановна, мои подруги. Хотела им нашу новую квартирку показать.
— Нашу? — переспросила Ксения.
— Конечно, — с улыбкой ответила Валерия Егоровна. — Семейное приобретение. Проходите, девочки, не стесняйтесь.
Пока Валерия Егоровна водила подруг по квартире, Ксения слышала обрывки её рассказа:
— Вот, купили на общие средства… Я, конечно, тоже внесла свою лепту… Без меня бы они не справились…
Вечером Ксения пересказала всё мужу.
— Лёша, твоя мама рассказывает всем, что вложила деньги в нашу квартиру!
— Ну, косвенно так и есть, — пожал плечами Алексей. — Она же меня вырастила, образование дала.
— Но она прямо говорит, что дала деньги на покупку! Это неправда!
— Не делай из этого трагедию, — отмахнулся Алексей. — Ей просто хочется чувствовать свою причастность.
На следующей неделе Ксения вернулась домой раньше обычного и застала в своей гостиной целый женский клуб — Валерия Егоровна и четыре её подруги уютно расположились с чашками и тарелками, рассматривая семейные фотографии Алмазовых.
— А вот и наша хозяюшка! — воскликнула Валерия Егоровна. — Девочки, это Ксюша, жена моего Лёши.
— Валерия Егоровна, — сдержанно произнесла Ксения, — можно вас на минутку?
В коридоре Ксения тихо, но твёрдо сказала:
— Я прошу вас предупреждать о своих визитах. И тем более о визитах с гостями.
— Что значит «предупреждать»? — возмутилась Валерия Егоровна. — Я мать Лёши! Я имею полное право бывать у сына, когда захочу!
— Но это наша с ним квартира…
— И моя тоже! — отрезала свекровь. — Думаешь, без моей поддержки Лёша смог бы накопить даже на свою треть? Всё, что есть у него — от меня!
Вечером состоялся серьёзный разговор с мужем.
— Лёша, так больше продолжаться не может, — Ксения старалась говорить спокойно. — Твоя мама устраивает здесь приёмы в наше отсутствие. Она всем рассказывает, что это её квартира тоже.
— Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? — развёл руками Алексей. — Запретил матери приходить?
— Да! То есть, не запретил, а объяснил, что нужно уважать наше пространство. Что нельзя приходить без предупреждения, приводить посторонних людей…
— Моя мама — не посторонний человек! — повысил голос Алексей.
— А её подруги? Они тоже члены семьи?
Разговор закончился ничем. Алексей, как обычно, предпочёл уйти от конфликта, сославшись на усталость.
Через день Ксения приняла решение. Дождавшись, когда муж ушёл на работу, она вызвала мастера и сменила замки. Новые ключи она оставила только себе и Алексею.
Вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла разъярённая Валерия Егоровна.
— Почему мой ключ не подходит? — потребовала она объяснений.
— Мы сменили замки, — спокойно ответила Ксения.
— Немедленно дай мне ключи от квартиры! — воскликнула Валерия Егоровна. — Это и моё жильё тоже!
— Нет, Валерия Егоровна, это не ваше жильё, — твёрдо сказала Ксения. — В документах только два собственника — я и Алексей.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — повысила голос свекровь. — Я требую ключи! Сейчас же!
На шум из своей квартиры вышел сосед сверху, пожилой мужчина с внимательным взглядом.
— Добрый вечер, дамы, — вежливо поздоровался он. — У вас всё в порядке?
— Нет, не в порядке! — возмутилась Валерия Егоровна. — Моя невестка не даёт мне ключи от квартиры моего сына!
— Вы собственник этой квартиры? — поинтересовался сосед.
— А вы кто такой? — подозрительно спросила Валерия Егоровна.
— Николай Петрович, ваш сосед сверху. Бывший юрист, между прочим, — с улыбкой представился мужчина. — Так вы собственник?
— Мой сын собственник! А значит, и я имею право…
— Боюсь, что нет, — мягко прервал её Николай Петрович. — Если ваше имя не указано в свидетельстве о собственности, то юридически эта квартира вам не принадлежит.
Валерия Егоровна метнула испепеляющий взгляд на соседа, затем на невестку и, резко развернувшись, ушла. Но не успела Ксения перевести дух, как зазвонил телефон. Это был Алексей.
— Ты что натворила? — его голос звучал раздражённо. — Мама в слезах мне звонит!
— Лёша, я просто сменила замки…
— Без моего ведома? Ты понимаешь, как это выглядит?
— А ты понимаешь, как выглядит то, что твоя мама хозяйничает в нашей квартире, когда нас нет?
— Я вечером приеду, поговорим, — отрезал Алексей и повесил трубку.
Вечером разговора не получилось. Алексей вернулся поздно, от него пахло маминым фирменным пирогом.
— Я переночую у мамы, — бросил он, собирая вещи. — Она сейчас одна и очень расстроена.
— А я? — тихо спросила Ксения. — Я тоже расстроена.
— Ты же сильная, справишься, — буркнул Алексей и ушёл.
Следующие дни превратились для Ксении в настоящий кошмар. Валерия Егоровна начала обзванивать всех родственников, рассказывая свою версию событий.
— Представляете, эта девчонка выгнала меня из квартиры моего сына! А ведь без меня они бы никогда не купили это жильё!
До Ксении доходили слухи, что свекровь рассказывает всем о каком-то вкладе в покупку квартиры, о том, что якобы отдала все свои сбережения сыну.
Алексей всё реже появлялся дома, а когда приходил, то был холоден и немногословен. Однажды вечером он всё же решился на разговор.
— Ксюш, может, дадим маме один ключ? Для спокойствия?
— Для чьего спокойствия, Лёша? Для твоего? Или для мамы, которая считает нашу квартиру своей собственностью?
— Ты преувеличиваешь…
— Нет, Лёша. Я не преувеличиваю. Твоя мама говорит всем, что вложила деньги в покупку. Это правда?
Алексей отвёл глаза.
— Нет… Но она помогала мне всю жизнь…
— Это другое, Лёша. Совсем другое.
В один из вечеров раздался звонок. Ксения открыла дверь и увидела на пороге своих родителей — Евгения Николаевича и Елену Юрьевну Уледовых.
— Мама? Папа? Что вы здесь делаете?
— Нам позвонила твоя свекровь, — хмуро сообщил отец. — Наговорила странных вещей о каких-то долях в квартире, о том, что ты чуть ли не выгнала её на улицу…
— И мы решили приехать и во всём разобраться, — добавила мама, обнимая дочь.
Весь вечер Ксения рассказывала родителям о происходящем. О том, как свекровь хозяйничает в их квартире, как рассказывает всем о своём якобы финансовом участии, как Алексей не может противостоять матери.
— Так, — решительно сказал Евгений Николаевич, когда дочь закончила рассказ. — Завтра же организуем встречу. Все стороны должны высказаться.
— Папа, не уверена, что это хорошая идея…
— Это единственно верная идея, дочка, — твёрдо сказал отец. — Нельзя позволять этой ситуации разрушать вашу семью.
На следующий день в квартире Алмазовых собрались все участники конфликта: Ксения с родителями, Алексей и Валерия Егоровна. Атмосфера была напряжённой.
— Итак, — начал Евгений Николаевич, — давайте проясним ситуацию. Эта квартира куплена на средства Алексея и на средства, которые дали мы с Еленой. Валерия Егоровна, у вас есть какие-то документы, подтверждающие ваше финансовое участие?
— А вы кто такой, чтобы меня допрашивать? — вскинулась Валерия Егоровна.
— Я отец Ксении и человек, который дал две трети суммы на покупку этой квартиры, — спокойно ответил Евгений Николаевич. — И я хочу понять, на каком основании вы заявляете свои права на это жильё.
— Лёша — мой сын! Я всю жизнь…
— Мама, — впервые перебил Алексей, — ты действительно давала мне деньги на покупку квартиры?
Валерия Егоровна замялась.
— Ну… не напрямую. Но я же тебя вырастила! Кто тебе образование дал? Кто тебя кормил-поил все эти годы?
— То есть, фактически, денег на покупку квартиры вы не давали, — подытожил Евгений Николаевич. — Тогда на каком основании вы требуете ключи и считаете эту квартиру своей?
— Я мать! У меня есть права!
— На что именно? — мягко спросила Елена Юрьевна. — На то, чтобы приходить без приглашения? Приводить посторонних людей? Выбрасывать вещи Ксении?
— Я помогаю им обустроиться! — воскликнула Валерия Егоровна. — Эта ваша дочь ничего не умеет! Лёша привык к уюту!
— Мама, хватит, — тихо, но твёрдо сказал Алексей. — Ты ведёшь себя неправильно.
Валерия Егоровна изумлённо уставилась на сына.
— Что? Ты против родной матери?
— Я не против тебя, мама. Я против того, как ты себя ведёшь. Эта квартира принадлежит мне и Ксении. Мы благодарны её родителям за помощь. И мы сами решаем, как здесь жить.
— Неблагодарный! — воскликнула Валерия Егоровна и полезла в сумочку. — А это что?
Она достала какой-то листок бумаги.
— Вот! Расписка! Алексей Алмазов получил от Валерии Егоровны Алмазовой сумму в размере… для покупки квартиры!
Евгений Николаевич взял протянутую бумагу, внимательно изучил её.
— Это подделка, — уверенно сказал он. — Причём очень плохая. Дата стоит задним числом, подпись не похожа на подпись Алексея, да и сам документ составлен юридически безграмотно.
— Лёша! — воззвала к сыну Валерия Егоровна. — Скажи им!
Все взгляды устремились на Алексея. Он побледнел, но затем решительно выпрямился.
— Мама, ты никогда не давала мне денег на квартиру. Более того, часть моего взноса — это долг, который я взял у Сергея. Я до сих пор его не вернул.
Это признание стало последней каплей. Валерия Егоровна вскочила, схватила сумочку.
— Вот значит как? Предал родную мать? Ну и живите тут! Не нужна мне эта квартира! И вы мне не нужны!
Она выбежала, громко хлопнув дверью.
Поздно вечером, когда родители Ксении уже уехали, супруги сидели на кухне. Между ними повисло тяжёлое молчание.
— Прости меня, — наконец произнёс Алексей. — Я должен был сразу тебя поддержать.
— Почему ты этого не сделал? — тихо спросила Ксения.
— Я всю жизнь боялся маму расстроить. Она вырастила меня одна, без отца. Всегда говорила, что я — единственный смысл её жизни. И я… я просто привык уступать.
— Лёша, я понимаю её страх одиночества. Но это не даёт ей права контролировать нашу жизнь.
— Я знаю, — кивнул Алексей. — Теперь знаю. И я больше не позволю ей вмешиваться.
— Ты уверен? — с сомнением спросила Ксения. — Завтра она позвонит, начнёт плакать, говорить, что ты её бросил…
— Я поговорю с ней. Твёрдо. Объясню, что люблю её, но наша с тобой семья — это наша с тобой семья. И наша квартира — это наша квартира.
Ксения хотела верить мужу, но сомнения оставались. Слишком много было сказано и сделано за эти недели. Доверие подорвано.
— Я люблю тебя, Ксюш, — тихо сказал Алексей, беря её за руку. — И я всё исправлю. Обещаю.
— Я тоже тебя люблю, Лёша, — ответила Ксения. — Но нам предстоит долгий путь, чтобы всё наладить.
Через неделю Алексей действительно поговорил с матерью. Разговор был тяжёлым. Валерия Егоровна обвиняла сына в предательстве, плакала, угрожала, что больше никогда его не увидит.
— Мама, я люблю тебя, — твёрдо сказал Алексей. — Но я люблю и Ксению. Она моя жена, мы создаём свою семью. И я прошу тебя уважать наше пространство и наши решения.
— Я всегда хотела для тебя только лучшего! — воскликнула Валерия Егоровна.
— Знаю, мама. Но я уже взрослый и сам решаю, что для меня лучше. Ты всегда будешь моей мамой, и я всегда буду тебя любить. Но ты должна принять мой выбор.
Валерия Егоровна не смирилась, но по крайней мере перестала активно вмешиваться в жизнь молодой семьи. Она всё ещё распускала слухи среди родственников, но уже не пыталась проникнуть в квартиру или требовать ключи.
Отношения между Ксенией и Алексеем постепенно налаживались. Он действительно стал более решительным, научился отстаивать границы их семьи. Она старалась поддерживать его в этом нелёгком процессе.
Квартира, ставшая яблоком раздора, постепенно превращалась в настоящий дом — место, где им обоим было хорошо и спокойно. Они вместе выбирали новую мебель, вместе планировали ремонт в ванной, вместе решали бытовые вопросы.
— Ты не жалеешь, что мы купили эту квартиру? — спросил однажды Алексей, обнимая жену.
— Ни секунды, — улыбнулась Ксения. — Каждое испытание делает нас сильнее. Мы справились с этим, справимся и с другими.
Они оба понимали, что отношения с Валерией Егоровной никогда не станут идеальными. Она не из тех людей, кто признаёт свои ошибки или меняет своё поведение. Но они также понимали, что главное — это их собственная семья, их отношения, их умение поддерживать друг друга в трудные моменты.
Их дом стал крепостью — не для того, чтобы отгородиться от мира, а чтобы создать место, где они оба могли быть собой, любить друг друга и строить общее будущее, несмотря на все преграды.
И где-то в глубине души Ксения надеялась, что когда-нибудь Валерия Егоровна поймёт: счастье сына — это не контроль над ним, а возможность видеть его счастливым рядом с любимым человеком. Пусть даже для этого понимания потребуются годы.
