— Умерла… Всё, теперь начнётся, — сказал Иван Степанович, глядя в окно на припаркованный у дома джип.
— Кто умер-то? — испуганно отозвалась жена, вытирая руки о фартук.
— Зинаида Сергеевна, моя тётка. Последняя из рода Муромцевых. 84 года всё-таки. Старость ….
— Это которая на жила Тверской, в квартире с люстрами из Италии?
— Она самая.
Жена молча села на табурет. В голове у неё уже сложилась картина : зеркала в рамах, старинная мебель, хрусталь, золото, картины, квартира в центре. То есть — наследство. И тут же закололо сердце: а вдруг не он наследник…
— А наследство?.. — осторожно спросила она.
— Есть завещание. Но, скорее всего, там весь зоопарк прописан — племянники, соседи, кошки, , внуки соседок…
— Надо ехать. Срочно.
— Да я уже такси вызвал. Интуиция сработала.
К утру у квартиры тёти Зины собрался народ, будто кто-то в телеграм-канал выложил: « Выдаём наследство, срочно, все в центр Москвы!»
Пришли:
Артур и Вита — племянники из Саратова, ни разу в жизни Зину не навещали, но знали, что в квартире два камина.
Мария Петровна — «соседка с правой стороны», которую никто не звал.
Ирина, дочка племянницы от первого брака тётки. Всё ещё пыталась понять, кем приходится покойной, но была уверена — « на свою долю имеет право».
Ну и, конечно, адвокат. Строгий, в очках, с портфелем. Он всех и охладил:
— Завещание есть. Всё будет оглашено через три дня, как положено по закону.
— А на что вы намекаете? Что мы тут должны сидеть неизвестно сколько — вскипел Артур. — Я за билет отдал восемь с половиной тысяч, между прочим!
— А я тоже потратила свои деньги, пока сюда добиралась! — взвизгнула Ирина. — Это уже, между прочим, моральный ущерб!
— А я вот картошку копала! Пришлось всё отложить и прийти сюда — неожиданно сказала соседка Мария Петровна.
— И при чём здесь это? — не выдержала Вита.
— Да просто к слову…
В этот момент в коридоре появился мужчина лет шестидесяти в кожаной куртке.
— Извините, а я — гражданский муж покойной. Пётр. Пятнадцать лет вместе жили. Я ей даже борщ варил, между прочим.
Все разом посмотрели в сторону вошедшего.
Наступила тишина.
Номинанты в наследники разошлись по номерам, как в шахматах. Вита открыла ноутбук: «как обжаловать завещание в суде». Артур звонил другу: «помнишь, ты юриста знал? Надо бы…»
А Иван с женой сидели в кафе:
— Тётка могла меня вписать. Всё-таки я к ней на дачу ездил в прошлом году. Три раза.
— Надо действовать! Вспомни! Может, ты ей внука помог устроить?
— У неё нет внуков.
— Ну, тогда это даже лучше.
Тем временем гражданский муж Пётр, готовясь к наследованию , с серьёзным видом обошёл три нотариальные конторы, пытаясь доказать, что он фактически жил с покойной. Принёс старый паспорт с временной регистрацией, свою медкарту из прикрепленной к адресу поликлиники, чек из «Пятёрочки» от 2020 года.
Адвокат всё это молча слушал и только говорил:
— Всё будет по завещанию.
В день Х собрались все. Даже те, кто в прошлый раз был «на удалёнке». Атмосфера напоминала лотерею:
— Я думаю, тётка всё отдала монастырю, — тихо прошептала Ирина.
— Не каркай, — буркнул Артур.
Нотариус торжественно открыл портфель и начал читать:
> «Я, Зинаида Сергеевна Муромцева, в здравом уме и твёрдой памяти, настоящим завещаю следующее:
Квартиру по адресу: Москва, ул. Тверская, д. 6, завещаю…
…НИКОЛАЮ ИВАНОВИЧУ, санитару, который выносил за мной ночные судочки и не жаловался».
— Что?! — пронеслось по комнате, как взрыв.
> «…Коллекцию антиквариата передаю в дар музею декоративного искусства. Пусть люди смотрят.
Сбережения в размере 6 миллионов рублей прошу передать в фонд помощи детям с ДЦП.
Остальным завещаю простить меня, если не оправдала чьих-то ожиданий.
И да: Пётру — мой электрический самовар и фотографию на кухне. Это память.
С любовью, тётя Зина».
Всю родню словно холодной водой окатили. Кто-то плакал. Кто-то ругался. Кто-то уже гуглил, как оспорить волю покойной.
А Иван Степанович и его жена вышли молча. На улице было солнечно.
— Всё честно, — сказал он. — Санитару она звонила чаще, чем мне.
— А в музей пусть передаёт — хоть для пользы будет . Главное, что не этим жадюгам …
— А мы… Мы поехали домой. У нас с тобой, между прочим, ещё гараж не достроен.
После оглашения завещания часть родни разъехалась по домам , но самые «принципиальные» остались — делить то, чего уже нет.
— Шкафы эти — точно антиквариат, — заявила Вита, разглядывая резные дверцы. — Я их завтра оценщику покажу.
— А что ты туда полезла? Ты вообще кто здесь?! — вспыхнула Ирина.
— Кто? Я ? Я — внучатая племянница! У меня по кодексу должно быть право на пятое колено!
— Какой кодекс? Я тебе устрою пятое колено ! Это тебе не куртка на «Вайлдберриз», чтоб по промокоду получить!
— Девочки, — попытался вмешаться Артур, — давайте конструктивно. Вот бумага, вот ручка. Давайте напишем, что кому нужно, и поделим это вместе. Символически.
— Я хочу люстру, — тихо сказала Ирина.
— А я — балконные цветы, — почему-то выдохнула Мария Петровна, они такие красивые.
Через неделю Артур пришёл к нотариусу с заявлением: оспариваю завещание. За ним — Ирина, с выпиской с сайта из интернета.
— Завещание составлено под давлением, — уверенно сказал Артур. — Покойная была в неадеквате.
— Вы врач?
— Нет. Но у меня друг — медбрат. Он говорил, что в старости все немного того.
— А вы, Ирина?
—А я нашла в интернете, что в Германии такие завещания оспариваются.
— А мы в России.
— Ну, не принципиально же…
— Принципиально, — нотариус надел очки. — И ещё: есть видеозапись, как Зинаида Сергеевна зачитала своё завещание сама, на камеру. По собственной воле.
Видео было коротким. В нём старушка сидела у окна с кружкой чая:
> — Я долго думала. Но дарить после смерти — это всё равно что прощать человека без извинений. Поэтому я отдаю то, что мне было дорого, тем, кто был рядом. Не для выгоды — для справедливости.
Артур вышел молча. Ирина — шмыгала носом.
Спустя месяц Николай зашел в аптеку. У витрины с препаратами он увидел Ирину. Она стояла , с пакетом из «Ашана» и несчастным взглядом читала названия лекарств.
— Здравствуйте, — сказал он вежливо.
— Вы…. Вы тот… санитар?
— Николай Иванович.
— Я… простите. Мы все думали… ну, что вы …
— Я тоже думал, что вы — родня. Но как вы себя вели… знаете ли…
— Я не знала, я даже и не предполагала, что тётя так вас уважала, и так к вам была привязана.
— Уважала — не то слово. Мы с ней… как с бабушкой. Я ей даже телефон подарил, потом обучал как пользоваться. Она тикток смотреть любила.
— Правда?..
— А вы звонили ей хоть раз просто так?
— …Нет.
— Тогда вы сами ответили на свой вопрос.
Он ушёл. А она осталась стоять — с этим мешком, и ощущением, что настоящий «наследник» — вовсе не тот, кто по крови, а тот, кто человечнее.
Иван с женой тем вечером выпили по бокалу вина.
— Ну что, не повезло нам с наследством?
— Зато совесть чиста, — усмехнулась жена. — Мы хотя бы не дрались, как те.
— А я всё равно поеду на дачу.
— Зачем?
— Портрет Зины сниму. Пусть дома будет, она женщина с характером.
Николай поселился в квартире на Тверской ,купил книги которые были необходимы ему для работы,. установил кресло-качалку на балконе, поставил фото Зинаиды на полку, и иногда вёл монолог :
— Видите, Зинаида Сергеевна? Люди вас запомнили. А кто-то — даже понял ,это для них большой жизненный урок.
Я вас буду помнить ВСЕГДА.
