— Тут мой сын! И мне не безразлична его судьба и качество жизни! И если невестка не может нормально о нем заботиться, то это святая материнская обязанность!
Лида кашлянула и начала улыбаться.
— Тебе смешно? Сейчас будет не до смеха! Я в шкаф заглянула, кто тебя так учил складывать вещи? У тебя руки откуда растут?
— Лида, неумеха ты! – Оксана Яковлевна завелась прямо с порога.
— Что еще не так? – недовольно спросила Лида, глянув на свекровь.
— Проще спросить, а что у тебя так!
Оксана Яковлевна бухнулась в кресло и стала загибать пальцы:
— Опять ты пол метешь непонятно как! А надо же от входной двери к мусорке! Ты так счастье из дома выметешь!
— Вас бы вымести, вот счастье-то было, — буркнула она себе под нос, а вслух, чтобы свекровь услышала, произнесла: — Это же чистой воды суеверие!
— Да хоть три раза, но оно работает!
— У вас все работает, кроме вас самой, — проворчала Лида и предпочла уйти в кухню.
— Вот и тут я хотела тебе сказать! – Оксана Яковлевна пошла следом. – Мясо размораживать в холодильнике надо, а не в раковине!
— Оно в пакете!
— Хоть в ларце из хрусталя! А все равно оно подгнивать начинает по поверхности, пока внутри разморозится!
— Я его сейчас в микроволновке разморожу, — сказала Лида. – Быстро и ничего не подгниет!
— Оно же запекаться начнет! Ты с ума сошла!
Оксана Яковлевна схватила мокрый пакет с куском мясо и закинула его в холодильник.
– Господи! И ты смеешь себя хозяйкой называть? Кто ж сыр оставляет на тарелке просто в холодильнике? Накрыть надо было!
— Я его сейчас съем!
— Приятного аппетита! – выдавила язвительно свекровь. – Так хоть кроме тебя никто не отравится! А тебя вот совсем не жалко!
— Оксана Яковлевна, — Лида повернулась к свекрови и смотрела ей прямо в глаза, — если вам тут все не нравится, что ж вы ходите к нам, как на работу?
— Тут мой сын! И мне не безразлична его судьба и качество жизни!
И если невестка не может нормально о нем заботиться, то это святая материнская обязанность!
Лида кашлянула и начала улыбаться.
— Тебе смешно? Сейчас будет не до смеха! Я в шкаф заглянула, кто тебя так учил складывать вещи? У тебя руки откуда растут?
Оксана Яковлевна направилась к шкафу, чтобы, как это бывало множество раз, вывалить все на пол и заставить Лиду складывать, как свекрови того хотелось, но внезапно остановилась. А остановил ее смешок, который Лида не смогла сдержать.
— Это что? – взревела Оксана Яковлевна. – Ты смеешь насмехаться? И над кем? Над матерью своего мужа?
Ты неблагодарная девчонка! Училась бы, пока я трачу свое здоровье и время, чтобы тебя хоть чему-то научить!
Еще один смешок отправился в полет, и Лиде пришлось зажать рот руками. Но ее глаза, всегда такие выразительные, явственно говорили, что та из последних сил сдерживает смех.
— Да я тебя! – Оксана Яковлевна медленно пошла в сторону невестки, яростно комкая подвернувшееся под руку полотенце. – Да я тебя сейчас так, что Толя тебя не узнает!
— А тебя он сразу узнал? – выпалила Лида, перейдя на «ты».
— Чего? – Оксана Яковлевна притормозила, не до конца поняв, смысл фразы.
— А тебя Толя сразу узнал, когда после детдома вместе с Димой нашел? – спросила Лида громко и отчетливо.
Оксана Яковлевна побледнела.
Дети – это великий дар женщине, чтобы она могла познать счастье материнства.
Оксана, имея на руках двух сыновей пяти и почти трех лет, такого счастья не ощущала.
Она понимала, что в самое ближайшее время, когда младшему исполнится три года, декретные платить перестанут и ей придется искать работу.
А работать, тем более, после пяти лет декрета, ей не хотелось вовсе. А вот деньги, которые падали на карту каждый месяц ей очень нравились.
Опытные дамы скажут, что декрет – это такая работа, от которой хочется сбежать в каменоломни, чтобы там хоть немного отдохнуть. И это верно, но Оксаны совершенно не касалось.
У нее была сердобольная соседка, тетя Маша. У той было пятеро детей, причем старшему было уже девятнадцать, а младшей дочке год.
И Оксана, разнывшись перед тетей Машей, что подрабатывать пытается, сбагривала своих мальчишек на постоянной основе.
Денег тоже подкидывала, чтобы совсем плохой не выглядеть, только деньги не все решают. Тут важно внимание и уход!
А уход у Оксаны получался лучше всего!
— Тетя Маша, я мальчишек приведу, а то у меня работа намечается?
— Конечно, Оксаночка, приводи! – сразу соглашалась соседка.
— Я вот только не знаю, — Оксана мялась на пороге, — там заказ хороший, но с неделю меня не будет.
— Не проблема! Если ехать надо, значит, надо! А я присмотрю! У тебя ж мужа нет, а выжить одной – ой, как не просто! Зарабатывай, милая!
— Спасибо, тетя Маша! – и Оксана уходила в неизвестном направлении.
Естественно, никакой работы не было, просто декретные упали на карту. И Оксану ждали клубы, подружки и приятная компания интересных мужчин. Но об этом она не распространялась.
Грозящий прерваться ручеек финансовых поступлений, вгонял Оксану в черную тоску. Надо было что-то решать. Тем более, на горизонте замаячил интересный мужчина, который проявлял недвусмысленный интерес к ее прелестной персоне.
Непосредственно к Оксане! А все, что имело место быть помимо нее, его не интересовало. А детки были явной помехой чистому и искреннему женскому счастью самой Оксаны.
— Понимаете, у меня очень сложная жизненная ситуация! – говорила Оксана в опеке. – Я же не доучилась до диплома, в декрет ушла.
Сейчас бы доучиться, но у меня совершенно нет денег! И помочь некому! Я в торгово-экономическом училась, мне всего-то полтора года осталось.
А кушать-то надо, да и жить! А я же снимаю! Вот в конце месяца нас выселяют!
— И что вы намерены делать? – спросила инспектор.
— Я на курсы продавцов записалась, но они не оплачиваются, — продолжала вещать Оксана. – Это полгода почти.
Меня знакомая может пустить пожить до первой зарплаты, чтобы я снова что-то сняла, но пустить могут только меня одну. Там бабушка очень болеет!
Врала Оксана с искренним сожалением на лице. Не было ни курсов, ни знакомой. Просто хотела от детей избавиться. Но так, чтобы ее прав не лишили и алименты не потребовали.
— Я прошу, чтобы государство позаботилось о моих любимых мальчиках, пока я хоть немного на ноги не встану!
Конечно, ей пошли навстречу. Диму и Толю направили в детский дом, а с Оксаны взяли обязательство навещать детей и заниматься поправкой своего благосостояния, чтобы предоставить детям нормальные условия существования.
Пять лет еще Оксана ходила в службу опеки и писала бумаги, что все никак не может создать нормальные условия.
А потом дала согласие на лишение родительских прав. Ну и обязалась выплачивать алименты.
А освободившись от препятствий к своему женскому счастью, Оксана, конечно, восстановилась в институте и даже окончила его.
Но это было далеко не основное, чем она занималась. Да и окончила она его только за взятки, которыми ее пичкали многочисленные кавалеры.
Поскакала она изрядно, пока не попала в руки Ковалева Григория.
— Ты моя женщина! — говорил он, зажав в углу. – Еще раз хоть одному мужику улыбнешься, больше тебе улыбаться будет нечем? Поняла?
— Поняла, Гришенька! – лепетала Оксана. – Люблю только тебя! А это просто покупатель!
— Мне плевать, кто это! Я предупредил, а ты услышала!
И даже не думай от меня сбежать! Найду и так отделаю, что врачи будут ребус решать, кто перед ними, мышка-норушка или фарш кулинарный!
Смесь любви и страха держал Оксану рядом с Гришей долгие годы. Настолько долгие, что ее сыновья выпустились из детского дома и даже жениться успели.
А вот зачем они нашли мать, это осталось неведомым. Может быть, хотели узнать, почему она их в детский дом сдала, а может, хотели в глаза ей посмотреть.
Гадать бессмысленно, потому что, найдя мать, а найти было не сложно, в интернете все наследили, поняли, что ее надо спасать.
— Он же б ь е т ее! – восклицал Дима. – Толик, какая бы она мать не была, но она женщина, которая подвергается насилию со стороны мужчины!
Мы обязаны вмешаться, как вмешались бы, даже если бы она не была нашей матерью!
Отловили Григория в подъезде, объяснили накоротке, где мужчина не прав, а потом забрали мать вместе с вещами из квартиры.
Сняли маме жилье, а потом предоставили самой разбираться со своей жизнью.
Оксана не была бы собой, если бы не восприняла это, как знак свыше. Отошла немного от того, что была ругана и бита, и пошла с благодарностью к сыновьям.
— Деточки мои, я бы вас давно забрала, но Гриша мне не позволял! Уг рожал мне! И вам уг рожал! А я же боялась! Так боялась!
И вот только вы мне свободу принесли! Милые мои сыночки! Я же больше жизни вас люблю!
Кое во что Дима с Толиком поверили, кое в чем усомнились, но на дружеское отношение согласились.
А усомнились потому, что Гриша, получая по заслугам, рассказал в нецензурной форме, что таких, как Оксана не защищать надо, а давить, как вшей на расческе.
Ну и подробностями поделился Оксаниной студенческой жизни, потому что доучивался вместе с ней.
— Если бы я ее не любил тогда, так и не отбил бы! А раз отбил, так при себе держал, чтобы она по мужикам не скакала!
А Оксана не знала, что Гриша рот свой открыл не по адресу. И начала играть в образцовую мать. Приезжала то к Диме, то к Толе и воспитывала невесток по своему разумению.
Димина жена была старшей невесткой, и там Оксане не сильно удавалось давить, а вот младшей доставалось так, что та плакала каждый раз, когда Оксана Яковлевна в гости являлась.
Хотя и Лене перепадало до нервного тика.
Дима, недолго думая, и чтобы жену свою защитить, потому что характер у той был боевой, поделился мамиными подвигами на почве материнства и поиска женского счастья.
А Лена сразу пустила компромат в ход! Отбрила Оксану Яковлевну, что у той отпало всякое желание с Леной общаться.
Но оставалась Лида. И вот той доставалось за всех и за все!
— Господи, я уже просто не могу! – плакалась Лида Лене, когда они встретились. – Она меня просто задолбала своими придирками!
И готовлю я плохо, и убираю отвратительно! Так еще и за сыном ее ухаживаю неправильно!
Я уже грешным делом думаю, подбить Толика, чтобы уехать куда-нибудь в глушь, чтобы только подальше от этой ме ге ры!
— А чего ты разоряешься? – с усмешкой спросила Лена. – Ты знаешь, что наша Оксана Яковлевна была не всегда такой примерной и добропорядочной?
— Ну, если ее послушать, так она сразу святой родилась!
— А вот и нет!
И Лена рассказала все, что узнала от мужа. У Лиды в глазах заплясали черти!
— Ну, пусть только придет со своими придирками! Вот я ей отвечу! Отвечу так, что ей света белого мало станет!
— Чего, свекровочка? Поплохело? Думала, что никто не узнает? А вот узнали! – Лида довольно улыбнулась.
— Я хотела, как лучше! Чтобы ты лучше о моем сыночке заботилась, — проговорила Оксана Яковлевна.
— Всяко, лучше, чем ты! Ты же их малышами в детдом сдала!
Да-да, знаю! И ради чего сдала, знаю! А вот знают ли твои нынешние знакомые?
Они-то считают тебя примерной матерью! А если им рассказать?
— Ты не посмеешь? – испуганно произнесла Оксана Яковлевна.
— Я? – удивилась Лида. – Да после того, сколько ты мне крови попортила, даже глазом не моргну!
Оксана Яковлевна не прекратила общения с семьями сыновей, но всегда была до тошноты вежливая и ласковая. И как ни подмывало ее почитать нотаций, сдерживалась.
И только Лида с Леной посмеивались, когда видели внутреннюю борьбу своей свекрови.
