— Нет, Алексей, давай даже не будем это обсуждать, — Ирина устало провела рукой по лицу, глядя на растущие столбики цифр в квитанциях.
Муж заметно занервничал, теребя в руках чашку с остывшим чаем. Последние полчаса они сидели на кухне, пытаясь найти способ сократить семейные расходы. Маленькая Машенька уже спала в детской, и родители могли спокойно поговорить о финансах.
— Ира, ну давай хотя бы обдумаем этот вариант, — Алексей придвинул к себе калькулятор. — Смотри, если оформить квартиру на маму, то за счет её льгот мы сможем экономить почти пять тысяч в месяц. Это же шестьдесят тысяч в год!
— А ещё можно продать почку, сразу миллион получим, — съязвила Ирина, отодвигая квитанции в сторону. — Лёш, ты сам понимаешь, что предлагаешь?
— Понимаю, — вздохнул муж. — Но это же временно. Оформим на маму документы, получим льготы, а потом вернем всё обратно. Ты же знаешь, она никогда…
— Никогда что? — перебила его Ирина. — Никогда не обманет? Не подведёт? Лёша, это моя квартира. Я её купила до нашей встречи, сама накопила на первый взнос. Пять лет откладывала каждую копейку, недоедала, в отпуск не ездила. И теперь ты хочешь, чтобы я просто взяла и переписала её на твою маму?
Алексей поморщился, как от зубной боли. Он прекрасно знал историю покупки этой квартиры. Помнил, как Ирина горящими глазами рассказывала ему при первом знакомстве, что наконец-то купила своё жильё. Она тогда работала бухгалтером в двух местах, по вечерам подрабатывала репетитором.
— Ир, я всё понимаю. Но сейчас такая ситуация… Ипотека, садик, коммуналка. Цены растут, а зарплата стоит на месте. Мама просто хочет помочь.
— Помочь? — Ирина скептически приподняла бровь. — А почему твоя мама не предлагает оформить на себя машину, которую ты купил в прошлом году? Тоже можно было бы сэкономить на налогах. Или может потому, что машина — это твоё, а квартира — моё?
В этот момент в дверь позвонили. Супруги переглянулись — кто мог прийти так поздно? Алексей пошёл открывать. На пороге стояла его мать, Антонина Сергеевна, с пакетом, из которого выглядывала буханка хлеба.
— Решила к вам заглянуть, пирожков напекла, — женщина прошла на кухню, попутно заглядывая в комнаты. — А что это вы такие хмурые сидите?
— Да вот, мам, квитанции изучаем, — Алексей помог матери снять пальто. — Платежи растут, как снежный ком.
— Ой, и не говори! — всплеснула руками Антонина Сергеевна. — У меня вон соседка, тоже всё жаловалась на коммуналку. А потом умная мысль пришла — переписала квартиру на сына-инвалида, и теперь платит копейки! А у меня, между прочим, тоже группа инвалидности есть…
Ирина напряглась. Неужели этот визит был заранее спланирован?
— Антонина Сергеевна, спасибо за заботу, но мы справимся сами, — твёрдо сказала она.
— Да какое там справимся! — махнула рукой свекровь. — Вон, Лёшенька еле концы с концами сводит. А ведь мужчина в семье, кормилец. Ему и так тяжело.
— Мама! — одёрнул её Алексей, заметив, как побледнела жена.
— А что мама? Я правду говорю! — Антонина Сергеевна придвинула к себе квитанции. — Вот, смотрите. С моими льготами платили бы в три раза меньше. Делов-то — сходить в МФЦ, подписать бумаги. Я же не насовсем квартиру забирать собираюсь.
— Нет, — отрезала Ирина.
— Что значит нет? — удивилась свекровь. — Ты что же, родной матери не доверяешь?
— При чём здесь доверие? Это моя собственность, я не хочу ей рисковать.
— Какой риск, господи! — всплеснула руками Антонина Сергеевна. — Я же порядочный человек! Да и Лёша — мой единственный сын, неужели я его обману?
— Мам, давай не сейчас, — попытался успокоить мать Алексей. — Мы сами разберёмся.
— А что тут разбираться? — не унималась свекровь. — Вот он, эгоизм во всей красе! О семье совсем не думает, только о своём. Я ведь как лучше хочу. А она…
— Антонина Сергеевна, — Ирина встала из-за стола, — вы зачем пришли? Правда пирожки принести или…
— Или проконтролировать, чтобы сын тебя уговорил? — закончила за неё свекровь. — А что такого? Я же мать, имею право беспокоиться. Вижу, что вам тяжело, хочу помочь. А ты нос воротишь.
Ирина почувствовала, как к щекам приливает кровь. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— Антонина Сергеевна, давайте начистоту. Вы же понимаете, что если я перепишу квартиру на вас, то юридически она станет вашей собственностью?
— Господи, да кому она нужна, твоя квартира! — всплеснула руками свекровь. — Я же не собираюсь её продавать или завещать кому-то другому. Всё останется в семье.
— В семье — это как? — прищурилась Ирина. — В вашей семье?
— А разве мы теперь не одна семья? — елейным голосом произнесла Антонина Сергеевна. — Ты же жена моего сына, мать моей внучки. Неужели ты думаешь, что я могу вас обмануть?
— Мам, — вмешался Алексей, — давай не будем давить. Это серьёзное решение.
— Какое давление, Лёшенька? Я просто предлагаю помощь. У меня инвалидность второй группы, льготы больше пятидесяти процентов. Вы только представьте, сколько сможете экономить!
Ирина молча смотрела на свекровь. За пять лет совместной жизни с Алексеем она успела хорошо изучить эту женщину. Антонина Сергеевна умела играть на чувствах, особенно на жалости.
— Вот вы молодые, здоровые, — продолжала свекровь, промокая глаза платочком. — А я больная, одинокая. Хочу хоть чем-то помочь единственному сыну. А меня даже слушать не хотят.
Алексей заметно занервничал. Ирина знала — когда мать начинает говорить о своих болезнях, он теряет способность мыслить здраво.
— Ир, может правда подумаем? — тихо произнёс он. — Мама дело говорит, экономия существенная получится.
— Конечно, существенная! — подхватила Антонина Сергеевна. — Вы сможете эти деньги на Машеньку тратить. Или в отпуск съездить. Сколько лет уже никуда не выбирались?
Ирина почувствовала, как её решимость слегка пошатнулась. Действительно, последний раз они отдыхали три года назад, ещё до рождения дочери. С тех пор все деньги уходили на ипотеку и бытовые расходы.
— Вот видишь, — словно прочитав её мысли, продолжила свекровь, — ты и сама понимаешь, что я правильно говорю. Это же просто формальность — сходим в МФЦ, подпишем бумаги. Зато потом сразу легче станет.
— Просто формальность? — Ирина горько усмехнулась. — Нет, Антонина Сергеевна, это не формальность. Это моя собственность, которую я заработала своим трудом.
— Опять двадцать пять! — возмутилась свекровь. — Заладила: моё, моё! А о семье подумать? О муже, о ребёнке?
— Мам, хватит! — повысил голос Алексей.
— Нет уж, не хватит! — Антонина Сергеевна решительно встала. — Я вам добра желаю, а вы… Ладно, думайте. Только недолго. Мне тоже ждать надоело.
— Ждать? — переспросила Ирина. — Чего ждать?
Свекровь осеклась, будто сказала лишнего.
— Ну как чего… Вашего решения, конечно.
Но Ирина уже почувствовала неладное. Это «надоело ждать» прозвучало слишком уверенно, словно свекровь заранее знала, что рано или поздно добьётся своего.
— Антонина Сергеевна, вы что, уже где-то проконсультировались по поводу документов? — в лоб спросила Ирина.
Свекровь замялась, но быстро взяла себя в руки:
— А что такого? Да, ходила в МФЦ, узнавала. Хотела быть готовой, когда вы согласитесь.
— Когда согласимся? — Ирина почувствовала, как внутри всё похолодело. — То есть вы даже не сомневались в нашем ответе?
— Ну а чего тут сомневаться? — пожала плечами Антонина Сергеевна. — Я же для вас стараюсь. Неужели родной матери нельзя довериться?
Ирина перевела взгляд на мужа. Тот сидел, опустив глаза, явно не желая вмешиваться в конфликт.
— Лёш, — тихо позвала она, — ты знал, что твоя мама уже ходила в МФЦ?
Алексей молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Понятно, — Ирина медленно встала из-за стола. — Значит, вы уже всё решили. Без меня.
— Ирочка, не передёргивай, — забеспокоилась свекровь. — Мы просто хотели подготовиться…
— К чему? К тому, что я откажусь? Или к тому, что соглашусь?
— Да какая разница! — не выдержала Антонина Сергеевна. — Главное, что это выгодно для всех. Ты что, не видишь, как Лёше тяжело? Как он выбивается из сил, чтобы всё оплатить?
— При чём здесь Лёша? — взорвалась Ирина. — Это моя квартира! Я её купила до знакомства с ним. Я за неё ипотеку плачу. И я не собираюсь её никому переписывать!
— Вот оно что! — торжествующе воскликнула свекровь. — Значит, всё-таки не считаешь нас семьёй? Для тебя мы чужие?
Ирина медленно обвела взглядом квартиру. Вот здесь, в прихожей, она сама клеила обои. На кухне собственноручно укладывала плитку. Каждый угол, каждая мелочь напоминали о том, как тяжело всё это далось.
— Нет, Антонина Сергеевна, — спокойно ответила она. — Вы не чужие. Но эта квартира — моя. И я не собираюсь ею рисковать.
— Да каким риском? — всплеснула руками свекровь. — Ты что, думаешь, я вас на улицу выгоню? Родного сына? Внучку?
— Знаете, — Ирина подошла к окну, — когда я работала в бухгалтерии, насмотрелась всякого. Сколько людей теряли жильё из-за подобных «временных» переоформлений. Сначала всё по-хорошему, по-семейному. А потом…
— Ты меня с какими-то проходимцами сравниваешь? — задохнулась от возмущения Антонина Сергеевна.
— Нет. Я просто трезво смотрю на ситуацию. Ни один документ я не подпишу, моя квартира останется только моей!
В детской что-то упало, послышался плач Машеньки. Ирина дёрнулась было идти к дочери, но Алексей опередил её:
— Я сам.
Оставшись наедине со свекровью, Ирина продолжила:
— Вы говорите об экономии. О том, как нам будет легче. Но цена этой экономии слишком высока.
— Какая цена? О чём ты говоришь? — раздражённо перебила её Антонина Сергеевна. — Я же для вас стараюсь! Для внучки! Чтобы у неё всё было!
— У неё всё будет, — твёрдо ответила Ирина. — Потому что у неё есть дом. Настоящий, который никто не сможет отобрать.
Из детской донёсся смех — Алексей явно сумел развеселить малышку. Этот звонкий детский смех словно придал Ирине новых сил.
— Антонина Сергеевна, я благодарна вам за заботу. Правда. Но моё решение окончательное.
Свекровь поджала губы:
— Ох, пожалеешь ты ещё, помяни моё слово. Когда платежи совсем душить начнут, когда копейки считать будете…
— Значит, будем считать, — пожала плечами Ирина. — Это лучше, чем потом локти кусать.
В комнату вернулся Алексей с Машенькой на руках. Девочка, увидев бабушку, радостно протянула к ней ручки. Антонина Сергеевна демонстративно отвернулась.
— Что ж, — процедила она сквозь зубы, — вижу, разговор окончен. Только запомни, невестушка: я хотела как лучше.
— Я знаю, — мягко ответила Ирина. — Но иногда лучше — это просто оставить всё как есть.
Когда за свекровью закрылась дверь, Алексей тяжело вздохнул:
— Прости за этот цирк. Я должен был сразу пресечь эти разговоры.
Ирина подошла к мужу, погладила Машеньку по головке:
— Ничего. Зато теперь все точки над «i» расставлены.
— Да уж, — усмехнулся Алексей. — Знаешь, а ведь ты права. Нельзя рисковать тем, что имеешь, ради призрачной выгоды.
Ирина улыбнулась:
— Мы справимся, вот увидишь. Может, придётся где-то потуже затянуть пояс, но это наш дом. И никто не сможет указывать нам, как здесь жить.
Они стояли у окна втроём: Алексей, Ирина и их маленькая дочка. За окном догорал закат, окрашивая небо в тёплые тона. Ирина чувствовала спокойствие и уверенность — она поступила правильно. Потому что дом — это не просто стены. Это место, где ты чувствуешь себя защищённым. И никакая экономия не стоит того, чтобы этой защитой рисковать.
А деньги… Что ж, деньги они заработают. В конце концов, они молоды, полны сил и умеют трудиться. Главное — сохранить то, что действительно важно: доверие, уважение и право самим решать свою судьбу.
