Сделалось страшно. Там сыграно гениально, причём, настолько, что в этот момент весь зал просто замер. Что за кадры? Это – где Нина Евлампиевна «убивает» куртку, подаренную Аллой.
Всего лишь вещь, хотя, и дорогая-модная-шикарная, даже с точки зрения жителя капстраны Хансена, где наблюдался переизбыток шмотья. Только женщина расправлялась не с материей, а с…
Впрочем, всё по порядку. Здесь показано, что такое «последняя капля». Завязка фабулы! Мы наблюдаем семейный завтрак в присутствии Хансена. Звонит некто, в смысле Алла, потом по её просьбе Варвара.
Жена – не дурочка, она давно всё поняла, но у людей в её ситуации часто есть страх полного разрыва, и они мучаются, делая вид, что ничего не просекают.
Н.Е., как презрительно зовёт её Аллочка, уже не в состоянии быть улыбчиво-вежливой, и прорывается такое раздражение, что оно опосредованно выплёскивается на Хансена.
Напомню, что в те времена советские люди «держали марку» в присутствии иностранных гостей – было не принято показывать, что есть проблемы, любые, в том числе сугубо личные.
А Нина Евлампиевна, отнюдь, не холерического темперамента. Флегматика надо очень долго «подогревать», чтобы он взорвался. И вот Бузыкин её подогрел.
Когда жена после бессонной ночи встречает своего загулявшего Андрюшу, не воспоследовала скандала – не тот вариант реагирования. В ответ на очередное, густое и смачное, враньё – расправа с курткой.
Символическое уничтожение …противницы. Вы заметили, что Нина с относительной лёгкостью отрывает рукава? Я не пробовала повторить, но, как мне кажется, это тяжело.
Это какую силу (помимо природной) следовало вложить в это движение. Заметьте – именно движение. Одно. А это не рубашка, это — демисезонное изделие.
К слову, почему Евлампиевна так держится за видимость семьи и за этого Бузыкина? Там не любовь, там – глубокая привязанность и страх быть ненужной. Не одинокой, а вот так – ненужной.
Там есть монолог о занавесках, которые не приняли дочь и зять со «своим вкусом». И потом фраза: «Как это страшно, когда никому не нужна». (Эти вещественные маркеры – куртка, занавески – потрясающе интересны в качестве психологических деталей).
Нина отличается от Аллы именно в этой «точке сборки» — Нина жаждет быть нужна, то есть полезна, тогда как Алла хочет заботы, как девочка, выросшая без отца.
Разве что их общий кавалер не приспособлен для их стремлений – ему-то не важен вообще никто. Его все достали. Все — вериги. Всё — обрыдло, даже Хансен.
Андрюше бы запереться и переводить любимых авторов. В этом фильме все кажутся эгоистами, а по факту все несчастны и проживают не свою судьбу.
P.S. Не, Биллу Хансену хорошо – он в питерском вытрезвителе узнал много новых слов, и теперь — славист высшей пробы.
