Наверное, все уже знают, что двухсерийная комедия «Служебный роман» (1977) поставлена по пьесе Эмиля Брагинского и Эльдара Рязанова «Сослуживцы» (1971). Есть много статей с разборами, интересными сравнениями, но практически всегда не в пользу телепостановки.
Ещё лет десять назад многие удивлялись, когда я выкладывала в Живой Журнал отрывки из телевизионной версии 1973 года. По силе воздействия было нечто, сходное с демонстрацией толкиеновского «Хоббита» (1985), снятого на Ленинградском ТВ. Типа — ого! А что, такое было?!
Так вот, товарищ Новосельцев из постановки-1973 и Новосельцев из версии-1977 не то, чтобы кардинально отличаются, как небо и земля, но всё же разные люди. Я даже не о том, что Андрей Мягков симпатичнее Бориса Левинсона. Я о сущности.
Анатолий Ефремович из пьесы – действительно обычный клерк, тогда как в фильме он …лирический герой. Поэтому всю эту «лирику-романтику» заострили до предела с помощью нехитрых манипуляций. Убрали некоторые нюансы и детали.
Его облагородили. Оговорюсь сразу – не я первая это открыла (насчёт «разных» Новосельцевых – пьеса-то выложена в свободном доступе), но этот вывод – о романтическом персонаже, который получился в конечном итоге, уже мой.
Для начала – о поэзии, что звучит в кадре. По пьесе Новосельцев читает строки Афанасия Фета из школьной программы: «Я пришел к тебе с приветом / Рассказать, что солнце встало…». Наш-привычный Ефремович уже цитирует Бориса Пастернака.
В те времена это маркировало человека определённым образом – нам показывали, что он – представитель настоящей интеллигенции, а, быть может, вхож в интеллектуальные круги Москвы.
Потом из расставания с женой, красоткой Лизой Леонтьевой, делают некую жгучую тайну. Куда-то, зачем-то, навеки… ушла. А он — отобрал детей! Честно говоря, я (и не только я) даже пыталась предположить, что же могла содеять эта «светленькая, хорошенькая, с косой».
Причём я, несколько раз смотревшая тех «Сослуживцев» в дошкольном и младшем школьном возрасте, а потом – в 2010 году на ЮТубе, почему-то напрочь забыла немаловажный фрагмент из диалога Верочки с Калугиной.
Верочка: Она была его женой. Родила ему двух детей, потом закрутила… помните, ревизор к нам ходил, …его фамилия? Помните, с ушами?.. (Показывая, какие уши были у ревизора.)
Калугина: Её не помню. А ревизора помню.
Верочка: (увлеченно). Лиза к нему ушла… Ну, а зачем ревизору чужие дети?
Когда жена уходит к смешному ревизору, это – проза. Когда она …уходит в закат – это уже трагическая поэма о женском коварстве. Потом сия Лиза появляется в разговоре Новосельцева с Калугиной:
Калугина: Я её помню. Она у нас теперь не работает.
Новосельцев: Перешла в министерство.
То есть Лиза по сию пору находится где-то в пределах досягаемости, а не вышла замуж за иностранца, например и не уехала в капиталистический рай (или ад — как уж кому нравится). Исчезла вся интрига!
Больше того – Новосельцева делают самоотверженным отцом-одиночкой, что денно и нощно сражается за дисциплину, крутится, вертится… В пьесе у него есть аж две помощницы – сестра и мама, то есть бабушка тех мальчика-и-мальчика:
«Понимаете, у меня дети остались сегодня одни. Бабушка заболела, и Оксана, это моя сестра, забрала бабушку к себе. И я оставил детям ваш телефон, на всякий случай. Понимаете, они одни… Вообще-то у меня дети очень спокойные…»
Иначе говоря, в первоисточнике Людмила Прокофьевна получала не только мужа и пасынков, но и свекровь с золовкой. В общем, скучно ей не будет. Вольётся в сплочённое семейство Новосельцевых.
Если же резюмировать: в «Сослуживцах» оба главных фигуранта — …намного проще, нежели утончённый, прямо-таки аристократический дуэт, сыгранный Алисой Фрейндлих и Андреем Мягковым. Я бы сказала, что в фильме получились люди с историей.
