— Ой, Олечка, а это что у тебя, сковородки такие уродливые стали? Ты что, до углей жаришь? Или мужа по голове бьешь? Вмятины какие-то… — с ядовитой ухмылкой заявила Татьяна Михайловна
Она стояла разглядывая сковородки, которые были совершенно обычными.
Карга…
Оля внутренне сжималась, каждый раз вспоминая Татьяну Михайловну — мать мужа, от которой чудом удалось сбежать несколько месяцев назад. Они с Толей пожили у неё восемь месяцев, но Оля не выдержала вечных придирок и постоянного контроля.
В итоге они накопили на долгожданную квартиру, взяли ипотеку и переехали в своё маленькое жилье. Жизнь без чужих вмешательств казалась настоящим праздником. Но вот Татьяна Михайловна снова в их доме, стояла в прихожей, осматривая всё вокруг, словно генеральный ревизорро.
— Мама, да что ж ты без предупреждения-то?! Мы чуть полицию не вызвали, когда услышали как какой-то громила ломится! — нервно шутил Толя, которого сбила с толку внезапный визит матери.
Толя был недалеко от правды. Его мать была женщиной грузной, квадратной, с седыми волосами, сбитыми в некрасивый старомодный пучок. Ну довершали образ большие квадратные очки.
— Татьян Михална, ну можно же было хотя бы позвонить, вдруг у нас какие-то планы… — попыталась мягко возразить Ольга, стараясь сдержать раздражение.
— Ой, да перестань, что я вам, ещё отчёты должна предоставлять? — фыркнула свекровь, ощущая своё полное превосходство.
— Я к своему сыночку пришла, проверить, как он тут живёт. А то вон, гляжу на него — кожа да кости! — она покачала головой и провела пальцем по полке в коридоре, явно намекая на отсутствие уборки.
— Да и пыль, наверное, у вас тут кругом. Апчхи! — она нарочито громко чихнула, словно изображая героиню дешёвого театрального спектакля.
Ольга стала медленней дышать и сдержать гнев. Она давно уже была не та робкая девушка, которая боялась ответить свекрови. Но взгляд Толи, умоляющий не устраивать скандал, заставил её промолчать.
— Мам, мы здесь живём, как нам удобно, — осторожно, но твёрдо начал Толя, пытаясь погасить конфликт. — И вообще, мы думали, что у вас дела в городе, а тут…
Но пожилая женщина только закатила глаза:
— Дела у меня? Да какие у меня дела, кроме вас, детки? Я что вам обязана в огородах копаться? Я ж не дура. — с сарказмом протянула она. — Начиталась историй про огороды, где бабки себе спины тянуть. Не не, это не для меня. Я просто хочу, чтобы вы были здоровы. А потом пойду с подружкой кофе пить.
Ольга не выдержала:
— Татьяна Михайловна, если вам так не нравится, зачем вообще приходить? Мы с Толей справляемся, у нас всё хорошо. Идите сразу кофе пить.
—Ну-ка цыц. Справляетесь вы?! — свекровь вспыхнула, глаза загорелись злостью. — Сковородки как у черта в аду, пыль везде, еда старая и покупная. Не дурите меня. Я завучем была в школе двадцать лет ,я знаю что такое порядок. И я вам его здесь устрою. Вы поняли?
— Я работаю, у меня не всегда есть время на уборку по пять раз в день! Да и Толя может себе яичницу сделать, если что… — почувствовала слабость в коленях Оля. Она вспомнила школу.
— Ага, работает она, — передразнила её Татьяна Михайловна, уперев руки в бока. — ЗА копейки. Да-да. Мне сын сказал. это ОН зарабатывает, а ты фигней страдаешь, мазню продаешь.
Оля опустила голову. Это была правда. Она была художницей и старалась продавать свои картины. Они расходились плохо. По 1-2 тысячи, по 3-4 картины в неделю. И это в лучшем случае. Муж у неё зарабатывал приличную по меркам Екатеринбурга сумму.
Свекровь, довольная унижением невестки, повернулась в сторону.
— А что это тут у вас, шампанское? Толя, ты что, пить начал?! — глаза Татьяны Михайловны расширились, будто перед ней лежала целая коллекция элитного алкоголя, а не одна несчастная бутылка шампанского, которую молодые распили в честь года совместной жизни.
— Мама, ну это же просто шампанское! Мы один раз выпили за наш год, ну что тут такого? — пытался оправдаться Толя, но слова его звучали неубедительно.
— Ах, так это Оля у нас, значит, закладывает за воротник?! — тут же крикнула злорадно свекровь, впиваясь в Ольгу взглядом. — А я сразу говорила, что у неё под глазами мешки, как у нашего соседа-алкоголика! Вот, пожалуйста, пьёт, а Толю моего спаивает!
Ольга не знала, смеяться и плакать.
— Татьян Михална, это уже перебор. Это даже не смешно. Вы как будто карикатур про свекровей начитались. Перестаньте. Я не верю что вы на самом деле такая.
— Ты что тут меня клоуном делаешь? А ну молчать, я сказала. Я серьезно тут говорю. — свекровь фыркнула.
Татьяна Михайловна стремительно направилась на кухню, будто это была её личная территория. Взгляд её сразу зацепился за первую попавшуюся вещь, которой можно было упрекнуть невестку:
— Ой, Олечка, а это что у тебя, сковородки такие уродливые стали? Ты что, на них до углей жаришь, что ли? Или птиц живых мучаешь? Царапины, как будто кто-то когтями по ним прошелся, — с ядовитой ухмылкой заявила Татьяна Михайловна
Она стояла разглядывая сковородки, которые были совершенно обычными.
Карга…
— Мама, это же просто сковорода, у неё нормальный вид, ну хватит! — нервно отмахивался Толя, видя, как Ольга уже начинает закипать.
Но свекровь действительно будто стала роботом-ревизором, который уничтожает всё живое: :
— А вот ещё! Налёт на кружке! Ты хоть знаешь, Оля, что такое губка для посуды? Или думаешь, что эта ваша посудомойка за тебя всё сделает? Обленилась совсем, да толстая стала! А ты на меня не смотри так, я же вижу, думаешь что я такая же толстая. Мне 67 лет, на минуточку, я тебе в бабушки горжусь, мелкая. В молодости я огого красотка была. Без всяких посудомоек всё мыла, и ещё с маленьким ребёнком на руках успевала!
— Какая вы молодец, Татьяна Михайловна, — с сарказмом протянула Ольга, пытаясь не потерять самообладание. — Мне до ваших подвигов далеко, конечно… Щас памятник вам сделаю из посуду.
Мать Толи только фыркнула.
Её следующей мишенью стала ванная комната. Едва зайдя внутрь, она тут же нашла, к чему прицепиться:
— А что это у вас тут, полотенца не глаженные? И шампунь какой-то дешёвый стоит! Ты что, на сыне моём экономишь?! Он заслуживает лучшего, а не вот этого ширпотреба советского! Плавали знаем. Сейчас импортные средства шикарные есть. Денег жалко? Так и скажи, жадина.
Ольга сорвалась:
— Татьяна Михайловна, вам не нравится наша ванная? Тогда идите домой и наслаждайтесь своей, — выпалила она, забыв про вежливость. — Мы, может, тут живём, как можем, но это наш дом, и ваши постоянные придирки уже достали!
Толя встал между ними, пытаясь погасить разгорающийся конфликт:
—Милые дамы, ну хватит, ну серьёзно, ну давайте как-то… как-то помиримся, а? Мама, ну пойми, это наше жильё, у нас тут свои правила. Хватит, мама, хватит, Оля.
Но свекровь мочила как будто из пулемета.
— Сынок, ты что, на сторону этой… этой наглой склочной бабы встал?! — она выпалила так громко, что, казалось, соседние стены задрожали. — Я ради тебя стараюсь, а ты ей позволяешь так со мной разговаривать?! Ну-ну, живите тогда сами со своими грязными сковородками!
Ольга не сдержалась и вспыхнула:
— Да живём мы прекрасно! И в грязных сковородках твоих проблем нет, а вот ты — это уже перебор! Я тебе не кухарка, не уборщица, а Толя — не маленький мальчик, чтобы его поучать!
Оля сама не заметила, как перешла на ты. Она осеклась, но вроде бы мать мужа даже не заметила.
Она еще погуляла по комнатам, а потом стала собираться.
— К следующему моему приезду все должно быть идеально. Поняли?
Угроза свекрови не была пустой. Она превратилась в безжалостного налетчика, которая только и искала повод добить молодых. Каждый её визит превращался в непрерывную атаку.
— Ну вот, опять за свои книжки села! — ворчала Татьяна Михайловна, выискивая повод оторвать Ольгу от учёбы. — Иди лучше на кухне убери. Там у тебя уже разве что тараканы не завели дискотеку! Танцуют Коко Джамбо.
Ольга старалась не реагировать, но это становилось всё сложнее. Свекровь не унималась:
— И вообще, что это у тебя вещи в шкафу не по цветам разложены? Ты разве не знаешь, что Толя это терпеть не может? Я ему в детстве всегда аккуратненько бельё по оттенкам раскладывала: просыпался с утра — а в шкафу будто радуга! Вот это я понимаю, забота!
Ольга съязвила:
— Наверное, вы и блюда готовили, как в ресторане, и вещи гладили, как в химчистке. А зарплату вам за это платили?
Но Татьяна Михайловна, как будто не заметив иронии, тут же продолжила свою тираду:
— Иди за кошкой убери! Вся квартира провоняла навозом её. Я чуть руку не испачкала, когда лоток проверяла! Сколько раз говорила Толеньке — не нужна вам эта животина в доме. Но это, видимо, всё твои капризы. Он бы никогда не пошёл против матери, это уж точно.
Ольга прищурилась:
— В следующий раз, Татьяна Михайловна, сразу скажу кошке, чтобы она ходила прямо в унитаз. И заодно метлу ей дам, пусть за собой подметает! Да что-то правда распоясалась, кошка-то, истеричка — усмехнулась она
Свекровь не унималась. Каждый раз, как только Ольга садилась отдохнуть, Татьяна Михайловна тут же нависала над ней с новыми придирками, как будто искала любую возможность подчеркнуть, какая же невестка у неё ленивица.
Периодически пожилая женщина меняла тактику. При своем сыне она хвалила невестку, а нападки были исключительно в отсутствие Толи. Хитрая Татьяна Михайловна не хотела, чтобы сын видел её настоящее лицо.
Стоило мужу Ольги вернуться домой, как свекровь мгновенно превращалась в заботливую, доброжелательную женщину:
— Какие пирожки Олечка сегодня испекла! — сладким голоском восхищалась она. — Конечно, рецепт-то мой, так что и не удивительно! Сейчас молодёжь редко увлекается готовкой. Но ничего, под моим присмотром и из Олечки получится толковая хозяйка.
Муж искренне думал, что мама и жена наконец поладили. На попытки жены жаловаться он отмахивался, думая, что она просто преувеличивает.
— Ну ладно тебе, мама, Ольга и без твоих рецептов прекрасно справляется. Лучше выпей вина — я тут хорошую бутылочку купил. Хочется порадовать вас обеих.
Свекровь мгновенно смягчилась, улыбнулась и притворно поднесла руку к груди:
— Ох, да я уже после двух бокальчиков голова кругом идет! — кокетничала она, опуская ресницы, словно героиня мелодрамы.
Но однажды все-таки мать Толи не выдержала. В один из совестных ужинов она прямо высказала все Ольге:
— Знаешь, милая моя , мне кажется, ты просто с жиру бесишься! Тебе повезло: муж у тебя и красавчик, и руки золотые. Работает, не пьёт, по дому помогает… А вот мне, старой больной женщине, уже никто не нужен, никому не интересна, — смахнув слезинку, которую, казалось, она долго репетировала перед зеркалом, свекровь театрально выдавила из себя жалобу.
Она явно пыталась вызвать жалость у Толи, надеясь переключить его внимание на свои мнимые страдания. Но Ольга, стиснув зубы, еле удержалась, чтобы не разразиться смехом.
— Ну да, конечно, мамуля вы наша, — протянула она, скрестив руки на груди. — Только вот странное дело, почему-то ваш сын предпочитает проводить время со мной, а не с вами. Может, всё-таки я ему чем-то дорога?
— Ах ты, цыганка базарная! — вскипела вдруг свекровь, не выдержав. — Смотри-ка, язык у тебя, оказывается, острый. По губам бы нахлестала, если бы матерью твоей была. Повезло, что сын мой тебя защищает.
— Мама, хватит! — воскликнул Толя, не в силах больше выносить этот спектакль. —Я думал вы помирились, а ты опять за старое! Ольга — моя жена, и мы живём вместе. И вообще, хватит уже этих упрёков!
Татьяна Михайловна уставилась на сына с неприкрытой обидой
— Ну ладно, я понимаю, что лишняя. Просто уезжаю домой… — тяжело вздохнула она, и пустила маленькую слезу — Одиноко мне просто, одиноко…
Но через несколько дней Татьяна Михайловна снова заявилась на порог. Она снова начала втираться в доверие, как будто ничего и не было. Но в этот раз стала клянчить о помощи:
— Давно вам хотела сказать, что пора бы на даче помочь. У нас там 9 соток картошки посажено, добро солидное. Огород меня бесит, сама заниматься не хочу. А еде пропадать не позволю. Толе я давно говорила, что грядки полоть некому. Ну, что, когда поедем? — с виноватой улыбкой прищурилась она.
Толя, как всегда, не сумел отказать матери, отводя взгляд в сторону:
— Ну, если некому помочь, то можем на выходных приехать… — грустно молвил он, стараясь смягчить тон, чтобы угодить всем сразу.
Но его жена внутри просто кипела от негодования. Она старалась держать себя в руках, но это была последняя капля.
Всё, хватит. Хватит. Хватит. ХВАТИТ!!!
— ПШЛА ВОН! —резко, холодно и очень твердо сказала Ольга, удивив не только свекровь, но и саму себя.
— Чтоооооо ты сказала? — брови Татьяны Михайловны взлетели так высоко, что казалось, они исчезнут под волосами.
— Что слышала! — Ольга, едва сдерживая трясущиеся руки, шагнула вперёд. — Идите вы со своим огородом, со своими придирками прямиком в цирк, где будете дрессировщиком собачек. Вам там самое место с вашими дурацкими очками, прической, фигурой, и всеми вашими словечками. ВОН я сказала!
Толя замер, не зная, что сказать. Он никогда не видел свою жену такой. Но внутри него зажглось что-то новое, почти восторг от её смелости. Свекровь же, собравшись с силами, приподняла подбородок, пытаясь сохранить остатки своего достоинства:
— Ты совсем из ума выжила, девочка?! — выкрикнула она. — Я тебе сейчас покажу, как надо вести себя в семье! Срамье! Толя, ты слышишь?! Приструни эту свою женушку, или завтра же подашь на развод!
Толя стоял, ошеломлённый, бросая взгляд то на мать, то на жену. Раньше он бы, наверное, безропотно поклонился матери, но теперь… что-то поменялось.
Ольга, осознав, что отступать теперь некуда, продолжила наступление
— Раз тебе, Татьян Михална, так много пыли в нашем коридоре, так можете её сложить в свой чемодан и унести с собой! Щас я вам её насыплю. И навоза кошкиного добавлю. КРА-СО-ТЕНЬ будет!
— Ты… ты… да я тебя сейчас… — свекровь задохнулась от возмущения, но Ольга её перебила, ещё увереннее:
— Нет, ничего вы не сделаете. Я сказала, валите отсюда и живите как хотите! — Она встала, расправив плечи, и указала свекрови на дверь.
— Ну что, я жду! — добавила она, не сдерживая крик.
Свекровь ахнула, её лицо побледнело от возмущения. Но Ольга и не думала останавливаться. Она подхватила пакеты и сумки свекрови, которые та успела раскидать по всей квартире, и демонстративно поставила их в прихожей.
— Даю 5 минут сборы! — в голосе Ольги слышалась сталь. — Потом выкину их в коридор.
Татьяна Михайловна открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Потом она повернулась к сыну:
— Толь, ну ты хоть скажи что-нибудь! Это что за хамство, что на насилие? ЭТО АБЬЮЗ!!!
Толя вдруг рассмеялся, осознавая абсурд происходящего. Его мать где-то вычитала умное слово и теперь думает, что она жертва.
— Мам, так это ты абьюзер. ТЫ! А не мы. И я с Олей согласен. Уходи сейчас, иначе я сам все вынесу и тебя выпровожу.
— Ах ты, наглец! — завопила Татьяна Михайловна, её голос сорвался на визг. — Да я вас обоих проклинаю! Чтоб вам пусто было, и чтоб…!
Лицо пожилой женщины исказила гримаса боли и обиды. Она выглядела очень нелепо со своими напомаженными губами, маленькая и сморщенная.
Словно прорвало плотину: свекровь начала громко и вычурно ругаться, как та самая базарная цыганка, которой она обзывала невестку. Но её драматический перфоманс явно не зацепил ни Ольгу, ни Толика — они лишь ухмылялись.
Минут 15 пожилая женщина ревела и сыпала проклятиями, но это не помогло. Наконец, измученная и посеревшая от обиды, она покинула квартиру, хлопнув дверью.
Как только она ушла, Оля и Толя расхохотались. Они смеялись и смеялись до слез, и обессилевшие упали на пол.
— Боже, ну ты устроила, женщина.
— Спасибо. Я старалась.
Они снова засмеялись.
— Какая ты у меня крутая. Буду учиться у тебя. — задумчиво произнес муж и обнял её.
— Спасибо ,Толь. Давно пора нам учиться уже обоим.
Прошёл месяц. Мать Толи затаилась ненадолго, и вскоре снова начала писать сыну, будто ничего не произошло. Сообщения были наполнены непринужденными вопросами — как жизнь, как Оля, как здоровье, и т.д. Толя остался непреклонен: отвечал коротко, сухо, исключительно из вежливости.
Ольгу она игнорировала и, по слухам, активно поливала грязью среди знакомых, где все друг другу жаловались на неблагодарных детей и сложные времена.
А Толя и Ольга? Они поржали, поржали, да решили не зацикливаться на этом скандале. Они сосредоточились на карьере, семье. ИУ них родился их сын, которого назвали Мирослав. В первый месяц жизни малыша родители дали друг другу обещание: больше никакие токсичные родственники не смогут разрушить их счастье.
Как только Татьяна Михайловна снова попыталась влезть со своими советами и упрёками, Толя спокойно ответил ей:
— Знаешь, мам, я теперь понял: если ты хочешь командовать, купи себе собаку и учи её трюкам. А у нас тут свой оркестр, где дирижер я, а не ты.
