Комедия, которая даже спустя больше 40 лет смешит людей, появилась почти случайно.
Комедия «Здравствуйте, я ваша тетя» вышла накануне нового 1976 года. На следующей же день в газетах появились разгромные рецензии. Создателей обвиняли сразу во всем: драматургия слабая, режиссура непрофессиональная, актеры сыграли плохо и вообще все это пошло и не смешно. Но на телевидение приходили мешки писем, в которых зрители просили повторить фильм снова и снова. Понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: история тетушки Чарли мастерски разыгранная советскими артистами и так не понравившаяся критикам, – настоящий хит. После премьеры каждый первый точно знал, что Бразилия – это место, где очень много диких обезьян и курили исключительно «по-нашему, по-бразильски».
Режиссер Виктор Титов взялся за фильм по мотивам пьесы Брендона Томаса, к тому времени сыгранной в большинстве театров мира, от безысходности и безденежья. Он уже полгода был без работы. На «Мосфильме» его новую заявку на экранизацию «Жизни Клима Самгина» даже не отклонили (все же это Максим Горький), а «заиграли» – никто не мог принять никакого решения. И в это же время режиссеру предложили взяться на вечнозеленую комедию с переодеванием. Тот согласился, но по признанию людей, которые его знали, вообще не понимал, что с ней делать. Пьеса была написана в прошлом веке бывшим английским актером, а снимать предстояло для советских зрителей образца середины 70-х.
Титов долго работал над сценарием и, погрузивший в материал, пришел к совершенно гениальному решению – сделать фильм в стилистике немого кино. С некоторым гротеском и почти театральной условностью. Только в этом случае, как ему казалось, зритель правильно сможет воспринять ту реальность, в которой разворачиваются события.
Итак, двое молодых людей страстно хотят жениться на сестрах, но их опекун не дает согласия. Спасти положение может только богатая тетка Чарли из Бразилии. Но она запаздывает, и молодые люди уговаривают своего безработного друга Бабса Баберлея стать той самой теткой и все решить.
На главную роль претендовали Евгений Леонов, Олег Табаков, Евгений Матвеев. Но Калягин всех переиграл. Он очень серьезно готовился к роли. Специально ходил в Ленинку и прочитал весь архив женских журналов. Благо, советская печать женщин не особо баловала, – существовало всего два издания. Наблюдал за дамами на улице, в магазинах, в транспорте. Использовал весь свой опыт общения с прекрасным полом, начиная с мамы и теток до девочек, в которых влюблялся. Татьяна Васильева, сыгравшая в картине Энни, одну из невест, вспоминала, что съемки могли задерживаться и на час, и на два и даже больше, – Калягин очень долго обсуждал с режиссером, что и как ему нужно сделать. Зато, когда входил в кадр, сомнений ни у кого не оставалось.
Армен Джигарханян изначально претендовал на роль полковника Чеснея. Пробы оказались удачными и артиста точно бы утвердили, но Титов попросил его сделать еще дубль, – в роли судьи Кригса. Получилось еще лучше. А «старый солдат, который не знает слов любви» достался Михаилу Казакову.
Денег на картину было выделено катастрофически мало. Дело в том, что фильм появился в плане первого творческого объединения «Экран» неожиданно, по звонку сверху, когда весь бюджет уже был распределен. На дне рождения дочери большой шишки из ЦК кто-то из гостей вспомнил о старой трофейной комедии по пьесе Томаса. После войны СССР досталась большая коллекция западного кино. «Тетку Чарли» с Джеком Бенни очень любили советские зрители. Ну а дальше, – слово за слово, кто-то похвастался, мол мы можем не хуже, кому-то что-то пообещал, а руководство студии уже поставили перед фактом. Свободных павильонов на «Мосфильме» не было, – новый фильм Виктора Титова снимали в Останкино. Там тоже было особо не разгуляться и только благодаря мастерству оператора Георгия Рерберга зрители не заметили в итоге, что все действие происходит в одном и том же помещении.
Снимали по ночам, как говорили тогда, в третью смену. Большинство артистов были заняты в театрах, – Джигарханян, к примеру, играл сразу три спектакля в Театре им. Маяковского, а еще умудрялся ездить на съемки в Ленинград. Артисты вспоминали, что он часто жаловался на головные боли из-за сильной усталости. Но стоило режиссеру позвать его на площадку, и он мгновенно преображался. Михаил Казаков вообще часто засыпал на съемках, за что постоянно получал нагоняй от Титова. Тот был крутым профессионалом, и от других требовал не меньшей отдачи.
Во время съемок экономили на всем, – лимит был даже на пленку. Артисты много репетировали, чтобы сцены получались в идеале с первого раза. Эпизод, в котором в которой герои Казакова, Джигарханяна и Калягина бросались друг в друга тортом, тоже должны были снять с одного дубля. Об этом просто умоляла художник по костюмам Наталья Катаева. У нее было всего по два экземпляра одежды для каждого героя. И когда артисты испортили первый дубль, не по сценарию рассмеявшись после того, как Калягин удачно попал прямо в лицо Джигарханяну, – костюмерша буквально разрыдалась.
Титов устроил тогда колоссальный разнос, что вообще случалось редко. Он очень любил артистов и действительно часами мог обсуждать с ними роли, но в тот раз его понесло. Он ругался, называл актеров непрофессионалами, говорил, как несерьезно они подходят к делу и многое другое, о чем, возможно, потом даже жалел. Но все как-то прониклись, собрались и отыграли сцену идеально. И тут уже не выдержал сам режиссер, – глядя на тот веселый балаган, который они все устроили, он неожиданно для самого себя тоже начал смеяться. Но это уже ни на что не влияло, и он скомандовал: «Стоп, снято!». Все выдохнули.
Когда Виктор Титов придумал эту легендарную фразу про диких обезьян, стало понятно, что без животных в фильме никаких не обойтись. Изначально были планы, чтобы тетушка Чарли всегда была в кадре с настоящей мартышкой, а не с чучелом. Зверька нашли в цирке и привезли на площадку. Второй режиссер Юрий Прохоров взял ее на руки. Что случилось потом, мало кто понял, – Прохоров дико заорал, выпустил зверя, из руки текла кровь. Прибывшие на скорой врачи экстренно забрали пациента в больницу. После укуса у него начался сепсис, несколько дней медики боролись за его жизнь.
Вернуться на работу второй режиссер смог только через месяц. И для него было шоком узнать, что даже после случившегося Титов не отказался от своей идеи снимать обезьяну. Притом, что вся съемочная группа отказалась иметь дело с приматами. Уговорили только юную Татьяну Веденееву, еще учившуюся тогда в ГИТИСе. Новую обезьянку привезли из театра Дурова. Попросили самую спокойную. Но зверек оказался настолько пугливым, что, сидя на руках у актрисы, постоянно писался. Снимали дубль за дублем, как героиня Веденеевой вместе с мартышкой садится в машину, – тот самый безразмерный автомобиль, куда по очереди входили все артисты, – и каждый раз зверек пугался, цеплялся коготками за костюм, оставлял дырки и мокрые пятна на ткани.
Когда состоялась премьера новой комедии не только критики, многие коллеги-режиссеры не поняли постановку Виктора Титова. Казаков рассказывал, что на первом показе в Доме кино он сидел рядом с Георгием Данелией. Зал катался от смеха, а знаменитый режиссер ни разу не улыбнулся. Казаков, видя такую реакцию, тоже помрачнел, и решил, что картина не удалась. Данелия тогда сказал, что не понял кино и ему было не смешно. Артист с ним согласился, и только спустя время, понял, как ошибался.
