— Марина Петровна, что вам привезти? Я в супермаркет заскочила и сразу к вам! – заботливо поинтересовалась у свекрови Вера.
— Ничего не нужно, дорогая, у меня всё есть! Ты главное сама приезжай, посидим, чайку попьём, я шарлотку испекла.
— Ну вот, опять вы стесняетесь! Ладно, сама тогда всё куплю! Буду через час!
Вере было 34. Она трудилась в сфере маркетинга, неплохо зарабатывала, часто ездила в командировки и не спешила замуж, несмотря на то, что окружающие постоянно напоминали ей о «биологических часах», уходящей молодости и прочей ерунде. Она не стремилась получить штамп в паспорте, сидеть дома, готовить борщи, жарить котлеты и рожать детей-погодок. Ей нравилась эта свободная жизнь, где только она решала, что и как ей делать.
Но полтора года назад всё кардинально изменилось. На очередной конференции по рекламе она познакомилась с Максимом. Ему было 37, он никогда не был женат. Они разговорились в перерыве за чашкой эспрессо, и выяснилось, что они очень похожи – оба интроверты, но любящие путешествия, оба не горят желанием связывать себя узами брака и обожают свою работу.
Год назад Вера вышла замуж за Максима. На свадьбе были только они и свекровь. Больше никого не хотели видеть. С Мариной Петровной у Веры сразу сложились очень теплые и доверительные отношения. Она напомнила ей ее бабушку, которая воспитывала Веру.
А мамы у Веры не было, точнее, была, но когда девочке было 4 года, она решила второй раз выйти замуж, а новый муж не горел желанием воспитывать чужого ребенка, так маленькая Вера и оказалась у бабушки.
Свекровь никогда не вмешивалась в отношения пары, не давала непрошеных советов, не спрашивала, когда же они уже родят ей внуков, чтобы понянчиться, не указывала, что надо меньше ездить по миру, а копить деньги на чёрный день.
Марина Петровна в прошлом была организатором мероприятий, устраивала фестивали, одно время даже была ведущей и проводила свадьбы. Максим рассказывал, что они всегда жили хорошо, всегда были качественные продукты дома, у мамы была приличная машина. Ровно до одного момента.
У Максима была младшая сестра – Лиза. Когда она окончила школу, Марина Петровна решила отправить ее учиться за границу, финансовые возможности были, да и перспективы от иностранного диплома открывались совсем другие. Но дух свободы Лизу просто сломил. Она пропускала занятия, связалась с плохой компанией, тратила направо и налево деньги, которые присылала ей мать.
В итоге ее отчислили. А там, где она училась, отчисления были весьма унизительной процедурой. Выстраивали всех учащихся и публично отчитывали, особо не стесняясь в выражениях. Домой Лиза вернулась как побитая собака.
Виноватой во всем она искренне считала Марину Петровну, ведь если бы она не отправила ее за границу, то всего этого не произошло бы. А мать начала изводить себя чувством вины за случившееся. Лиза умело манипулировала своим состоянием и вила из нее веревки.
— Лизонька, солнышко! Давай подумаем, куда тебе поступать? – осторожно спрашивала у нее Марина Петровна.
— Поступать? Тебе мало того, что я тогда пережила – огрызалась дочь, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. Никуда не пойду! Всё отстань! И будешь уходить – оставь мне деньги на столике в прихожей, мне надо крем купить, а то от слез из-за тебя кожа уже шелушится.
Так продолжалось довольно долго. А в один из дней Лиза заявила:
— Я не могу уже с тобой жить, ты встаешь рано, гремишь, шумишь, я не высыпаюсь!
— Лизонька, просто это ты спишь до трех часов дня, поэтому тебе и кажется, что я рано встаю – виновато ответила Марина.
— Значит так! Жить я с тобой не хочу, разменивать эту квартиру не надо – она мне потом достанется, когда ты… короче это будет моя квартира. Так что сейчас сними мне что-нибудь, однокомнатной мне вполне хватит – выпалила Лиза.
— Да на какие деньги то, дочь? У меня пенсия только, да Максимка то, что помогает, и то нам с тобой этого впритык, у тебя же траты немыслимые – на глазах Марины Петровны выступили слезы. Она понимала, что Лиза вылетела из университета только по своей вине, но внутри ее грызло чувство досады и стыда.
Максим часто ругался с матерью из-за сестры, он открыто говорил ей:
— Мама, пока ты ей потакаешь, она так и будет сидеть на твоей, а заодно и на моей шее. Прекрати это делать, она быстрее повзрослеет!
— Ох, сыночек, пока у тебя своих детей нет, тебе сложно понять, что такое родительская любовь. У тебя, когда есть ребенок, то ты для него все сделаешь, даже если он ленивый, вредный и еще какой — Марина Петровна пыталась объяснить Максиму свое поведение.
— Ай – махнул рукой он, — тебя не переубедить! Делай, как знаешь! Только те деньги, что я даю тебе, трать, будь добра, на себя, а не на эту нахлебницу!
— Сынок, да это же сестра твоя родная, а ты про нее так… — сердце женщины рвалось на части, потому что не было большей боли, когда родные дети между собой не ладили.
— Я про нее так, потому что это честно и справедливо! Совесть должна быть! – отрезал Максим.
Квартиру в итоге Марина Петровна Лизе все-таки сняла, она брала на дом подработки – что-то постирать, погладить, иногда ходила убрать квартиру у кого-то или помыть лестничную клетку, так и насобирала на аренду. Лиза была довольна, но все равно появлялась у матери через день. То приходила продуктов взять, то денег попросить.
— Лизонька, если ты учиться не хочешь, может на работу устроишься?
— Не хочу! У меня депрессия! Это, между прочим, вообще болезнь! Ты больную хочешь на работу заставить выйти? Тоже мне любящая мать…
— Нет-нет, не хочу – сердце Марины Петровны разрывалось от чувства вины. Просто если со мной вдруг что-то случиться, то как ты тогда будешь?
— Ну, братец же есть, не чужие люди, поможет! Да и квартира твоя освободится! – не подбирая выражений, выдала Лиза.
Вера видела Лизу пару раз, но неприязнь возникла сразу же. Она понимала, что дочь ее свекрови просто паразитирует на ее доброте, удобно устроившись и свесив ножки. Ее это откровенно раздражало, потому что она привыкла зарабатывать сама с юных лет, она видела, как старается Максим, она знала Марину Петровну и ее доброе сердце. Но лезть в чужую семью, а по факту это была в той ситуации именно чужая семья, она не хотела. Это было неправильно, они должны были разобраться сами.
Однако тот вечер все изменил.
Вера часто приезжала к свекрови и всегда не с пустыми руками. Она могла себе позволить порадовать ее и привозила ее любимые продукты. Вот и в тот день она поднималась к Марине Петровне еле держа четыре набитых доверху пакета с едой.
— Марина Петровна! Помогайте! А то руки сейчас отвалятся – крикнула ей с порога Вера.
— Иду-иду, милая! Ну, куда ты опять столько всего привезла! Ну, зачем ты тратишься? — Марине Петровне было очень неудобно. Она сама помогала всем, кому могла, но вот принимать помощь в свой адрес не умела – так уж воспитали их поколение.
— Как куда? Кушать! Тут ветчина ваша любимая была в магазине, я взяла полкило, думаю, та еще у вас не закончилась, но ничего, это не пропадет в холодильнике! Курицу вот взяла, можем куриных котлет наделать и в морозилку, все равно Максима ждать еще пару часов, он едет со встречи – хлопотала Вера, разбирая пакеты. – О, а вы творог уже доели тот, что я покупала?
Я же говорила, что он вкусный! Фермерский! – произнесла Вера с удивлением. Она привозила продукты буквально 3 дня назад, и там было граммов 700 творога – неужели свекровь все успела съесть? Ей было не жалко, больше странно…
Раздался звонок в дверь.
— Максим пришел, Марина Петровна, откроете? Я пока тут все дораскладываю! – попросила Вера.
Открыв морозилку она на мгновение застыла – пусто… Ни фарша, ни замороженных овощей, только полпачки вареников одиноко мерзли в камере.
— Хм, может холодильник сам разморозился и продукты пропали? Другого объяснения нет – подумала про себя Вера.
На кухню внезапно зашла Лиза.
— О, и тут, здарова — бросила она Вере.
— Добрый вечер – она не горела желанием общаться с Лизой и даже здороваться, но ради Марины Петровны решила соблюсти нормы приличия.
Лиза по-хозяйски открыла шкаф, взяла пару плотных пакетов, открыла холодильник и начала собирать продукты. Вера замерла. Марина Петровна опустила глаза – ей было стыдно перед невесткой, но она ничего не могла поделать с собой и дочерью.
— Мам, а ветчины что больше нет? – удивленно спросила Лиза.
— Нет, доченька… Ты же тогда ее… Я ее доела! — Марина Петровна пыталась хоть как-то «прикрыть» дочь.
— Плохо, что могу сказать…вкусная ветчина…
Вера не понимала, как себя вести. В этот момент в дверь снова позвонили.
— Я открою! – бросила она и побежала в коридор.
На пороге стоял Максим и Вера не смогла сдерживаться:
— Макс, там… Там Лиза пришла, она оказывается у твоей мамы все продукты забирает, а мы думали, куда они так быстро деваются. Я ничего ей не сказала, но мне так жалко Марину Петровну – шепотом рассказала мужу Вера.
— Разберемся – сухо ответил Максим. По нему было видно, что сейчас никому не будет пощады.
Он влетел на кухню, одернул за руку сестру, которая уже перешла с холодильника на шкаф с крупами.
— Оставила все пакеты и вон отсюда! – крикнул он.
Все замерли. Максим никогда не повышал голос на женщин.
— Я тебе не позволю над матерью издеваться! Ты в край обнаглела – квартира тебе, деньги, продукты, а мать как жить будет тебе плевать?
Ты хоть о ком-то умеешь думать, кроме себя? Я никогда не думал, что у меня такая сестра вырастет! – его было не остановить. – Значит так! Если мама тебе не может этого сказать, значит, скажу я! Больше мать за квартиру твою платить не будет, хочешь там жить – иди на работу, зарабатывай и оплачивай. Продукты здесь ты забирать больше не будешь, это тебе не бесплатный магазин! Ясно? А теперь на выход!
Лиза ошарашено произнесла:
— Мааам…
Но Марина Петровна стояла как вкопанная, не в силах вымолвить ни слова.
— Мааам, ну скажи ему – со слезами обиженного ребенка просила ее Лиза.
— Он прав – вдруг сказала Марина Петровна. Все замерли. Это был первый раз в жизни, когда она пошла против дочери. Он прав и как бы я тебя не любила, я больше не буду тебя опекать. Ты выросла… — было видно, как трудно даются ей эти слова, но она была непоколебима.
— Вот так значит? Вы пожалеете об этом, все слышали? – Лиза вылетела из кухни, толкнув плечом Веру.
Марина Петровна разрыдалась, уткнувшись в плечо сына.
— Сынок, что с ней теперь будет? А? – материнское сердце разрывалось от боли и страха.
— Все с ней будет хорошо, мам… Мы тут с Верой подумали на днях – а переезжай-ка ты к нам?…
