Эти слова были написаны в 1318 году архиепископом Уильямом Мелтоном. Обращена записка к монахине Жанне Лидской, которой, одной из немногих, удалось сбежать из своей обители, где она находилась с подросткового возраста.
Уникальный документ был обнаружен в архивах Йоркского университета и вызвал огромный энтузиазм в научном мире.
Историкам и ранее было прекрасно известно о трудностях жизни в женских монастырях средневековой Европы, но свидетельств о достоверных попытках обрести свободу было мало.
Тем более, что история Жанны Лидской вполне достойна пера Александра Дюма…
Женский монастырь в Средние века был местом, где гасятся страсти и смиряется плоть. По большому счету, искренне верующих и целенаправленно пришедших в обитель посвятить себя Господу, было не так уж и много.
Дело в том, что, при большом дефиците женихов в Англии того времени, многие женщины по достижении зрелого возраста, просто не имели другого выхода, кроме как удалиться в монастырь, чтобы не «объедать» своих родственников и не мозолить им глаза.
Кроме того, многие женщины панически боялись родов, которые в Средние века зачастую несли роженицам гибель. Дабы пресечь эту угрозу на корню, многие дамы уходили в монастырь, где единственным их мужем становился Господь.
Понятно, что при таком большом количестве причин, для того, чтобы скрыться в какой-нибудь обители за высокими стенами, искренне верующую монахиню в европейском монастыре было еще поискать.
Особенно сложным контингентом для настоятелей были монахини, поступившие в обитель в подростковом возрасте. Этих девушек чаще всего отдавали в монастырь насильно — родители или же опекуны.
Причины были самые банальные — сложный характер, непристойное поведение, отсутствие средств на содержание…
Оказавшиеся за высокими стенами в юном возрасте девушки, не успевшие хотя бы немного прикоснуться к живой жизни, всей душой ненавидели монастырь и мечтали сбежать, найти свою любовь, выйти замуж и т.д.
Именно такой была Жанна Лидская.
Но какую жизнь предлагал монастырь Жанне и ее товаркам? Основных занятий в обители было три: молитва, чтение Библии, физический труд.
Монахини были обязаны ежедневно посещать основные церковные службы, иной раз начинавшиеся в 2 часа ночи и заканчивающиеся в 8 часов вечера.
Задачей настоятельниц было обуздать и смирить чувства, обуревающие монахинь. Для этого изнурительные ночные бдения, а также тяжелый физический труд на прилегающих к монастырю огородах, полях и виноградниках был идеальным средством.
Кроме того, монахини скудно питались — порой даже беднее, чем простолюдины за пределами обители. У женщин практически не было личных вещей, не было возможности связи с внешним миром.
Возможно, для женщин, действительно пришедших найти успокоение, отрешиться от мирской суеты ради Господа, обитель была приемлемым пристанищем. Однако, для далеких от религии дам пребывание в монастыре было настоящей пыткой.
Ведь, по сути дела, это была тюрьма, женская колония. А раз есть тюрьма — есть и те, кто хотят из нее сбежать.
Бенедиктинская монахиня Жанна Лидская (Джоана) начала думать о побеге из монастыря Святого Климента, сразу же после того, как родители заточили ее в обитель.
Девушка-подросток, виновная лишь в том, что общалась с мужчинами и желала этого всей душой, мечтала вырваться из каменной тюрьмы, вновь ощутить всю прелесть свободной жизни.
В записке архиепископа Мелтона рассказано и о способе побега, который использовала Жанна. И, надо сказать, в смелости и хитрости женщине не откажешь.
Монахиня на протяжении длительного времени имитировала тяжелую болезнь, заставив окружающих поверить в то, что она «скоро предстанет перед Господом».
И в один из дней Жанна тихо и мирно «скончалась». При помощи верных сообщниц женщина изготовила манекен, который и был похоронен на монастырском кладбище.
Архиепископ Мелтон пишет, что «заблудшая овечка» каким-то образом сумела перемахнуть через стену обители и отправилась в грешный мир, нисколько «не заботясь о своей душе».
Жанна Лидская, и правда, совершенно не заботилась о душе, покинув монастырь. Напротив, она посвятила все время заботе о своем теле, выбрав, как пишет Мелтон, «путь плотской пох0ти». «
Она выбрала путь позора, вместо того, чтобы служить Христу, — сокрушается архиепископ. — Теперь она бродит на свободе, заведомо зная о риске для своей души и о том скандале, который навлекла на себя и орден».
Однако, Жанна Лидская примирилась как с риском для своей души, так и с позором, который она навлекла на себя и на орден. Любые горести за пределами монастыря казались ей гораздо более привлекательными, чем благополучная жизнь в обители.
Историки до сих пор гадают, как именно хитроумной женщине удалось обмануть своих сестер-бенедектинок. Наиболее достоверной считается версия, что Жанна мазала кожу специальной мазью, придающей ей болезненный вид.
В качестве «мертвого тела» использовался монашеский саван, аккуратно зашитый и набитый песком.
Как бы то ни было, но женщине удалось сбежать. История Жанны Лидской получила в Йорке довольно широкую огласку и даже стала примером для других монахинь, которым опостылели стены родной обители.
