— Аська, а ну открывай! Я знаю, что ты там, нечего делать вид, что дома никого нет! – раздавался из-за дверей командный мужской голос.
Вздохнув, женщина приоткрыла дверь на цепочку, но полностью распахивать ее не стала.
— Ну и чего приперся? – спросила она у бывшего мужа, всем своим видом и тоном намекая, что его присутствие в доме, из которого он сам ушел год назад, нежелательно.
— Ты чего сына против меня настраиваешь? Я к нему пообщаться подошел, а он меня знаешь, куда послал, знаешь?
— Ну, догадываюсь. А на что ты рассчитывал? Что можешь просто бросить нас, еще и попытаться ограбить напоследок, а ребенок тебе потом при встрече будет кланяться и «ку» делать?
— На то, что женат я был на нормальной женщине, которая не будет выносить на всеобщее обозрение разборки, касающиеся только нас двоих.
— Правда?! А что я, по-твоему, должна была сыну сказать, когда от тебя досудебка приходила?
Как я должна была объяснить, почему мы деньги за твою долю в квартире выплачиваем? Что, думаешь, пятнадцатилетний пацан слепой и глухой?
— Ну наврала бы что-нибудь. Зачем обязательно меня выставлять полным …, между прочим – отец должен оставаться авторитетом в глазах ребенка в любой ситуации. Вон, Галя когда с мужем разводилась…
— Галя с мужем разводилась, потому что ему предложили работу за бугром, а она и дочь не захотели ехать в чужую страну, где надо с нуля яз.ык учить, ее собственный диплом будет то ли действительным, то ли нет, а у девочки вообще планы на семь лет вперед, в которые переезд не вписывался.
Как бы она в последний год учебы в школе переучивалась на другой яз.ык и экзамены бы сдавала по другим стандартам в чужой стране?
Вот и решили они разойтись. При этом Галкин бывший муж дочь деньгами снабжает, на совершеннолетие ей однушку подарил…
— Вот опять ты про деньги, — поморщился бывший муж.
— А тебя я… застукала на этой твоей молодухе, которую ты притащил в наш дом в мое отсутствие и кексом с ней занимался на выглаженном мною постельном белье, как у тебя наглости только хватило! – вошла в раж Ася.
И уже готова была сообщить много нового супругу, когда на лестнице раздался голос сына.
— А ты какого здесь забыл? Привет, мам.
— Нет, вот ты видела? Это нормальное приветствие для отца вообще. Ты чего это творишь, ты, …
Яков отца просто отодвинул в сторону, чтобы мать пропустила его в квартиру, а потом демонстративно закрыл дверь перед его носом.
— Ну и чего ты с ним разговариваешь, мам? – устало выдохнув, спросил он.
— Ну так… Он пришел, в дверь стучался… — Ася с трудом сдержала нервный смешок, понимая, как нелепо сейчас звучат ее слова.
Действительно, зачем открыла дверь? Зачем начала разговаривать? Хорошо еще, внутрь не пустила и чаю не налила.
— И чего он хотел? Денег мы ему дали, вещи но все еще полгода назад забрал.
— Злится, что я его против тебя настроила.
— Правда? Ты настроила?! То есть, по его мнению, я в пятнадцать лет не имею мозгов, не могу сделать собственные выводы и на основании увиденного не могу определять, судак ли мой отец, или как-то не очень.
— Сынок, ну все-таки он мне изменил, а не тебе, — снова засомневалась Ася.
— Мам, давай не начинай опять. Я в курсе, что ты там наслушалась всякой ду…ри от своих подружек, да только мозгов ни у одной из них, прости, не наблюдается. Вот лучше бабу Тамару послушай, что она скажет.
— У меня уши завянут, — с улыбкой вздохнула Ася.
Бабой Тамарой звали соседку с первого этажа, которая, узнав о ситуации в Асиной семье, конкретно высказала неприятие поступков бывшего мужа, используя одни только междометия и парочку предлогов.
Ася же была воспитана так, что до последнего искала причины развода не только в бывшем муже, но и в себе.
Ведь это она вернулась пораньше с работы и обнаружила в спальне тот еще натюрморт.
Она неоднократно игнорировала намеки мужа на то, что «филей» у нее уже не тот, что в молодости, в зал бы записаться, за собой следить начать и сделать уже что-то «с этим бардаком на голове».
Да только когда ей было всем этим заниматься, если после работы она вставала по дому вторую смену работать?
Сын рвался помогать, конечно, но ему самому нужно было очень многое делать и для школы, и для различных дополнительных кружков, так что порой у парнишки был всего-то час свободного времени в день.
У Аси же не было и пятнадцати минут. Приготовить, постирать, убраться… Муж в ведении домашнего хозяйства не участвовал принципиально, говорил, что не мужское это дело. Вот и когда ей было заниматься собой?
— Это все оправдания, было бы желание – нашла бы и время, и возможности, — каждый раз затыкал ее муж при попытке объяснить ситуацию.
И вот закончилось все тем, что он изменил с какой-то барышней лет на десять младше Аси.
— Ну а что ты хотела? Посмотри, какая она, и какая ты, — безжалостно сообщили в лицо Асе коллеги с работы.
Самым обидным в этой ситуации было то, что муж даже не попытался попросить прощения или принять виноватый вид. Пожалуй, это стало последней каплей для их брака.
Это – а еще слова бабки Тамары, той самой, которая узнав, что Ася слезы по этому ничто…жеству льет, обозвала ее половой тряпкой и еще десятком матерных эпитетов, после чего сказала, что из-за таких вот «тер.пил» как она нормальные женщины боятся выходить из отношений со всякими подле.цами и удо..дами, севшими на шею к женам.
Ответственность перед всеми теми бесчисленными женщинами, которые заразятся от нее д…рным поведением, если оставить ситуацию, как есть, пересилила Асину бесхребетность.
Муж, получив заявление о разводе, очень сильно удивился, но тут же потребовал у Аси половину денег за их общую квартиру.
— Какая же она общая, если половину денег на нее я внесла после продажи оставшейся мне от бабушки «однушки»? – тут же заспорила Ася.
— А я здесь ремонт делал, убивался два года.
— Это где же ты убивался? Когда рабочими командовал, которых мы на общие деньги нанимали?
— Ничего не знаю. Либо отдавай мне половину, либо я пойду в суд.
Суд, кстати, супружник проиграл. Ему присудили какие-то копейки, поскольку в имеющейся квартире сразу выделили Асину половину за счет внесенных средств от продажи наследства.
Потом учли долю сына, которая, естественно, не подлежала разделу между супругами. А уж от оставшейся суммы присудили ровно половину в денежном эквиваленте отцу-молодцу отдать.
Именно тогда он впервые попытался поговорить с сыном и убедить его «уйти с папкой». И нарвался на жесткий, агрессивный отпор.
Яшка тогда впервые перешел на маты и высказал отцу все, что думает о его отношении к матери, а заодно – и к самому сыну.
Когда же Ася попыталась смягчить ситуацию, досталось от отпрыска и ей за то, что продолжает с бывшим общаться по-человечески после случившегося и объясняет мусорному мешку с известной субстанцией, почему он ведет себя неправильно.
Вот и сейчас при словах матери Яша нахмурился и, сложив руки на груди, произнес.
— То есть то, что он тебе изменил, на меня вообще никак не повлияло, ты это хочешь сказать?
Типа у меня была более-менее норм семья, а потом отец притащил в дом какую-то прости господи, потом от попытался отгрызть кусок квартиры, где я живу и, кстати, успешно отгрыз, хоть и меньше, чем рассчитывал…
Особенно весело, что обо мне он вспомнил только когда понял, что, перетянув на свою сторону меня, сможет забрать больше денег у тебя, так как в квартире есть моя доля…
И это все, ты хочешь сказать, меня не касается?
Деньги, которые ты ему отдала, могли бы быть потрачены, например, на мою учебу в будущем.
Или вон на новый комп или приставку, пусть и неполезно, но зато весело. А в итоге их урвал этот тип.
Мам, ты себя что, на по..мойке нашла, что до сих пор пытаешься его защищать?
— Я вовсе не пытаюсь его защищать, я…
— Да ну? По-моему, ты именно это и пытаешься делать. Хорошо, давай по твоей логике отработаем схему.
Если меня не касаются никаким боком отношения между тобой и отцом, то тогда и тебя не касаются отношения между ним и мной. Ферштейн?
Ася заторможенно кивнула. И когда только у сына прорезался такой вот командирский тон?
— Вот и отлично. В следующий раз, если вдруг придет, сообщи, что ты ему не мамочка, чтобы он тебе жаловался каждый раз, когда я его … посылаю. И вообще, мы, кажется, в парк сходить собирались, а вместо этого рассусоливаем тут…
Бывший муж пришел на следующий день. Ася через дверь ему сказала, чтобы ее в свои взаимоотношения с сыном не вмешивал и вообще не доставал.
Так повторилось еще пару раз, а потом мужчина приходить перестал. Видимо, осознал безнадежность этого предприятия.
За следующий год женщина отметила, что слова про «сел на шею» от бабушки Тамары все-таки были правдой.
Ведь теперь после работы она не тратила все оставшееся время до сна на уборку, стирку и готовку.
Да, оказывается, гурман и с.в.ин в одном флаконе в доме был только один и он благополучно свалил в закат, таким образом снизив нагрузку по дому до минимума.
Женщина даже записалась в спортзал, а потом, удовлетворенная результатом, сменила имидж, чем заслужила несколько одобрительных комментариев от коллег. Ну как, одобрительных…
С натяжкой можно считать «одобрительными» высказывания в духе «хорошо выглядишь, Аська, вот если бы так сразу – глядишь, и муж бы гулять не стал».
Объяснять, что этот хороший вид нарисовался как раз-таки благодаря отсутствию мужа, Ася не стала.
Лишь привычно уже (спасибо сыну и бабе Тамаре за науку) послала «доброжелателей» куда подальше высказывать свое непрошеное мнение белым медведям на Северном Полюсе.
Ну или пингвинам на Южном, это уж как их воля будет. Главное – не ей в лицо, замаскировав га.дости под дружеские подначки.
Прошедший год показал, что иногда не нужно быть хорошей, доброй и вечно идущей на компромисс.
Порой лучше наоборот – открыть рот и даже не объяснять оппоненту, где именно он неправ, а просто послать его подальше, чтобы не тратить свое драгоценное время на всякую чушь.
