Почему это вовсе не диссонирует с правдой? Потому что Люда – вернее такая, как она – могла быть отпрыском какого-нибудь крутого функционера и учиться там, куда её пристроил бы папа.
Не сказать, что все были такие, но типаж, который она имитирует, оказался довольно устойчивым в 1930-1950-х годах. Посмотрите на картинку, что идёт ниже. На ней изображена девушка в пижаме, чем-то напоминающая карикатуру на Людмилу.
Впрочем, мама тоже смахивает на Люду, но старше, однако, нас интересует не она. Некая сытая девушка болтает по телефону, а всю работу в доме выполняет домработница.
Что характерно, это никакие не торгаши – на стене висит портрет их бати. Тот – орденоносец, то есть заслуженный советский человек И, судя по крутому обеспечению, начальник, а быть может, номенклатура.
Милая дочурка, у которой, наверняка в голове – нуль, учится в ФЗУ на швею-мотористку? Вряд ли.
Моя мама знавала и дочь профессора, жившую в соседнем дворе – вальяжно-эффектную двоечницу, которая настолько плохо училась, что пропихнуть её на дневной отец постеснялся (или принципиально не стал), она училась на вечернем, а днём работала в вузовской библиотеке – в отделе диссертаций, где и подцепила будущего мужа «с перспективами», а тому было неважно, что его будущая жена не столь умна, как он сам.
Та была красива и – дочь босса. Достаточно! Так вот сия дочь учёного даже книг особо не читала – заводила пластинки, любила красивую и дорогую одежду.
Подруги в тот дом ходили такие же – с «Серенадой Солнечной долины» в голове. Нелишне добавить, что девка была добрая – могла дать свои диски для вечеринки и – вовсе не близким друзьям, так, приятелям.
О таких дочках писались фельетоны, им посвящались карикатуры и разоблачительные стишки.
Думаете, Людмила не смогла бы играть в такую «дочь профессора»? Другое дело, что у реальных мажорок имелись определённые …даже не манеры, а привычки.
Девочка, выросшая в большой отдельной квартире, всё делает иначе, нежели её ровесница из коммуналки или общаги.
Тогда как мадемуазель Свиридова (если помните, это её фамилия) могла, как и её подруга, не знать, с каким ножом едят рыбу. То есть все знакомства — до первого похода в ресторан или в гости.
Потому-то из потенциальных женихов остался один Гурин – этот парнишка не заметил, что Людочка такая же простушка, как он сам. Более того – обрадовался, когда узнал «неудобную» правду.
Остальные – деликатно раскланялись, наверняка. Хорошенькие и пустенькие девчонки среди профессорских дочерей – не такая уж редкость, а вот поведенческие стереотипы, умения и прочие ножи для рыбы – увы, это лишь дома прививается.
