Мы будем принимать в расчет события и характеры только первого фильма…
Для меня всегда будет существовать только «первая» «Зимняя вишня», она же – единственная. Поясню почему. Первый, оригинальный, фильм психологически очень достоверный, глубокий и точный. В нем правда жизни, в нем переплетения психологических ролей, манипуляций, травм. Как есть, как бывает, так и показано.
Фильм этот о том, как и зачем люди играют в игры, вступают в деструктивные, токсичные отношения, о том, чем всё это заканчивается, и о том, почему при этом все еще и остаются счастливы. В фильме есть единственно грамотная, верная концовка: всё вернется на круги своя, и так будет до тех пор, пока человек не изменит своего отношения к себе и к другим. Играешь? Будь готова к тому, что первый раунд закончится, а потом начнется второй. Да, раунд другой, а игра и правила те же. Ничего в жизни не меняется, пока ты играешь, пока есть «сценарий», которого ты придерживаешься.
Что такое вторая или третья «Зимняя вишня»? Вольная попытка ублажения зрителей, воспитанных на «Золушке». А говоря сегодняшним языком, еще и ситуация, в которой кто-то не упустил момент и хайпанул на успехе первого фильма. Всё. Нет там психологии. Там вообще ничего нет, кроме вдруг реализовавшейся болезненной фантазии 40-летней инфантильной девочки.
Так что если уж и говорить о психологии, то исключительно на примере оригинального фильма.
Кто такая Ольга и почему она опасна для мужчин
Я уже писала о том, что для главной героини, Ольги, характерна роль, которая в классической концепции трансактного анализа называется «ролью жертвы».
Ольга – манипуляторша до мозга костей.
Здесь, естественно, следует различать два типа манипуляторов. Первые манипулируют в области материальных и социальных ценностей. Им что-то нужно (деньги, должность, услуга, выгода), и они это пытаются получить, прибегая к уловкам, лести, надавливанию на больные мозоли, триггеры и уязвленное эго других людей. Вторые действуют в области ценностей психологических. Собственно, единственная ценность, ради которой один будет манипулировать другим, это эмоции. Когда я говорю о героине «Зимней вишни», я подразумеваю, что Ольга является манипулятором второго типа.
В фильме несколько раз подчеркивалось, что Ольга самодостаточная, состоявшаяся женщина, у которой есть всё для благополучной жизни. У нее есть вполне хорошая работа (не на заводе спину гнет), зарплаты, видимо, ей вполне хватает. У нее есть хорошие подруги, которые закрывают многие социальные и психологические потребности. У нее есть хорошая квартира с нормальной (в общем и целом) обстановкой. Что-то, может, и нуждается в починке и мужской руке, но не критично. У нее есть ребенок, да уже и в таком возрасте, когда всё же с ним легче, чем с малышом (да и на 5-дневку всегда можно сунуть, ибо особой любви там к этому ребенку не видно). Ольга уже выполнила свой долг перед обществом с лихвой, так что и чувство выполненного долга у нее, скорее всего, тоже имеется в наличии. Любовник – тоже есть.
Так чего же у Ольги нет? Только одного, но самого ценного. Того, ради чего люди готовы пойти на всё. Эмоций. Только одни ради этого прыгают с парашютом, а другие – разыгрывают любовные драмы.
В эмоциональном плане Ольга ущербна и убога. Она не способна так организовать свою жизнь (и жизнь близких ей людей), чтобы привнести в нее яркие, позитивные эмоции. Ольга не живет, Ольга существует. А это редко кому-то нравится.
К счастью, интуитивно Ольга владеет навыками манипуляций и точно знает, как получить эмоции. Она знает, как крутить людьми и получать от них желаемое. Вадим ей нужен? Любит она его? Ну, вероятно, она думает, что любит и даже где-то в это верит. Люди в психологических манипуляция, как правило, искренны. Они не понимают, что играют собой и другими. Они действуют по наитию.
Вот только «почему-то» в любимые мужчины Ольга выбрала удивительно неподходящего для отношений и удивительно подходящего для эмоций. Вадим женат, юридически и морально не свободен, холен и труслив, боится огласки, привлекателен, умеет и ублажить, и вызвать ревность. И малышом называет, что немаловажно. С ним у Ольги всегда – эмоциональные качели и страсти. Как в одной песне Ирины Дубцовой: «Я к нему поднимусь в небо, я за ним упаду в пропасть. Я за ним, извини, гордость…». Не песня, а гимн любителей сидеть в токсичных отношениях. Романтично же.
Играть только с Вадимом – скучно. Поэтому на пути Ольги всегда будут попадаться Герберты и Вениамины. Она их будет использовать, разыгрывать с их помощью очередную драму, а потом – выставлять за дверь или оставлять на обочине дороги жизни.
Почему Ольга всё же позвонила Вениамину и пригласила его жить
Основная роль Ольги – «жертва». Однако парадокс этой роли заключается в том, что жертва-то на поверку оказывается тем еще агрессором и эксплуататором. На протяжении игры «жертва» несколько раз меняет свои роли, но в конце концов показывает свое истинное лицо.
На вечеринке Ольга играла классическую «жертву» – настолько разнесчастную, что и Вениамин, и Герберт прониклись женственностью одинокой горемыки и увидели в ней потенциальную партнершу для отношений. В сцене, где Вениамин подошел к ней на улице, она гордо отвергла его неуместное предложение, ибо к тому моменту для нее уже началось переключение в агрессора. «Агрессор», которому якобы надоела роль «жертвы», нередко направляет свою энергию на то, чтобы изменить свою жизнь, стряхнуть оковы токсичных отношений. Это тоже часть игры. И пока Ольга пытается жить без Вадима, она снова скатывается в «жертву» – бедную, несчастную, одинокую.
Вениамин когда-то предупредил: если совсем уж станет тошно и невыносимо, только позвони и скажи «да». Для Ольги такой момент настал. Как будто. По факту же – всё это часть игры, не более того (дальнейшее развитие событий это подтверждает).
Разыгрывая из себя одинокую несчастную «жертву», Ольга извиняется перед свой гордостью и соглашается на невразумительный план Вениамина по совместному проживанию и созданию «семьи»…
Судя по реакциям Ольги, она с самого начала прекрасно понимала, что представляет из себя Вениамин. Когда он на голубом глазу сообщил, что и жить бы хотел на ее территории, ибо в свои 36 лет живет с мамой и даже женат не был, для Ольги про него уже всё стало ясно. Она вспомнила о незадачливом женихе лишь тогда, когда ей снова захотелось поразрывать драму, получить эмоции от манипуляций.
Как Ольга вызвала у Вениамина чувство вины и непреодолимое желание убежать
Возможно, Ольге не осознавала, что делает, и потому в конце драмы почувствовала себя обманутой и разочарованной «внезапным» бегством Вениамина, но на подсознательном уровне ее игра было очень тонко выстроена.
Сначала ее игры носят очень простой характер прямо-таки детского уровня: «приманить – обломить».
Сначала вкусно и щедро накормила, потом сообщила о том, что всегда так кормить не собирается.
Сначала предстала нарядная в красивом, женственном платье, потом переоделась в ветошь какую-то: привыкай, дорогой. Подразумевается, мол, привыкай меня видеть не только нарядную, но есть и другой пласт посланию: привыкай, что я тебя буду всё время вот так вот опрокидывать, манить и обманывать в твоих ожиданиях, привыкай, дорогой, играть.
Сначала дала надежду на то, чтобы разделить постель, потом всучила раскладушку.
Параллельно Ольга вела и более сложную игру, целью которой было вызвать в другом манипулятивные чувства, эмоции, как вариант – чувство вины.
Не просто так Оля рисовала перед Вениамином картины идиллической жизни:
– Значит, жить мы с тобой будем так. Утром я буду тебя кормить и уходить на работу. Ты тоже будешь работать дома, над своей диссертацией. Для работы тебе нужен кабинет…
– Ну, на кухне!
– Нет, на кухне будем я, телевизор, телефон, чтобы не мешали! Купим письменный стол. Для начала займем у Антошки.
– Зачем у Антошки? На любом!
Поначалу Веня, кажется, даже ведется на всё это: он уже вовсю разглагольствует о том, какие волшебные ждут их времена. Но таково уж чувство вины – ему нужно дозреть. В реальной жизни времени на это, возможно, ушло бы чуть больше, но в пространстве фильма мы имеем «концентрат».
Если переводить послание Ольги с языка манипулятора на психологический, то она сказала Вениамину примерно следующее:
– Посмотри, как ты будешь нас стеснять! Ты пришел в чужой дом и ожидаешь, что его законные жильцы во всем тебе уступят? Меня ожидают траты на тебя — тебя надо кормить. В то, что ты работаешь над диссертацией, я не особо верю, в то, что это окупится – еще меньше. Тем более, давай, смотри, во что ты нам обойдешься! Мы отдадим тебе лучшую комнату, а сами приткнемся на кухне. Я отберу стол у родного ребенка, а потом и потрачусь на новый. Ты же понимаешь, что твоя драгоценная персона явно не стоит всего этого? Чувствуешь, как ты переоценил себя?
У Вениамина много недостатков, но он не глуп. Добавьте сюда две последние капли, которыми Ольга добила его: 1) дала установку на «подумать» до утра (утром, может, и сама бы выставила гостя вон), и 2) многозначительно опустила глаза, когда Вениамин спросил, правда ли она решила быть с ним. Неправда. Поматрошу и брошу. Даже и скрывать не посчитала нужным.
Да, Вениамин не глуп. И даже при всем своем стремлении стать примаком он не лишен человеческого достоинства. Находиться и дальше в доме, где ты лишь использованная и обманутая марионетка – такое даже для него слишком.
Когда Ольга обнаружила, что Вениамин ушел, она вполне закономерно, с точки зрения этой истории, рассмеялась. Какая-то ее часть («жертва»), вероятно, смеялась смехом горьким: даже такого ухажера не удержала, даже такому оказалась не нужна, даже такой сбежал от нее. Но другая часть («агрессор») ликовала и смеялась довольным, победным смехом: «Ну, а я же говорила, что так и будет! Ага, не на ту нарвался! А то жить он, видите ли, собрался тут. Теперь-то мы его отвадили, больше и на пушечный выстрел не подойдет».
Наигравшись с Вениамином, Ольга вернулась к игрищам с Вадимом. А чтобы повысить ставки в игре, чтобы получить больше эмоций и драмы, привлекла к театральному действу Герберта. Но правила игры не поменялись: как и Вениамину, Герберту не нашлось места рядом с Олей (хотя и по другим причинам, о которых поговорим в другой раз).
