— Анечка, ну разве можно так? Максюша любит тебя, планы строил, жить уже вместе начали.
А ты берешь – и из-за одной шутки рушишь все и даже шанса человеку не даешь.
— Альбина Павловна, я уже дала ему шанс. Вы ведь слышали, что он мне тогда сказал, верно? При вас ведь разговаривал…
Гудок, второй, третий…
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — равнодушно сообщает женский голос в трубке, после чего Аня снова нажимает кнопку отбоя и, с трудом сдерживая нервную дрожь, снова набирает номер, на этот раз другой.
Конечно, беспокоить пожилую женщину – не самый лучший выход в этой ситуации, но когда человека, который не был замечен в загулах и внеплановых тусовках, нет дома почти в три часа ночи – это верный признак того, что случилась беда.
А если что-то случилось – разбираться с происходящим могут только члены семьи, к которым Аня, пока что, не относилась.
Они с Максимом только месяц как съехались, отношения никак не регистрировали, ну и как она будет связываться со всякими службами в поисках молодого человека?
Что ей скажут? Правильно, что она ему не жена, а значит – ничего, по факту, предпринять не сможет.
Вот если мать начнет землю носом рыть – это совершенно другая ситуация будет.
— Алло? – трубку подняли сразу.
И прежде, чем Аня успела что-то спросить, с той стороны раздался голос Максима.
Он что-то спрашивал у матери, а та, отвлекшись на мгновение от разговора по телефону, ответила сыну.
И уже потом вернула фокус внимания на звонившую ей молодую женщину.
– Кто это?
— Альбина Павловна? Это Аня, девушка Максима. Так он у вас?
Можете ему трубку дать? Просто три часа ночи, а он не дома, я уже думала, что случилось что…
— Макс, это тебя, — тут же раздался шум и уже пару секунд спустя в трубке раздалось спокойное. – Я слушаю. Кто это?
— Это я. Макс, что происходит? Ты бы хоть предупредил, что у мамы заночуешь или телефон не отключал хотя бы.
Я ведь места себе тут не нахожу, уже боялась, что случилось с тобой что-то серьезное.
— Да ничего со мной не случилось. Просто до..стала ты меня. Я ухожу. Уезжаю в другой город, больше мне не звони.
Вещи свои я уже забрал, что с квартирой делать – сама решай.
Трубку положили. А Аня осталась сидеть на кровати с широко открытым ртом, все еще прижимая к уху злополучный телефон. И пыталась только что осмыслить, что именно произошло.
Ее бросили, так, получается? По всему выходило, что именно так и есть. Это не было чем-то непривычным, да и неприятным тоже не было.
В конце концов, учитывая, что вместе они пожили только месяц – Аня подсознательно была готова к тому, что в любой момент кавалер скажет что-то вроде:
— Знаешь, я тут понял, что мы друг другу не подходим, прости-прощай.
Да и сама была готова сказать что-то подобное. Ну а мало ли, вдруг поживешь месяц с человеком и узнаешь, что он носки нестираные под подушку засовывает и так спит?
Или что у него бывают периоды сильной любви к зеленому змию. Или что он еще что творит.
А даже если и не творит… с одним из прошлых парней Аня рассталась из-за разницы в темпераментах. Ему надо было меньше, ей – больше, ну и не стали друг друга мучить…
Вот только во всех предыдущих случаях расставания при подобных обстоятельствах проходили одним путем: через разговор, подводящий черту в отношениях и официально сообщающий партнеру о том, что он или она могут двигаться дальше.
Но чтобы ее бросили по телефону, да еще и по чужому телефону, да еще и без каких-либо предварительных «звоночков»…
Такое у Ани было впервые. И переварить все это она пыталась последующие три недели в компании лучшей подруги, которая пыталась, честно пыталась какие-то гипотезы по поводу происходящего строить.
— Может быть, он боялся, что ты скан..дал закатишь, или драться кинешься?
— Кто? Я? – удивилась Аня.
С ее кличкой «полторашка» и весом в сорок пять кило только драться и оставалось.
Особенно с парнями, которые весили в два раза больше и были минимум на тридцать сантиметров выше.
– Да даже если бы и так… Ну назначил бы встречу в каком-нибудь общественном месте, или хотя бы по своему телефону трубку взял.
Или, в конце концов, позвонил. Сообщение бы отправил, а если денег на смску жалко – то в мессенджере бы написал, их у нас по три штуки у каждого установлено.
— Ну нет, расставаться в сообщениях – это как-то совсем не по-мужски, — сморщила нос Катька.
— А так, как у нас вышло – по-мужски? Ни объяснений, ни нормального разговора, а вот так вот…
Да слов нет, одни выражения, и тех не хватает. И ведь даже непонятно, чем я его обидела.
— Ну, чем бы ты его не обидела, сильней, чем мать-природа, у тебя это сделать все равно не получится, — хмыкнула подруга.
И посоветовала от души:
— Выброси прид…рка из головы. Порадуйся, что потратила на него всего… Сколько вы там вместе были?
— Месяц жили и до этого месяц встречались.
— Тю, та это же вообще ни о чем. Мусор был столь любезен, что вынес себя сам из твоей квартиры.
— Она не моя, она съемная.
— Но тебе она все равно нравится. Сама же мне хвасталась, когда вы туда только заехали.
Не будь этих «недоотношений» — ты бы так и тусовалась в той панельке у знакомых, а тут за те же деньги, даже если самой платить, квартиру получше нашла.
— Да, согласна, без веского повода «съезжаюсь с парнем, ему неудобно жить в центре» сама бы я на переезд не решилась. И из той квартиры бы съехать тоже психологически не смогла.
— Видишь, вышло что-то хорошее и из этих отношений. А парня мы тебе найдем, не переживай. Какие наши годы!
Катька слово сдержала. И уже через неделю Аня сходила на свидание с братом ее знакомого, который показался ей вполне подходящим если не для планов на семью, дом и кучу детей, то пока что для продолжения общения так уж точно.
Возвращаясь с этого свидания с охапкой цветов, Аня взвизгнула от неожиданности, когда в подъезде из-за почтовых ящиков перед ней выскочил Максим.
— Бу! Испугалась?
— Скорей, удивилась. Какого черта ты тут делаешь?
— Не понял… Кстати, а это что за веник?
— Цветы. Новый парень подарил. Ты же меня бросил, что, диссоциативное расстройство словил и не помнишь, что мне по телефону матери сказал тогда?
— Анька, да ты нормальная вообще? Я же пошутил! Мне просто к родственникам надо было смотаться на пару недель.
— А нормально об этом сказать было нельзя? Записку оставить, сообщение написать?
Ты что, не понимал, что если сказать человеку, что ты его бросаешь, то этот самый человек ждать и надеяться не будет?
— Да если бы я просто уехал, ты бы меня звонками все эти две недели доставала бы. А я хотел тишины и покоя.
Мама же рассказывала, как я сбежал из дома в тринадцать и у бабушки тусовался? Вот такая же история.
Аня не была мамой Максима и, вдобавок, считала, что в двадцать с лишним лет поведение, худо-бедно допустимое для тринадцатилетнего подростка, уже точно ни в какие ворота не лезет.
Поэтому и послала Максима с миром, но в далекую перуанскую деревню. А уже вечером к ней прибежала выяснять отношения мама «бедного мальчика».
— Анечка, ну разве можно так? Максюша любит тебя, планы строил, жить уже вместе начали.
А ты берешь – и из-за одной шутки рушишь все и даже шанса человеку не даешь.
— Альбина Павловна, я уже дала ему шанс. Вы ведь слышали, что он мне тогда сказал, верно? При вас ведь разговаривал…
— Ну сказал и сказал. Пошутил неудачно. У него бывает, но ведь какие-то особенности не делают человека вторым сортом, разве нет?
— А я не сортировкой занимаюсь, а жизнь живу. И мне в этой жизни не нужен человек, который творит лютую дичь.
Вот, представляете, не хочу каждый раз при таких вот финтах выяснять, что было всерьез, а что шуткой.
Я понимаю, конечно, что для вас ваш мальчик – самый лучший, но, знаете, большинство знакомых мне женщин, да и я сама, такого терпеть не станут.
— Любящая женщина примет партнера таким, какой он есть, со всеми достоинствами и недостатками.
— Ну что я могу сказать – удачи Максу в поисках.
— Анечка, но ведь любит он тебя. Подумай о его чувствах.
Кажется, Аня начала понимать, почему Макс такой стукнутый. При постоянной подобной риторике со стороны матери он наверняка привык к тому, что он – центр мира, а остальные должны под него подстроиться, как послушная массовка.
Да только жизнь устроена немного иначе, о чем Максу и предстоит неоднократно узнать на личном опыте. И, возможно, сделать выводы. Или же так и провести всю жизнь под маминым крылом.
В любом случае – Аня его проблемы своими делать не собиралась, о чем и сообщила потенциальной свекрови самыми нецензурными высказываниями, отправив в перуанскую деревню догонять любимого сына.
Уж неизвестно, догнала та сыночка, или нет, но судя по тому, что больше они к Ане не приходили – маршрут та задала верный.
Уже пять лет спустя, выйдя замуж за Стаса, женщина услышала от общих знакомых о том, что Макс так и живет с мамой, до сих пор не нашел себе подходящую девушку и, конечно, винит во всем кого угодно, но не себя.
Значит – не сделал выводов. Оно и к лучшему – таким лучше семью не заводить и не размножаться.
