Нет, ей не показалось, перепутать было невозможно. В её дачном домике кто-то обосновался.
Незнакомка, которая чувствовала себя здесь полноправной хозяйкой, при виде Жени даже не испугалась.
— Вы кто? И что здесь делаете? — только и смогла произнести ошарашенная хозяйка.
Женя с ужасом озиралась по сторонам, пытаясь оценить, не оккупировался ли ещё кто-то поблизости.
— Я? А я здесь живу! — нагло ответила ей незнакомка. — Вот видишь, только что из баньки вышла. Отменная банька здесь, скажу я тебе. Маленькая, но вполне уютная. А жаркая какая! Я так попарилась чудесно!
При этом нахалка села за столик перед дачным домиком и уже собиралась налить себе чаю. Чайник, уже горячий, стоял здесь же. Рядом в розетке стояло малиновое варенье из запасов Жени.
— А ты кто? — без тени смущения или страха, продолжила она. — Соседка, что ли? Так здесь, как я заметила, и соседей-то никого давно уже нет. Никто сюда не приезжает. Так что можешь проходить, если хочешь. Правда, взять тут особо нечего. Ни огурцов, ни помидоров. Даже капусты — и той не посадили. Ясно же — никому эта дача не нужна. Давно, видно, пустует.
— Я хозяйка! Это моя дача! Ясно вам? И баня тоже моя! — громко проговорила Женя, еле сдерживаясь от желания тут же прогнать наглую незнакомку со своего участка.
Она бы так и сделала, если бы не боялась эту странную и смелую женщину, у которой может быть где-то здесь сообщник или даже несколько. А иначе почему она так бесстрашно себя ведёт при виде хозяйки дачи?
— Хозяйка? — не сильно удивилась новая жиличка. — А чем докажешь? Может, я теперь хозяйка, раз здесь живу, а? Ну, что смотришь так на меня? Чего буравишь меня взглядом? Проходить будешь или нет?
Она засмеялась, нисколько не переживая о том, что перед ней стоит собственник данного домика и участка.
— Послушайте, я не хочу скандалить. Давайте решим всё мирно. Я не знаю, кто вы и что здесь делаете, но только я не собираюсь вам ничего доказывать. Это мой участок и моя дача, и всё, что здесь находится, тоже моё. Вот этот стол и чайник, и варенье, с которым вы собрались пить мой чай. Если вы сейчас же уберётесь отсюда, я обещаю вам не вызывать полицию, — Евгения очень старалась быть убедительной и не показывать дерзкой незнакомке, что она её боится.
На самом деле всё было именно так. Женщине было очень страшно. И тот факт, что рядом совершенно не было соседей, потому что многие участки в этом году оставались заброшенными, лишь усугублял её состояние. Да, наглая гостья оказалась права — почти никто в этом году не стал обрабатывать свои участки. Сказалась поздняя холодная весна и тот факт, что в их садовом товариществе сменился председатель, которому было совсем наплевать на нужды дачников.
Евгения расстроилась, когда весной узнала, что соседи по участку, с которыми она подружилась в прошлые сезоны, в этом году ничего сажать не планируют.
У соседки справа Марины зимой серьёзно заболела мама, и ей стало не до дачи. Нужно было ухаживать за пожилой больной женщиной. А соседи, которым принадлежал домик слева, уехали на всё лето к детям в столицу. Оба супруга были уже на пенсии и решили вволю понянчить правнуков от старшей внучки, жившей там со своей семьёй. Соседние участки стояли теперь заброшенными и заросшими травой в человеческий рост. Жене казалось, что их хозяева вряд ли вернутся сюда в ближайшие год-два.
Сама она дачу свою очень любила. Женя вместе с мужем много лет ездила сюда как на работу. Но только после работы. Тогда это было не очень сложно, супруги были молодые и энергичные и частенько оставались здесь с ночёвкой.
В первые годы сажали много овощей и зелени, разбили фруктовый сад, за которым ухаживали с любовью и по всем правилам садоводства. И он отвечал им взаимностью — почти каждый год баловал урожаем яблок, груш, сочной вишней и сладкой сливой. Сад дарил вкусные ароматные фрукты, а также ощущение радости и удовлетворения от работы на земле.
Став постарше, Евгения и Павел уже не так часто приезжали на свой участок, выбираясь сюда лишь на выходные или длинные праздники. Поэтому и посадки теперь были лишь те, которые могли спокойно расти продолжительное время без полива. В основном это были многолетние цветы и декоративные растения.
Потом Павел предложил жене идею — построить баню на даче.
— Пусть она будет небольшой, без шика, но такой, чтобы можно было в выходные не только поработать на земле, но и порадовать своё тело отменным парком.
Так и повелось в последние годы у супругов, что приезжали они сюда больше для того, чтобы отдохнуть от трудовой недели, чем поработать. Но и без работы на земле, конечно, не обходилось. Всё-таки участок необходимо было поддерживать в надлежащем виде.
Со временем Павел установил мангал в отдельной зоне, где всё обустроил для того, чтобы удобно было жарить мясо и овощи. В их небольшом, но вполне уютном домике тоже было лишь самое необходимое, но позволяющее несколько дней на природе провести с комфортом.
В гости к ним часто приезжали друзья, коллеги по работе, а также и дети со своими супругами. Жизнь на даче не прекращалась. Это был уголок релакса и их с Павлом отдушина.
А в прошлом году мужа не стало. Евгения тяжело переживала его уход и даже думала о том, что на дачу больше никогда не поедет. Одной ей там делать было нечего.
Дети предлагали матери участок продать, чтобы у неё душа не рвалась туда. Но Евгения, поразмыслив, пока отказалась. И теперь, когда боль немного отпустила, она время от времени приезжала сюда одна.
Да, работы на дачном участке для одинокой женщины было много. Возникали проблемы, которые муж когда-то решал в два счёта. О многих из них Женя раньше даже и не догадывалась. Но и эти проблемы всё же постепенно решались — где-то сын помогал, иногда и зять заглядывал к на дачу, чтобы в чём-нибудь подсобить тёще.
В этот раз так получилось, что Евгения была здесь в последний раз две недели назад. Сначала всё никак не могла выкроить время — на работе был аврал, сидели с отчётами до ночи. А потом она приболела. Поднялось давление, сердце прижало так, что пришлось взять больничный и лежать с тонометром в обнимку на диване.
— Мам, на дачу съездить? Полить там что-нибудь, прополоть? — спросил сын, который приехал, чтобы проведать её.
— Нет, не надо, сынок. Там нет ничего такого, что надо срочно поливать. Мне уже получше, я сама съезжу. А ты лучше с детками и женой это время проведи. После работы ведь придётся ехать, да и не близко — минут тридцать туда и обратно столько же. Да там час, не меньше, пробудешь. А я завтра поеду и, может, даже с ночёвкой останусь, а то надоело мне уже лежать в душной квартире, — ответила Евгения сыну.
И вот сегодня с утра Женя померила давление, приняла все необходимые пилюли и, не торопясь, отправилась на дачу. Даже прихватила с собой кое-каких продуктов, потому что планировала остаться с ночёвкой.
— Так ты и вправду хозяйка, что ли? — продолжала странная незнакомка. — Вот так дела! А я думала, что не нужна эта дача никому. Травой вон всё позаросло. Не так, как у соседей, конечно, — там вообще сплошной стеной стоит. Но ведь и тут давно уже никто не появлялся. Я ведь несколько дней ходила, всё присматривалась, прежде чем заселиться. Эх, и тут, значит, мне не повезло.
Женщина сняла с головы полотенце и положила рядом со собой на скамейку, что стояла возле баньки. А потом тяжело вздохнула.
Женя обратила внимание, что полотенце у незнакомки было своё, а не из тех, что лежали в бане.
«Она что же, со своими вещами сюда пришла? Действительно жить собиралась?» — мелькнула странная мысль.
— Ты не смотри на меня, что я такая боевая. Это я от страха так себя веду. Нет, ну правда! Думала ведь, допускала мысль, что хозяева могут появиться, но всё же надеялась, что не так скоро…
Женя увидела, что незнакомка вдруг стала грустной и не такой вызывающе дерзкой, что была лишь несколько минут назад. Приглядевшись, хозяйка сделала вывод, что это обычная пожилая женщина, совсем не похожая на бомжиху. Просто очень уставшая от жизни.
— Тебя как зовут? — вдруг спросила она.
— Евгения, — на автомате ответила хозяйка.
— А меня Анфиса. Старинное русское имя у меня… Ты, Женечка, не переживай, я сейчас уйду. Вот немного обсохну после баньки и уйду. Так что ты меня полицией не пугай. Я у тебя здесь ничего плохого не делала, не беспокойся. Не мусорила и не сломала ничего. Аккуратно обращалась с чужим имуществом. Баньку вот только истопила, так помыться хотелось. Да в домике на диване спала. А ключ лучше прятать надо. Под ковриком я ключ-то твой нашла, Женя.
— Анфиса, я не знаю, что у вас произошло, и, возможно, не от хорошей жизни вы решились на подобное. Но только вам придётся покинуть мой дом, — ответила ей Женя. — А то, что ключ под ковриком, так это… Давняя привычка такая у нас. Раньше здесь многолюдно было, и почти во всех домиках дачники жили. Всё лето было шумно и весело. И охрана была, но никому и в голову не приходило забраться на чужой участок.
Непонятно почему, но хозяйке захотелось пообщаться с незнакомкой. Её сейчас как будто отпустило, и страх ушёл. Осталась лишь любопытство и даже некоторое сочувствие к этой странной женщине. А ещё Женя поняла, что та здесь одна, без сообщников и компаньонов.
— А ты, Женечка, почему одна приехала? Где супруг твой? Или не любит он дачные дела, как и многие мужики? — по-доброму спросила её Анфиса.
— Супруга у меня нет. Одна я теперь, Анфиса, вдовой второй год уже хожу, — грустно ответила Евгения и почувствовала, как опять загорелось в области сердца, закололо и заныло.
Она даже рукой потерла грудь, глубоко вдохнула несколько раз.
— Что, сердце беспокоит? Ох, ты, Господи! Ну садись вот на лавку-то, не стой, милая. Присаживайся. Есть у тебя таблеточки какие-нибудь с собой? Так выпей давай… Сейчас отпустит, — всполошилась новая знакомая, подхватывая Евгению под локти и усаживая на лавку.
— Может, воды дать? — спросила Анфиса совсем другим голосом, чем пять минут назад. Видно было, что она переживает.
— Нет, не надо. Сейчас пройдёт…. У меня так частенько бывает теперь. Врач сказал, что это последствия стресса. Сейчас посижу, и отпустит.
— Да уж, Женя, понимаю тебя. Я-то про этот стресс лучше других знаю. Довелось пережить и мне тоже…
Анфиса замолчала, сидела рядом тихонько. А потом вдруг резко заговорила, рассказывая притихшей Жене о своей непростой жизни.
— Ты уж прости меня, Женечка, за мою наглость. За то, что влезла в твой дом. Я всё понимаю, это плохо, конечно. Противозаконно даже. Но я не специально, поверь. Я не бомж какой-то и не воровка, упаси Господи! Не было у меня никакого злого умысла. Жизнь заставила меня скитаться.
Ты вот сказала, что мужа недавно потеряла, и я тебе очень сочувствую. Потому что знаю, какое это горе — остаться одной, без надёжного и любящего супруга. Я тоже вдова, Женя, только стаж у меня побольше твоего будет. Три года назад оставил меня мой Мишенька. И пришла в мою жизнь большая беда… Да, она вот и привела меня к таким обстоятельствам.
Был у меня дом — своя квартирка, хоть и небольшая, но уютная и ухоженная. И жили мы там с моим Мишей душа в душу. Дочка наша на тот момент уже давно упорхнула от нас. Проживала она на Севере, за большим рублём когда-то уехала да так и осталась там жить. А вот внук, сын её, приехал к нам, когда школу окончил. Матвей в институт поступил, и жить с нами стал. И всё вроде было хорошо — жить бы да радоваться.
Но всё разрушилось в один миг, и ничего уже нельзя было изменить. Внук связался с плохими парнями. Он всё мечтал денег заработать на машину. Делился с нами своей мечтой. Вот и стал промышлять разными незаконными заработками вместе с этой компанией. Долго рассказывать не буду, а только задолжал наш Матвей кому-то там огромную сумму. И чем дальше, тем больше рос его долг. Дочь, когда мы ей всё рассказали, от проблем сына открестилась. Сказала мне, что он уже большой, как сам вляпался, так пусть сам и распутывается.
А однажды какие-то отморозки пришли к нам и избили меня и Михаила. И сказали, что, если наш внук долг не вернёт, они его «порешат». Так и сказали, и я поняла, что не шутят эти типы, и если что, порешат внучка и глазом не моргнут.
Миша сразу в больницу попал с сердцем. Там его выспрашивали, кто избил, да что случилось, а только мы с ним молчали, очень переживали за судьбу внука, который всё это время где-то прятался.
Анфиса вздохнула. Замолчала на несколько минут. Непросто давалось ей это воспоминание.
— А потом Миша мой у.м.е.р. И осталась я одна со своим горем. Долго всё это рассказывать и больно вспоминать, Женя. А только пришлось мне подписать дарственную на одного из тех типов, что заявился ко мне как-то ночью с оружием в руках. Квартиры у меня больше не было, зато Матвей больше не прятался.
Какое-то время после этого я жила у доброй соседки, которой было жаль меня. А потом сняла небольшую комнатку — что я могла себе позволить на свою пенсию? Только ту конуру. Так и прожила несколько месяцев. Про судьбу Матвея ничего не знала, потому что он ко мне не приходил и на звонки мои больше не отвечал. Дочь переживала, конечно, успокаивала меня по телефону, но помочь пока ничем не могла. Своих проблем было хоть отбавляй — так и сказала она мне, когда я однажды попросила в долг, чтобы рассчитаться за комнату.
А однажды позвонила мне соседка Клавдия из того подъезда, где я раньше жила с Мишей. Говорит мне, ты что же, Анфиса, из больницы давно уже выписалась, а долги раздавать не собираешься. Я ей — какие долги, Клава? А она — ну как же? Матвей твой у нас у всех тут насобирал денег в долг. Говорил, на лечение тебе нужно. Полгода уж прошло, а никто из нас назад свои денежки так и не получил. Мы, говорит она мне, можем подождать ещё, если ты сейчас с нами рассчитаться не в состоянии.
Я как узнала, сколько внук должен моим бывшим соседям, так плохо мне стало, Женя. Веришь, нет — жизни хотела себя лишить тогда. Вот до чего дошло. Такое отчаяние на меня навалилось, просто ужас!
Евгения слушала рассказ новой знакомой и не могла поверить в то, что такое бывает в жизни. И столько горя и несчастий может выпасть на долю одного человека.
— А как же вы на улице оказались? — лишь смогла она произнести.
— А так и оказалась. С пенсии своей стала людям долги возвращать. Я их всех знаю много лет. Стыдно мне было за внука. И почему они должны страдать из-за того, что мои родственники оказались такими подлыми?
А потом тепло стало. И решила я, что буду в заброшенных дачах жить. За аренду комнаты всё равно платить нечем. А к зиме что-нибудь придумаю. Вот так и очутилась я у тебя на даче. Прости ты меня, Женя. Несколько дней до этого я жила на другой улице — там почти все домики заброшены. А здесь, у тебя, меня привлекла банька. Давно мечтала я попариться, да хотя бы просто помыться в нормальных условиях.
Через пару часов Евгения и Анфиса уже сидели за накрытым столом.
— Ну что, давай подкрепимся да кефирчику за наше знакомство примем! — сказала Женя, перейдя на ты. — Поразила ты меня, Анфиса, своим рассказом. Как страшно сознавать, что такое может произойти в нашей жизни. Но мы будем продолжать жить, несмотря ни на что. Да?
— Ой, спасибо тебе, Женечка, за душевность и доброту твою, — вытирая слёзы, произнесла женщина в ответ. — Знать, не зря меня сюда Бог привёл, хороший ты человек.
— А ты живи пока тут, мне не жалко. Приезжаю я сюда нечасто, раз в неделю. А то и того реже. Живи, пока тепло, а потом… Потом нужно будет что-то решать с тобой. А если подружимся, то и у меня в квартире можешь зимовать. Вдвоём-то всё веселее, а? Как тебе моя идея?
Вот так Евгения обрела новую подругу, а Анфиса — желание жить и утраченную веру в людей.
Женщины дружат уже несколько лет.
Зиму Анфиса прожила вместе с Евгенией, в её квартире, помогая ей во всём. Очень скоро она смогла рассчитаться с долгами непутёвого внука.
Сейчас Анфиса живёт в новой однушке, дочь переехала с Севера и купила две квартиры — себе и матери. Душа дочери дрогнула, ей стало жалко мать, которая осталась без крыши над головой. В конце концов, дочь тоже была косвенно виновата в том, что произошло с её сыном.
Матвей уехал в столицу, с матерью и бабушкой он больше не общается.
