— Надо сделать так, чтобы они отказались от наследства, — голос золовки прозвучал в вечерней тишине пустого дома как колокол. — Тёть Галь, они тебя обязательно послушают. Ты умеешь убеждать, это во-первых. А во-вторых, ну зачем Димке с Дашкой доля от этого дома, вот скажи мне! Они что, бедствуют, голодают? И разве их доходы можно сравнить с моими? А мне деньги позарез нужны!
Даша сегодня очень устала. Они с мужем приехали в родительский дом рано утром. Прошло сорок дней с того момента, как его отец, свёкор Даши, уже пять лет живший один в этом доме, с.кон.чался. Необходимо было справить сороковины. Придут соседи, долгое время бок о бок жившие рядом с отцом Дмитрия, родня.
Даша заранее купила продукты к поминальному столу, заказала в пекарне пироги с разной начинкой. Когда они подъехали к дому и стали выгружать сумки с продуктами, к Дарье подошла соседка Таисия Михайловна и вызвалась помочь со столом.
— Я помогу, Дашенька, мне нетрудно. Одной-то тебе будет тяжело и долго. А вдвоём мы быстрее справимся. Знаю я родственников покойника, они только к готовому столу придут. Такие уж люди.
— Спасибо вам. От помощи не откажусь, — с улыбкой ответила Даша.
— Вот и правильно. Любила я по-соседски твоего свёкра, Леонида Петровича, мы ведь семьями дружили, когда ещё Маша, жена его, жива была. Так я в память о них и за домом теперь смотрю, и тебе сегодня помогу.
Сестра мужа Ирина жила в другом городе. Как вышла замуж, переехала с туда. Но супруг вскоре бросил её с ребёнком, а она так и осталась жить вдали от родного дома, потому что уже привыкла, да и работа её устраивала. Не хотелось что-то кардинально менять.
Сестра не смогла приехать с утра. Но обещала в телефонном разговоре с Дмитрием, что в течение дня или к вечеру всё-таки приедет в родительский дом, чтобы помянуть отца.
Когда Даша вместе с Таисией Михайловной перемыли всю посуду после поминок, молодая женщина вдруг почувствовала резкую боль в спине. Последний раз у неё такое было года два назад, и тогда даже пришлось вызывать ей скорую. А потом Даша долго лечилась, сидя дома на больничном.
— Что, опять? Как не вовремя! Ну надо же, — сокрушался муж. — Сюда и скорую не вызовешь, час будут ехать с райцентра, и лекарства у нас все дома. Вот незадача! Ты как? Сможешь домой-то доехать?
— Ой, не знаю, — побледневшая Даша еле могла говорить.
— А что такое? Спина болит? — поинтересовалась Таисия Михайловна.
— Да, боль резкая. Наверное, переохладилась на днях. А сегодня такая физическая нагрузка была, весь день на ногах. Вот она и выстрелила. У меня уже было такое, — хватаясь за спину, делилась Дарья с пожилой женщиной.
— Ничего. Я тебе сейчас помогу. Ты ложись пока, не стой. Прими максимально комфортное положение. А я сбегаю пока за мазью волшебной. Она руками нашей знаменитой травницы сделана. Вмиг тебя вылечит.
Соседка убежала, а Даша чуть не со слезами попыталась прилечь на диван.
Когда подействовала приятно пахнущая травками мазь, принесённая Таисией Михайловной, боль отступила, и Даше захотелось спать. Народное средство действительно оказалось волшебным.
— Слушай, ну что, поедем домой? Мне же завтра на работу. Время уже к вечеру приближается. Ты как? Доедешь теперь? — озабоченно спросил Дима.
— Нет, я не поеду. Я же отгулы взяла. На работу мне только через два дня. Останусь здесь. Ирину подожду, а то что она здесь одна будет, когда приедет? Да и нежелательно мне сейчас двигаться. Так соседка сказала. А ты поезжай. А после смены вернёшься за мной, ладно?
— Ну хорошо! Лечись давай. И чтобы к моему приезду была как огурчик, — поцеловав жену, Дмитрий пошёл к машине.
Даша уснула. Столько дел было, суеты и беготни, столько забот с поминками, что сейчас она просто отключилась. Да ещё и спина дала жару. Но теперь всё позади, боль отступила, а народное средство действовало так, что Даша окунулась в какое-то приятное полузабытьё.
Ей было уютно здесь, она любила этот дом. Выросшая в квартире большого многоэтажного дома, Даша всегда, с первого дня семейной жизни с Димой, чувствовала себя здесь как в сказке, которую видела в детстве на экране телевизора.
Дом располагался в небольшом посёлке, где вырос её муж, и был таким же сказочным. По крайней мере, девушке так казалось. Срубленный из брёвен и с красивыми резными наличниками, он и внутри напоминал Даше тот дом из сказки.
Незамысловатая мебель, большая белёная печь, полосатые половики на дощатом полу, ситцевые занавески на окнах, а на подоконниках горшки с цветущей геранью — всё было для неё новым и необычным.
Свекровь свою Даша уже не застала, та ушла ещё нестарой от какой-то болезни. А вот свёкор Леонид Петрович был добрым и покладистым мужчиной. Сноху свою любил и уважал, и Даша всегда с охотой и удовольствием ездила вместе с мужем к нему в гости. Иногда даже и отпуск свой здесь проводила, так ей уютно было в этом тёплом доме.
Именно поэтому Дарья сейчас спокойно осталась здесь одна, отпустив супруга домой. А ещё ей было жалко золовку. Ведь даже представить себе тяжело, как она приехала бы сюда, в пустой уже дом, где больше нет её родителей.
Даша знала, что Ирина звонила накануне брату и сообщила, что тоже приедет сегодня в родительский дом, но попозже. Поэтому была уверена что ночевать ей здесь одной не придётся.
А сейчас она вдруг проснулась от того, что золовка громко разговаривала с кем-то по телефону.
Ирина, только что вошла в дом родителей, она была уверена, что он пустой. Полчаса назад с дороги ей позвонил брат Дмитрий, который сообщил, что они с Дашей всё сделали как надо, помянули отца и теперь едут домой. Она так и поняла, что уехали они оба.
Дверь в родительский дом открыла своим ключом, вошла в его темноту и тишину.
Ирина включила свет в большой комнате, бросила сумку. Не раздеваясь, села на стул, стоявший рядом со столом. Разговор с тётей Галей, родной сестрой отца, сейчас был немного некстати. Племянница сама планировала ей позвонить, но попозже. Но раз тётя набрала Ирину, то надо сразу же решить вопрос, который мучил её в последнее время.
— Ира, ну неужели же нельзя было всё сделать по-человечески? Тебя что, с работы на поминки не отпустили, ты почему к столу не приехала? Столько людей собралось, всё честь по чести было, а тебя нет. Я устала говорить всем соседям и знакомым, что ты подъедешь позже.
Все недоумевали по этому поводу, — высказала тётя племяннице своё недовольство. — Как была ты несерьёзной, так и осталась, хоть тебе уже почти сорок лет.
— Да ладно, всё нормально, как смогла, так и приехала. Я, тетя, с тобой о другом хотела поговорить.
— И о чём же? — удивилась тётка.
— О наследстве.
— А что о нём говорить? Тем более, со мной. Пройдёт полгода, получите вы с Димкой по полдома и продадите. Доли свои заберёте и всё на этом. Всё твоё наследство. Родители твои богатств никаких не нажили, кроме этого дома. Скромно жили, как и все тут у нас в посёлке.
Да и дом-то ваш небогатый, небольшой. Хотя в последнее время многие сюда из города потянулись, дома покупают себе на дачи. Места-то у нас хорошие, природа чудесная. Так что если повезёт, то можно очень выгодно дом продать.
— Вот я про дом и хочу поговорить с тобой. А нельзя ли как-то так сделать, чтобы Димка не претендовал на свою долю? — спросила Ирина.
— Да как же это? Ты что, Иринка? В своём уме? — удивилась тётя Галя.
Даша лежала в соседней комнате в темноте и не верила тому, что слышит. Ей сначала показалось, что она ещё спит, и всё это ей грезится. Что так на неё действуют живительные травки, которые были в составе лечебной мази для спины.
Но потом отчётливо услышала голос золовки с её характерной привычкой всегда говорить недовольным голосом. Она общалась с людьми так, как будто все вокруг были виноваты в её горестях и проблемах.
— А так! Пусть бы сам отказался от своей доли! Ведь знает, как я нуждаюсь в деньгах. Ребёнка одна воспитываю. От этого горе-папаши никаких алиментов уже несколько месяцев нет! Я должна на что-то кормить и учить пятнадцатилетнего подростка, скажи мне? — продолжала громко Ирина.
— Ну это как-то неправильно. Твой брат тоже имеет право на долю от родительского дома. По закону, — пыталась убедить племяшку тётка.
— Да что ты мне прописные истины рассказываешь? Я сама всё это знаю. А только если бы я одна продала этот дом, то, возможно, закрыла бы свою ипотеку, которая из меня все жилы уже вытянула, — продолжала рассуждать Ирина.
Даша лежала под пледом, боясь пошевелиться. Она не любила подглядывать и подслушивать, но сейчас поняла, что слушает с большим вниманием то, что задумала золовка.
«Ах ты, подлая душа! — думала Даша. — Мало мы для тебя добра сделали? Сколько помогали — и деньгами, и вещами. Подарки всегда хорошие дарили и на дни рождения, и на все праздники, зная о том, что Ирина одна растит сына, и с деньгами у неё всегда туго.
Сколько раз Дима давал сестре в долг и прощал его. Потому что подходило время отдавать деньги, а у Ирины их не было. И после всего этого она ещё хочет оставить брата без доли в родительском доме!»
— Ирина, ты знаешь, что у Димки есть жена. И у них тоже дети, твои племянники. Ты думаешь, что у них проблем меньше твоих? — изумилась Галина.
— Ну ты сравнила! Зачем Димке с Дашкой доля от этого дома, вот скажи мне, тёть Галь? Они что, бедствуют, голодают? И разве их доходы можно сравнить с моими? Не было бы у них средств, они бы мне не помогали деньгами почти каждый месяц. А раз дают, значит, лишние! Я так считаю. А мне деньги позарез нужны!
— Ох, Иринка, какая же ты всё-таки бездушная. Нет бы поблагодарить брата с невесткой, она же ещё и упрекает их в том, что они богаче её живут!
— Хватит читать морали. Убеди их отказаться от наследства, — голос золовки прозвучал в вечерней тишине пустого дома как колокол. — Тёть Галь, Дашка тебя обязательно послушает. Ты умеешь убеждать, я знаю, — настаивала Ирина.
— Да с какими же глазами я им об этом скажу, а? Ну ты что меня-то подставляешь? — не соглашалась тётя Галя.
— А ты придумай что-нибудь убедительное. Скажи, например, что я серьёзно больна, и мне нужны деньги на лекарства. И что брату я об этом не говорю, потому что не хочу его расстраивать, — цинизм золовки поражал.
Даша даже в этот момент захотела встать, выйти к нахалке и сказать, что такими вещами шутить нельзя. Она еле удержалась, желая дослушать и узнать, до какой степени дойдёт наглость Ирины.
— Нет, Ира. Такого я говорить не стану, уж не обессудь. Хочешь, сама на себя наговаривай, а у меня язык не повернётся. Да и вообще — поговорила бы ты сама с ними, а? Ведь так честней получится.
— И что это мне даст? Честней! Все только учить мастера, а помочь некому! Пошлёт меня эта Дашка куда подальше. Я ей никто, чужой человек. А Димка под её дудку пляшет, он и пикнуть против неё не посмеет. Не хочешь, так я тётю Тамару попрошу. Она точно не откажется мне помочь.
Ирина с негодованием бросила трубку на стол и выругалась. А Даша решила, что ей пора выходить из тёмной комнаты, чтобы поговорить с золовкой. Всё равно она сама скоро её обнаружит. Так какой смысл теперь прятаться?
Она с трудом поднялась, спина ещё ныла, хотя острой боли уже не было. Когда Дарья появилась в проёме двери из темноты смежной комнаты, Ирина даже вздрогнула.
— Ох, Господи! Напугала! Ты здесь, что ли? А я думала, что вы с Димкой вместе уехали. А ты чего осталась-то? — глаза золовки забегали испуганно.
Она растерялась, понимая, что Даша услышала сейчас весь её разговор.
— Да я вот тоже сейчас думаю — чего я осталась. Хотела тебя поддержать в такой непростой день. Думала, что тебе тяжело будет одной в родительском доме, но вижу, что зря, — Даша говорила негромко, но её слова в пустоте дома звучали непривычно звонко.
Ирина молчала, думала, как ей выйти из столь щекотливой ситуации. А Дарья прошла к столу и села напротив золовки. Стоять было тяжело, спина опять давала о себе знать.
— Ты сейчас правильно, Ирина, сказала. По сути ты мне чужой человек. Но я всегда по-доброму к тебе относилась. Жалела тебя и твоего сына, всегда напоминала мужу, что вам надо помочь. Это ведь с моей подсказки и с моего разрешения Дима переводил тебе деньги.
И это я вскоре хотела предложить ему отказаться от доли в этом доме в твою пользу. Я собиралась это сделать, правда. Мы проживём без этих денег.
Даша замолчала, следила за реакцией золовки. Та сидела, отвернувшись. В глаза невестке не смотрела.
— Но сегодня я услышала много того, что не предназначалось для моих ушей, и многое поняла, — продолжила Дарья невесело. — Сколько человеку добра не делай, если у него гнилая душа, всё не впрок. Не оценит, не поблагодарит, не станет чище и добрее от чужого добра такой человек. Ты думаешь, что мы тебе помогали потому, что нам деньги некуда было девать? Нет!
Ты ошибаешься. Не так уж и богато мы с твоим братом живём. И у нас тоже проблем и забот хватает. У нас двое детей, и мы могли бы эти деньги потратить на них. А только делали мы это потому, что понимали, — так надо. Ты родная сестра моего мужа, и ты нуждаешься. Значит, надо помочь, и это не обсуждается.
Но сегодня я услышала, как ты относишься к нашей помощи. И ко мне. Поэтому я Дмитрия буду просить, чтобы он ни в коем случае не отказывался от своей доли в этом доме. Ты всё равно его жест не оценишь. Только ещё больше грязи на нас выльешь в разговорах с роднёй.
Дарья поднялась со стула. Она взяла свою сумку, накинула куртку, что висела перед дверью и, сухо попрощавшись с золовкой, вышла из дома в темноту вечера.
Постучалась к соседке Таисии Михайловне.
— Что случилось? — открыла женщина дверь Даше. — Опять спина? Болит?
— Да нет, со спиной более-менее нормально. Тут другое. Пустите до утра? А то ночь на дворе. Мне просто больше некуда идти.
— Иринка приехала? — догадалась соседка. — Ругалась, окаянная, да? Требовала дом ей отдать?
— Да, а откуда вы знаете? — удивилась Даша.
— А догадаться нетрудно. С таким-то характером чего ещё от неё ждать? Вот бессовестная! Ну ты посмотри! И муж даже с ней не ужился. А она всё злобствует.
Долго ещё беседовала одинокая соседка с неожиданной гостей. И чаем её напоила с малиновым вареньем, и про жизнь свою долгую рассказала.
А на следующий день вечером приехал Дмитрий. Не заходя в родной дом и не поздоровавшись с сестрой, он забрал Дашу домой. А через полгода вступил в свою долю наследства по закону.
Сестра с ними больше не общается и всей родне рассказывает о том, какие бездушные и чёрствые у неё брат и невестка.
