Тот вечер был наполнен привычными домашними звуками. Ольга нарезала овощи для салата, напевая под нос знакомую песню. За столом склонилась над тетрадкой маленькая Лиза, старательно выводя крючки и палочки в прописях. Время от времени девочка поднимала голову, чтобы показать маме особенно удавшийся ряд букв.
Из комнаты сына доносился равномерный стук мяча о стену — Саша, как обычно, играл один, представляя себя теннисным чемпионом. Эти звуки, такие обыденные и родные, создавали уютную атмосферу их дома.
Настенные часы пробили шесть — скоро должен был вернуться с работы Артём. Ольга улыбнулась, представив, как муж зайдёт на кухню, обнимет её и обязательно скажет что-нибудь о волшебном аромате её готовки. Пятнадцать лет вместе, а она всё так же ждала его возвращения, как в первые месяцы их брака.
Но в этот раз входная дверь захлопнулась раньше обычного. Ольга насторожилась — Артём никогда не приходил в это время, если только не случалось что-то серьёзное. Его шаги звучали иначе — тяжелее, медленнее, будто он нёс на плечах невидимую ношу.
— Мам, посмотри, как я красиво написала! — Лиза протянула тетрадь, но Ольга лишь мельком взглянула на страницу. — Молодец, зайка. Иди поиграй с братом, хорошо?
Когда Артём появился на пороге кухни, его вид заставил Ольгу внутренне сжаться. Обычно уверенный в себе муж выглядел растерянным — он медленно снимал шарф, избегая её взгляда, словно собирался сказать что-то неприятное.
За годы совместной жизни она научилась читать его как открытую книгу, и сейчас каждое его движение кричало о том, что разговор будет непростым.
— Оль… — начал он и замолчал, опускаясь на стул. Его пальцы начали барабанить по столу — привычка, которая появлялась только в моменты сильного волнения.
— Проблемы на работе? — спросила она, хотя уже догадывалась — дело не в этом.
— Нет… Это Катя. — Он поднял глаза, и Ольга увидела в них странную смесь вины и решимости. — Они с Сергеем окончательно развелись.
Ольга промолчала. О неудачном браке его сестры она знала не понаслышке — последние месяцы каждое семейное собрание превращалось в обсуждение её личной драмы. Но что-то подсказывало: сегодня разговор пойдёт не об этом.
— Ей негде жить, — продолжил Артём. — Квартира осталась Сергею, он отказывается съезжать… Короче, я предложил ей пожить у нас. Временно, конечно. Пока не устроится на новую работу и не найдёт жильё.
Ольга почувствовала, как внутри всё сжимается. Их дом всегда был их крепостью, местом, где можно было быть собой, где не нужно было ни перед кем притворяться. А теперь…
— Ты серьёзно считаешь, что твоя сестра сможет жить у нас месяцами? — вопрос вырвался сам собой, пропитанный едва сдерживаемым раздражением.
Артём вздрогнул от её тона, но в глазах вспыхнуло знакомое упрямство: — А что такого? Гостевая комната пустует. Мы что, оставим её на улице?
В кухне повисло тяжёлое молчание. Где-то наверху смеялись дети, не подозревая, что их привычный мир вот-вот перевернётся. Ольга смотрела в окно, где сгущались ранние зимние сумерки.
Перед глазами мелькали картины будущего: вечно занятая ванная, чужие вещи в шкафах, бесконечные советы по воспитанию, ночные разговоры о неудавшейся личной жизни…
— Ладно, — наконец сказала она, и собственный голос показался ей чужим. — Пусть живёт. Временно.
— Спасибо, родная! — Артём оживился, порывисто встал и обнял её. — Я знал, что ты поймёшь!
Но Ольга не ответила на объятие. Она стояла, глядя поверх его плеча в темнеющее окно, и чувствовала, как рушится её привычный мир. Как трещит по швам тот невидимый кокон безопасности, который она так бережно создавала вокруг своей семьи.
«Временно», — повторила она про себя. Но почему-то это слово звучало как приговор.
Три недели пролетели незаметно. Ольга стояла у плиты, механически помешивая суп и прислушиваясь к разговору из гостиной. Катя снова говорила по телефону — громко, уверенно, будто была здесь полноправной хозяйкой.
— Представляешь! — доносилось из-за приоткрытой двери. — Я сейчас у брата живу. Тут просто замечательно — места много, готовить не нужно…
«Места много», — с горечью подумала Ольга. Ещё бы — вещи Кати постепенно заполонили весь дом. Сначала гостевая комната, потом ванная, а теперь и гостиная превратилась в импровизированный офис. «Я только немного поработаю», — сказала Катя неделю назад. С тех пор это «немного» растянулось на целые дни.
— Мам, — Лиза дёрнула её за рукав, — я задачку решила, проверь!
— Тише, солнышко, — машинально ответила Ольга, — тётя Катя работает.
Дочка обиженно надула губы. Раньше они всегда делали уроки вместе на кухне. Теперь приходилось заниматься в детской — внизу постоянно шли какие-то важные переговоры.
— Кстати, Ира, — голос Кати стал громче, — ты бы видела, как они Лизу воспитывают! Никакой дисциплины. Я вчера сделала замечание — так Ольга чуть не подпрыгнула…
Суп на плите начал выкипать. Ольга выключила огонь и медленно досчитала до десяти.
— Мам, а почему тётя Катя говорит, что я капризная?
У Ольги внутри что-то оборвалось. Она присела перед дочкой: — Ты самая замечательная девочка на свете. Просто тётя Катя…
— Оль, — в кухню заглянул Артём, — там Катя просит чайник поставить. И печенья — к ней подруга приедет.
— Катя просит? — тихо переспросила Ольга. — А сама не может? Это всё-таки не ресторан.
— Ну что ты опять начинаешь? — поморщился муж. — Человек работает…
— А я не работаю? — голос Ольги дрогнул. — Я целый день готовлю, убираю, с детьми занимаюсь. Но стоит твоей сестре что-то попросить…
— Опять ты за своё, — Артём устало потёр переносицу. — Катя и так в сложной ситуации.
— А как насчёт моей ситуации? Меня кто-нибудь спросил, каково это — чувствовать себя чужой в собственном доме?
Ольга поднялась в спальню и села у окна, глядя на падающий снег. Внизу снова звучал голос Кати, что-то говорил Артём, но здесь, наверху, эти звуки казались далёкими и нереальными. Как будто она наблюдала за чужой жизнью в чужом доме.
«Нужно немного потерпеть», — вспомнила она слова мужа. Вот только терпение, как и любовь, не бесконечно.
Воскресное утро началось с привычных хлопот. Ольга накрывала на стол — по традиции вся семья собиралась на поздний завтрак. Раньше это было её любимое время: неспешные разговоры, смех детей, уютное позвякивание чашек… Теперь же каждое такое утро превращалось в испытание.
— Давайте уберём эти тяжёлые шторы? — Катя критически осмотрела гостиную, помешивая кофе. — Такая мрачность. И стол можно передвинуть к окну — будет светлее.
Ольга замерла с тарелкой в руках. Эти шторы они с Артёмом выбирали вместе, а стол… За этим столом выросли их дети, здесь отмечались праздники, собирались друзья.
— Катя, — тихо сказала она, — ничего двигать не нужно.
— Да ладно тебе, Оль! Я же для уюта. Вот у моей подруги…
— Нет! — Ольга с грохотом поставила тарелку. — Это наш дом. Не твой!
На кухне повисла тяжёлая тишина. Лиза испуганно прижалась к брату, Артём растерянно замер с чашкой кофе.
— Боже, какая же ты неблагодарная, — покачала головой Катя. — Я тут стараюсь, а ты…
— Стараешься? — Ольга почувствовала, как внутри что-то рвётся. — Ты живёшь здесь уже месяц. Командуешь, критикуешь, учишь меня воспитывать моих детей. А теперь ещё и переделывать мой дом вздумала?
— Ольга! — Артём встал между ними. — Успокойся, пожалуйста. Катя не это имела в виду…
— А что она имела в виду? — Ольга повернулась к мужу. — Когда говорила Лизе, что она избалованная? Когда рассказывала подругам, какая я плохая мать? Когда заняла гостиную своим «офисом»?
— Дети, идите наверх, — тихо сказал Артём.
Когда шаги детей стихли на лестнице, Катя фыркнула: — Вот видишь, Артём? Я же говорила — она совершенно не умеет держать себя в руках. Бедные дети…
Это стало последней каплей.
— Всё, — Ольга сняла фартук и аккуратно повесила его на спинку стула. — Я больше так не могу. Раз ты не способен выбрать между сестрой и семьёй, я сделаю выбор за тебя. Мы с детьми уезжаем к маме.
— Что? — Артём побледнел. — Ольга, ты не можешь…
— Могу. И уезжаю. Когда решишь, что важнее — твоя семья или сестра, которая даже не пытается найти своё жильё, — позвони.
Она поднялась наверх, чувствуя спиной растерянные взгляды мужа и золовки. В спальне достала с антресолей старый чемодан. Руки дрожали, но решение было принято.
Через час они с детьми уже сидели в такси. Лиза тихо всхлипывала, прижимаясь к матери, Саша угрюмо смотрел в окно. А Ольга думала только об одном: неужели нужно было дойти до такого, чтобы Артём наконец понял — семья это не только его сестра?
Артём стоял у окна, глядя вслед уезжающей машине. Рядом что-то говорила Катя — кажется, о том, какая Ольга истеричка. Но он впервые не слушал сестру. Он смотрел, как такси скрывается за поворотом, и чувствовал, что только что совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Три дня пролетели как в тумане. Ольга сидела на кухне у мамы, бездумно помешивая давно остывший чай. Дети уже спали — Лиза долго не могла уснуть, всё спрашивала, когда они вернутся домой. А что ответишь ребёнку, если сама не знаешь?
Телефон высветил новое сообщение от Артёма: «Прости меня. Можно приехать поговорить?»
Ольга закрыла глаза. За эти дни она не ответила ни на один его звонок, ни на одно сообщение. Было больно и страшно — вдруг он снова встанет на сторону сестры? Но сейчас, глядя на дрожащий огонёк свечи на столе, она вдруг поняла — нужно дать ему шанс. Хотя бы ради детей.
«Приезжай», — набрала она короткий ответ.
Артём появился через полчаса — осунувшийся, небритый, с виноватыми глазами.
— Катя уехала, — сказал он вместо приветствия. — Я помог ей снять квартиру.
Ольга молчала, ожидая продолжения.
— Знаешь, — он тяжело опустился на стул напротив, — когда вы уехали, я как будто очнулся. Катя всё говорила и говорила, а я вдруг понял — мой дом опустел. Не потому что вас нет физически, а потому что я сам всё разрушил. Позволил сестре командовать, унижать тебя, вмешиваться в воспитание детей…
Он замолчал, разглядывая свои руки.
— Я так виноват, Ольга. Пытался быть хорошим братом и совсем забыл, что муж и отец — важнее. Прости меня. И… возвращайтесь домой. Без вас там не дом, а просто стены.
Ольга почувствовала, как по щеке скатилась слеза.
— Ты правда помог ей найти квартиру?
— Да. И знаешь… кажется, ей это тоже на пользу пойдёт. Хватит прятаться от жизни за чужими спинами.
Он осторожно протянул руку через стол, накрыл её ладонь своей: — Я люблю тебя. И детей люблю. Вы — моя настоящая семья. Простишь?
Ольга сжала его руку в ответ. Что-то в его голосе, в этой непривычной растерянности подсказывало — он действительно всё понял. Понял не умом, а сердцем. Иногда судьба даёт горькие, но нужные уроки.
— Поехали домой, — тихо сказала она. — Только разбудим детей…
— Не надо будить, — Артём улыбнулся впервые за эти дни. — Я отнесу их в машину. Помнишь, как в детстве — они засыпали в гостях, а мы несли их домой?
Ольга кивнула, чувствуя, как отпускает тяжесть последних недель. Их ждал дом — их настоящий дом, где не нужно притворяться и терпеть. Где можно просто любить друг друга и быть семьёй.
А утром они снова соберутся за семейным завтраком — только вчетвером, как раньше. И это будет по-настоящему счастливое утро.
