— Да ради бога, забирай свои вещи и выметайся! — Люся с грохотом поставила тарелку на стол. — Двадцать лет коту под хвост, и все из-за чего? Из-за какой-то…
— Не начинай опять, — Виктор устало потер лоб. — Алина не «какая-то». Мы с ней… у нас все серьезно.
Люся расхохоталась так громко, что соседи наверняка услышали.
— Серьезно? Тебе пятьдесят, ей тридцать два. Что у вас может быть серьезного? Кризис среднего возраста у тебя, вот что!
Виктор молча собирал вещи в старую спортивную сумку. Его движения были механическими, будто он выполнял давно заученную последовательность действий. А ведь еще вчера они с Люсей обсуждали, какую плитку положить в ванной при ремонте, который откладывали уже десять лет.
— И куда ты пойдешь? К ней? — Люся скрестила руки на груди, наблюдая, как муж складывает рубашки, которые она еще вчера гладила.
— Да, к ней. Она меня понимает.
— А я, значит, двадцать лет тебя не понимала? — Люся подошла к окну. Вечерело. По двору брела соседка Анна Петровна с неизменными пакетами из супермаркета. Обычный вечер пятницы. Который должен был стать их юбилеем — двадцатилетием совместной жизни.
— Люсь, пойми, это не из-за тебя. Просто… я встретил человека, с которым хочу быть.
Люся повернулась к нему, и Виктор впервые за вечер посмотрел ей в глаза. В свои сорок восемь она все еще была привлекательной женщиной — каштановые волосы с едва заметной сединой, выразительные карие глаза, стройная фигура. Но рядом с тридцатидвухлетней Алиной она казалась… просто казалась.
— Документы на квартиру в серванте, — сухо сказала Люся. — На дачу тоже там. Забирай свою половину и проваливай.
— Я позвоню завтра насчет раздела имущества, — Виктор застегнул сумку. — И деньги с общего счета я снял только половину.
— Как благородно, — Люся отвернулась, чтобы он не видел ее слез. — А на нашей дочери тоже пополам разделимся?
— Маше девятнадцать, она учится в другом городе. Ей не пять лет, чтобы делить опеку.
Люся промолчала. Перед глазами пронеслись кадры их жизни: свадьба, рождение Маши, первая квартира, отпуска, ссоры, примирения, планы, мечты…
— Виктор, — она произнесла его имя тихо, почти шепотом, — а что, если это ошибка?
Он помедлил, стоя у двери с сумкой в руке.
— Нет, Люся. Это не ошибка. Так будет лучше для всех.
Входная дверь захлопнулась, и Люся осталась одна в квартире, которая вдруг стала слишком большой и пустой.
Первые недели после ухода Виктора превратились для Люси в бесконечную череду бессонных ночей, звонков подругам и попыток понять, где она допустила ошибку. Она взяла отпуск в бухгалтерии, почти не выходила из дома и отвечала на звонки обеспокоенной дочери короткими сообщениями: «Все хорошо», «Не волнуйся», «Просто устала».
— Тебе нужно выйти из дома, — настаивала лучшая подруга Тамара во время очередного визита. — Посмотри на себя! Ты похудела килограмм на пять!
— И это плохо? — попыталась пошутить Люся, но шутка вышла невеселой.
— Еще немного, и ты станешь прозрачной. Витька того не стоит.
— Дело не в нем. Дело во мне. Я отдала ему двадцать лет и что получила? Ощущение, что меня использовали и выбросили.
Тамара решительно поднялась с дивана и распахнула шторы. В комнату хлынул солнечный свет.
— Так, хватит! Завтра мы записываемся на курсы английского.
— Зачем? — удивилась Люся.
— Ты всегда хотела выучить английский «для себя». Пришло время делать что-то для себя, а не для других. И кстати, пора записаться к парикмахеру. Твоей прическе нужна перезагрузка.
Люся хотела возразить, но неожиданно для себя согласилась. Может быть, действительно пора что-то менять в жизни, которая так внезапно пошла под откос?
Курсы английского оказались неожиданно интересными. Люся обнаружила, что ей нравится учиться чему-то новому, особенно в компании таких же взрослых людей, которые решили изменить свою жизнь. Она познакомилась с интересными людьми, стала чаще улыбаться и даже записалась в тренажерный зал — «не для того, чтобы похудеть, а чтобы чувствовать себя лучше», как она объяснила Тамаре.
В один из вечеров, после занятия, к ней подошел высокий мужчина с проседью в темных волосах и доброжелательной улыбкой.
— Вы так хорошо справляетесь с произношением, — сказал он. — А я никак не могу выговорить эти «th». Может, поделитесь секретом?
Его звали Павел, ему было пятьдесят два года, и он работал юристом. Вдовец, двое взрослых детей, квартира в соседнем районе и собака породы корги по кличке Чаплин.
— Меня всегда удивляли люди, которые заводят собак с короткими лапами, — сказала Люся за чашкой чая в кафе напротив языковой школы. — Они же такие… неудобные.
Павел рассмеялся.
— Чаплин самый удобный пес в мире! Он помещается везде, даже в сумке для ноутбука. И, знаете, после смерти жены он стал моим лучшим другом.
Люся вздрогнула. Она впервые встретила человека, который так спокойно говорил о потере близкого человека.
— Извините, я не хотела…
— Все в порядке, — улыбнулся Павел. — Это было пять лет назад. Я научился жить дальше.
«Научиться жить дальше», — эта фраза крутилась в голове Люси всю дорогу домой. Может быть, в этом и есть ответ?
На следующий день она позвонила Виктору.
— Нам нужно решить вопрос с квартирой, — сказала она спокойно. — Я хочу сделать ремонт.
— Ремонт? — удивился он. — Сейчас?
— А когда? Еще десять лет ждать? Я сделаю его на свои деньги, но хочу, чтобы все было официально насчет квартиры.
— Люсь, давай не будем спешить с разделом имущества…
— А с уходом из семьи ты не спешил? — отрезала она и сразу пожалела о своей резкости. — Извини. Просто я хочу определенности.
В трубке повисло молчание.
— Хорошо, — наконец сказал Виктор. — Мой знакомый риелтор поможет с документами. Я передам ему твой номер.
— Спасибо.
Она положила трубку и почувствовала странное облегчение. Впервые за долгое время она не испытывала ни гнева, ни обиды — только решимость двигаться дальше.
В тот же вечер Люся позвонила дочери.
— Маша, я хочу сделать ремонт в квартире. И еще… я хочу продать свою долю дачного участка.
— Что? Мам, ты серьезно? Вы же с папой столько лет копили на эту дачу!
— Теперь это уже не важно. К тому же, сосед Николай Иванович давно хотел расширить свой участок. Это будет честная сделка.
— А папа знает?
— Узнает, — твердо сказала Люся. — Это моя половина, и я вправе распоряжаться ею как хочу.
После разговора с дочерью Люся достала из шкафа старую коробку с фотографиями. На одной из них они с Виктором стояли на только что купленном дачном участке — молодые, счастливые, полные планов. «Здесь будет наш дом», — говорил тогда Виктор, обводя рукой пустырь.
Люся убрала фотографию обратно в коробку. Теперь у нее будут другие планы.
Три месяца спустя квартира преобразилась. Светлые обои вместо тяжелых темных, новый ламинат вместо потертого линолеума, современная кухня взамен старой советской. Люся смотрела на результат и не могла поверить, что решилась на такие перемены.
Павел, который помогал ей с выбором материалов и часто заглядывал проверить работу строителей, присвистнул от восхищения.
— Потрясающе! Это совсем другое пространство.
— Мне кажется, я сама стала другой, — призналась Люся. — Знаешь, я подала документы на загранпаспорт. Хочу поехать в Турцию.
— В одиночку?
— Почему бы и нет? Горящая путевка, недорого… Я никогда не была за границей.
Павел помолчал, затем решительно сказал:
— А что, если я поеду с тобой?
— Что? — Люся даже не сразу поняла, что он предлагает.
— Послушай, мы взрослые люди. Мне нравится проводить с тобой время. Тебе, надеюсь, тоже неплохо со мной. Почему бы не совместить приятное с полезным? Я знаю английский получше твоего, — подмигнул он.
— Но мы знакомы всего три месяца…
— А сколько нужно? Год? Пять лет? В нашем возрасте время слишком ценно, чтобы его тратить впустую.
Люся подумала о Викторе, о двадцати годах, которые закончились словами «я встретил человека, с которым хочу быть». Может быть, и она встретила такого человека?
— Хорошо, — решилась она. — Но каждый платит за себя.
— Конечно, — легко согласился Павел. — Я не претендую на роль спонсора твоего отпуска. Хотя, признаюсь, с удовольствием пригласил бы тебя на ужин в хорошем ресторане на берегу моря.
Она рассмеялась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Может быть, пятьдесят — это не конец, а начало чего-то нового?
Виктор позвонил неожиданно, когда Люся укладывала чемодан.
— Я хотел бы заехать, — сказал он без предисловий. — Нам нужно поговорить.
— Сейчас не самое удачное время, — ответила Люся, складывая парео и солнцезащитный крем. — Я уезжаю через три часа.
— Куда?
— В отпуск. Заграницу, — она не удержалась от нотки гордости в голосе.
— Одна?
— Какая разница? — резко ответила она. — Ты же не интересовался, как я живу последние полгода.
— Люсь, это важно. Правда. Я… я наделал глупостей.
Люся вздохнула. Она догадывалась, к чему идет разговор, но предпочла бы избежать его. По крайней мере, сейчас.
— Хорошо, приезжай. Но у меня мало времени.
Она положила трубку и села на кровать. Интуиция подсказывала, что сейчас произойдет что-то важное, что может изменить ее планы. Но впервые за долгое время она не боялась перемен.
Виктор выглядел осунувшимся и уставшим. Войдя в квартиру, он остановился на пороге, пораженный переменами.
— Здесь все… по-другому.
— Я сделала ремонт, — пожала плечами Люся. — Проходи, не стой в дверях.
Виктор прошел в гостиную и неуверенно сел на новый диван. Его взгляд бегал по комнате, отмечая все изменения: новые шторы, светлую мебель, картины на стенах.
— Красиво, — наконец сказал он. — Очень… современно.
— Спасибо, — Люся присела в кресло напротив. — О чем ты хотел поговорить?
Виктор глубоко вздохнул.
— Мы с Алиной расстались.
Люся кивнула. Она ожидала этого, хотя не думала, что это произойдет так скоро.
— И что случилось? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Она… не такая, как я думал, — Виктор потер переносицу. — У нее оказались проблемы с деньгами. Большие проблемы. Кредиты в трех банках. И я был не единственным… ну, ты понимаешь.
— Не единственным женатым мужчиной, которого она окрутила? — Люся не смогла сдержать сарказм.
— Да, — Виктор выглядел действительно подавленным. — Она использовала меня. А я был таким глупцом…
— И теперь ты решил вернуться? — прямо спросила Люся.
— Я… я очень надеюсь, что ты сможешь меня простить, — Виктор поднял на нее глаза. — Я понял, что совершил ужасную ошибку. Люся, двадцать лет — это не шутка. Мы знаем друг друга, как никто другой. Мы родные люди.
Люся смотрела на человека, с которым прожила большую часть своей сознательной жизни, и не чувствовала ничего, кроме легкой жалости.
— А где ты живешь сейчас? — спросила она.
— Снимаю комнату у одной пенсионерки. Ужасное место. Она постоянно проверяет, не включен ли свет, экономит на отоплении, заглядывает в комнату без стука…
— И ты хочешь вернуться сюда? В нашу… в мою квартиру?
— Нашу, — поправил Виктор. — Она все еще наша. И да, я хотел бы вернуться домой. К тебе.
Люся встала и подошла к окну. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовые тона. Через три часа она будет в аэропорту, а еще через несколько часов — в самолете, летящем к морю, солнцу и, возможно, новой жизни.
— Нет, Витя, — она повернулась к нему. — Это невозможно.
— Почему? — он выглядел искренне удивленным. — Ты все еще злишься? Я понимаю, но люди совершают ошибки. Я осознал свою, и я хочу все исправить.
— Дело не в злости, — покачала головой Люся. — Дело в том, что я изменилась. Полгода назад я бы, наверное, приняла тебя обратно. Но сейчас…
Она не договорила, потому что в дверь позвонили.
— Извини, это за мной, — Люся направилась к двери.
На пороге стоял Павел с небольшим чемоданом.
— Готова к приключениям? — улыбнулся он, но, заметив Виктора, осекся. — Ой, извини, я не знал, что у тебя гости.
— Все в порядке, — Люся отступила, пропуская его в квартиру. — Павел, это Виктор, мой… бывший муж. Виктор, это Павел, мой… друг.
Мужчины обменялись напряженными кивками.
— Друг? — переспросил Виктор, заметив чемодан в руках Павла.
— Мы вместе едем в Турцию, — пояснила Люся, чувствуя странное удовлетворение от выражения недоверия на лице Виктора. — Турецкая ривьера, пятизвездочный отель, все включено.
— И давно вы… дружите? — Виктор впился взглядом в Павла, словно пытаясь найти в нем недостатки.
— Три месяца, — ответил Павел спокойно. — Мы познакомились на курсах английского языка.
— Английского? — Виктор перевел взгляд на Люсю. — Ты же всегда говорила, что у тебя нет способностей к языкам.
— Оказалось, что есть, — пожала плечами она. — Я многое о себе узнала за эти полгода.
В этот момент снова раздался звонок в дверь.
— Боже, кто еще? — удивилась Люся, открывая дверь.
На пороге стояла их дочь Маша с рюкзаком за плечами.
— Сюрприз! — воскликнула она, обнимая мать. — Я решила приехать на выходные! У нас отменили занятия, и… — она замолчала, увидев за спиной матери отца и незнакомого мужчину. — Что происходит?
— Привет, Машенька, — Виктор шагнул вперед, чтобы обнять дочь, но она отступила.
— Пап? Ты вернулся? А где твоя… новая подруга?
— Мы расстались, — коротко ответил Виктор.
— И сразу назад? — Маша перевела взгляд на Павла. — А вы кто?
— Павел, — он протянул руку. — Друг твоей мамы.
— Близкий друг, я погляжу, — заметила Маша, указывая на его чемодан.
— Мы летим в Турцию через три часа, — пояснила Люся, чувствуя себя неловко. — Маш, прости, я не знала, что ты приедешь…
— Так, стоп! — Маша подняла руки. — Сейчас я немного запуталась. Папа вернулся, но мама улетает в Турцию с другим мужчиной?
— Я не вернулся… то есть, я хотел вернуться, но твоя мама, похоже, уже нашла мне замену, — Виктор не скрывал горечи.
— Не говори глупостей, — оборвала его Люся. — Маша, давай пройдем на кухню. Нам нужно поговорить.
Оставив мужчин в гостиной, Люся увела дочь на кухню и коротко объяснила ситуацию.
— И ты правда едешь с ним? — Маша кивнула в сторону гостиной. — Вы знакомы всего три месяца!
— Ну, вообще-то, я знаю его лучше, чем твой отец знал Алину, когда решил бросить нашу семью, — парировала Люся. — К тому же, мы просто друзья. У нас отдельные номера.
— Мам, ты что, правда думаешь, что я в это поверю? — Маша покачала головой, но в ее глазах появилась озорная искра. — Он симпатичный. И выглядит приличным.
— Он хороший человек, — просто сказала Люся. — И с ним я чувствую себя… живой.
Маша внимательно посмотрела на мать.
— Знаешь, ты и правда изменилась. Я заметила это еще по видеозвонкам, но вживую еще заметнее. Ты как будто… моложе стала.
Люся смущенно улыбнулась.
— Глупости. Просто новая стрижка и немного спорта.
— Нет, дело не в этом, — Маша взяла мать за руку. — Ты выглядишь счастливой. По-настоящему счастливой. И если этот Павел имеет к этому отношение, то я только за.
— А как же папа? — тихо спросила Люся. — Он ведь, судя по всему, хочет вернуться.
— А ты хочешь, чтобы он вернулся?
Люся задумалась. Полгода назад она бы не колеблясь ответила «да». Но сейчас…
— Нет, — наконец сказала она. — Я не хочу возвращаться в прошлое.
Маша крепко обняла мать.
— Тогда так ему и скажи. И летите в свою Турцию. А я тут побуду, квартиру покараулю.
Вернувшись в гостиную, они застали мужчин в неловком молчании. Виктор сидел на диване, а Павел рассматривал книги на новом стеллаже.
— Папа, — Маша подошла к отцу, — можно с тобой поговорить? Наедине.
Они вышли в коридор, и Люся услышала обрывок фразы: «…не делай ей больно снова…»
— Все в порядке? — тихо спросил Павел, подойдя к ней.
— Да, — Люся улыбнулась. — Просто неожиданно… все сразу.
— Мы можем перенести поездку, если хочешь, — предложил он. — Я пойму.
— Нет, — решительно сказала Люся. — Мы едем, как и планировали. Я не собираюсь менять свои планы из-за…
Она не закончила фразу, потому что в комнату вернулись Маша и Виктор. Лицо Виктора было мрачным, но решительным.
— Люся, я понимаю, что ты не хочешь меня видеть, — сказал он. — Но я не сдамся так просто. Я докажу тебе, что изменился.
— Витя, — Люся вздохнула, — не нужно ничего доказывать. Просто… живи свою жизнь. И дай мне жить мою.
— Но квартира… — начал он.
— Останется в совместной собственности, как и было, — перебила Люся. — Я не собираюсь ничего делить. Пока. Но я продала свою долю дачного участка и погасила остаток ипотеки за квартиру.
— Что? — Виктор выглядел ошеломленным. — Ты продала участок? Без моего согласия?
— Свою долю, — уточнила Люся. — На это мне не требовалось твое согласие.
— Вообще-то, она права, — вмешался Павел. — По закону каждый собственник вправе распоряжаться своей долей без согласия других собственников.
— А ты кто, юрист? — огрызнулся Виктор.
— Вообще-то, да, — спокойно ответил Павел. — Частная практика, преимущественно семейное право.
Виктор посмотрел на них троих — Люсю, Машу и Павла — и внезапно почувствовал себя лишним в квартире, которую еще недавно считал своим домом.
— Я пойду, — сказал он, направляясь к двери. — Но мы еще поговорим, Люся. Когда ты вернешься.
— Конечно, — кивнула она. — До свидания, Витя.
Когда дверь за ним закрылась, в квартире повисла тишина.
— Ну и дела, — наконец произнесла Маша. — Мам, ты правда продала дачу?
— Только свою половину, — улыбнулась Люся. — И знаешь, это было… освобождающее чувство. Как будто я избавилась от якоря, который тянул меня назад.
— А на что ты потратила деньги? Кроме ипотеки?
— На ремонт. И… — Люся замялась, — на поездку в Турцию.
— А говоришь, что платите отдельно, — хитро прищурилась Маша.
— Так и есть! — возмутилась Люся. — Просто я себе позволила… немного роскоши.
— Я думаю, нам пора, — Павел посмотрел на часы. — Такси должно приехать через пятнадцать минут.
— Езжайте, — Маша обняла мать. — Я буду здесь, когда вы вернетесь. Может быть, даже переведусь в местный университет. Тут база лучше для моей специальности.
— Серьезно? — удивилась Люся. — Ты же говорила, что тебе нравится учиться в столице.
— Нравилось, — пожала плечами Маша. — Но тут тоже неплохо. И потом, мне кажется, тебе пригодится поддержка, когда папа снова начнет атаку.
— А он начнет, — уверенно сказал Павел. — Мужчины вроде твоего отца не привыкли проигрывать. Особенно когда понимают, что потеряли нечто ценное.
Люся посмотрела на него с благодарностью. Никто и никогда не называл ее «ценной».
Такси приехало вовремя, и после теплых объятий с дочерью Люся вышла из квартиры с чувством, что закрывает за собой дверь не только в физическом смысле, но и в метафорическом — дверь в прошлую жизнь.
Турция оказалась именно такой, как на красочных фотографиях в туристическом буклете: лазурное море, золотистые пляжи, роскошный отель с системой «все включено». Но главное — это была свобода. Свобода от обязательств, от привычных ролей, от груза прошлого.
— Знаешь, я никогда не думала, что в сорок восемь буду купаться в Средиземном море, — сказала Люся, выходя из воды. Солнце играло в каплях на ее коже, а новый купальник выгодно подчеркивал фигуру, которой могли бы позавидовать женщины гораздо моложе.
— А я никогда не думал, что в пятьдесят два влюблюсь как мальчишка, — внезапно сказал Павел, протягивая ей полотенце.
Люся замерла. Они были близки все эти дни — гуляли по живописным улочкам, ужинали в ресторанах, купались в море, смеялись над неумелыми попытками друг друга говорить по-английски с местными жителями. Но до этого момента никто из них не произносил слово «любовь».
— Я тебя напугал? — забеспокоился он, видя ее замешательство.
— Нет, — Люся покачала головой. — Просто… это немного неожиданно.
— Прости. Я не хотел давить. Просто глядя на тебя сейчас — такую красивую, свободную, счастливую — я понял, что не хочу это терять. Не хочу, чтобы эта поездка закончилась, и мы вернулись к формату «друзья, которые иногда ходят в кино».
Люся села на шезлонг, глядя на море. Волны неторопливо накатывали на берег, смывая следы на песке. Точно так же время постепенно смывало боль от предательства Виктора.
— Я тоже не хочу этого терять, — тихо сказала она. — Но я боюсь начинать все сначала. Боюсь снова довериться, снова потерять себя в отношениях.
Павел сел рядом, но не прикоснулся к ней, давая пространство.
— Я не прошу тебя терять себя, — сказал он серьезно. — Наоборот. Я хочу, чтобы ты оставалась именно такой — сильной, независимой, решительной. Просто… может быть, иногда мы могли бы быть сильными вместе? Я не предлагаю тебе брак, совместную ипотеку и пять детей, — он улыбнулся. — Я предлагаю просто попробовать. Быть рядом. Поддерживать друг друга. Делиться радостями и печалями. Без обязательств и клятв. Просто… быть вместе, пока нам хорошо вместе.
Люся посмотрела на него — загорелого, с морской солью в волосах, с искренней надеждой в глазах. Почему-то в этот момент она вспомнила Виктора — как он стоял в дверях их квартиры со спортивной сумкой, как говорил «у нас с Алиной все серьезно». Какой контраст: один мужчина готов разрушить двадцать лет брака ради призрачного шанса на новую любовь, а другой предлагает просто быть рядом, не требуя клятв и обещаний.
— Хорошо, — она улыбнулась. — Давай попробуем.
Он протянул ей руку, и она вложила свою ладонь в его. Этот простой жест казался более интимным, чем все объятия и поцелуи, которыми они обменивались раньше.
— А теперь, — сказал Павел с озорной искрой в глазах, — как насчет того, чтобы попробовать парасейлинг? Я видел, они предлагают полеты над заливом.
— С ума сошел? — рассмеялась Люся. — Я боюсь высоты!
— А я буду держать тебя за руку, — он сжал ее ладонь. — Обещаю не отпускать.
И она согласилась. Потому что иногда, чтобы начать новую жизнь, нужно просто оторваться от земли и посмотреть на мир с высоты.
Когда через десять дней они вернулись в Россию, Люся с удивлением обнаружила, что квартира преобразилась еще больше. Маша не теряла времени даром — она привезла свои вещи из университетского общежития, повесила на стены свои картины (она всегда увлекалась живописью) и даже завела рыбок в небольшом аквариуме.
— Надеюсь, ты не против соседства? — спросила Маша, обнимая мать. — Я подала документы на перевод. Здесь есть отличная программа по моей специальности.
— Конечно, не против, — растроганно ответила Люся. — Это же твой дом.
— Папа приходил, — сказала Маша, помогая разбирать чемоданы. — Два раза.
— И что он хотел?
— Первый раз — якобы забрать какие-то документы. Второй — просто поговорить. Выглядит неважно, если честно. Похудел, осунулся. Говорит, что снимает теперь однушку в новостройке за городом. Там дешевле.
Люся почувствовала укол совести. Несмотря на все, что произошло, ей не хотелось, чтобы Виктор страдал.
— Я ему звонила, — продолжала Маша. — Предлагала помочь с переездом, но он отказался. Гордый. Сказал, что справится сам.
— Это на него похоже, — кивнула Люся, вспоминая, как Виктор всегда отказывался просить о помощи, даже когда она была очевидно нужна.
— А еще он спрашивал про тебя и Павла, — Маша внимательно посмотрела на мать. — Хотел знать, серьезно ли это.
— И что ты ответила?
— Что это не его дело, — Маша улыбнулась. — Но, кажется, его это не убедило. Он сказал, что будет бороться за тебя.
Люся вздохнула. Только этого не хватало.
— Я поговорю с ним, — сказала она. — Нужно раз и навсегда прояснить ситуацию.
Разговор состоялся через несколько дней. Они встретились в нейтральном месте — небольшом кафе рядом с парком, где когда-то любили гулять по выходным.
— Ты выглядишь прекрасно, — сказал Виктор, когда они сели за столик. — Отдых пошел на пользу.
— Спасибо, — Люся отпила глоток кофе. — Как ты?
— Нормально, — он пожал плечами, но его осунувшееся лицо говорило об обратном. — Снял квартиру, обустраиваюсь потихоньку.
— Это хорошо, — Люся чувствовала неловкость. — Маша сказала, что ты приходил…
— Да, хотел поговорить с тобой. Люся, я все еще считаю, что мы могли бы… попробовать начать сначала.
Она покачала головой.
— Витя, это невозможно. Слишком многое изменилось.
— Из-за этого Павла? — в его голосе проскользнула горечь. — Ты же едва его знаешь.
— Дело не только в нем, — Люся посмотрела Виктору в глаза. — Дело во мне. Я изменилась. Я больше не та женщина, которую ты оставил полгода назад.
— Люся, двадцать лет — это не шутка. У нас общая история, общая дочь, столько воспоминаний…
— И все эти воспоминания всегда будут со мной, — мягко сказала она. — Но я не хочу жить прошлым. Я хочу идти вперед.
— С ним? — Виктор не скрывал ревности.
— Возможно, с ним. Возможно, одна. Но точно не с тобой, Витя. — Она сделала паузу. — Знаешь, когда ты ушел, мне казалось, что моя жизнь закончилась. Что без тебя я не справлюсь, не смогу быть счастливой. А потом оказалось, что могу. И это… освобождает.
Виктор молчал, крутя в руках чашку с остывшим кофе.
— Я никогда не хотел делать тебе больно, — наконец сказал он.
— Знаю. Но ты сделал. И я благодарна тебе за это, — Люся улыбнулась, видя его удивление. — Потому что иначе я бы никогда не узнала, на что способна.
— И что теперь? — спросил он. — С квартирой, с… нами?
— Квартира останется в совместной собственности, как и было. Ты можешь приходить к Маше, когда захочешь. Мы всегда будем связаны через нее. Но между нами… между нами все кончено, Витя.
Он кивнул, принимая поражение.
— Ты действительно изменилась, — сказал он с грустной улыбкой. — Раньше ты никогда не была такой… решительной.
— Раньше я никогда не была такой свободной, — ответила Люся, вставая. — Прощай, Витя. И… будь счастлив, ладно?
Она вышла из кафе с легким сердцем. Впереди было лето, новая работа (она решила сменить компанию и попробовать себя в международной фирме, где пригодится ее английский), выходные с дочерью и, возможно, новая любовь.
Год спустя Люся сидела на террасе своего нового дома — небольшого, но уютного коттеджа в пригороде. Рядом сидел Павел, а у его ног дремал корги Чаплин. Они пили вечерний чай и смотрели, как садится солнце.
— О чем думаешь? — спросил Павел, заметив ее задумчивое выражение лица.
— О том, как все изменилось за полтора года, — ответила она. — Кто бы мог подумать, что в почти пятьдесят я начну новую жизнь?
— Кто бы мог подумать, что в пятьдесят три я буду жить с прекрасной женщиной, которая делает меня счастливым каждый день? — улыбнулся он.
Их отношения развивались постепенно, без спешки и драмы. Они не стали жить вместе сразу — сначала просто проводили выходные друг у друга, потом отпуска, потом по нескольку дней в неделю. И лишь когда обоим стало очевидно, что врозь они скучают сильнее, чем вместе раздражаются, они решили объединить свои жизни под одной крышей.
Дом купили вместе — не в ипотеку, а на сбережения и деньги от продажи квартиры Павла. Квартиру Люси они оставили Маше, которая недавно закончила университет и начала работать в местной компании.
Виктор тоже наладил свою жизнь. После нескольких месяцев депрессии он взял себя в руки, сделал ремонт в своей съемной квартире и даже начал встречаться с женщиной своего возраста — бухгалтером из соседнего офиса. Они с Люсей иногда виделись на семейных мероприятиях Маши и общались вполне дружелюбно.
— Звонил Витя, — сказала Люся, вспомнив. — Приглашает нас на свадьбу. Они с Ириной решили расписаться.
— Ты пойдешь? — спросил Павел без ревности, просто из любопытства.
— Наверное, да, — она пожала плечами. — Это будет символично, не находишь? Полный круг.
— Может, и нам стоит подумать о чем-то подобном? — как бы между прочим заметил Павел.
— О свадьбе? — Люся рассмеялась. — В нашем возрасте?
— А почему бы и нет? Я никогда не был так счастлив, как с тобой. И хочу, чтобы все знали, что ты — моя семья.
Люся посмотрела на человека рядом с собой — человека, который появился в ее жизни, когда она меньше всего ожидала встретить любовь. Человека, который принял ее такой, какая она есть, не пытаясь переделать или подчинить.
— Хорошо, — решилась она. — Давай попробуем.
— Правда? — обрадовался Павел. — Ты выйдешь за меня?
— Да, — улыбнулась Люся. — Но никаких пышных торжеств и белых платьев. Просто ты и я, и наши самые близкие люди.
Павел обнял ее, и они долго сидели так, глядя, как последние лучи солнца окрашивают небо в розовый цвет. Люся думала о том, как странно устроена жизнь: иногда нужно потерять что-то ценное, чтобы найти что-то бесценное.
Через месяц они расписались в маленьком ЗАГСе, в присутствии только Маши, детей Павла и пары самых близких друзей. А потом улетели в путешествие — не в Турцию, а в Италию, которую оба давно мечтали увидеть.
На свадьбу Виктора Люся пришла с Павлом. Бывший муж встретил их с искренней улыбкой и познакомил со своей невестой — милой женщиной с добрыми глазами.
— Я рад, что ты счастлива, — сказал Виктор, отведя Люсю в сторону. — Ты это заслужила.
— Ты тоже, — искренне ответила она.
— Знаешь, — Виктор помялся, — я ведь тогда правда думал, что без меня ты пропадешь. Ты всегда казалась такой… зависимой от меня.
— Я и сама так думала, — призналась Люся. — Забавно, правда? Иногда мы сами не знаем, на что способны, пока жизнь не заставит нас проверить свои силы.
— И все-таки, — Виктор посмотрел ей в глаза, — мне жаль, что я причинил тебе боль.
— А мне нет, — она улыбнулась, видя его удивление. — Потому что иначе я бы никогда не нашла себя. И никогда бы не сказала: «Променял меня на молодую, а теперь решил вернуться? Нет уж, Витя, сиди там, куда ушел».
