Сегодня речь о главной театральной сцене страны — МХАТе. В Главном театре, где ставки на успех особенно высоки, грызня между «мхатчиками» особенно жестока. Кстати, термин «мхатчики» ввел в словарный оборот Михаил Булгаков. С него и начну.
1. Булгаков — главная жертва интриг Станиславского и Немировича-Данченко.
В 1930 году для штатного драматурга МХАТа М. А. Булгакова сложилась безвыходная ситуация. Травля, как ему казалось, достигла апогея и он был вынужден написать письма пяти руководителям СССР с просьбой помочь ему.
Интересно, что из той пятерки отозвался только(!) Сталин. Он позвонил драматургу, выслушал его и спросил чего же тот хочет. Булгаков, на свою голову, ответил, что хочет вернуться главный драматический театр страны и начать спокойно в нем работать.
— Напишите заявление, думаю вас примут обратно, — ответил тогда еще не вождь, а один из руководителей страны.
Конечно Булгакова приняли во МХАТ. Получилось по блату. А таких в коллективах не любят. К тому же внутри театра руководство ориентировалось на «другие башни Кремля».( В 1938 «станиславские» поймут, что глубоко заблуждались. Их «башни» пали.)
Иезуитствовал создатель МХАТ Станиславский. В присутствии Булгакова он изымал сцены готового спектакля «Мольер», поглаживая драматурга по руке и шепча двусмысленные фразы — мол, вы еще молодой, учитесь, учитесь. Пресса, дирижируемая и из театра, задавала антибулгаковский настрой. Бесновался «двустволка» Всеволод Мейерхольд. Он не стесняясь рыл могилу автору «Дней Турбиных».
В 1936 Булгаков уйдет либреттистом в Большой театр. В 1938, к 30-му юбилею МХАТ, Станиславский и К поймут, что ставить больше нечего. Их «крыши» — Енукидзе с Бухариным находились от власти далеко, даже слишком. Вернув Михаила Булгакова в театр они получат и талантливого драматурга, и что важнее, непробиваемую «крышу». Ведь автор «Мольера» был человеком Сталина.
Вот, что пишет в те дни осени 1938 Елена Сергеевна Булгакова в своих дневниках:
10 сентября 1938
«Пришли в 11-ом часу вечера и просидели до 5 утра…Они пришли просить М. А. написать пьесу для МХАТа.
— Я никогда не пойду на это, мне это невыгодно делать, это опасно для меня. Я знаю все вперед, что произойдет. Меня травят, я даже знаю, кто. Драматурги, журналисты.
Вот запись от 3 октября:
«Днем звонил Федя:
— Дирекция МХАТ спрашивает, на какие юбилейные спектакли М. А. хотел бы пойти с Вами?
— Спрошу у М. А.
Он — М. А. — тут же впал в ярость.
— Никогда моя нога там не будет!
Стал вспоминать все надругательства, которые над ним произвели во МХАТе… Еле успокоила.»
И все же Елена Сергеевна уговорит мужа вернуться во МХАТ. Им нужна была 4-х комнатная квартира вместо 3-х комнатной. Для троих было тесно. К тому же над ними поселилась веселая семья Михалковых-Кончаловских. Звездные сыновья еще не родились, поэтому праздник был каждый день. В кабинете у Михаила Афанасьевича танцевала временами и люстра.
Был составлен новый Договор драматурга с театром. По нему было запрещено менять букву в слове без согласия Булгакова. Квартира, разумеется, была обещана.
Рекомендую моим читателям найти в интернете Дневники Е. С. Булгаковой, которые она вела по просьбе мужа. Там многое из того, за что «мхатчикам» должно быть стыдно:
Октябрь 1938.
«М. А. обвиняет во всем самого себя. А мне тяжело слушать это. Ведь я знаю точно, что его погубили. Погубили писатели, критики, журналисты. Из зависти. А кроме того, потому, что он держится далеко от них, не любит этого круга, не любит богемы.
Ему это не прощается. Это как-то под пьяную лавочку высказал все Олеша».
2. Татьяна Доронина: сказать ей как попадают во МХАТ нельзя
В школе — студии студентка Доронина репетировала «Медведя» ( партнеры Сергачев, Никифоров), реж. Вершилов. По утверждениям актрисы, на них специально приходили посмотреть мастера сцены и кинематографа. Среди последних был Сергей Герасимов.
Доронина уже знала, что ее распределили во МХАТ.
О том, что сделано все чтобы ее НЕ взяли на работу, даже в родной Ленинград, ей сообщил преподаватель школы-студии Борис Вершилов. Он порекомендовал срочно обратиться к ректору Вениамину Радомысленскому с просьбой переписать характеристику. Ректор это сделал. Доронина отнесла новую характеристику в министерство Культуры.
Передала чиновнице. Но и это не помогло. Вместо сцены МХАТ ее ждал Волгоградский областной драматический театр со ставкой 69 рублей. Это был удар, что называется, ниже пояса. Как объяснить столь жестокий разворот профессоров и преподавателей?
Обратимся к мемуарам Татьяны Дорониной «Дневник актрисы»:
«Она была хорошим человеком, умным и сдержанным, но она была «мама». Я ее понимала. Сказать ей , как попадают во МХАТ, — нельзя, да она и не поверит, она слишком истинно интеллигентна, то есть порядочна. Я молчала. «
Речь идет о маме Олега Басилашвили, который был на тот момент мужем Дорониной. О том как попадают во МХАТ, думаю, вы, читатели, догадались. Не питайте иллюзий. Напомню, на дворе стоял 1956 год. Дело «гладиаторов» и «ласточек» было впереди.
Правда, ради справедливости, отмечу — бывали и исключения. Вера Алентова окончила школу-студию МХАТ в 1965. Ей тоже за год до окончания посулили сцену главного театра страны. Но дорогу ей перебежала Ирина Мирошниченко, бывшая замужем за Михаилом Шатровым — практически штатным драматургом МХАТ.
К тому же разработчика темы Ленина в театре. А Алентова была замужем за выпускником той же школы-студии Володей Меньшовым. Всего-навсего. Хотя, если бы была свободной, то было бы проще пробиться во МХАТ. Кто знает…
Вернусь к Дорониной. Актриса, увы, не упоминает фамилий тех кто отправил ее в Волгоград. Она вообще старается не переходить на персоналии. (За исключением одного случая, о котором речь пойдет ниже.) Но известно, что их курс вел маститый Павел Массальский.
Он, как минимум, не мог не знать о перепитиях судьбы своей студентки. Мог бы защитить если бы хотел. Но не захотел. А вот почему? Вопрос оставлен без ответа.
3. Доронина, хождение по гвоздям
Позднее до Тани Дорониной доходили новости из МХАТа. От более удачливых выпускников. Но касались они не творческой стороны театра, а:
Кто поехал, а кого не взяли за границу. «Эта» или «Этот» сумели и преуспели и их «взяли», а «Эти» не сумели и их «не взяли».
«Заграница» разлагала театр, битвы из-за поездок были разные, общим в битвах было одно — неразборчивость в средствах.
Пробьет дорогу во МХАТ Дорониной министр культуры Екатерина Фурцева. Через имевшего недобрую славу интригана Марка Прудкина. Он отправил в ленинградский БДТ запрос с предложением роли Анны Карениной. Татьяна тогда отказалась. Но вот лично министру культуры отказать было невозможно.
А вот тут началось, как и предсказывал Георгий Товстоногов, «хождение по гвоздям». Одна история со спектаклем «О женщине» чего стоила. Худсовет театра не принимал спектакль шесть раз! Худсовет, а не чиновники Министерства культуры. Министр наоборот, часами убеждала «великих стариков и старух» разрешить постановку. Вдумайтесь: министр убеждала… принять спектакль!
А в своем кабинете на улице Куйбышева Фурцева говорила Дорониной: «Не плачь! Никогда не плачь! Я вот … не плачу».
4. Актриса Елена Королева — первая жертва раздела МХАТа
Закончится все разделом МХАТа. Олег Ефремов раздует труппу до безобразия. А потом потребует у руководства ее радикального раздела. Он мог потребовать. На тот момент Олег был фаворитом М. С. Горбачева. Наивный ставрополец полагал, что для продвижения «перестройки» надо найти порядочного актера или режиссера. Романтик не знал, что порядочных в этой среде нет.
Но, что интересно. В катастрофе -1987 Татьяна Доронина будет винить больше не Ефремова, а Анатолия Смелянского (наст. фамилия Альтшулер) — завлита МХАТ с 1980 года. Вот что она напишет в мемуарах:
Итак, господин Смелянский, я, будучи не такой доброй и мудрой, как моя мать, пренебрегаю неуместностью упоминания вашего имени рядом с именами моих родителей, потому что гонение на меня, которое с таким азартом охоты вы ведете столько лет, является гонением на моих родителей тоже.
Вы полагали, предполагали унизить их, обозначить их никчемность и ничтожество. Кроме меня их защитить некому.
Согласитесь, читатели, планка персональной ненависти поднята на недосягаемую высоту. В чем ее причина? Она определенно включает и годы травли Дорониной — директора МХАТ им. Горького. Истоки, верно , и в невероятном влиянии Смелянского на Ефремова. Об этом говорят многие источники.
А драму раздела МХАТа наиболее точно и взвешенно описал министр Культуры СССР Василий Захаров в своих воспоминаниях. Почему драму? Потому, что Ангелина Степанова, произнесла тогда: «Не может быть двух Василиев Блаженного. МХАТ должен быть один». Но Ефремов уже не слышал секретаря парткома театра, народную артистку СССР и вдову Александра Фадеева.
Когда актрису Елену Королеву откачали после попытки самоубийства, гонцы Ефремова умоляли не говорить никому, что это из-за раздела театра. Это, мол, личное.
5. Кто же добил Евгения Евстигнеева?
Бывший актер МХАТа, а в начале 80-ых восходящая звезда советского театра и кино Леонид Каюров вспоминал:
«Недалеко от нового здания МХАТа был магазин «Армения», в который в антракте гоняли молодых артистов…:»Слушай, Лень, у тебя сейчас пауза, сходи в магазин за коньячком. Нам с ребятами не хватило!»… Мне выпивка только мешала, сразу нарушалась дикция.
Но приходилось поддерживать бренд и тренд — быть настоящим мхатовцем. В театре пили все…. Евстигнеев на «Сталеваров» приносил литр коньяка, который выливал в чайник и под видом чая выпивал за спектакль вместе с коллегами».
Представили эту картину? А мы-то восхищались куражом Евгения Александровича. Оказывается для куража нужен чайник коньяка.
Немудрено , что Евстигнеев надорвал в «Сталеварах» здоровье. Да так, что откровенно признался другу и соратнику Олегу Ефремову, что ему тяжело работать.
— Тяжело? Тогда пиши заявление и уходи, — ответил ему главный режиссёр. От такого предложения с Евстигнеевым случится инфаркт. Об этом рассказал не Каюров-младший , а старожил МХАТа Всеволод Шиловский.
Леонид же Каюров, насмотревшись на коллег, посвятит себя служению Богу.
