— Вика, солнышко, почему такая тихая сегодня? — Маша присела рядом с дочерью на диван.
— Да так. В школе сегодня все хвастались, какие подарки им бабушки подарили. А мне и рассказать нечего, — десятилетняя девочка пожала плечами.
Маша вздохнула. От свекрови Вика действительно видела только погремушку на годик да тысячу рублей на десятилетие. Зато племянники…
Телефон разразился трелью — на экране высветилось «Светлана Ринатовна».
— Олежа, сынок! Выручай, срочно нужны деньги. Крыша потекла, представляешь? Тысяч пять хотя бы перекинь.
— Конечно, мам, сейчас переведу, — Олег потянулся за телефоном.
Маша поджала губы. Опять. В который раз. И ведь знает прекрасно, что эти деньги уйдут не на крышу…
— А может, хватит? — тихо спросила она, когда муж закончил разговор.
— Ну а что я скажу? Не дам? Это же мама.
— Твоя мама, которая даже образование тебе не дала. Ты с шестнадцати лет сам крутился.
— Маш, ну это всего пять тысяч.
— В этом месяце уже пятнадцать. И в прошлом столько же. А позапрошлом — двадцать. Я все записываю.
Олег отвернулся к окну. Пятнадцать лет они вместе. Пятнадцать лет упорного труда — от съемной комнаты до собственного дома. Первую машину для бизнеса взяли в кредит, выплачивали три года. Маша помнит, как Олег работал сутками, развозил грузы сам, пока не смог нанять водителей. Она тоже не сидела сложа руки — бралась за любую подработку.
Теперь у них своя транспортная компания. Небольшая, но стабильная. Маша работает в районной администрации. Две машины, просторный дом, отпуск дважды в год — в Таиланд зимой, на Бали летом. Все своим трудом, все сами.
А сестра Олега, Аня… Вечно в поисках любви, вечно в долгах. Трое детей от разных отцов, алименты только на младшего. Старшему Кириллу двенадцать, средней Полине восемь, маленькому Егору три года. Работает продавщицей, зарплата минимальная. Живет на детские пособия да материну помощь.
Свекровь всю пенсию тратит на дочь и внуков. Каждый месяц придумывает новый повод попросить денег у Олега. То крыша течет, то холодильник сломался… А на деле все уходит Ане.
На следующий день Маша встретила общую знакомую возле магазина.
— Видела вчера вашего Кирилла с новым телефоном, крутой такой. Аня расщедрилась?
— Каким телефоном? — Маша остановилась.
— Ну как же, последняя модель. Светлана Ринатовна купила внуку, говорит, давно мечтал.
Маша стиснула зубы. Крыша, значит. Ладно.
Вечером она достала тетрадь, куда записывала все «займы» свекрови. За последние полгода набежало почти девяносто тысяч. При этом Светлана Ринатовна умудрялась жаловаться всем родственникам, что «живет впроголодь, помогая доченьке с внуками».
В воскресенье свекровь позвала всех на семейный обед. Маша не хотела идти, но Олег настоял.
— Вот, собрались наконец все вместе, — Светлана Ринатовна оглядела стол. — У меня новость. Анечка решила на заочное поступать, экономистом будет. Олежа, ты же поможешь сестре с оплатой? Первый взнос через месяц.
Олег кивнул, не поднимая глаз. Маша сжала вилку. Да что же это такое?
— Мам, может Аня сама? — впервые подал голос муж. — У нас ипотека, Вике репетиторы нужны.
— Ипотека? — фыркнула Аня. — Да вы на одни путешествия тратите больше, чем я за год зарабатываю! Подумаешь, всего 5000!
— Потому что мы работаем, — отрезала Маша. — И всего добились сами.
— Ой, можно подумать! Олег просто везучий, бизнес пошел.
— Везучий? — Маша встала из-за стола. — Он пять лет без выходных вкалывал! Ночами грузы развозил, чтобы на первую машину заработать. А ты только детей рожаешь от кого попало и сидишь на шее у матери!
— Как ты смеешь? — вскинулась Светлана Ринатовна. — Ипотеку платите? А у Ани трое детей, ей сложнее.
— А кто ее просил рожать? Она взрослая женщина, пусть отвечает за свои решения. Почему мы должны платить за ее безответственность?
— Потому что Олег мужчина! Сын! Должен помогать матери и сестре!
— Ничего он не должен. Вы ему даже образование не дали. С шестнадцати лет сам выживал, подрабатывал, учился. Мы начинали с нуля, в съемной комнате. Каждую копейку считали. И добились всего своим трудом. А теперь должны содержать Аню?
— Уходи из-за стола! — взвизгнула свекровь. — Не смей указывать, что нам делать! На Бали летаете? Значит, и на сестру с племянниками хватит.
— И уйду. Олег, выбирай: или ты прекращаешь спонсировать сестрицу, или можешь сразу переезжать к маме. Я устала.
Маша вышла, громко хлопнув дверью. Домой ехала одна, впервые за пятнадцать лет брака. Вечером Олег вернулся притихший.
— Я все понимаю, — сказал он. — Ты права. Больше никаких денег.
Через неделю Маша собралась проверить сбережения на отпуск — и обнаружила пустой счет. Позвонила мужу.
— Прости, — сказал он. — Мама плакала, Ане за учебу срочно нужно было внести. Я верну, обещаю.
Вечером состоялся серьезный разговор.
— Помнишь, как мы начинали? — спросила Маша. — Комната в коммуналке, одна кровать на двоих, старый холодильник. Ты развозил грузы по ночам, я подрабатывала, где могла. Кредит на первую машину для бизнеса выплачивали три года. Недоедали, но платили вовремя. Копили на первый взнос по ипотеке. Все сами, с нуля. И сейчас, когда мы наконец встали на ноги, ты готов все спускать на сестру?
— Она же одна с детьми.
— Она взрослая баба, Олег! Сама выбрала такую жизнь. Рожать детей, не думая, на что их растить — ее решение. Почему мы должны расплачиваться?
— Но это моя семья.
— А я? А Вика? Мы не семья? Ты у дочери будущее отнимаешь, чтобы сестре в очередной раз зад подтереть!
Олег молчал.
— Решай, — сказала Маша. — Или ты прекращаешь этот бесконечный банкомат, или разводимся. Я не для того пятнадцать лет пахала, чтобы твоя сестра на все готовое села.
На следующий день Маша отправилась к свекрови. Без предупреждения, без звонка. Светлана Ринатовна открыла дверь и скривилась:
— Явилась? Позлорадствовать пришла?
— Поговорить.
— О чем? Ты моего сына против родной матери настраиваешь!
— Нет, это вы его используете. Пятнадцать лет он вам деньги носит. А что вы для него сделали? В шестнадцать лет из дома выгнали, чтобы сам крутился.
— Он мужчина!
— Мужчина, которому пришлось школу бросить, чтобы на еду заработать. Пока вы Аню нянчили.
— Не смей мою дочь трогать!
— А вы не смейте попрекать Олега, что он мало дает! Он вообще ничего не должен. Мы живем хорошо, потому что работаем. А Аня? Родила троих, сидит на пособиях, ноет про безденежье. Почему Олег должен ее содержать?
— Потому что у нее дети!
— Это ее выбор. Она взрослая женщина, сама решила рожать. Почему мы должны платить за ее решения?
— Убирайся из моего дома!
— Уйду. Но запомните: если вы еще хоть раз попросите у Олега денег, я подам на развод. Хватит доить моего мужа.
Маша вышла, не оглядываясь. Вечером рассказала мужу о разговоре.
— Я запретила им брать у тебя деньги.
— Может, слишком жестко?
— Нет, Олег. Они привыкли, что ты банкомат. Но ты не обязан всех содержать. У тебя своя семья, своя дочь. Вика растет, ей скоро репетиторы понадобятся, потом институт. Мы не можем спускать все деньги на сестру.
Прошел месяц. Олег продолжал видеться с матерью и сестрой, но, по его словам, денег больше не давал. Маша не проверяла — решила довериться мужу. В конце концов, он взрослый человек, должен сам принимать решения.
Аня теперь всем рассказывала, какая Маша жадная, как она рассорила брата с сестрой. Маша не реагировала. Ее волновало только одно — благополучие собственной семьи.
Однажды вечером Вика подошла к матери:
— Мам, можно я возьму деньги из копилки? Хочу Кате на день рождения подарок купить.
— А сколько там?
— Три тысячи. Я два месяца складывала.
Маша улыбнулась. Дочь растет разумным человеком, учится планировать расходы, копить. Не то что некоторые.
— Конечно, бери. Только сначала давай посчитаем, сколько потратить можно, а сколько оставить.
Вика достала тетрадку, где записывала свои накопления. Маша смотрела, как дочь деловито раскладывает бюджет, и думала: вот оно, главное. Научить ребенка ценить деньги, разумно ими распоряжаться. А не прибегать по первому зову с протянутой рукой.
Ужинали втроем. Олег был непривычно задумчив.
— Тебя мама звонила сегодня?
— Да.
— И?
— Сказал, что денег нет. В первый раз в жизни отказал.
Маша молча пожала мужу руку. Не стала говорить, как она им гордится. Просто улыбнулась.
А через неделю они втроем уехали на Бали. Впервые за пятнадцать лет совместной жизни не нужно было думать, хватит ли денег на отпуск или придется опять отдавать сестре.
Никакого примирения не случилось. Аня по-прежнему считала Машу жадной стервой, свекровь обвиняла во всех грехах. Но Маше было все равно. Она защитила свою семью от финансового вампиризма, и это главное.
