Биография этой женщины достойна сериала на несколько десятков серий. Наденька родилась в большой семье профессора-уролога Введенского. В 1913 году Введенские перебрались из Томска в Москву.
Алексей Андреевич Введенский был не только хорошим человеком, живущим по совести (во время Первой мировой войны он открыл в Москве госпиталь для раненых на 100 коек и содержал его на свои собственные средства), но и прекрасным врачом-диагностом.
Обладая отличными знаниями и опытом в области медицины, профессор диагностировал у себя неизлечимое заболевание. Узнав, что дни его сочтены, он обеспокоился будущим красавицы-дочки. О Наденьке вздыхал его любимый ученик — доктор Синицын.
Пока Надежда училась во французской гимназии на Суворовском бульваре, Синицын издалека любовался, как из подростка она превращается в красивую барышню, дарил ей цветы, конфеты и мечтал о взаимной любви. Доктор Синицын любил Наденьку до умопомрачения: на праздниках в доме Введенских, встретившись с ней глазами, он краснел и бледнел как мальчишка.
Угасающий профессор Введенский дал согласие на брак семнадцатилетней Наденьки и Синицына. Надя была послушной и не стала перечить отцу, но после венчания случился конфуз. Не веря своему счастью, Синицын банально напился на собственной свадьбе.
Оставшись наедине с совершенно потерявшим человеческий облик Синицыным, Надя не на шутку испугалась… и сбежала. Перед брачной ночью она выбралась в окно первого этажа и наотрез отказалась возвращаться к мужу. Это событие и кривотолки вокруг него погубили карьеру и жизнь несчастного Синицина.
Надя осталась в родительском доме. Тем временем большевики взяли власть, умер горячо любимый отец, прежняя жизнь рушилась на глазах, но юность брала свое: находящаяся в «девственном» браке Надя по-прежнему встречалась с подругами, ходила в театры, на литературные вечера и, конечно же, на каток на Патриарших прудах рядом со своим домом.
На катке разрумянившаяся Наденька привлекла внимание симпатичного юноши. Молодые люди разговорились. Ей было 18, ему — 22 года.
Юноша был воспитан, мил, учтив и хорош собой. Максим Пешков, был единственным и любимым сыном знаменитого писателя Максима Горького. Надя и Максим полюбили друг друга, это была любовь с первого взгляда.
Максим поразил воображение Нади: затянутый в кожу, обожающий спорт, мотоциклы и автомобили, но все же какой-то неприспособленный к жизни. Пешков-младший в те годы служил в ЧК. Когда влюбленный Максим собрался с отцом за границу, то он захотел взять Надю с собой.
Юная Надя была так хороша, что впервые увидевший ее Горький крякнул, пригладил усы и поздравил сына с удачей: невестка пришлась ему по душе.
Наденька получила развод с Синицыным и уехала с новым женихом за границу. Обвенчались они в Берлине в 1922 году в начале своей зарубежной поездки. Надя в своей старенькой шляпке и видавшем виды пальтишке с удивлением ловила на себе заинтересованные взгляды юношей, мужчин и даже бодрых берлинских старичков. Первое время молодожены жили в Шварцвальде, потом уехали в Чехию, там получили итальянские визы.
Потом молодая пара прибыла в Сорренто, где Горький снял виллу «Il Sorito» ( в переводе с итальянского — «улыбка»).
Горький искренне радовался счастью сына. По словам отца, Максим вел себя так, будто не мог поверить в реальность происходящего с ним. Находясь рядом со своей супругой, старался прикоснуться к ее руке или волосам, словно проверяя, не прекрасное ли это виденье…
Надя от свекра получила шутливое прозвище «Тимоша», когда она, сделав по моде короткую прическу, избавилась от роскошной косы. Горький посмотрел на выходящую к завтраку невестку и промолвил: «Раньше в России кучеров звали Тимофеями — их кудри торчали из-под шапок…»
Так и осталось за Надеждой Алексеевной это домашнее прозвище — Тимофей, Тимоша. «Тимоша — славная штука, очень милая», — пишет в тот период Алексей Максимович в одном из своих писем.
Появившись в семье Пешковых, Надя сразу пришлась ко двору, стала своей, быстро попала в семейный тон. Веселая, беззаботная и незлобивая, Наденька одевалась по последней моде, говорила на немецком и по-итальянском, даже научилась водить машину. Живя в семье всемирно известного писателя, Надя познакомилась с выдающимися людьми своего времени.
Жизнь в Италии под крылышком у Горького была счастливой и безмятежной. Отношения Нади и Максима, не омраченные бытом и финансовыми заботами были идеальными. Писатель Владислав Ходасевич, гостивший у Горького на Капри, вспоминал: «Максиму было тогда лет под тридцать, но по характеру трудно было дать ему больше тринадцати».
В 1925 году у супругов родилась дочь Марфа, а в 1927 году — Дарья. Надя начала учиться живописи начала в Италии вместе с мужем, ее любимым жанром стал портрет. Десять лет, проведенные в Италии стали для супругов самыми счастливыми. У Марфы и Даши была собственная «детская» столовая и няня.
Со стороны казалось, что Наденька и Максим — словно не повзрослевшие дети: то поссорятся из-за мольберта, который срочно нужен обоим, то из-за того, что не могут решить куда поехать гулять, и тут же помирятся. Максим, так и не окончивший университет, не выучившийся никакому делу, и его красивая, ни к чему не приспособленная жена идеально друг другу подходили, и Горький любил обоих. Если бы он знал, чем обернется его возвращение в Россию, он бы никогда не покинул Италию…
Поддавшись уговорам о возвращении на родину, Горький с семьей в 1931 году возвращается в Москву. Для проживания им предоставлен особняк Рябушинского в Москве на Малой Никитской, подмосковная дача — бывшая барская усадьба — между Жуковкой и Барвихой и дача в Крыму — с мебелью, обслуживающим персоналом и бесплатной кормежкой.
Но Горький на Родине не чувствовал себя счастливым, слишком много противоречий он видел в существующем строе. Очень точно охарактеризовал положение Горького в СССР французский писатель Ромен Роллан — «Медведь на золотой цепи».
Горький знал, о чем шепчутся за его спиной: он любит Тимошу не родственной любовью — не зря же его сын подолгу живет на даче, а они с невесткой в это время остаются в Москве, в бывшем особняке Рябушинского. Мерзкий шепоток «снохач» он слышал не раз…
Горький был всерьез озабочен судьбой невестки. Странно, он видел женщин и красивее Наденьки, но откуда эта сводящая с ума бездна обаяния? Вот, чертовка! Она даже не прикладывает никаких усилий, а мужчины сходят с ума от любви к ней.
Редко какой мужчина мог устоять перед ее чарами. К писателю время от времени заходил сам Иосиф Сталин.
Неизменно с букетом для невестки, что давало основания предполагать о его симпатии к Надежде. Если Нади не оказывалось дома, то Иосиф Виссарионович справлялся о ее делах и передавал приветы.
Да и нарком Генрих Ягода взял привычку заезжать к Горькому на дачу. Во время чаепития он глаз не сводит с хорошенькой невестки Горького.
Надя боялась его как огня и никогда не рассказывала домашним, что было во время этих визитов Ягоды: он украдкой, пока никто не видит, брал ее за руку, смотрел вопросительно в глаза и говорил о своей любви к ней. Он был не на шутку влюблен, и отступать не собирался: «Вы меня еще не знаете, я все могу…»
Пожаловаться свекру она не решалась, а Максиму и вовсе незачем было все это знать: он наверняка наделал бы глупостей. Виноватой же окажется она, а больше обратиться ей не к кому. Максим часто стал прикладываться к бутылке, хмелел быстро, в отличие от отца. Частенько его привозили откуда нибудь чуть тепленьким…
А вскоре, в мае 1934 года, случилось страшное… Дочь Максима Пешкова — Марфа вспоминала: «Папа приехал от Ягоды, который его все время звал и напаивал… вышел из машины и направился в парк. Сел на скамейку и заснул. Разбудила его нянечка. Пиджак висел отдельно. Это было 2 мая. Папа заболел и вскоре умер от двустороннего воспаления легких». По другой версии, в парке Максима, отравленного у Ягоды, оставил секретарь отца — Петр Крючков.
Была и такая версия… Почему он простудился в тот роковой день? Потому, что Надя, видевшая как стремительно спивается муж, пригрозила: «Еще раз увижу тебя в таком состоянии, забираю вещи и ухожу». И когда он все-таки в таком состоянии приехал, то не посмел зайти в дом, решил посидеть в саду, заснул и замерз. Смерть была настолько нелепой, что это не укладывалось в голове.
Похоронили 36-летнего Максима на Новодевичьем кладбище. Для 32-летней Нади жизнь разделилась на до и после… Закончился отрезок ее беззаботной жизни с Максимом, ее мужем, лучшим другом, отцом ее детей. Марфой и Дарьей занимались все домочадцы и гувернантка — Магда Гинкен, а Тимоша училась жить дальше.
После того, как не стало Максима, свекр совсем сник — силы Буревестника были на исходе. Но тем не менее, его неоспоримый авторитет защищал невестку от бед. Когда в 1936 году умер и свекр, Тимоша осталась со своими проблемами одна.
Вскоре обвинение в убийстве сына Горького (как и самого Горького) было предъявлено на Третьем Московском процессе Ягоде и Крючкову. Генрих Ягода признал себя виновным и утверждал, что делал это из «личных соображений» — из-за влюбленности в жену Максима Надежду Введенскую-Пешкову.
Добился ли Ягода благосклонности Тимоши доподлинно неизвестно. Ягода и Крючков были расстреляны по приговору суда в 1938 году.
Тимоше приписывали связь не только с Ягодой. Ходили слухи, что за ней ухаживал маршал Михаил Тухачевский. Сохранилось свидетельство современницы Тухачевского, Лидии Норд, которая в своих воспоминаниях приводит разговор Тухачевского с его другом Яном Гамарником:
«Бабы тебя сильно подвели — эта твоя блондинка, Шурочка. И «веселая вдова» — Тимоша Пешкова». — «Со Скоблиной я уже несколько лет тому назад порвал, — ответил Тухачевский, — а за Надеждой Алексеевной больше ухаживал Ягода, чем я».
Ее взаимности пытался добиться и Алексей Толстой. Автор самолично читал ее дочкам «Золотой ключик или Буратино». Но, как рассказывали, Толстому вскоре «объяснили, что этого делать нельзя».
Ухаживания за Надеждой не прекратились, а судьбы ее потенциальных женихов были печальны и идентичны. Мужчины, которые проявляли интерес к молодой и красивой вдове, тотчас исчезали из ее жизни. Она собиралась было замуж за академика Ивана Луппола, но его тут же посадили.
С ней встречался архитектор Мирон Мержанов, (кстати, он строил Сталину Ближнюю дачу), который также не избежал ареста. Его забрали в доме Нади, уходя, он успел ей крикнуть: «Надя, умоляю, ни во что плохое не верь. Я всегда был честен!»
Потом был инженер-строитель Владимир Попов, арестованный в 1953 году. Надежда отреклась от личного счастья, приняла то, что несет беду и смерть. Согласно легенде, Сталин сам имел виды на нее и потому уничтожал любого, кто к ней приближался.
В свое время Анна Ахматова говорила, что одна из ненаписанных трагедий двадцатого столетия — это история под названием «Тимоша».
Виноват ли в арестах Сталин — неизвестно, однако после ареста третьего любовника, Надежда сказала: «Больше ни один одинокий мужчина не войдет в мой дом». Так с прозвищем «веселая вдова», как называли Тимошу в НКВД, было покончено. Тимоше, привыкшей к прозвищам, подошло бы больше «черная вдова».
Последние двадцать лет своей жизни вдова Максима Пешкова создавала музей Горького, пытаясь сохранить их дом таким, каким он был при жизни мужа и свекра. Это ей удалось — огромный особняк сохранил атмосферу тех дней… Их дачу в девяностые годы купил Борис Ельцин
Надежда Алексеевна до самой своей смерти жила одна в бывшем особняке Рябушинских, где ей оставили три комнаты. Она ушла в мир иной в 1971 году в возрасте 69 лет.
Что касается судьбы дочерей Надежды и Максима, то она весьма интересна. Дарья стала театральной актрисой, вышла замуж за актера Алекандра Граве. Марфа окончила Институт иностранных языков, после чего получила еще два высших образования. Она вышла замуж, и мужем ее стал сын Лаврентия Берии — Сергей. Так, непредсказуемо, породнились семьи пролетарского писателя и главного советского инквизитора…
