Все помнят его надменного Каренина из толстовской экранизации, вальяжного фашистского генерала в «Семнадцати мгновениях весны», заговорщика Сперанского в «Адъютанте его превосходительства» и всех баронов, гусар и шпионов, в образах которых артист всегда являлся талантливо убедительным и ярким.
В 1937 году пришёл в театр имени Евгения Вахтангова, в котором вскоре стал одним из ведущих мастеров сцены.
О непредсказуемом характере Николая Олимпиевича в театре ходили легенды.
В актерской тусовке есть история о случае на культовом спектакле «Принцесса Турандот», произошедшем в 1963 на сцене Вахтанговского. Полный зал зрителей, Гриценко выходит в роли Тартальи.
Режиссер Рубен Симонов не сводит с него глаз. Перед спектаклем он попенял актеру, что тот не импровизирует, а постановка того требует!
И Гриценко, выйдя вальяжно на авансцену, начинает по сценарию знакомить зал с актерами. Представляя юного Василия Ланового в образе принца Калафа, он выдаёт:
Закатив после спектакля грандиозный скандал, Симонов навсегда запретил актеру импровизировать.
Относясь снисходительно, а порой даже уважительно к чудачествам актёра, коллеги высоко ценили талант великого собрата по ремеслу.
Приход бывшего техника из Днепропетровска в актерскую профессию не был случайностью и просто не мог не состояться. На сцене он играл так, что в облике сценического персонажа его даже родная мать могла не узнать.
Однажды так и было. Приглашённая сыном на премьеру постановки «На золотом дне», в которой Николай Олимпиевич выступал в образе бывшего золотопромышленника, просмотрев первый акт, она растерянно воскликнула: «Когда же появится Коля?»
Но если на сцене он вызывал восхищение, то вне ее бывал разным. Он плохо выражал свои мысли и при этом на собраниях любил брать слово и долго говорить. Устраивал скандалы на пустом месте.
Если ему нечаянно наступят на ногу, кричал, что над ним нарочно издеваются. Владимир Этуш называл это необычной «человеческой индивидуальностью», а ещё «отрицательным обаянием».
Свою огромную библиотеку актер собирал по сочетанию цветов книжных переплётов.
Когда Николай спросил зашедшего к нему Вячеслава Шалевича, какого цвета недостает в его книжной коллекции, тот с юмором ответил: «Купи Майн Рида, он фиолетовый». И у Николая Олимпиевича появился Майн Рид.
При этом читать актер не любил совсем. Даже сценарии, которые присылали ему для ознакомления, по воспоминаниям гражданской жены Галины Кмит, приходилось читать ему вслух.
Галина в шутку говорила, что будет их ребёнка заворачивать в газеты, чтобы ему не передалась отцовская нелюбовь к чтению.
Были ли у их общего с Галиной сына Дениса газеты вместо пелёнок, история умалчивает. Но великий вахтанговец признавать его отказался. Верх над разумом взяла гениальная скупость: он не намеревался тратиться на алименты.
Была у актера ещё дочка Катя от брака с Инной Малиновской, к которой, говорят, он питал истинно отцовские чувства.
Официальных и гражданских браков у знаменитого вахтанговца по причине любвеобильности было много. Среди его пассий встречались не только представительницы актерской богемы, но и врачи, инженеры, архитекторы…
Но, говорят, по-настоящему страдал мужчина, лишь когда от него ушла Ирина Бунина.
Украинской актрисе, известной зрителям по фильму «Вечный зов», тоже тяжело далось расставание с Гриценко, которого она искренне боготворила, но жить с ним было ещё тяжелей.
Единственной семьей и настоящим домом для Николая Олимпиевича стал театр. А потому смерть учителя и благодетеля Рубена Симонова он перенес как личную трагедию.
«Жизнь кончилась!» — произнёс он у гроба своего мэтра. Возможно, подразумевая свою актерскую жизнь…
Простои в работе теперь актер сполна замещал выпивкой. Начались потери памяти. Играя роль генерала в картине «Семнадцать мгновений весны», он читал текст своей роли по бумажкам, расклеенным вокруг.
И тем не менее его образ получился одним из ярчайших в картине.
Пристрастие к алкоголю усугубило застарелую болезнь сосудов, и это постепенно разрушало его личность. Последней супруге нередко приходилось вызвать «скорую». Так однажды великий актер попал в психиатрическую больницу.
Там и настиг 67-летнего мужчину ужасный финал. Страдавший провалами памяти, больной взял из холодильника чужую еду и был избит соседями по палате до смерти.
Спасибо, что был. Таким исключительным, ни на кого не похожим, эксклюзивным во всём. Спасибо, что есть. В вечных кинообразах, которые помнятся, будто живые люди, встретившиеся на жизненном пути.
Поклонники актёра пишут:
К этому можно много чего добавить. Но всё равно будет мало.
