Если всем раздали своё, причём заслуженное: Катерине – должность и принца Гошу (ну, вот именно его она и ждала, а не такого, чтобы нравился многочисленным хейтерам дамского пола),
…«бодливой» Людмиле – вечный поиск и выигрыши «два раза по рублю», Тосе – крепкую бытность с надёжным Колей, а Рудику – пустоту и одиночество, то Гурин выглядел без вины виноватым.
Не хам, не рвач, не искатель выгодных невест, а компанейский парень, ставший жертвой этих самых компаний. Людмила, выжавшая из Гурина все деньги и все соки, так и сказала:
…был такой хороший, что все хотели с ним выпить, а он не мог отказать. Я понимала и – понимаю теперь, что авторы хотели явить одну из серьёзнейших проблем советского (и не советского – тоже) общества – пьянство и алкоголизм.
К слову, в этой кинокартине довольно много бyхают и не только Гурин и Гоша, но и другие персонажи — в кадре часто фигурирует выпивка. Просто фоном.
Но вернёмся к Гурину. Его почему-то «споили» по-крупному, хотя, в реальности спивались чаще такие, как …Рудик. Почему? Когда «много амбиции, да мало амуниции», как в той пословице, мужчина часто берётся за рюмочку.
Сначала – шампанское, которое «аристократы пили», а потом уже …с дегенератами. Я такое встречала – творческие и около_творческие персонажи скорее скатывались к «ты меня уважаешь?», чем кто бы то ни было.
Плюс – два развода. Плюс – вечная мама-наседка: великовозрастные «мамкины пирожочки» часто сбегают от жёсткой опеки именно в пивную, откуда, бывает, и не возвращаются.
По идее, надо было наказать пьянством именно Рудольфика, чем и объяснилась бы остановка его карьеры – он и через двадцать лет всё тот же оператор, снимающий всё ту же Катю.
Скажете, он и не стремился? Ещё как! Иначе бы не лез в профессорские хоромы с таким энтузиазмом. Но вернёмся к Гурину. Там был ещё один эпизод, вырезанный по требованию цензуры.
После душевно-лиричного расставания на даче Коли-Тоси, хоккеист уезжал навстречу новой (трезвой) жизни, что мы и видели. Всем сразу так тепло и грустно становилось в тот миг! Не тут-то было.
Цензоры вычеркнули сцену, как пьяный Серёга с каким-то местным мужиком снова является на дачу и требует денег у Людки на «продолжение банкета».
Мол, Гурин неисправим! И хорошо, что это убрали – хоть какая-то надежда есть. Хоть свет в конце тоннеля. А так… мужик, наказанный за то, что был компанейским?
Нет, в жизни всякое случается, но «Москва слезам не верит» — дидактическая сказка, и упавший на самое днище, Гурин выглядит, по меньшей мере, нелогично.
