Арина вытирала посуду после ужина, когда услышала знакомый звонок в дверь. Мама снова приехала в гости. Она улыбнулась и пошла открывать, но выражение лица Антона заставило улыбку померкнуть. Муж сидел в гостиной, сжав челюсти, и демонстративно уставился в телефон.
— Привет, доченька, — Галина Петровна вошла с небольшим пакетом. — Пирожки испекла, знаю, что ты любишь с капустой.
— Мам, проходи! Я как раз чай собиралась ставить.
Антон поднялся и направился в спальню, даже не поздоровавшись. Галина Петровна виноватым взглядом посмотрела на дочь, но промолчала. Они уже два года были женаты с Антоном, купили квартиру в ипотеку, и с самого начала отношения с зятем не складывались. Он считал, что теща слишком много времени проводит у них, слишком часто вмешивается. Хотя Арина не видела в редких визитах матери ничего криминального.
Галина Петровна жила одна в своей однокомнатной квартире на окраине города. Крошечная хрущёвка досталась ей ещё в советские времена по распределению. После смерти мужа восемь лет назад пенсионерка вела скромный образ жизни на небольшую пенсию в тринадцать тысяч рублей. Экономила на всём, что могла.
Арина знала, что мать одинока, и старалась чаще приглашать её в гости. Но каждый визит матери превращался в испытание. Антон хмурился, демонстративно уходил в другую комнату, бросал колкие замечания.
— Опять твоя мамаша приперлась? — говорил он, не понижая голоса. — У неё что, своего дома нет?
— Антон, она моя мать. И приезжает раз в две недели всего.
— Раз в две недели — это часто. Мне хочется отдыхать дома, а не устраивать тут проходной двор.
Арина сжимала кулаки, но спорить не решалась. Надеялась, что со временем он привыкнет.
Однажды к Галине Петровне постучали представители некой риелторской компании. Молодой мужчина в костюме и женщина с папкой документов улыбались приветливо.
— Галина Петровна? Мы из агентства недвижимости «Новый дом». У нас для вас уникальное предложение по обмену квартиры.
— Какой обмен? — растерялась пенсионерка.
— Видите ли, наша компания специализируется на помощи пожилым людям. Мы можем помочь вам получить более просторное и комфортабельное жильё в центре города. Двухкомнатную квартиру с ремонтом! Представляете? А ваша однушка на окраине пойдёт как первоначальный взнос. Доплата минимальная, можно даже рассрочку оформить.
Галина Петровна засомневалась.
— Я не знаю… Мне нужно посоветоваться с дочерью.
— Конечно, конечно! Но имейте в виду, предложение ограничено. Таких квартир в центре разбирают мгновенно. Если вы промедлите, другие клиенты перехватят. Давайте хотя бы предварительный договор подпишем, чтобы зарезервировать за вами это жильё?
Женщина с доброй улыбкой протянула ручку. Галина Петровна, боясь упустить шанс на лучшую жизнь, подписала бумаги, толком не читая. Мошенники были убедительны, документы выглядели солидно. Она решила, что потом покажет всё дочери, когда та приедет.
Через три недели в дверь Галины Петровны позвонили судебные приставы. Пенсионерка открыла, недоумевая.
— Вы Галина Петровна Соколова?
— Да, я.
— Вам направлено уведомление о необходимости освободить жилое помещение в течение десяти дней. Квартира продана новым владельцам.
— Что?! Какая продана?! Я ничего не продавала!
Женщина побледнела, схватилась за дверной косяк. Ей показали документы. Оказалось, что бумаги, которые она подписала у тех милых риелторов, были договором купли-продажи её квартиры за сто тысяч рублей. Деньги якобы получены наличными, расписка имелась.
— Но я не получала никаких денег! Это обман!
— Обращайтесь в полицию, гражданочка. Мы выполняем решение суда.
Галина Петровна позвонила Арине, едва сдерживая рыдания.
— Доченька, я… я потеряла квартиру. Меня обманули. Я такая дура, такая дура!
Арина примчалась через полчаса. Мать сидела на кухне, всхлипывая. Рядом лежали документы. Арина быстро просмотрела бумаги, и кровь отлила от лица.
— Мам, это же мошенники! Классическая схема обмана пенсионеров! Почему ты мне не позвонила сразу?
— Они сказали, что предложение ограничено, нужно быстро решать… Я думала, что это хорошая возможность…
Арина обняла мать за плечи.
— Мы пойдём в полицию, попробуем вернуть квартиру. Но пока… Пока ты переедешь к нам. Временно.
Арина сообщила Антону о случившемся вечером того же дня. Он слушал, сидя на диване, и лицо его мрачнело с каждым словом.
— То есть твоя мать умудрилась отдать квартиру мошенникам? Подписала бумаги, даже не прочитав?
— Антон, она пожилой человек! Её обманули профессионалы!
— Профессионалы, — передразнил он. — А голова у неё на плечах для чего? Теперь что, она будет жить здесь?
— Временно. Пока не решим вопрос. Может, полиция поможет вернуть квартиру.
— Полиция? — он рассмеялся. — Ты сама веришь в то, что говоришь? Таких дел тысячи, и раскрываемость стремится к нулю. Твоя мамаша останется без жилья. И повиснет на нашей шее.
— Она моя мать, Антон.
— И что мне с того? Я не подписывался на содержание тещи!
Арина почувствовала, как внутри закипает возмущение.
— Она временно поживёт у нас. У неё больше некуда идти.
— Отлично, — бросил он и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Галина Петровна переехала к молодым через два дня с двумя чемоданами вещей. Остальное имущество пришлось оставить — новые владельцы квартиры требовали немедленного освобождения жилья. Арина помогла матери устроиться в гостиной на раскладном диване.
— Мамочка, не переживай. Всё наладится.
— Доченька, я так виновата перед вами… Понимаю, что Антону это не нравится.
— Не обращай внимания. Это моя квартира тоже, я имею право пригласить родную мать.
Но атмосфера в доме сразу стала гнетущей. Антон здоровался с тещей сквозь зубы, на ужин не выходил, ел у себя в спальне. Галина Петровна старалась быть незаметной. Вставала рано, до того как проснётся зять, складывала постель, убирала свои вещи. Готовила завтрак для всех, мыла посуду, тихонько сидела на кухне с книгой.
— Мама, ты же дома, веди себя свободнее, — просила Арина.
— Нет, доченька. Я и так создаю неудобства. Постараюсь быть как можно незаметнее.
Но как бы тихо она ни сидела, Антон всё равно выказывал недовольство.
С каждым днём атмосфера накалялась. Антон возвращался с работы и демонстративно морщился, видя тещу на кухне.
— Опять тут сидит, — бросал он Арине, даже не понижая голоса.
Галина Петровна делала вид, что не слышит. Она начала проводить большую часть времени вне дома. Уходила рано утром, гуляла по парку, сидела в библиотеке. Возвращалась поздно вечером, когда Антон уже закрывался в спальне.
Арина пыталась сгладить ситуацию, но муж не шёл на контакт.
— Антон, ну сколько это может продолжаться? Мама старается тебя не беспокоить!
— Уже сам факт её присутствия меня беспокоит! Я не могу расслабиться в собственном доме!
— Это временно!
— Временно? Уже месяц прошёл!
— Она ищет жильё!
— Ищет, — фыркнул он. — На свою пенсию она максимум картонную коробку снимет.
Галина Петровна действительно помогала по хозяйству изо всех сил. Готовила обеды, убиралась, стирала. Но ничто не улучшало отношения с зятем. Он смотрел на неё как на обузу.
Галина Петровна каждый день изучала объявления о сдаче жилья. Она выписывала адреса, телефоны, сравнивала цены. Однокомнатные квартиры стоили от двадцати тысяч в месяц. Её пенсия — тринадцать тысяч. Даже комнаты в коммуналках требовали пятнадцати тысяч.
— Может, найдёте что подешевле? — робко спрашивала она по телефону.
— Бабушка, это минимальная цена по рынку. Если вам не подходит, ищите дальше.
Она звонила десяткам арендодателей. Везде один ответ — слишком дорого для её возможностей. Некоторые, узнав возраст, сразу отказывали.
— Извините, но пожилым не сдаём. Вдруг что случится, нам проблемы потом.
Арина видела, как мать изнуряет себя поисками. Галина Петровна похудела, осунулась, под глазами залегли тёмные круги.
— Мам, может, оставишь эти поиски? Живи пока здесь спокойно.
— Нет, доченька. Я вижу, как Антон нервничает. Не могу быть обузой.
Пенсионерка решилась на крайние меры — стала искать комнату в частном секторе, в старых бараках на окраине. Там цены были ниже — десять тысяч за комнату площадью двенадцать квадратных метров. Она поехала смотреть несколько вариантов.
Первый адрес — полуразвалившийся барак без удобств. Туалет на улице, вода — колонка во дворе. Хозяйка, женщина лет шестидесяти, окинула Галину Петровну оценивающим взглядом.
— Платить будете каждый месяц первого числа. Задержка — выселение. Гостей не водить, шуметь не шуметь. Ясно?
— Ясно.
— Залог — двадцать тысяч. Плюс первый месяц вперёд.
У Галины Петровны было накоплено двадцать пять тысяч. Это всё, что осталось после обмана.
— Я подумаю.
Второй адрес оказался ещё хуже. Комната в коммуналке, где жили пятеро мужчин. Они пили на кухне и смотрели на неё с нескрываемым интересом. Галина Петровна развернулась и ушла, даже не дослушав условия.
Она вернулась домой к Арине совершенно разбитая. Села на кровать и заплакала.
— Мамочка, ну что ты? — Арина обняла мать. — Всё будет хорошо.
— Нет, доченька. Ничего не будет хорошо. Я нигде не могу снять жильё. У меня нет денег. Я обуза для вас.
— Не говори так!
— Но это правда. Антон прав. Я злоупотребляю вашим гостеприимством.
— Он не прав! Ты моя мама, и ты будешь жить здесь, пока не найдётся нормальный вариант!
Арина старалась поддерживать мать, но видела, как та тает на глазах. Каждый день — новые объявления, новые звонки, новые отказы. Галина Петровна превратилась в тень. Она почти не ела, не спала, винила себя во всём.
А Антон становился всё более невыносимым. Он перестал разговаривать с Ариной, общался односложно. За ужином молчал, уткнувшись в телефон. Когда Галина Петровна пыталась угостить его приготовленным обедом, он демонстративно отказывался.
— Я не голодный.
— Антон, мама старалась…
— Я сказал — не голодный!
Арина чувствовала, как рушится их брак. Но не могла же она выгнать родную мать на улицу!
Антон становился всё более агрессивным. Он начал открыто высказывать недовольство.
— Арина, твоя мать сидит тут уже два месяца! Два месяца!
— Она ищет жильё!
— Ищет! Я вижу, как она ищет! Сидит целыми днями на диване!
— Она каждый день обзванивает объявления!
— Значит, плохо ищет! Или пусть в деревню уезжает, там дешевле!
— У неё нет никакой деревни!
— Тогда в дом престарелых!
Арина замерла.
— Что ты сказал?
— Дом престарелых. Государственный. Бесплатный. Пусть там живёт.
— Ты сошёл с ума?! Отправить мать в дом престарелых?!
— А что? Нормальное решение! Там за ними ухаживают, кормят. Чем плохо?
— Антон, это моя мать!
— И что? Моя квартира тоже! Я плачу ипотеку! Я имею право на комфорт!
Галина Петровна, услышав разговор из кухни, тихо заплакала. Она понимала, что стала причиной раздора между дочерью и зятем.
Напряжение росло с каждым днём. Антон устраивал скандалы по любому поводу. Если теща оставляла чашку на столе — скандал. Если включала телевизор — скандал. Если просто находилась в комнате — скандал.
— Арина, я больше не могу! Она должна съехать!
— Антон, успокойся!
— Не могу успокоиться! Это мой дом, и я хочу жить в нём спокойно! Без посторонних!
— Посторонних?! Это моя мать!
— Мне всё равно! Пусть съезжает!
— Куда ей съезжать?! У неё нет денег!
— Пусть идёт работать!
— Ей шестьдесят восемь лет!
— И что? Другие в её годы работают! Дворниками, уборщицами! Пусть зарабатывает на жильё!
Арина не верила своим ушам. Неужели это говорит человек, которого она любила? Который клялся в вечной любви? Который обещал быть рядом в горе и радости?
— Установим сроки, — продолжал Антон. — Даю ей месяц. Через месяц — съезжает. Любыми способами.
Кульминация наступила через неделю. Арина готовила ужин, Галина Петровна помогала резать овощи. Антон пришёл с работы злой.
— Опять вы тут обе! — бросил он, швыряя сумку на пол.
— Антон, мы просто готовим ужин, — спокойно сказала Арина.
— Просто готовите! Как будто это нормально! Как будто ничего не происходит!
— Что происходит?
— То, что твоя мать живёт тут уже три месяца! Три! И конца не видно!
— Мы ищем решение!
— Нет никакого решения! Она будет сидеть здесь вечно! На моей шее!
— Антон, прекрати!
Он развернулся к Арине, глаза горели злостью.
— Скажи своей маме ускориться, иначе я решу вопрос радикально — дом престарелых ждёт! Я найду государственное учреждение и сам отвезу её туда!
Слова прозвучали как удар. Галина Петровна, державшая нож для овощей, замерла. Нож выпал из рук и со звоном упал на пол. Она медленно подняла глаза на зятя, потом на дочь. На глазах блестели слёзы.
Пенсионерка молча повернулась и ушла в гостиную. Легла на диван лицом к стене. Плечи тряслись от беззвучных рыданий.
Арина стояла как громом поражённая. Она смотрела на мужа и не узнавала его. Это был чужой человек. Жестокий, бесчувственный, способный так унизить пожилую женщину, потерявшую всё.
— Ты… ты серьёзно это сказал? — прошептала она.
— Абсолютно серьёзно, — отрезал Антон. — Хватит возиться с ней. Пусть государство о ней заботится.
— Государство? Ты хочешь отправить мою мать в дом престарелых? Ты понимаешь, что это значит?
— Понимаю. Это значит, что мы наконец заживём нормальной жизнью.
— Нормальной жизнью? — Арина рассмеялась истерически. — Какой нормальной жизнью? С человеком, который готов выбросить на улицу пожилую женщину?
— Я не выбрасываю на улицу! Я предлагаю цивилизованное решение!
— Цивилизованное?! Дом престарелых — это приговор! Там люди умирают от тоски!
— Преувеличиваешь.
— Нет, это ты преуменьшаешь! Ты бесчеловечный, Антон! И я больше не могу быть с тобой!
Она развернулась и пошла в гостиную, к матери. Галина Петровна лежала, закрыв лицо руками.
— Мамочка, прости его. Прости меня.
— Доченька, может, он прав? Может, мне действительно лучше в доме престарелых?
— Даже не думай! Никуда ты не поедешь!
В эту ночь Арина не спала. Она обдумывала ситуацию со всех сторон. И к утру приняла решение.
На следующий день, когда Антон ушёл на работу, Арина села за компьютер. Она открыла сайты с объявлениями о продаже квартир. Изучала варианты, звонила риелторам, задавала вопросы.
К вечеру она нашла подходящий вариант. Двухкомнатная квартира в спальном районе. Меньше их нынешней, но вполне приличная. Цена — четыре миллиона. Первоначальный взнос — один миллион двести тысяч.
Арина подсчитала. Их с Антоном квартира стоила шесть миллионов. Они выплатили уже два миллиона. Осталось четыре. При разделе ей причиталась половина выплаченного — миллион. Плюс её личные накопления — триста тысяч. Итого один миллион триста тысяч. Хватит на первоначальный взнос.
Она позвонила в банк, уточнила условия ипотеки. Менеджер подтвердил — при её доходе одобрят кредит на оставшуюся сумму.
— Мама, — позвала она Галину Петровну. — Собирайся. Мы уезжаем.
— Куда, доченька?
— К риелтору. Будем оформлять документы на новую квартиру. Нашу с тобой.
Галина Петровна всплеснула руками.
— Но как? У тебя же нет денег!
— Есть. Разведусь с Антоном, получу свою долю. И куплю нам жильё. Где тебе никто не скажет, что ты обуза.
Вечером Арина объявила Антону о своём решении. Он вернулся с работы и удивился, увидев её сидящей в гостиной с серьёзным лицом.
— Нам нужно поговорить, — сказала она.
— О чём?
— Я подаю на развод.
Антон замер.
— Что?
— Ты слышал. Я развожусь с тобой. И съезжаю вместе с матерью.
— Из-за неё? — он ткнул пальцем в сторону Галины Петровны.
— Из-за тебя. Из-за того, что ты оказался бесчеловечным. Ты готов был отправить пожилую женщину в дом престарелых. Мою мать. Человека, который потерял всё.
— Арина, не неси глупости!
— Это не глупости. Я всё решила. Завтра иду к юристу, подаю документы на развод. Мы разделим квартиру, я получу свою долю и куплю другое жильё.
— Ты спятила!
— Нет. Я наконец прозрела.
Она встала, прошла в спальню, достала чемодан. Начала складывать вещи. Свои и матери. Антон стоял в дверях, не веря происходящему.
— Ты реально собираешься уйти?
— Именно.
— Из-за старухи, которая слишком доверчивая, чтобы не подписать бумаги?
— Из-за мужа, который слишком жестокий, чтобы понять боль другого человека.
Через час они с матерью вызвали такси и уехали. Арина сняла на первое время квартиру посуточно. А утром отправилась к юристу.
Бракоразводный процесс затянулся на три месяца. Антон сопротивлялся, не хотел делить квартиру. Он пытался доказать, что Арина не имеет права на половину, что вклад его был больше. Но документы были против него — все платежи шли с общего счёта, взносы делали оба.
В итоге суд вынес решение: квартира продаётся, деньги делятся поровну. Антон получал два миллиона, Арина — два миллиона. Долг перед банком — два миллиона — каждый выплачивал сам.
Антону пришлось искать съёмное жильё и выплачивать свою часть ипотеки. Арина же, получив свой миллион плюс триста тысяч накоплений, внесла первый взнос за двухкомнатную квартиру.
Оформление заняло месяц. Банк одобрил ипотеку на оставшиеся два миллиона восемьсот тысяч. Ежемесячный платёж — двадцать три тысячи рублей. Арина зарабатывала сорок тысяч. Вполне подъёмная сумма.
— Мамочка, мы переезжаем, — сказала она Галине Петровне, показывая ключи.
— Доченька, но ты влезла в долги из-за меня!
— Не из-за тебя. Для себя. Для нас. Теперь у нас будет свой дом. Где никто не будет оскорблять тебя.
Они обустраивались в новой квартире месяц. Арина отдала матери большую комнату, сама заняла меньшую. Купили мебель, технику, всё необходимое. Галина Петровна с удовольствием занималась домом — готовила, убиралась, создавала уют.
— Доченька, я так счастлива, — призналась она однажды за чаем. — Впервые за долгое время чувствую себя нужной. И защищённой.
— Ты всегда была нужной, мама. Просто я не сразу поняла, что важнее — угождать мужу или защищать родного человека.
— Ты потеряла из-за меня семью.
— Я не потеряла. Я избавилась от токсичного человека. И обрела покой.
Арина действительно чувствовала покой. Она больше не переживала, что с матерью что-то случится. Галина Петровна была рядом, под защитой. Дома всегда пахло пирогами, звучал тихий смех, царила атмосфера любви.
Антон несколько раз звонил, пытался помириться. Говорил, что всё можно наладить, что он был неправ. Но Арина не верила. Человек, способный оскорбить беззащитного пожилого человека, не изменится.
— Мама, мы справимся, — говорила Арина, обнимая Галину Петровну. — У нас есть друг друга. И это главное.
Галина Петровна кивала, утирая слёзы счастья. Впервые за долгие месяцы она спала спокойно, не боясь услышать грубое слово. Она знала — дочь выбрала её. И это был правильный выбор. Выбор семьи, любви и человечности.
