«Она матерью покойной монастырю завещана со всем богатством», — эти слова произносит нянька Вера из книги, по которой был снят много лет назад любимый многими сериал.
В фильме «Гардемарины, вперед», режиссера Светланы Дружининой несколько любовных линий. Сразу оговорюсь, последнее продолжение легендарной саги я не смотрела и смотреть не собираюсь, у меня на то множество причин.
Фильмы Дружининой сняты по мотивам книг Нины Соротокиной «Трое из навигацкой школы». И на мой взгляд, книги гораздо глубже экранного творения. Во всяком случае, в книгах больше соответствия исторической реальности, хотя и литературный вымысел присутствует. Это не умаляет нисколечко достоинств книги, как и первых трех фильмов о гардемаринах.
Я уже писала несколько лет назад статью об Анастасии Ягужинской. Сегодня же хочу рассказать вам о другой прелестной героине истории — Софье Зотовой. В фильме возлюбленную Алеши Корсака сыграла Ольга Машная.
Мы с волнением следили за приключениями сироты, которая едва не была насильно пострижена в монахини из-за того, что обители очень привлекательным показался потенциальный вклад девушки: Софья получила богатое наследство от родителей. Помните, как монахиня склоняет девушку к постригу и говорит, что они с сестрами будут молиться за упокой души ее родителей, отца Матвея Зотова и матери Марии?
И не просто умер родитель Софьи от какой-то хвори. Долгое время она вообще не знала о его судьбе, потому что Зотов был арестован и отправлен на каторгу. За что? За участие в заговоре. Времена Анны Иоанновны были, так что — ничего удивительного.
И самое интригующее: Соротокина ни капельки не погрешила против истории. Такой заговор среди Смоленской шляхты при Анне Иоанновне действительно был. И возглавлял его Смоленский губернатор, тот самый князь Черкасский, который в фильме появляется лишь затем, чтобы увести вредного штык-юнкера Котова, преследовавшего Алешу Корсака.
В романе же, да и в истории, у Черкасского, представителя знатнейшей фамилии, гораздо более важное и серьезное место. И в судьбе Софьи Зотовой он сыграет большую роль, но об этом (без раскрытия содержания романа Нины Соротокиной), немого позже. А сейчас о заговоре, реальном, покалечившим судьбы многих людей, в числе которых действительно был некий Георгий Зотов.
Императрица Анна Иоанновна, вступившая на Российский престол в 1730-м году заговоры подозревала всегда и везде: до того напугали ее попытки министров-верховников ограничить ее самодержавную власть знаменитыми кондициями.
Кондиции были порваны, Анна получила власть в том объеме, что и прежние правители, а для искоренения всякого рода вольнодумства и крамолы императрица прикладывала немалые силы.
Тем более, что претендентов, которыми ее можно было заменить на престоле — пруд пруди. Чего только стоил «Кильский ребенок», как называли тогда внука Петра Великого, будущего императора Петра Третьего. А еще рядышком жила дочь того же Петра Елизавета Петровна.
В октябре 1733 года Анна получила донос из Гамбурга. В бумаге говорилось, что дворяне Смоленской губернии вознамерились пригласить для правления страной мужа умершей цесаревны Анны Петровны герцога Голштинского, отца того самого «Кильского ребенка». Герцог должен был стать регентом при малолетнем сыне.
Саму Анну заговорщики обвиняли в том, что она приблизила к себе иноземцев, которые разоряют страну, берут взятки, что русские люди голодают, а при дворе идет вечный праздник с безумными тратами.
Главным заговорщиком по доносу выходил князь Александр Андреевич Черкасский, губернатор Смоленщины, участник Северной войны. По выражению князя, «овладели черти святым местом, за то и хлеб не родится».
Тайных розыскных дел канцелярия за заговор взялась серьезно, сам генерал Андрей Иванович Ушаков отправился в Смоленск. Черкасского подвергли допросу с пристрастием, он охотно признавался, что ругал Бирона и императрицу, рассказывал о необходимости ограничить царскую власть. И Анна ужаснулась: опять кондиции? Однако Черкасский даже с дыбы не назвал ни единого сподвижника.
Но предатели нашлись, начались аресты, «дело» обрастало громкими именами. Ниточка тянулась к сестре Анны Иоанновны — Дикой герцогине, как называли Екатерину Ивановну Мекленбургскую. Дикая герцогиня как раз недавно упокоилась, гнева на нее самодержавная сестрица не смогла обрушить.
Но паж Екатерины по фамилии Милашевич-Красный, которого Черкасский посылал в Гамбург для секретных переговоров с герцогом Голштинским не посчитал нужным хранить тайну своей покойной госпожи. Его и называют главным предателем.
Ушаков не останавливается: огонь в пыточных пылает круглосуточно, но арестанты, которых выдал Милашевич-Красный упорно молчат и произвести новые аресты не представляется возможным. Тогда самодержица приказала дело сворачивать: производить скоренько суд и расправу над теми, кого удалось изловить.
Князь Черкасский был приговорен к казни, но своим манифестом в 1734-м году императрица заменила наказание на пожизненную ссылку в Сибирь. Вместе с князем к различным наказаниям были приговорены и другие: генерал Потемкин (не тот) с семейством, некий Корсак (или Корсаков), Георгий Зотов.
Писательница Соротокина точно изучала архивы дела, так что у нее отец красавицы Софьи был арестован и приговорен к каторге, о его судьбе и старается вызнать Алеша Корсак на страницах романа «Трое из навигацкой школы». В фильм Дружининой эта линия не вошла, а жаль.
Как бы то ни было, Зотов с каторги, увы, не вернулся, мать Софьи скончалась от горя, завещав свое состояние монастырю вместе с юной дочерью-сиротой. Интересно, но имущество арестованных по «Смоленскому делу» действительно не было изъято, членам их семей, которые не участвовали в заговоре, было позволено жить там, где они пожелают.
Странно еще и то, что князь Александр Андреевич Черкасский из ссылки возвратился через 5 лет, а на престоле-то все еще сидела Анна Иоанновна! Так получилось: в 1739-м году был арестован за взятки тот самый доносчик Милашевич-Красный, он признался, что Черкасского оговорил!
Долг высочайшее помилование ехало в Сибирь, еще дольше ехал назад бывший Смоленский губернатор. И ему еще повезло, к некоторым помилование опоздало. По версии Соротокиной, не дождался его и отец Софьи.
А вот тут как раз имеются явные разночтения с оригинальным произведением Соротокиной. В книгах отца Софьи зовут Георгием! Происходила девушка из дворян, пусть не слишком родовитых и известных, но из состоятельных дворян Смоленской губернии.
Черкасский возвратился осенью 1740-го года, вскоре в небытие ушла Анна Иоанновна, был свергнут Бирон, а затем и малолетний Иоанн Антонович с матерью-правительницей. Елизавета Петровна, взошедшая на трон империи обласкала пострадавших в прошлое царствование.
Пересчитывать остроги необъятной Сибири поехали обидчики новой государыни, те, которые были в чести при Анне Иоанновне: Лопухина, Бестужева, Остерманы, Минихи.
Александр Андреевич Черкасский был дважды женат. Первой супругой и матерью его пятерых детей была Наталья Андреевна, племянница светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова. Вторично Черкасский повел под венец дочку простого смоленского шляхтича Анну Ивановну Корсак (!), с которой прижил дочку Вареньку и сына Алешеньку (!)
Так что не просто так замечательная писательница Нина Соротокина давала имена героям своих книг, ох, не зря. К сожалению, неизвестно, была ли у реального Зотова дочь и как ее звали. Так что Софья Зотова — скорее литературный вымысел в канве подлинных исторических событий.
Я обещала намекнуть, как же в романе князь Черкасский помог дочери своего сподвижника? Что ж, выполняю обещание. Софья Зотова и в романе, и в фильме осталась без средств. Богатая наследница успела все подписать монастырю, а потом Алеша Корсак выкрал любимую. Так вот, в память о Георгии Зотове князь Черкасский подарил его дочери мызу и обеспечил ее очень достойным приданым.
