Алёна впервые переступила порог двухэтажного дома свекрови в начале сентября, когда клёны во дворе только начинали желтеть. Дом показался ей просторным и уютным — высокие потолки, широкие окна, старинная мебель из тёмного дерева. Валерий Михайлович, её муж, с гордостью провёл экскурсию по комнатам, а свекровь Тамара Ивановна следовала за ними, кивая и улыбаясь. Муж Алёны постоянно летал в командировки и свёкры должны были стать для неё вторыми родителями.
— Вот здесь будете жить, — показала она на светлую комнату на втором этаже. — А кухня внизу общая, конечно. Места всем хватит.
Первые недели прошли в привыкании к новому укладу. Тамара Ивановна, женщина под семьдесят, но ещё крепкая и энергичная, вставала рано и тут же принималась за дела по хозяйству. Алёна пыталась помочь, но свекровь каждый раз останавливала её:
— Погоди-ка, деточка. Не так это делается. Посуду надо мыть хозяйственным мылом — оно всю заразу убивает начисто. А эти ваши гели и прочие — одна химия, только вред.
Алёна молча слушала наставления, кивала и запоминала. Воротнички рубашек Валерия Михайловича нужно было натирать тем же хозяйственным мылом перед стиркой, фрукты и овощи обязательно ошпаривать кипятком — «от кишечной палочки, знаешь ли, никто не застрахован», — объясняла Тамара Ивановна.
— А главное, — добавляла свекровь, размахивая руками, — никаких агрессивных средств в канализацию! У нас септик, там живые бактерии работают. Убьёшь их химией — и всё, конец. Вонь на весь участок, соседи жаловаться будут.
Алёна соглашалась, но внутренне сопротивлялась. Она работала в медицинской лаборатории, знала о современных технологиях и составах моющих средств не понаслышке. Совремнные биоразлагаемые формулы казались ей гораздо более разумным, чем щелочное мыло для всего подряд.
Поначалу она пыталась объяснить свекрови, что современные средства не менее эффективны и при этом безопаснее, но Тамара Ивановна только отмахивалась:
— Всё это враньё, маркетинг! Моя мать так стирала, я так стираю, и ты будешь. Проверено десятилетиями.
Тогда Алёна приняла решение, которое казалось ей единственно разумным в сложившейся ситуации. Официально она соглашалась с методами свекрови, кивала и обещала следовать всем её советам. А на деле покупала современные средства и прятала их в своей комнате.
Вечером, когда Тамара Ивановна уже ложилась спать, Алёна спускалась на кухню и загружала в машинку бельё с экологичным гелем без фосфатов. Посуду мыла специальным средством, безопасным для септиков. Фрукты и овощи обрабатывала современным составом, который удалял пестициды и воск, не повреждая структуру продуктов.
Свекровь же, видя безупречно чистое бельё и сверкающую посуду, только качала головой и говорила с удовлетворением:
— Вот видишь, Алёнушка, как хорошо получается! Мои методы никогда не подводят. Хозяйственное мыло — это основа основ.
Алёна молчала и улыбалась, чувствуя себя одновременно виноватой за обман, но раздражённой от постоянных поучений. Валерий Михайлович в эти моменты обычно прятался за газетой или находил срочные дела в гараже.
Месяцы шли, и Алёна всё больше уставала от двойной жизни. Днём она выслушивала лекции о пользе старых методов, а ночью тайком стирала и мыла современными средствами. Тамара Ивановна между тем становилась всё более самоуверенной, видя «результаты своих советов».
— Смотри, как бельё белое! — хвалилась она соседкам через забор. — Это всё хозяйственное мыло. А невестка моя сначала противилась, а теперь видит — нет ничего лучше проверенных способов.
Кульминация наступила в конце ноября, когда собралась вся родня отмечать день рождения Тамары Ивановны. Приехали братья Валерия Михайловича с жёнами и детьми, тётки и дядьки, двоюродные и троюродные. Дом наполнился голосами, смехом и ароматами праздничных блюд.
Алёна провела весь день на кухне, готовя угощения. Тамара Ивановна то и дело заглядывала, давала советы и следила, чтобы всё было «как надо». К вечеру стол ломился от блюд: домашние пирожки, салаты, горячее, торт собственного приготовления.
Застолье удалось. Гости хвалили кулинарные таланты хозяек, поднимали тосты, рассказывали семейные истории. Но когда все разъехались, Алёна увидела на белоснежной скатерти пятна красного вина и жира. Следы от мясных блюд и зелени, разводы от пролитого компота — всё это превратило красивую ткань в поле битвы.
Алёна стояла у стола, смотрела на испорченную скатерть и чувствовала, как накопившаяся за месяцы усталость подступает к горлу комом. Хотелось просто сесть и заплакать.
— Ну что, невестушка, — раздался за спиной голос Тамары Ивановны, — теперь покажем этим пятнам, кто в доме хозяин. Хозяйственное мыло и горячая вода — и скатерть как новенькая будет.
Алёна обернулась. Свекровь стояла с видом полководца перед боем, в руках у неё был брусок мыла и щётка.
— Давай-ка, намыливай хорошенько, потом горячей водой заливай. И тереть, тереть до тех пор, пока всё не отойдёт. Я ещё твоей сестре не рассказывала, как правильно с такими пятнами бороться.
Что-то в тоне Тамары Ивановны, в этом покровительственном «невестушка», в уверенности, что она сейчас преподаст очередной урок домоводства, окончательно вывело Алёну из себя. Месяцы молчаливого согласия, тайного сопротивления и постоянного притворства вдруг показались ей невыносимыми.
— Совет свой себе посоветуй, свекровушка, — произнесла она тихо, но отчётливо. — Лучше смотри сюда и учись.
Тамара Ивановна замерла с открытым ртом. Такого поворота она явно не ожидала. Алёна же, словно прорвавшую плотину, уже не могла остановиться.
— Хочешь знать, почему у нас всё такое чистое? — Алёна пошла к себе в комнату и вернулась с коробкой, полной современных средств. — Вот чем я всё это время стирала и мыла. Пока ты спала, я пользовалась нормальными средствами, а не твоим мылом из прошлого века.
Она выставила на стол бутылки и пакеты: гель для стирки, концентрированное средство для посуды, специальный состав для обработки фруктов и овощей, кондиционер для белья.
— И знаешь что, — продолжала Алёна, откручивая крышку геля для стирки, — скоро эта скатерть станет чистой без всякого натирания и кипятка.
Она обработала пятна средством, и на глазах изумлённой свекрови засунула простынь в стиральную машину.
Тамара Ивановна сначала молчала, потом вдруг всплеснула руками:
— Что ты наделала! Ты же всю эту химию в септик сливала! У меня там теперь все бактерии подохли наверняка! Будет вонь стоять на весь участок, соседи жаловаться начнут!
Она бросилась к двери, натянула резиновые сапоги и побежала во двор проверять септик. Алёна последовала за ней.
У люка септика Тамара Ивановна остановилась, осторожно приподняла крышку и принюхалась. Минута, другая… Никакого неприятного запаха не было.
— Не может быть, — пробормотала она, заглядывая внутрь. — Должна же быть вонь…
— Мам, — тихо сказала Алёна, — современные средства именно для того и разработаны, чтобы не вредить септикам. Там написано «безопасно для септиков».
Тамара Ивановна медленно опустила крышку и выпрямилась. В её глазах Алёна увидела растерянность, смущение и что-то ещё — возможно, уважение.
— Значит, я… — начала свекровь и запнулась. — Получается, я всё это время была не права?
— Не не права, — мягко ответила Алёна. — Просто времена изменились. То, что раньше было лучшим решением, сейчас устарело. Но принцип остался тот же — нужно содержать дом в чистоте и порядке.
Они стояли в саду, окружённые листьями клёнов, и между ними впервые за эти месяцы установилась какая-то новая атмосфера — не противостояния, а понимания.
— Покажешь мне, как этими средствами пользоваться? — спросила Тамара Ивановна.
— Конечно, — улыбнулась Алёна.
Вернувшись в дом, они вместе провперили скатерть. Пятна исчезли так легко, что Тамара Ивановна только ахала от удивления.
— Вот это да! А я думала, тебе просто везёт с пятнами…
— Мам, — сказала Алёна, садясь рядом с ней за стол, — простите меня за то, что я тогда накричала. Просто я очень устала, а тут ещё эти пятна…
— Да что ты, милая, — Тамара Ивановна взяла её за руку. — Это я виновата. Совсем заелась со своими поучениями. А ты терпела, терпела… Надо было сразу сказать, что ты лучше разбираешься в этих делах.
— Я боялась вас обидеть, — призналась Алёна. — Думала, вы решите, что я вашими советами пренебрегаю.
— А я думала, что если не научу тебя вести хозяйство по-человечески, то сын потом мне претензии предъявит, — рассмеялась Тамара Ивановна. — Получается, мы обе друг друга берегли, а сами себя измучили.
Валерий Михайлович, который всё это время осторожно наблюдал из кухни, наконец решился приблизиться.
— Ну что, мои хорошие, помирились? — спросил он с облегчением.
— Помирились, — в один голос ответили женщины и рассмеялись.
С тех пор в доме установился новый порядок. Тамара Ивановна с интересом изучала современные средства для уборки, читала этикетки, сравнивала составы. Иногда она спрашивала у Алёны совета, какое средство лучше выбрать для той или иной задачи. А Алёна, в свою очередь, с удовольствием перенимала у свекрови секреты приготовления традиционных блюд и консервирования на зиму.
— Знаешь, — сказала однажды Тамара Ивановна, разглядывая бутылку экологичного стирального геля, — а ведь это правильно — когда новое поколение учит старое. Значит, мир развивается.
— А старое поколение учит новое мудрости и терпению, — ответила Алёна. — Это тоже важно.
Они стояли на кухне, готовили ужин и планировали покупки. Тамара Ивановна составляла список новых средств, которые хотела попробовать, а Алёна объясняла особенности их применения. За окном холодало, но в доме было тепло и уютно — не только от отопления, но и от взаимопонимания, которое они наконец обрели.
Валерий Михайлович, входя в кухню, часто улыбался, глядя на мирно беседующих женщин. Он перестал прятаться за газетой и находить срочные дела в гараже. Теперь он знал — в его доме царят мир и согласие, построенные не на молчаливом подчинении, а на взаимном уважении и готовности учиться друг у друга.
А септик работал как часы, и соседи никогда не жаловались.
