Татьяна Аксюта (Катя) — 23 года / Никита Михайловский (Рома) — 16 лет;
Ирина Мирошниченко (Людмила) — 38 лет / Евгений Герасимов (дядя Володя) — 29 лет.
И только Лидия Федосеева-Шукшина примерно одного возраста с Альбертом Филозовым.
Хотя дядя Володя и отрастил бороду, тем не менее конечно же по сравнению с Костей он мальчишка. И само собой, что Людмила Сергеевна непременно предпочтет этого молодого красавца потрепанному жизнью Костику. Тем более, что она и от юного Костика в свое время отказалась, видимо, предпочтя катиному отцу.
Достаточно послушать, как Люда характеризует своего бывшего поклонника: «он будет приходить, приставать, канючить, он такой, он иначе не может». Катиной маме даже противно вспомнить, что она когда-то целовалась с роминым отцом. А Володя называет Костю дохляком и планирует побить.
Поневоле даже становится жалко этого нескладного, но очень доброго и благородного Костю. Особенно если вспомнить, как он потом повел себя в ситуации с бабушкой Ромы и поездкой Кати в Ленинград.
Ну что сделать — Костя Лавочкин не обладал внешностью и харизмой дяди Володи. Вынужден был жениться на видимо нелюбимой женщине. А шансы понравиться любимой равны нулю. Костя даже решил пошить костюм в ателье, но потом отказался от этой идеи. Как выяснилось, только на словах.
И все-таки давайте не забывать, что Костя с Верой Лавочкиной — семья. И Рома хотя уже довольно взрослый, но все еще подросток. Не какой-то отдельный взрослый сын, живущий своей семьей. Роман любит родителей, он сам об этом сказал.
И вот Рома выходит из торгового центра «Лейпциг», он же универсам «Тропарево» (на съемках задействовали оба эти магазина, находящиеся на расстоянии 5 километров друг от друга).
Не забудем неловкую сцену во время разгрузки вещей, которая произошла у Ромы на глазах, где Костя выглядел достаточно комично. На ступеньках магазина Роман Лавочкин встречает отца с большим пакетом, в котором костюм от закройщика и добродушно над ним подтрунивает.
А Костя произносит странную фразу «Когда-нибудь встретимся, и я скажу ей: Здравствуй»! Совершенно понятно, что под местоимением «ей» совсем не Вера Лавочкина.
Но ведь Костя говорит это не какому-то другу или например даже родителям. Нет — родному сыну! Иными словами, что же получается: прямо признается в чувствах к другой женщине?!
Ну вот если бы вам папа сказал такую фразу, а вы очень любите маму и цените, что у вас настоящая семья из родных людей, а не отчим, например, как у Кати?
Как это звучит — что я так и люблю Людмилу, а твоя мама побоку получается?! Как бы мы не относились к Вере Лавочкиной и всему тому, что она потом устроила, повинуясь своей ревности и злости.
Или ничего такого уж страшного Костя не сказал, и нормально вот так вот обсудить с сынишкой эффектное появление перед другой женщиной, при наличии пока еще дружной семьи и живой матери?
