— С вашим-то достатком стыдно родной сестре какую-то ерунду дарить, а не деньги нормальные! — голос Маргариты Павловны разнёсся по всему банкетному залу, заставив замолчать даже самых оживлённых гостей.
Анна стояла посреди зала с красиво упакованной коробкой в руках, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Тридцать пар глаз смотрели на неё с любопытством, ожидая реакции. Старшая сестра продолжала громко возмущаться, размахивая только что распакованным чайником с гжельской росписью.
— Это что, издевательство? После всего, что я для тебя сделала?
Анна молчала. А в груди поднималась волна обиды, смешанной с яростью. Как она дошла до этого момента? Как человек, которого она считала близким, мог так унизить её при всех?
Пять лет назад всё было иначе. Анна помнила тот день, когда привела Дмитрия знакомиться с семьёй. Простой парень из рабочей семьи, честный и надёжный, но без связей и большого счёта в банке. Мать, Валентина Ивановна, едва скрывала разочарование, постоянно вспоминая сына своей подруги — успешного менеджера с двумя квартирами.
— Анечка, ты же умная девочка, — говорила она, отводя дочь в сторону на каждом семейном сборе. — Зачем тебе эта нищета? Посмотри на Риту — вон какого мужа отхватила, на Лексусе ездит.
Маргарита не стеснялась высмеивать выбор младшей сестры прямо при Дмитрии:
— Ну что, Димочка, когда машину купишь? Или вы так и будете на метро кататься, как студенты?
Свадьба была скромной — только самые близкие в небольшом ресторане. Валентина Ивановна весь вечер сидела с кислым лицом, а Маргарита с мужем Виктором уехали сразу после поздравлений, сославшись на важные дела.
Молодые начинали с нуля. Однокомнатная квартира на окраине, доставшаяся от бабушки Дмитрия, требовала капитального ремонта. Обои отходили от стен, полы скрипели, а из крана текла ржавая вода. Анна помнила, как они вдвоём клеили обои до трёх утра, смеясь над собственной неумелостью.
— Помнишь, моя мама обещала нам двушку? — спросила как-то Анна, считая деньги до зарплаты.
— Забудь, — Дмитрий обнял жену. — Мы справимся сами.
И действительно, обещанная квартира так и осталась обещанием. Валентина Ивановна продолжала сдавать её «хорошим людям», объясняя, что молодым пока рано о таком думать.
Самым тяжёлым выдался третий год их брака. Компанию, где работал Дмитрий, неожиданно закрыли. Три месяца без работы, кредит за ремонт, который нужно было платить. Анна набралась смелости и позвонила матери.
— Мама, нам очень тяжело сейчас. Может, одолжишь немного? Вернём, как только Дима устроится.
— Аня, я же говорила — надо было за нормального выходить! — раздался в трубке раздражённый голос. — У меня своих проблем хватает. Обратись к Рите, может, поможет.
Маргарита «помогла» — привезла три мешка старых вещей от своей свекрови.
— Вот, берите, нам не нужно. И посуда есть, правда, немного побитая, но вам сойдёт.
Анна помнила, как перебирала эти вещи — затхлые, с катышками свитера, треснувшие тарелки, покрытая ржавчиной сковородка. Всё отправилось на помойку, но Маргарите она поблагодарила — гордость не позволила показать обиду.
Несмотря на трудности, они держались друг за друга. Дмитрий подрабатывал грузчиком, таксистом, делал мелкий ремонт. Анна бралась за любые переводы и подработки. Вечерами, уставшие, они садились на их старенький диван и мечтали о будущем.
— Вот увидишь, прорвёмся, — говорил Дмитрий, целуя её в макушку. — У нас всё будет.
Переломный момент наступил неожиданно. Друг Дмитрия предложил работу на северной вахте — тяжело, далеко от дома, но зарплата в три раза выше московской. Анна сначала была против — два месяца разлуки казались вечностью.
— Милая, это наш шанс, — убеждал Дмитрий. — Год-два потерпим, и заживём по-человечески.
Первая вахта далась тяжело обоим. Анна скучала, Дмитрий звонил уставший, но счастливый — работа нравилась, коллектив хороший, а главное — перспективы. Когда он вернулся с первой зарплатой, они просто сидели и смотрели на банковскую выписку, не веря своим глазам.
— Теперь всё будет по-другому, — шептал Дмитрий, обнимая жену.
И действительно, жизнь начала меняться. Погасили кредит, отложили на чёрный день, начали копить на новую квартиру. Анна заметила, как изменилось отношение родственников. Валентина Ивановна стала чаще звонить, интересоваться делами.
— Анечка, как вы там? Дима не обижает? Деньги-то даёт?
Маргарита вдруг вспомнила о существовании младшей сестры, начала приглашать на семейные ужины.
— Ань, приходите в воскресенье, посидим по-семейному. Дима-то когда с вахты?
На одном из таких ужинов Виктор, муж Маргариты, неожиданно разоткровенничался после пары рюмок:
— Дмитрий молодец, правильно делает, что на Север ездит. Там сейчас деньги хорошие. Небось уже квартиру присмотрели?
Анна уклончиво отвечала, чувствуя, как родственники прощупывают почву, пытаясь выяснить их финансовое положение.
Юбилей Маргариты — сорок лет — планировался с размахом. Ресторан в центре, человек тридцать гостей, ведущий и живая музыка. Анна долго выбирала подарок. Деньги дарить не хотелось — это казалось слишком формальным для родной сестры. В итоге остановилась на красивом чайном сервизе с ручной росписью и дорогой косметике — то, что Маргарита любила.
Вручение подарков проходило публично, как маленькое шоу. Гости дарили конверты, кто-то — ювелирные украшения. Когда подошла очередь Анны, она с улыбкой протянула красиво упакованные коробки.
Маргарита развернула первую, увидела сервиз и помрачнела.
— Что это? — громко спросила она, поворачиваясь к гостям. — Чайник? Серьёзно?
Зал затих. Анна почувствовала, как краснеет.
— Рита, это ручная работа, гжель…
— С вашим-то достатком стыдно родной сестре какую-то ерунду дарить, а не деньги нормальные! — перебила Маргарита. — Все знают, сколько твой Димка на Севере зарабатывает! Могла бы и полсотни тысяч подарить, не обеднели бы!
Валентина Ивановна поддержала старшую дочь:
— Рита права. После всего, что мы для вас сделали… Помнишь, как помогали, когда вы нуждались?
— Какая помощь? — тихо спросила Анна, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. — Те старые вещи, которые я на помойку выбросила?
— Как ты смеешь! — взвизгнула Маргарита. — Это были хорошие вещи! Да если бы не мы, вы бы с голоду померли! А теперь зажрались!
Тётя Лидия Фёдоровна, сестра Валентины Ивановны, вставила свои пять копеек:
— Может, Дмитрий ей денег не даёт? Мужики, когда деньги появляются, жадными становятся.
— Да нет, просто неблагодарная она! — отрезала Маргарита. — Всегда такой была — себе на уме!
Анна стояла посреди зала, чувствуя на себе десятки осуждающих взглядов. В этот момент она ясно поняла — им не нужна она, не нужна её любовь, её забота. Им нужны только деньги, которые теперь есть у её семьи.
Что-то оборвалось внутри. Годы попыток заслужить любовь и одобрение этих людей вдруг показались такими бессмысленными. Анна выпрямилась и посмотрела прямо в глаза сестре.
— Знаешь, Рита, я действительно была ду рой, — голос звучал спокойно и холодно. — Ду рой, что пыталась сохранить отношения с людьми, которым я нужна только как источник денег.
— Как ты смеешь! — начала было Маргарита, но Анна подняла руку.
— Я ещё не закончила. Ты говоришь о помощи? Три мешка барахла, которое даже бомжи не взяли бы — это помощь? Мама, ты обещала квартиру, а вместо этого продолжала сдавать её чужим людям, когда мы ютились в однушке. Это помощь?
Валентина Ивановна покраснела:
— Я думала о вашем будущем! Вам нужно было научиться самостоятельности!
— Нет, мама. Ты думала о деньгах. Как и сейчас. Когда у нас не было ничего, вы смеялись над Димой, унижали его при каждой встрече. А теперь, когда он хорошо зарабатывает, вдруг вспомнили о родственных чувствах.
— Мы всегда желали тебе добра! — возмутился Виктор.
— Правда? — Анна повернулась к нему. — Помнишь, как ты называл Диму неудачником? Говорил, что я променяла свою жизнь на нищету?
Гости начали перешёптываться. Кто-то доставал телефоны — скандал на юбилее обещал стать главной сплетней.
— Знаете что? — Анна обвела взглядом родственников. — Спасибо вам. Спасибо за урок. Теперь я точно знаю, кто моя настоящая семья. И это не вы.
Она развернулась и пошла к выходу. За спиной раздался голос Маргариты:
— Вот и уходи! И не возвращайся! Когда твой Димка тебя бросит, не приползай обратно!
Анна остановилась у двери, обернулась:
— Он не бросит. Потому что мы — семья. Настоящая. А вы… вы просто чужие люди, которые по случайности связаны со мной кровью.
Выйдя из ресторана, Анна достала телефон и набрала Дмитрия. Он был на вахте, но всегда находил время для её звонков.
— Милая, что случилось? — встревоженный голос мужа успокаивал.
Анна рассказала всё, не скрывая слёз. На том конце провода Дмитрий молчал, потом вздохнул:
— Давно пора было. Я видел, как ты мучаешься, пытаясь угодить им.
— Я думала, семья — это святое…
— Семья — это мы с тобой. А они… Забудь их, милая.
Вернувшись домой, Анна методично удалила все контакты родственников из телефона, заблокировала их в социальных сетях. Валентина Ивановна пыталась дозвониться с городского, но Анна не брала трубку.
Через неделю пришла Лидия Фёдоровна — посланница от матери. Анна не открыла дверь, хотя тётка стучала минут пятнадцать, громко возмущаясь.
Маргарита написала длинное сообщение на электронную почту — смесь оскорблений и требований извинений. Анна удалила, не дочитав.
Странно, но вместо вины или сожаления она чувствовала только облегчение. Словно сбросила с плеч тяжёлый груз, который тащила годами.
Прошло полгода. Анна сидела в новой квартире — той самой, на которую они копили с Дмитрием. Просторная двушка в хорошем районе, с видом на парк. Муж вернулся с вахты неделю назад, и они наслаждались совместным временем.
— Не жалеешь? — спросил Дмитрий, обнимая её на диване.
— О чём?
— О разрыве с родными.
Анна покачала головой:
— Нет. Знаешь, я только сейчас поняла, что такое настоящая семья. Это не те, кто рядом, когда у тебя всё хорошо. Это тот, кто остаётся, когда всё плохо.
— Мы справились, — улыбнулся Дмитрий.
— Мы справились, — согласилась Анна.
На столе лежало УЗИ — маленькая фасолинка, их будущий ребёнок. Они ещё никому не говорили, наслаждаясь секретом вдвоём.
Иногда Анна думала о матери и сестре. Не с обидой или злостью — просто как о чужих людях из прошлого. Слышала от общих знакомых, что Валентина Ивановна всем рассказывает о неблагодарной дочери, а Маргарита продолжает считать её эгоисткой.
Пусть. У Анны теперь была настоящая семья — муж, будущий ребёнок, свёкры Дмитрия, которые приняли её как родную дочь. И каменная стена — не та, которая отгораживает от мира, а та, которая защищает и даёт опору.
Глядя на засыпающего рядом мужа, Анна улыбнулась. Они действительно справились. Вдвоём. Как настоящая семья.
