Анна стояла у окна, прижимая к себе чашку кофе. Пар поднимался лёгким облаком, и в этот момент она услышала знакомый звук — скрип калитки.
Ровно 8:45. Как по расписанию.
— Ну вот и всё… — пробормотала она. — Приехала.
За воротами мелькнула знакомая фигура — невысокая женщина в ярком платке, с двумя корзинами в руках. Мария Павловна.
Свекровь.
Анна почти физически почувствовала, как в груди поднимается раздражение.
Каждую субботу одно и то же — свекровь с рассадой, ведрами, саженцами и словами «я только помочь».
Но «помочь» для Марии Павловны означало: перекопать половину двора, вымыть кухню, поставить суп, отругать за пыль на полке и дать тысячу «добрых советов».
— Здравствуй, мамочка, — нарочито бодро сказал Сергей, выглядывая из спальни. — Она уже пришла?
— Ага. По секундомеру, — ответила Анна и отставила чашку. — Я только успела кофе налить.
Она подошла к зеркалу, быстро пригладила волосы и вздохнула:
— Знаешь, я не против твоей мамы. Но я не могу каждую субботу жить, как будто у нас дежурство на грядках.
Сергей усмехнулся:
— Ты же знаешь, она любит землю. Для неё это отдых.
— А для меня — стресс. Я хочу просто день провести с тобой, а не слушать, что я неправильно режу зелень и слишком дорого купила туфли.
Он хотел что-то ответить, но в этот момент во дворе громко хлопнула калитка, и голос Марии Павловны разнесся по дому:
— Детки! Я пришла! Посмотрите, какие у меня саженцы! Помидорки — загляденье!
Анна закатила глаза.
Мария Павловна вошла в дом как ураган. На ней был старенький пуховик, с головы до ног она была в земле и улыбалась, как человек, который несёт добро всему миру.
— Аннушка, привет, дорогая! — обняла она не ожидающую того невестку. — А ты чего такая серьёзная? Весна же, пахать пора!
Анна натянула вежливую улыбку:
— У нас, кажется, планы на сегодня.
— Планы? Да какие могут быть планы, когда рассаду пора высаживать! — отмахнулась свекровь. — Я вот и семена привезла, и пирог испекла.
Сергей, словно спасаясь, ушёл в гараж:
— Я… эм… машину проверю перед дорогой.
Анна почувствовала, как её злость растёт.
«Конечно, он проверит. Лишь бы не стоять между нами».
— Мария Павловна, вы знаете, я не собираюсь ничего сажать в этом году, — сказала Анна. — Хочу, чтобы участок просто отдыхал.
— Отдыхал? Земля должна работать! — всплеснула руками свекровь. — И потом, Серёжа любит мои помидорки!
— Серёжа любит шашлыки и отдых без грязи под ногтями, — резко ответила Анна.
В комнате повисло неловкое молчание.
Мария Павловна тяжело вздохнула:
— Я ведь не из вредности приезжаю, Аннушка. Я же помогаю…
— А вы не думали, что иногда помощь — это просто не приезжать без спроса?
Глаза свекрови округлились.
— Ты что это говоришь? Я же с добром!
Анна отвернулась к окну, чувствуя, как внутри всё кипит.
«Если я сейчас не поставлю точку, она никогда не поймёт,» — подумала она.
На следующий день, вечером в пятницу, Анна сидела на кухне с ноутбуком.
— Завтра поедем к Лене на шашлыки, — объявила она. — Рано утром. Часов в восемь выезжаем.
— А мама? — осторожно спросил Сергей.
— Мама останется в городе. Пусть отдохнёт от нас, — твёрдо сказала она. — Если мы не будем доступны, ей ничего не останется, кроме как остаться дома.
Сергей почесал затылок:
— Она обидится.
— Пусть. Иначе я обижусь сильнее.
Он посмотрел на жену и понял, что спорить бесполезно.
— Ладно, — сдался он. — Но давай хотя бы позвоним утром.
— Нет. Просто уедем.
Анна легла спать с чувством решимости.
Впервые за долгое время она ощущала контроль над ситуацией.
Ровно в 7:00 Анна уже собирала еду в контейнеры.
Сергей зевал и наливал кофе.
— Надеюсь, успеем уехать до восьми, — сказала она.
— Может, мама сегодня не приедет? — осторожно предложил он.
— Ха! — Анна усмехнулась. — Сомневаюсь. Если она однажды не приедет, я проверю календарь — вдруг конец света.
В 8:30 они уже загружали вещи в машину.
В этот момент, будто по сигналу, за воротами послышался скрип.
— Нет! Только не сейчас! — прошептала Анна.
Мария Павловна, сияя, вошла во двор с корзинами.
— О, вы уже встали! А я думала, спите! Смотрите, какие у меня пирожки и помидорчики!
Анна закрыла глаза и глубоко вдохнула.
— Мы уезжаем, — спокойно сказала она.
— Куда? — растерялась свекровь. — У вас же огород не вскопан!
Сергей молчал. Он стоял с сумками, словно между двух огней.
— К друзьям. Отдохнуть. Один день без грядок, — ответила Анна.
Мария Павловна побледнела:
— Но я же… Я пирог пекла…
— Спасибо. Он вкусный, — коротко ответила Анна и села в машину.
Сергей нерешительно подошёл к матери:
— Мам, мы правда хотим просто день для себя.
— Для себя? А я кто — чужая, что ли? — почти крикнула она. — Сын, я всю жизнь тебе помогала!
— Я знаю, — тихо ответил он. — Но теперь у меня семья.
Эти слова повисли в воздухе. Мария Павловна опустила руки, в которых держала корзины.
— Понимаю… — сказала она глухо. — Ну что ж, езжайте.
Анна не выдержала и отвернулась к окну.
Машина медленно покатилась к воротам. В зеркале заднего вида Анна видела, как свекровь стоит у дома, маленькая, потерянная, с пирогом в руках.
Они ехали молча.
Дорога шла между полей, солнце светило ярко, но внутри Анне было холодно.
— Ты злишься на меня? — спросила она, не выдержав.
— Нет, — ответил Сергей. — Просто… грустно.
— Она бы всё равно не поняла, — попыталась оправдаться Анна. — Мы ведь тоже люди, имеем право на отдых.
— Я понимаю. Но знаешь… для неё эти поездки — единственный смысл. Она живёт одна.
Анна уткнулась взглядом в дорогу.
— Я не хотела её ранить. Просто устала жить по чужому расписанию.
— Может, и правильно, — сказал он после паузы. — Но всё равно больно.
Анна вспомнила выражение лица Марии Павловны — растерянность, обида, почти детская печаль.
И почувствовала, как сердце сжалось.
— Может, вечером заедем к ней? — предложила она.
— Нет. Лучше завтра. Пусть успокоится.
Машина мчалась дальше. На горизонте уже виднелась дача друзей, дым от мангала, смех.
Анна старалась отвлечься, но мысли всё время возвращались к свекрови.
Домой они вернулись под вечер. Солнце клонилось к закату, воздух пах дымом и сиренью.
Во дворе было тихо. Только у забора лежал аккуратно свёрнутый мешок с рассадой и записка.
Анна подняла листок.
На нём было написано неровным почерком:
“Не сердитесь, детки. Я не обижена. Просто больше не буду мешать. Пусть земля отдыхает, как вы хотите.”
Анна почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
— Господи, — прошептала она. — Зачем я так резко…
Сергей обнял её за плечи.
— Всё нормально. Ей просто нужно время привыкнуть.
— А если она не привыкнет?
— Тогда придётся нам привыкнуть к чувству вины, — грустно усмехнулся он.
Анна молчала, глядя на грядки, где вместо аккуратных рядов зелени теперь пустая земля.
Ей вдруг стало жаль эту землю, жаль свекровь, жаль себя — всех, кто хотел как лучше, а получилось больно.
Она взяла корзину, оставленную у порога, и понесла на кухню.
На пироге была хрустящая корочка, пахло детством.
Она разрезала кусок и тихо сказала:
— Завтра поедем к ней. Без разговоров, просто в гости.
Сергей кивнул.
— Поедем.
Анна села за стол, глядя в окно.
Вечернее солнце скользнуло по грядкам, и ей вдруг показалось, что она всё-таки не проиграла — просто начала учиться говорить «нет» и «да» одновременно.
На следующее утро Анна действительно приехала к свекрови.
Мария Павловна встретила их у калитки с растерянной, но тёплой улыбкой.
Не было ни обид, ни упрёков. Только простое человеческое понимание.
И впервые за долгое время Анна подумала, что, может быть, семья — это не только границы.
Это ещё и умение находить дорогу назад.
