Ольга Николаевна сидела за своим рабочим столом и в который раз перечитывала сообщение в мессенджере. Цифры в отчёте расплывались перед глазами, а в голове стучало одно: как объяснить начальнику, что отпуск нужно переносить?
— Витя, ну что скажешь? — спросила она мужа вечером, показывая телефон.
— Что говорить-то, — Виктор даже не поднял глаз от «Московского комсомольца». — Мать едет, значит встречать будем.
— А как же Сочи? Путёвка на двоих стоила полторы моих зарплаты.
— Деньги не главное, Оля. Семья важнее.
Ирина Аркадьевна писала как всегда коротко: «Витя, приезжаю понедельник утром поездом. Встретите Казанский вокзал. Ключи дайте, дела в Москве на неделю, может больше.»
Ольга перечитала сообщение ещё раз. Никаких «пожалуйста», никакого «если не возражаете». Просто факт, который надо принять.
— Витя, давай хотя бы позвоним матери. Может, она перенесёт поездку на август?
— Не звони ей. Решила ехать — значит, нужно.
У Ольги защемило в груди. За двадцать лет замужества она так и не научилась спорить со свекровью. А муж… муж всегда на стороне матери.
Субботним утром они стояли у второго пути Казанского вокзала. Поезд из Екатеринбурга опоздал на полчаса, и Ольга успела подумать обо всём. О билетах, которые придётся сдавать с потерями. О том, как смотрели коллеги, когда она просила перенести отпуск. О том, что отдыхать они не были уже три года.
Ирина Аркадьевна появилась в дверях вагона с огромной хозяйственной сумкой и пластиковым пакетом с судочками.
— Витенька! — она крепко обняла сына. — Оленька, что-то ты совсем измученная. Небось на работе заедают?
— Нормально всё, Ирина Аркадьевна.
— Это хорошо, что нормально. Многие сейчас без работы сидят.
В маршрутке до дома свекровь рассказывала про соседку тётю Валю, которая упала и сломала руку, про коммунальные платежи, которые опять подняли, про магазин возле дома, где теперь одни китайские продукты.
— А вы когда в отпуск собирались? — неожиданно спросила она.
— Завтра утром поезд, — ответил Виктор.
— Ну и правильно. Работать надо, а потом уже отдыхать.
Ольга посмотрела в окно и промолчала.
Дома Ирина Аркадьевна сразу прошла на кухню, открыла холодильник и начала перекладывать продукты.
— Зачем ты молоко в дверце держишь? Там же тепло. И творог этот дорогущий зачем покупаешь? Обычный в три раза дешевле.
— Этот без пальмового масла, — объяснила Ольга.
— Ерунда всё это. Раньше и масла пальмового не знали, и ничего, здоровее были.
Воскресенье прошло в сборах. Ольга складывала в чемодан летние вещи, а в голове всё время крутилось: «А может, не ехать? Какой смысл отдыхать, когда дома свекровь хозяйничает?»
На вокзале Ирина Аркадьевна вдруг обняла её:
— Отдыхайте хорошо, дети. За квартиру не волнуйтесь, я присмотрю.
В поезде Ольга наконец расслабилась. Стук колёс успокаивал, за окном мелькали леса и поля. Виктор читал детектив, она листала журнал. Впервые за долгое время они были просто вдвоём.
Неделя в Сочи пролетела как сон. Они гуляли по набережной, ездили в Красную Поляну, ужинали в кафе с видом на море. Ольга почти забыла про работу, про московскую суету, про проблемы.
Но вот они уже в поезде домой. За окном промелькнул указатель «Москва — 50 км», и Ольга почувствовала знакомую тревогу.
Дома их ждал сюрприз.
Ключ поворачивался в замке легко — слишком легко. Дверь была не заперта на два оборота, как обычно.
В прихожей стояли незнакомые тапочки — детские, розовые в горошек. На вешалке висела куртка, которую Ольга видела впервые.
— Витя, — шепнула она. — Что это?
Из кухни донеслись голоса — детский смех и незнакомая женская речь:
— Ирина Аркадьевна, кажется, они вернулись.
У Ольги екнуло сердце. Они с мужем переглянулись и пошли на звуки.
На их кухне за их столом сидела молодая женщина лет тридцати пяти. Рядом двое детей — мальчик и девочка. У плиты колдовала Ирина Аркадьевна.
— А, вот и хозяева! — радостно воскликнула свекровь, словно ничего особенного не произошло. — Знакомьтесь, это Марина, Витина двоюродная сестра из Челябинска. А это её дети — Артём и Настя.
Ольга стояла и молчала. Во рту пересохло, в ушах шумело.
— Здравствуйте, — тихо сказала незнакомка. — Простите, пожалуйста. Ирина Аркадьевна сказала, что вы не против.
— Не против чего? — наконец выдавила из себя Ольга.
— Маринка в трудной ситуации оказалась, — вмешалась свекровь. — Муж умер, квартиру продать пришлось, долги были большие. Я и подумала — чего им мучиться, когда у нас место есть.
Ольга почувствовала, как внутри поднимается ярость. Медленно, как лава.
— Ирина Аркадьевна, можно поговорить? — голос дрожал.
В спальне она не выдержала:
— Как вы посмели! Мы дали вам ключи на неделю, а не на то, чтобы вы тут чужих людей поселили!
— Тише, Оленька. Дети услышат, — спокойно ответила свекровь. — Марина работящая, за коммунальные платить готова. И вообще, неужели ты родственников на улицу выгонишь?
— Какие они мне родственники? Я их в первый раз вижу!
— Виктора сестра. Значит, и твоя тоже.
— Надо было спросить!
— А ты бы согласилась?
Ольга открыла рот и закрыла. Действительно, согласилась бы?
— Вот и молчишь, — удовлетворённо кивнула Ирина Аркадьевна. — А так дело сделано. Марина квартиру ищет, найдёт — съедет.
В гостиной Ольга попыталась взять себя в руки. Марина сидела с красными глазами, дети жались к матери.
— Мы можем уйти прямо сейчас, — сказала она. — Я не хотела никого расстраивать.
— И куда вы пойдёте в одиннадцать вечера? — Ольга посмотрела на детей. — Оставайтесь до завтра.
Мальчик лет десяти серьёзно смотрел на неё большими глазами.
— Тётя, мы вам мешаем?
— Нет, Артём, не мешаете.
Ночью Ольга ворочалась в кровати. Злость на свекровь перемешивалась с жалостью к этой Марине. Какова же ситуация у женщины, если она согласилась жить у незнакомых людей?
Утром она встала рано. На кухне уже сидела Марина с ноутбуком.
— Простите, что заняла ваше место, — смущённо сказала она. — Работаю удалённо, у меня заказ горящий.
— Программист?
— Да. В Челябинске в IT-фирме работала, теперь на фрилансе.
Ольга села напротив. Женщина выглядела усталой, но не жалобной.
— Расскажите, что случилось.
Марина отложила ноутбук.
— Муж заболел три года назад. Онкология. Лечение дорогое, заняли денег у всех, кого могли. Два года боролись. Не помогло. После похорон оказалось, что долгов на полтора миллиона. Квартира стоила миллион. Продали, долги закрыли, детям сказала, что переезжаем в Москву за лучшей жизнью.
— Родители?
— Мамы нет уже давно. Папа женился повторно, у него теперь свои дети маленькие. Из родни только Ирина Аркадьевна осталась.
Ольга слушала и понимала — злиться на эту женщину бессмысленно. Она не просила о помощи, её просто поставили перед фактом.
На кухню вошёл Артём в пижаме.
— Мам, я завтрак сделаю?
— Сынок, не надо. Тётя Оля может подумать, что мы тут хозяйничаем.
— Пусть делает, — сказала Ольга.
Мальчик ловко разбил яйца, включил плиту. Настя появилась следом — сонная, с растрёпанными косичками.
— Доброе утро, тётя Оля, — вежливо поздоровалась она.
— Доброе утро, Настенька.
За завтраком Ольга незаметно наблюдала за семьёй. Дети ели аккуратно, не капризничали. Артём помогал сестре намазать масло на хлеб.
— В школу когда планируете? — спросила она.
— В сентябре. Документы собираю, прописку временную оформляю, — ответила Марина.
— А где будете снимать?
— Ищу что-то недорогое. Пока работы мало, но постепенно клиентская база восстанавливается.
К обеду приехала Ирина Аркадьевна собираться в дорогу.
— Ну что, Оленька, наругалась вчера? — спросила она, складывая вещи.
— Наругалась, — честно ответила Ольга.
— И правильно. Надо было предупредить. Только ты меня знаешь — увижу беду человеческую, не могу пройти мимо.
— Знаю.
— Маринка хорошая. И дети воспитанные. Поможешь им немного — не пожалеешь.
После отъезда свекрови дом стал тише. Марина с детьми держались скромно, старались не мешать.
Вечером Настя подошла к Ольге с рисунком.
— Тётя Оля, это вам. Я нарисовала цветочки.
На листе были изображены разноцветные ромашки и подпись детским почерком: «Спасибо за доброту».
У Ольги защемило в горле.
— Красиво, Настенька. Повешу на холодильник.
Ночью она долго не спала. Думала о том, каково это — в тридцать пять лет остаться одной с двумя детьми и горой долгов. О том, как страшно переезжать в чужой город, надеясь только на дальнюю родственницу.
Утром она приняла решение.
— Марина, оставайтесь на месяц. За это время точно что-то подходящее найдёте.
— Я заплачу за коммунальные и продукты, — сразу откликнулась та.
— Посмотрим.
Месяц пролетел быстро. Марина оказалась идеальной соседкой — готовила, убирала, дети помогали. Артём научил Ольгу пользоваться приложением для заказа продуктов, Настя рисовала и дарила картинки.
— Тётя Оля, а почему у вас детей нет? — однажды спросила девочка.
— Не получилось как-то, — ответила Ольга.
— А жалко. Вы хорошая мама были бы.
К концу месяца Марина нашла работу в московской IT-компании и сняла двушку в Марьино.
— Спасибо вам за всё, — сказала она в день переезда. — Без вас бы не справилась.
— Справились бы. Вы сильная.
— Можно мы иногда приходить будем?
— Конечно.
И они действительно приходили. По выходным, с тортом или цветами. Дети рассказывали про школу, Марина — про работу.
Через полгода Артём починил Ольге компьютер, а Настя подарила портрет, где нарисовала всех вместе.
— Это наша семья, — объяснила она.
Вечером Ольга позвонила в Екатеринбург.
— Ирина Аркадьевна, хотела сказать спасибо.
— За что?
— За Марину. Вы оказались правы.
— Я часто права, Оленька. Просто методы у меня неправильные иногда.
На следующий день пришла Марина с детьми и пирогом.
— С чем пироги? — спросила Ольга.
— С капустой. По рецепту Ирины Аркадьевны. Она по телефону продиктовала.
За чаем Настя показала новый рисунок — дом, в окнах которого светилось множество лампочек.
— Это что?
— Это дом, где живёт семья. Видите, как много света?
Ольга смотрела на рисунок и понимала: семья — это не только кровь. Семья — это те, кто рядом в трудную минуту.
Виктор, который обычно отмалчивался при гостях, вдруг сказал:
— А что, может, на дачу их с собой возьмём в субботу?
— Обязательно возьмём, — улыбнулась Ольга.
А в Екатеринбурге Ирина Аркадьевна рассказывала соседке:
— Представляешь, Зина, невестка сегодня благодарила. За то, что Маринку привезла.
— Да что ты! А ведь скандал был поначалу?
— Был. Но Оленька разумная, хоть и прямая. Поняла всё правильно.
— Везёт тебе с невесткой.
— Везёт, — согласилась свекровь. — Добрая у меня Оленька. Просто характер независимый. Это хорошо.
