— Милая, все нормально? – спросил супруг.
— Ненормально, родной, — Вика вздохнула и рассказала, что именно произошло в садике.
Не прошло и получаса, как мать мужа приехала к ним и рассыпалась в извинениях.
— Алло, это Виктория, сестра Алеши. Я не смогу его забрать к пяти, сможете его отправить в дежурную группу на два часа?
Из трубки донеслась тишина. Какая-то подозрительная. А потом девушка с той стороны произнесла запинающимся голосом.
— Понимаете, Виктория Игоревна, тут какая-то странная история. Приходила женщина, говорила, что она Алешина мама.
Мы даже уточнили два раза, вашего ли Алешу она имеет в виду – думали, что может из другой группы ей кто нужен, а названия перепутала, как бывает.
— Надеюсь, вы ей ребенка не отдали, — желудок словно сжала ледяная рука.
Потому что не должны были, да и не девяностые сейчас, чтобы детей среди бела дня похищали, да и вообще – может быть, действительно спутала чужая тетка или возраст, или название группы ребенка.
Что, отцы порой так чудят, наверняка и матери есть такие – пьющие, там, или в разводе, кто сына на мужа бросил…
— Нет, конечно. Просто решили вас предупредить, что был такой инцидент. Запись с камер у нас сохранилась, если что – сможете, как Алешу будете забирать, посмотреть и сами решить, что делать дальше.
Может быть, действительно путаница какая-то, а может быть кто-то из ваших родственников пошутить решил неудачно.
— Да нет у нас никаких родственников, — вздохнула Виктория.
А потом, попрощавшись со своей собеседницей, отправилась на встречу.
Родственников у Виктории и Алексея действительно не было. Их родители погибли в аварии три года назад, когда Викиному младшему брату только-только исполнился год.
Молодая женщина, к тому времени твердо стоявшая на ногах, забрала младшего брата к себе, оформив над ним опеку.
Отсидев два года в неожиданном декретном отпуске, вернулась на работу и пыталась жить дальше.
Вышла замуж за университетского поклонника, с которым сблизилась из-за пережитой в семье трагедии, и сейчас жила обычной жизнью.
Они с Виктором даже задумывались об общем ребенке, когда Алеша пойдет в школу. И все в их жизни было нормально до этого дня.
Потому что, забирая Алешу из садика, Вика посмотрела запись камер и, с удивлением для себя, обнаружила на них мать Алексея.
Увиденное заставило замереть с открытым ртом и несколько минут переваривать странность происходящего.
Во-первых, зачем бы свекрови понадобился Леша?
Во-вторых, какой смысл представляться матерью мальчика.
Ну и в-третьих – что Вике делать со своей злостью из-за этого вранья?
— Милая, все нормально? – спросил Виктор, стоило ей с Лешей за руку переступить порог родного дома.
Тут же обрушились запахи вкусной еды и одновременно с этим – моющего средства для пола.
Похоже, Виктор воспользовался отсутствием жены дома вечером и затеял уборку.
Это была, на самом деле, стандартная ситуация: когда Вика пару раз в неделю задерживалась, ее муж брал на себя домашние хлопоты, чтобы любимая не уставала.
Единственное, что он отказывался делать – забирать из садика Алексея. Да оно и понятно, ведь находился тот на другом конце города и добираться по пробкам со своей работы Виктору пришлось бы часа полтора-два в одну сторону.
В то время как Вика доходила пешком за десять минут, а потом ехала вместе с Лешей на метро.
Можно было бы, конечно, заморочиться и подрядить Виктора приезжать с работы домой на машине, а потом ехать на метро за ребенком, вот только это привело бы к тому, что Алексей оказывался бы дома всего на сорок минут раньше, а Виктору приходилось бы после работы дополнительно тратить время непонятно, на что.
— Ненормально, родной, — Вика вздохнула и рассказала, что именно произошло в садике.
Не прошло и получаса, как мать мужа приехала к ним и рассыпалась в извинениях.
Объяснив, что ляпнула, не подумав, потому что привыкла считать Вику своей дочерью после их с Виктором бракосочетания. Да и к маленькому Леше привязалась.
А тут, узнав, что ему постоянно приходится оставаться в дежурной группе, решила помочь.
— Ну так почему вы со мной не связались? Не договорились обо всем? – недоумевала Вика.
— Да говорю же, сглупила. Да и забыла, что сейчас в садике жесткий контроль за тем, кто ребенка забирает.
Вы-то еще у нас с соседками старшими братьями ходили, а кто и сам до дома добирался в пять-шесть лет, если жил недалеко.
Леша, узнав о том, что его будет забирать к себе тетя Таня, обрадовался (бабушкой свекровь себя называть не позволяла).
Ему, как поняла Вика, в гостях у нее понравилось в тот единственный раз, когда он там побывал.
Вика не возражала тоже, несмотря на странность произошедшего в садике.
Наверное, кто-то из ее подружек сказал бы, что происходящее – «ред флаг» и что «гнать ее надо в три шеи, пока чего еще не отчебучила», но молодая женщина была воспитана матерью в таком ключе, что людям требовалось сделать что-то очень серьезное для того, чтобы получить от ворот поворот.
А на мелкие недоразумения Вика не обращала внимания. Да и свекровь ей казалась адекватной женщиной.
Но казаться – не значит быть.
Первые два месяца все было хорошо.
Пару раз в неделю, когда Вика задерживалась на работе, «тетя Таня» забирала Алексея и они вполне весело проводили время в ее квартире.
По крайней мере, весь вечер после этого брат рассказывал о том, как они с «тетей Таней» играли в разные настольные игры, смотрели мультики, кушали вкусную еду (конечно, из разрешенного Викой списка).
Но потом в один из дней ребенок, узнав, что вечером его заберет «тетя Таня», как-то грустно спросил Вику.
— А можно не надо?
— Что-то случилось? Вы поссорились? – но мальчик в ответ на это лишь покачал головой.
Таким же задумчивым и тихим он был, когда Вика его вечером забрала из гостей от свекрови.
Поскольку женщиной она была прямолинейной, то решила ситуацию прояснить на месте у второго участника событий.
— Татьяна Михайловна, что случилось? Алеша грустный какой-то…
— Да устал, видимо, — отмахнулась свекровь. – Погода вон на улице какая, все тучами затянуто. Дети же на погоду реагирует не лучше нас, пенсионеров.
Он и ел сегодня плохо – котлетки еще уговорила съесть, а пюрешку не стал… Но температуры нет и сказал, что ничего у него не болит, так что я не знаю, на что и думать.
— Ясно, — озадаченно протянула Вика.
Чтобы Алеша, да от пюре отказывался – такого не было вообще никогда. И, поняв, что дело точно неладно, дома взялась «раскалывать» брата, как на допросе.
Тот держался достаточно крепко для почти пятилетки, но Вика не сдавала позиций: перечисляла возможные проблемы, которые могли возникнуть с ее свекровью у малыша и всеми правдами и неправдами уговаривала рассказать, что на самом деле произошло.
Тетя Таня накричала? Ударила? Сказала что-то плохое? Может быть, отругала за что-то? Так ты мне расскажи, я обещаю, что на тебя ругаться не буду…
Два часа спустя ребенок не выдержал и разрыдался, сказав то, чего Вика совсем не ожидала услышать.
— Она сказала, что если я тебе скажу, то она Витю заставит тебя бросить! – выпалил он.
И тут же осекся, захлопав полными слез карими глазами.
Вика ошарашенно смотрела на брата не понимая, как вообще позволила этому случиться. Ведь свекровь казалась… адекватной?
— Так, Лешенька, — подслушавший разговор Виктор открыл дверь в детскую и прошел внутрь, садясь перед ребенком на корточки, после чего посмотрел на него серьезным взглядом и тихо произнес. – Давай сразу определимся: меня нельзя заставить что-то сделать.
Я уже взрослый человек и решения принимаю сам.
А теперь подробней о том, о чем моя мама попросила тебя не рассказывать…
По мере рассказа маленького Леши глаза обоих супругов становились все более круглыми.
Поначалу, как и рассказывал Алексей, все было абсолютно нормально. Тетя Таня заботилась о мальчике, играла с ним и казалась доброй, веселой, заботливой женщиной.
А потом начались странности. Сначала вроде бы как случайно, она называла его сыночком.
А когда Алеша возмутился, объяснила, что если Вика, его сестра, вышла замуж за ее сына, то она получается теперь ее дочкой. А Леша, как ее брат, теперь становится сыночком.
А на вопрос, может ли у человека быть две мамы, пожала плечами и сказала, что да. И что Вика Леше ведь тоже как мама, хоть он и не называет так ее.
Дальше странности продолжали расти. Очень часто в разговоре с Алешей тетя Таня начала называть себя его мамочкой. И злилась, когда мальчик говорил о том, что ему это неприятно.
И поправлял ее, прося говорить о себе, как о «тете Тане». Потом все вылилось в крупную ссору, которая пришлась как раз на прошлый визит ребенка в уже не такой приятный ему дом.
— Маленький негодяй, я забочусь о тебе, кормлю, занимаюсь, играю с тобой, неужели я не заслужила немного благодарности и нормального, человеческого отношения?
Или ты думаешь, что твоя сестра всегда будет с тобой нянчиться? Ей свою семью создавать надо, своего ребенка растить, а ты мешаешь и все портишь! – кричала она на съежившегося от страха ребенка.
— Она извинилась потом. Но сказала, чтобы я ничего не говорил. И что она все равно добьется того, чтобы ты меня ей отдала жить.
Вика и Витя в шоке переглянулись не зная, как вообще воспринимать этот бред.
Расскажи Вике об этом какой-то другой ребенок, не Алексей – она бы подивилась детской фантазии и заодно – посоветовала бы родителям поменьше смотреть сериалы в присутствии представителя молодого поколения.
Но это был Алеша, который даже разбив чашку на вопрос «кто это разбил?» не пытался свалить на кота или на ветер, а честно с виноватым лицом говорил «я».
Леша, который никогда не врал Вике ни в чем.
Слышать от него такое и понимать, что все сказанное было правдой, было больно.
Вдвойне больно – Виктору, который до этого считал свою мать нормальной.
А сейчас, после слов брата жены, достал телефон и ушел на кухню, откуда до Вики и притихшего Алешки еще полчаса доносились отборные ругательства.
По прошествии этого получаса взмыленный муж вернулся в детскую и, мотнув головой, сообщил Вике.
— Больше ноги моей матери здесь не будет. Наших общих детей… К ним я ее тоже не подпущу, после узнанного.
Если к психиатру сама не обратится – вообще общаться больше не буду.
Знаешь, что она удумала?
— Да я уже поняла, в принципе. Решила, что можно забрать Алексея у нас и воспитывать его, как своего сына.
— В точку. Аргументировала тем, что раз уж ты у нее одного сына забрала, то должна другого взамен дать.
И что тебе Леша все равно не нужен, потому что даже не сын от предыдущих отношений, а брат и материнских чувств у тебя к нему нет и быть не может.
— Ага, а у нее, значит, может? Что же она не пошла и не сделала доброе дело, взяв ребенка из детдома?
— Ну скажешь тоже… Мама против детдомов. Там же только дети с плохими генами, как ты таких прописных истин не знаешь…
А тут ребенок из хорошей семьи, родители не допились и не сторчались, а из-за несчастного случая преждевременно наш свет покинули.
Сестра вся такая положительная, ребенок нормально развитый и здоровый, почему бы и не попытаться переманить?
… старая, — выругался в адрес матери муж.
Вика ругаться не стала, но с Виктором в целом была согласна. Потому что только какая-то… не очень адекватная женщина могла всерьез рассчитывать на то, что ребенок вдруг возьмет – и запишет ее в матери только потому, что она пару раз в неделю ему книжки почитала.
По такой логике он должен был семьей считать и воспитателей в садике, и нянечек там же, но почему-то, хоть играл и дружил со всеми, но родной считал только сестру.
И теперь еще Витю, потому что он вступился за ребенка и не дал его в обиду.
По крайней мере, так можно было считать по его рисункам, где кроме двух корявых человечков, изображавших Вику и его самого, появился третий, выше первых двух и крепко обнимающий стоящую рядом Вику и ребенка.
Уже через три года на куда более качественных рисунках добавился маленький человек в коляске.
Но еще одной фигуры – женской, с химически завитыми белыми кудрями, на этих рисунках не было и теперь не будет уже никогда.
Ведь свекровь так и не выполнила требований Виктора, а значит – дорога в дом сына и невестки для нее по-прежнему оставалась закрытой.
