Запах жареного лука наполнял кухню, когда Галина Петровна услышала обрывок телефонного разговора сына из соседней комнаты.
— Да, мам, ноутбук уже привезли. Курьер всё доставил, можешь проверять, — голос Максима звучал непривычно мягко. Так он говорил только с тёщей — Ириной Сергеевной.
Галина Петровна замерла с ножом в руке. Ноутбук? Какой ещё ноутбук? Она отложила нож и бесшумно приблизилась к двери.
— Конечно, с днём рождения. Вера жалеет, что не сможет сегодня заехать, но мы обязательно навестим тебя на выходных.
Галина Петровна поджала губы. День рождения тёщи. И ноутбук в подарок. А ей на шестидесятилетие, которое отмечали три месяца назад, сын и невестка преподнесли блендер. Обычный блендер за пять тысяч рублей.
Она вернулась к плите и с остервенением принялась помешивать поджарку для супа. Перед глазами всплыла картина: вот они с Максимом и Верой сидят в гостиной, она разворачивает подарочную упаковку и достаёт блендер. «Ты же хотела что-то для смузи, помнишь?» — говорит Вера с таким видом, будто подарила ей как минимум бриллиантовое колье.
А теперь — ноутбук для тёщи. Наверняка не меньше чем за сто тысяч. А может, и все двести.
Дверь хлопнула — Максим вышел из спальни. Галина Петровна сделала вид, что полностью поглощена приготовлением супа.
— Пахнет вкусно, — Максим подошёл к матери и заглянул в кастрюлю. — Борщ?
— Щи, — коротко ответила Галина Петровна, не поворачиваясь.
Максим открыл холодильник, достал минералку и налил себе стакан.
— Что-то случилось? — спросил он, заметив напряжённую спину матери.
— А что должно было случиться? — Галина Петровна наконец повернулась, вытирая руки о фартук. — Всё прекрасно. У Ирины Сергеевны день рождения, я слышала. Поздравляю.
Максим замер со стаканом в руке.
— А, да. Спасибо.
— И что вы ей подарили? — спросила Галина Петровна, стараясь, чтобы голос звучал буднично.
Максим помедлил, словно решая, стоит ли говорить.
— Ноутбук, — наконец ответил он. — Ей давно нужен был.
— Ноутбук, — повторила Галина Петровна, возвращаясь к плите. — Понятно.
— Мам, — начал Максим осторожно, — ты же знаешь, у Ирины Сергеевны работа связана с документами, ей нужно…
— А мне не нужно, да? — перебила Галина Петровна, резко повернувшись. — Мне достаточно блендера?
Максим вздохнул.
— Начинается… Мам, ты же сама говорила, что хочешь блендер для своих смузи.
— Я много чего говорила! — Галина Петровна почувствовала, как внутри всё закипает сильнее, чем суп на плите. — Я говорила, что хочу на море поехать, но вместо этого вы отправили в санаторий Веркину мать! Я говорила, что хочу новый телевизор, так вы его купили тоже ей! А дублёнку на Новый год? Тоже ей! А мне — блендер!
Максим поставил стакан на стол.
— Мам, это нечестно. Мы подарили тебе путёвку в санаторий в прошлом году. И телевизор на новоселье. И дублёнку на Новый год. Что за претензии?
— А теперь вы дарите ноутбук Ирине! — не слушая сына, продолжала Галина Петровна. — Своей матери ноутбук, а мне блендер!
Максим потёр переносицу, явно сдерживая раздражение.
— Мам, ты иногда ведёшь себя… неразумно. Мы с Верой стараемся уделять внимание обеим нашим мамам. Почему ты всё время сравниваешь?
— Потому что вы сами заставляете меня сравнивать! — Галина Петровна стукнула ложкой по столу. — Я пятнадцать лет одна тебя растила! Все соки из себя выжала! А теперь ты больше заботишься о матери жены, чем обо мне!
В этот момент входная дверь открылась — вернулась Вера. Она была на шестом месяце беременности, и оттого её движения стали медленнее, осторожнее.
— Добрый вечер, Галина Петровна, — сказала она, входя на кухню. — Как вы себя чувствуете?
— Замечательно, — отрезала свекровь, демонстративно отворачиваясь к плите. — Просто замечательно.
Вера вопросительно посмотрела на мужа. Тот едва заметно покачал головой, безмолвно прося не развивать тему.
— Мама получила ноутбук? — спросила Вера, снимая пальто.
— Да, я только что с ней разговаривал, — ответил Максим. — Очень довольна.
— Ещё бы! — фыркнула Галина Петровна. — Кто бы не был доволен таким подарком!
Вера замерла, осознав, что разговор шёл явно не о погоде.
— Галина Петровна, — начала она осторожно, — мы что-то не так сделали?
— Всё так, — ядовито ответила свекровь. — Всё замечательно. Своей матери вы дарите ноутбук, а мне — блендер. Всё логично. Всё правильно.
Вера медленно опустилась на стул.
— Галина Петровна, мы подарили вам блендер, потому что вы сами говорили, что хотите…
— Да знаю я! — перебила свекровь. — Все знают, что я хотела блендер! Можно подумать, я больше ничего в жизни не хотела!
Максим подошёл к жене и положил руку ей на плечо.
— Вера, не надо. Мама просто… расстроена.
— Я не расстроена! — возразила Галина Петровна. — Я просто констатирую факт. Вы предпочитаете тратить деньги на Веркину мать, а не на меня. Это ваше право. Но не надо делать вид, что всё по-честному.
Вера вздохнула и осторожно поднялась со стула.
— Галина Петровна, ноутбук для мамы — это не просто подарок. Это необходимость. У неё были проблемы со здоровьем, и врач посоветовал…
— У меня тоже проблемы со здоровьем! — воскликнула свекровь. — У меня давление, и сердце, и колени! Но это, видимо, не считается!
— Мам, — Максим повысил голос, что случалось крайне редко, — у Ирины Сергеевны был инсульт. Ей нужен компьютер для восстановительных упражнений. Это не блажь, это медицинская необходимость.
Галина Петровна замолчала. Эта новость застала её врасплох. О болезни тёщи сына она знала, но не придавала значения — мало ли кто болеет в таком возрасте.
— И что, блендер мне тоже по медицинским показаниям подарили? — всё же не сдержалась она. — Тоже врач прописал?
Максим бросил на мать тяжёлый взгляд.
— Знаешь что, мам? Мне надоело оправдываться. Мы с Верой стараемся заботиться о вас обеих. Но если ты продолжишь вести себя так, я не знаю, что делать.
— Угрожаешь матери? — Галина Петровна скрестила руки на груди.
— Не угрожаю, а констатирую факт. Ты сама всё портишь своей ревностью.
— Какой ревностью? — возмутилась Галина Петровна. — При чём тут ревность? Я просто хочу справедливости!
— Справедливости? — Максим невесело усмехнулся. — А что, по-твоему, справедливо? Чтобы мы игнорировали болезнь Ирины Сергеевны? Или чтобы тратили на тебя ровно столько же, сколько на неё — с точностью до рубля?
Галина Петровна промолчала, поджав губы.
— Пойдём, Вера, — Максим взял жену за руку. — Нам пора.
— Но ужин… — растерянно начала Вера.
— Перебьёмся, — отрезал Максим. — Поедим в кафе.
Он решительно направился в прихожую. Вера бросила на свекровь виноватый взгляд и последовала за мужем. Через минуту хлопнула входная дверь.
Галина Петровна осталась одна на кухне. Суп на плите уже начинал выкипать, но она не обращала на это внимания. В голове крутилась только одна мысль: «Своей матери ноутбук, а мне — блендер».
— Это невыносимо, — Максим мерил шагами кухню их небольшой квартиры. — Она ведёт себя как ребёнок, которому не купили игрушку в магазине!
Вера молча помешивала чай, сидя за столом. После ссоры со свекровью прошла неделя, но напряжение не спадало. Максим перестал отвечать на звонки матери, а Галина Петровна, в свою очередь, прислала сыну сообщение: «Когда научишься уважать родную мать, тогда и звони».
— Может, стоит всё-таки поговорить с ней? — осторожно предложила Вера. — Объяснить ситуацию ещё раз. Спокойно.
— Да что объяснять? — взорвался Максим. — Она всё прекрасно понимает! Просто не хочет принять, что кроме неё в моей жизни есть и другие люди!
Вера вздохнула.
— Ей просто одиноко, Макс. После твоего отъезда она осталась совсем одна. Ни мужа, ни детей рядом…
— У неё есть подруги, — возразил Максим. — И работа. И хобби эти её — скандинавская ходьба, танцы какие-то… Она не одинока. Она просто привыкла, что всё вращается вокруг неё.
Вера отпила чай, подбирая слова.
— Знаешь, — сказала она наконец, — мне кажется, дело не в подарках.
— А в чём?
— В твоём внимании. Она боится, что ты отдаляешься от неё. Что моя мама тебе становится ближе, чем она.
Максим фыркнул.
— Это же бред. Она моя мать, а Ирина Сергеевна — твоя. Как они вообще могут конкурировать?
— Для неё это не бред, — мягко возразила Вера. — Для неё это реальность. Она видит, как ты заботишься о моей маме, как проводишь с ней время, помогаешь с лекарствами, возишь на процедуры… А с ней самой ты в последнее время только ругаешься.
Максим остановился и посмотрел на жену.
— И что ты предлагаешь? Купить ей ноутбук, чтобы она успокоилась?
— Нет, — покачала головой Вера. — Я предлагаю поговорить с ней. Не об ноутбуке, а о ваших отношениях.
Максим вздохнул и сел напротив жены.
— Легко сказать. Ты знаешь, какая она. Всё сведёт к тому, что я неблагодарный сын, а ты — коварная невестка, которая увела меня из семьи.
Вера слабо улыбнулась.
— Я не говорю, что будет легко. Но это твоя мать, Макс. Единственная.
Максим задумчиво смотрел в окно. Предстоящий разговор не сулил ничего хорошего, но Вера была права — нельзя оставлять всё как есть.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я поговорю с ней. Завтра.
Галина Петровна открыла дверь не сразу. Сначала долго смотрела в глазок, потом спросила: «Кто?», хотя прекрасно видела сына.
— Это я, мам, — терпеливо ответил Максим. — Открой, пожалуйста.
Дверь наконец открылась. Галина Петровна стояла на пороге в домашнем халате, с накрученными на бигуди волосами. Выглядела она осунувшейся, под глазами залегли тени.
— Здравствуй, — сухо сказала она, пропуская сына в квартиру. — Какими судьбами?
— Мам, нам надо поговорить, — Максим прошёл в комнату и сел в кресло.
Галина Петровна осталась стоять, скрестив руки на груди.
— О чём? О том, как ты хлопнул дверью и ушёл, оставив мать одну? Или о том, как ты неделю не отвечал на мои звонки?
Максим подавил вздох. Начиналось всё как обычно.
— Мам, я пришёл не ругаться. Я хочу, чтобы мы нормально поговорили.
— Говори, — Галина Петровна наконец села на диван, но спину держала прямо, как струну.
— Мам, — начал Максим, тщательно подбирая слова, — я знаю, что ты обиделась из-за подарка. Но пойми, это не значит, что мы с Верой как-то по-разному к вам относимся — к тебе и к Ирине Сергеевне.
— Конечно, — иронично заметила Галина Петровна. — Вы просто дарите разные подарки. Ей — ноутбук, мне — блендер. Всё логично.
Максим на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями.
— Мам, Ирина Сергеевна перенесла инсульт. Тяжёлый. Она почти не могла говорить, ходить. Левая сторона тела была парализована. Врачи сказали, что для восстановления нужны специальные упражнения, в том числе на компьютере. Поэтому мы и купили ей ноутбук.
Галина Петровна молчала, но во взгляде появилось что-то новое — не то сомнение, не то смятение.
— Она живёт одна, — продолжал Максим. — Муж умер три года назад. Вера не может быть с ней постоянно, особенно сейчас, в её положении. Поэтому мы решили, что ноутбук поможет Ирине Сергеевне не только с реабилитацией, но и просто… не чувствовать себя такой одинокой. Она может общаться с подругами по видеосвязи, смотреть фильмы, читать…
— А я, значит, не одинока? — тихо спросила Галина Петровна.
Максим посмотрел на мать.
— Мам, у тебя есть друзья, работа, увлечения. Ты активна, самостоятельна. Ты не сидишь в четырёх стенах, не прикованы к постели…
— То есть, пока я не заболею, мне не стоит рассчитывать на такое же внимание, как у Ирины? — перебила Галина Петровна.
Максим закрыл лицо руками.
— Мам, ты слышишь, что говоришь? Ты завидуешь человеку, который перенёс инсульт? Который месяц не мог встать с постели?
Галина Петровна отвернулась к окну. На её лице отразилась целая гамма эмоций — от обиды до стыда.
— Я не завидую, — наконец сказала она. — Я просто… Я просто чувствую, что теряю тебя, Максим.
В её голосе прозвучали жалобные нотки, но Максим уже достаточно хорошо знал этот приём.
— Теряешь меня? — переспросил он. — Мам, я живу в пятнадцати минутах езды от тебя. Я звоню тебе каждые два-три дня. Я помогаю с ремонтом, с дачей, с компьютером. В чём именно ты меня теряешь?
Галина Петровна поджала губы.
— Ты всё больше времени проводишь с семьёй Веры. С её матерью возишься как с писаной торбой.
— Потому что она больна! — Максим повысил голос. — Неужели это так сложно понять?
— А если бы я заболела? — Галина Петровна испытующе посмотрела на сына. — Ты бы тоже возился со мной?
Максим закатил глаза.
— Конечно, мам. Ты моя мать. Разумеется, я бы о тебе заботился.
— Не верю, — отрезала Галина Петровна. — Вера бы не позволила. Она бы сказала, что у вас ребёнок, что тебе некогда, что я должна справляться сама…
— Мам, ты сейчас говоришь ужасные вещи, — Максим встал с кресла. — Вера никогда такого не сказала бы. И я бы никогда не оставил тебя одну в беде.
— Посмотрим, — хмыкнула Галина Петровна. — Дай Бог, чтобы не пришлось проверять.
Они помолчали. Максим чувствовал, что разговор зашёл в тупик. Сколько бы он ни пытался объяснить матери ситуацию, она всё равно оставалась при своём мнении.
— Я, наверное, пойду, — сказал он наконец. — Мне нужно ещё заехать к Ирине Сергеевне, отвезти лекарства.
Галина Петровна поджала губы ещё сильнее.
— Конечно, иди. Твоя драгоценная тёща ждёт.
Максим покачал головой.
— Знаешь, мам, я иногда не понимаю, чего ты от меня хочешь. Чтобы я оставил больного человека без помощи? Чтобы я перестал общаться с семьёй жены? Или чтобы я каждый день сидел у тебя дома и доказывал свою любовь?
— Я хочу, чтобы ты относился ко мне с тем же уважением, как к Веркиной матери! — воскликнула Галина Петровна. — Чтобы ты не делил подарки на дорогие — ей, и дешёвые — мне!
— Я не делю! — Максим повысил голос. — Это ты всё делишь, считаешь, сравниваешь! Я просто пытаюсь помогать там, где нужна помощь!
— А мне не нужна помощь? — Галина Петровна тоже повысила голос.
— Не такая, как Ирине Сергеевне! — отрезал Максим. — Ты здорова, самостоятельна, обеспечена. Ты даже в санаторий ездишь каждый год — за наш счёт, между прочим. У тебя новый телевизор, дублёнка, блендер твой драгоценный! Что ещё тебе нужно?
Галина Петровна вскочила с дивана.
— Мне нужно, чтобы ты перестал считать меня эгоисткой! Чтобы не смотрел на меня так, будто я требую невозможного! Я всего лишь хочу справедливости!
— Какой справедливости, мам? — устало спросил Максим. — Чтобы всем было поровну? Так в жизни не бывает.
— Бывает! — упрямо возразила Галина Петровна. — Должно быть!
Максим покачал головой и направился к выходу.
— Я, пожалуй, пойду. Нам обоим нужно остыть.
Галина Петровна последовала за ним в прихожую.
— Конечно, иди! Беги к своей драгоценной тёще! Дари ей ноутбуки, возни с ней сколько хочешь! А на мать тебе наплевать!
Максим остановился у двери и повернулся к матери.
— Знаешь что, мам? Я устал. Я правда устал от этих вечных претензий. От того, что чтобы я ни делал — тебе всё мало. Что бы я ни говорил — ты всё выворачиваешь наизнанку. Я не могу так больше.
Галина Петровна скрестила руки на груди.
— И что, уйдёшь и не вернёшься? Откажешься от матери?
— Нет, — Максим покачал головой. — Я не откажусь от тебя. Но я не буду больше терпеть эти сцены. Либо мы начинаем общаться нормально, без вечных упрёков и сравнений, либо… либо нам лучше видеться пореже.
Галина Петровна ахнула.
— Ты мне угрожаешь?
— Нет, мам. Я просто ставлю границы. Я люблю тебя, но я не хочу каждый раз чувствовать себя виноватым за то, что помогаю другому человеку. Это нездорово.
Галина Петровна сжала губы в тонкую линию.
— Значит, вот как ты теперь разговариваешь с матерью? «Ставишь границы»? Это тебя Вера научила таким словам?
Максим вздохнул.
— Это не Вера, мам. Это просто здравый смысл. Я надеюсь, ты подумаешь над тем, что я сказал. А сейчас мне правда пора.
Он открыл дверь и вышел, не дожидаясь ответа. Галина Петровна осталась стоять в прихожей, глядя на закрывшуюся дверь.
Прошло три месяца. Вера родила мальчика — крепкого, здорового, с ямочками на щеках, как у отца. Назвали Артёмом. Максим взял отпуск по уходу за ребёнком, чтобы помочь жене в первые недели.
Галина Петровна приезжала в роддом, привезла огромный букет и конверт для выписки. Поздравила сухо, сдержанно, будто выполняя обязанность. С невесткой едва перекинулась парой фраз. Подержала внука на руках — строго положенные пять минут — и уехала, сославшись на важные дела.
Ирина Сергеевна на выписку не приехала — не позволило здоровье. Но прислала с водителем такси большую корзину с детскими вещами и запиской, написанной неровным, но старательным почерком: «Поздравляю с сыночком! Бабушка Ира». И смайлик в конце — видимо, научилась на своём ноутбуке.
Теперь Максим сидел в кухне их квартиры, укачивая спящего сына, пока Вера принимала душ — первый спокойный душ за неделю, когда можно было не прислушиваться к каждому звуку из детской.
Телефон завибрировал на столе. Максим осторожно, стараясь не разбудить ребёнка, посмотрел на экран. Мать. Третий звонок за день.
Он сбросил вызов и отключил звук. Потом открыл сообщения и быстро напечатал: «Мам, Артём только уснул. Перезвоню позже».
Ответ пришёл мгновенно: «Я должна видеть внука! Прошла уже неделя, а вы меня даже не пригласили!»
Максим поморщился. Они с Верой действительно не приглашали Галину Петровну — хотели немного привыкнуть к новой жизни втроём, без посторонних глаз и советов.
«Мам, мы пока привыкаем. Как только немного освоимся, обязательно пригласим тебя», — напечатал он.
«А Ирину вы тоже не приглашали?» — тут же пришёл ответ.
Максим вздохнул. Всё по-прежнему.
«Нет, мам. Никого не приглашали. Вера только родила, ей нужен покой».
«А я что, не дам ей покоя? Я мешать буду? Я, между прочим, двоих детей вырастила, могу и советом помочь, и с малышом посидеть!»
Максим не ответил. Что толку объяснять в сотый раз? Мать всё равно увидит в этом только пренебрежение.
Телефон снова завибрировал — на этот раз пришло сообщение от Ирины Сергеевны: «Максим, если нужна помощь, скажите. Я могу прислать свою помощницу Нину, она опытная, поможет с малышом. Отдохните с Верой».
Максим улыбнулся. Вот так, без претензий, без требований. Просто предложение помощи.
Он осторожно, одной рукой, набрал ответ: «Спасибо, Ирина Сергеевна! Пока справляемся, но если что — обязательно обратимся».
Артём заворочался на руках, и Максим начал тихонько его укачивать. Глядя на спящего сына, он думал о том, как странно устроена жизнь. Его мать, здоровая и активная, чувствует себя обделённой и несчастной из-за надуманных обид. А Ирина Сергеевна, перенёсшая инсульт, с трудом передвигающаяся по квартире, находит в себе силы поддерживать других.
Максим знал, что рано или поздно придётся снова встретиться с матерью и выслушать очередную порцию упрёков. О том, что его тёща важнее для него, чем родная мать. Что Вера настраивает его против неё. Что внука от неё прячут.
Но сейчас, в этот момент, укачивая сына, он чувствовал странное спокойствие. Может быть, дело было в новой ответственности, которая свалилась на его плечи с рождением Артёма. Может быть — в понимании того, что жизнь слишком коротка для бесконечных обид и претензий.
Он знал, что не сможет изменить свою мать. Не сможет заставить её увидеть мир иначе. Но он мог изменить своё отношение к ситуации. Мог перестать чувствовать вину за то, в чём не был виноват.
Телефон снова завибрировал. Очередное сообщение от матери: «Я всё поняла. Значит, Ирину вы уже пригласили, а меня — нет. Или она даже не спрашивает разрешения? Просто приезжает когда захочет? Своя ведь!»
Максим покачал головой. Нет, он определённо не мог изменить свою мать. Но мог изменить свою жизнь — построить её так, чтобы бесконечные претензии не отравляли каждый день. Чтобы сын рос в атмосфере любви и поддержки, а не вечных обид и подозрений.
Он осторожно положил Артёма в кроватку и набрал короткий ответ: «Мам, я перезвоню тебе завтра. Сейчас правда нет времени».
Потом выключил телефон и тихо прикрыл дверь детской. В конце концов, у него была своя семья. Свои приоритеты. И право самому решать, как жить дальше.
Вера вышла из ванной, завернутая в халат, с полотенцем на мокрых волосах.
— Уснул? — шёпотом спросила она.
Максим кивнул и обнял жену.
— Уснул. И знаешь что? Мы справимся. Со всем справимся.
Вера прильнула к нему, не спрашивая, что именно он имеет в виду. Она и так всё понимала.
