– А суп у тебя сегодня снова пустоват, – голос свекрови, Тамары Петровны, прозвучал за спиной так внезапно, что Алина вздрогнула и едва не выронила половник. Она медленно обернулась. Свекровь стояла, скрестив руки на груди, и с видом строгого ревизора оглядывала скромную, но идеально чистую кухню. – Соли жалеешь или на здоровье моём экономишь?
Алина молча поставила половник на специальную подставку. Любой ответ был бы неверным. Скажешь, что соли достаточно – значит, пререкаешься. Признаешь, что недосолила – значит, плохая хозяйка. Это была их обычная игра, в которую Тамара Петровна играла с энтузиазмом, а Алина – с молчаливым отвращением.
– Игорь ест и не жалуется, – ровно ответила она, поворачиваясь обратно к плите.
– Игорь у меня не избалован, всё съест, что жена на стол поставит. Мужчина неприхотливый. Ему бы лишь бы горячее было. А я человек с опытом, вкус чувствую. – Тамара Петровна подошла ближе и заглянула в кастрюлю. – И морковка нарезана как попало. То кубики, то соломка. Эстетики никакой.
Алина сжала зубы. Она специально потратила полчаса, чтобы нарезать все овощи идеальными, одинаковыми кубиками. Это было делом принципа. Но свекровь всегда находила, к чему придраться. Её визиты превратились в плановые инспекции, после которых хотелось вымыть всю квартиру с хлоркой.
– Садитесь за стол, Тамара Петровна. Сейчас обедать будем.
Свекровь нехотя отошла от плиты и села на стул, проведя пальцем по поверхности стола. Палец остался чистым. Она недовольно поджала губы.
– Поговорить нам надо, Алина. Серьёзно.
Алина напряглась. «Серьёзные разговоры» с Тамарой Петровной обычно заканчивались просьбами, которые больше походили на ультиматумы. Последний раз она просила «одолжить» им с Игорем машину на всё лето для поездок на дачу. Алина тогда вежливо, но твёрдо отказала, сославшись на то, что машина нужна ей самой для работы. Обиды хватило на месяц.
– Я вас слушаю.
Тамара Петровна выждала паузу, наслаждаясь произведённым эффектом. Она оглядела кухню ещё раз, потом перевела взгляд на Алину, холодный и оценивающий.
– Свою квартиру ты должна продать, и побыстрее, мне деньги нужны, – деловито заявила свекровь, будто говорила о покупке картошки на рынке.
Алина замерла. Воздух в лёгких кончился. Она медленно повернулась и уставилась на свекровь, не веря своим ушам. Это была даже не просьба. Это был приказ, произнесённый таким тоном, будто вопрос был уже решён.
– Какую квартиру? – переспросила она шёпотом, хотя прекрасно поняла.
– Какую-какую… Свою, однокомнатную. Которая тебе от бабушки досталась. Ты же в ней не живёшь, сдаёшь каким-то людям за копейки. А деньги нужны срочно. Очень.
У Алины потемнело в глазах. Эта квартира была не просто «однокомнатная». Это был её якорь, её островок безопасности. Память о бабушке, которая любила её больше всех на свете. Это была её подушка безопасности на случай, если в жизни всё пойдёт наперекосяк. Мысль о продаже этой квартиры казалась ей кощунственной.
– Я не собираюсь её продавать, – голос Алины дрогнул, но прозвучал твёрдо. – Никогда.
Тамара Петровна фыркнула.
– Ты не поняла. Это не обсуждается. Свете нужна помощь. Сестре Игоря. Она в беду попала.
– Что случилось со Светой? – Алина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Света, младшая сестра Игоря, была девушкой ветреной и легкомысленной, вечно ввязывающейся в какие-то сомнительные авантюры.
– Не твоего ума дело, что случилось. Главное, что ей нужна крупная сумма. И быстро. У нас таких денег нет. У Игоря тоже. А у тебя есть квартира. Которая просто так стоит. Семья должна помогать друг другу. Или для тебя это пустой звук?
– Семья – это я и Игорь. Ваша дочь – это ваша семья, – отрезала Алина, сама удивляясь своей смелости. – И моя квартира не имеет к её проблемам никакого отношения.
– Ах вот как ты заговорила! – глаза Тамары Петровны сузились. – Значит, как замуж за моего сына выходить, так он тебе семья, а как его родной сестре помочь, так сразу «ваша дочь»? Я всегда знала, что ты хитрая и расчётливая. Прибрала моего мальчика к рукам, а о его родных и думать не хочешь.
Дверь в квартиру хлопнула. В прихожей появился Игорь. Он выглядел уставшим после работы, но, увидев напряжённые лица матери и жены, тут же нахмурился.
– Что у вас тут происходит? Опять?
– А ты спроси у своей жены! – ядовито бросила Тамара Петровна, поднимаясь из-за стола. – Спроси, как она готова родную сестру твою в беде бросить! Я ей по-хорошему объясняю: продай квартиру, помоги Свете, деньги нужны. А она мне – «никогда»! Вот и вся её любовь к тебе и к нашей семье!
Игорь растерянно переводил взгляд с матери на Алину.
– Мам, подожди. Какую квартиру? Что случилось?
– Случилось то, что твоя жена думает только о себе! – не унималась Тамара Петровна. – Я к ней с душой, а она… В общем, я всё сказала. Решай сам, Игорь. Или ты повлияешь на неё, или я не знаю, что со Светой будет. И я этого так не оставлю.
Она прошествовала в прихожую, демонстративно громко обулась и, хлопнув дверью так, что зазвенела посуда в шкафу, ушла.
В квартире повисла тяжёлая тишина. Алина стояла у плиты, вцепившись в столешницу, чтобы не упасть. Игорь медленно подошёл к ней.
– Алин… что это было? Что со Светой? Почему мама про твою квартиру говорила?
Алина подняла на него глаза, полные отчаяния и обиды.
– Твоя мама требует, чтобы я продала бабушкину квартиру. Потому что Свете нужны деньги. Причины она не объяснила. Сказала, «не моего ума дело».
Игорь провёл рукой по волосам.
– Господи… Продать квартиру… Она с ума сошла? Я поговорю с ней. Это бред какой-то.
– Она сказала, что это не обсуждается, – глухо произнесла Алина. – И что ты должен на меня «повлиять».
Он обнял её за плечи. Она чувствовала, как напряжено его тело.
– Никто ни на кого влиять не будет. Это твоя квартира. Конец истории. Я сам разберусь с мамой и Светой.
Но Алина знала, что это был далеко не конец. Это было только начало. И впереди их ждала война, в которой поле боя – их собственная семья.
Вечером телефон Игоря разрывался. Он уходил говорить на балкон, и Алина, хоть и не слышала слов, по его напряжённой позе и резким жестам понимала – разговор идёт тяжёлый. Он вернулся мрачный, с серым лицом.
– Что там? – тихо спросила Алина.
Игорь сел на диван и закрыл лицо руками.
– У Светки огромные долги. Она влезла в какой-то мутный бизнес, взяла кредит под огромные проценты. Теперь ей звонят, угрожают. Мать в панике.
– Какой бизнес? Она же вроде работала администратором в салоне красоты.
– Уволилась месяц назад. Решила стать «инвестором». Какой-то знакомый предложил вложиться в криптовалюту. Обещал золотые горы. Ну, она и вложилась. Взяла деньги в какой-то микрофинансовой организации. Теперь сумма выросла в несколько раз.
Алина почувствовала не жалость, а глухое раздражение. Вечная история со Светой. Легкие деньги, быстрый успех, а в итоге – проблемы, которые должны решать другие.
– И какая сумма? – спросила она, уже догадываясь, что речь идёт не о ста тысячах.
Игорь поднял на неё тяжёлый взгляд.
– Почти три миллиона.
Алина ахнула. Это была примерно половина стоимости её однокомнатной квартиры в спальном районе.
– И они обе считают, что я должна просто так отдать им эти деньги? Продав единственное, что у меня есть?
– Алин, я всё понимаю, – Игорь подошёл и сел рядом, взял её за руки. Его ладони были холодными. – Я сказал матери, что это исключено. Что мы и близко не будем обсуждать продажу твоей квартиры. Я ищу другие варианты. Попробую взять кредит в банке на своё имя. Машину продам, если придётся.
– Твою машину? Но ты же копил на неё три года! Ты каждый день на ней на работу ездишь, это другой конец города!
– Это просто железо, Алин. А там моя сестра. Глупая, безответственная, но сестра. Я не могу просто стоять и смотреть, как её… прессуют эти коллекторы.
Алине было больно видеть его таким. Он был раздавлен, загнан в угол между долгом перед своей семьёй и любовью к жене. Она обняла его.
– Хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Вместе. Но моя квартира – это черта, которую мы не перейдём.
Следующие несколько дней превратились в ад. Тамара Петровна звонила по десять раз на дню. Она плакала, кричала, обвиняла Алину в чёрствости и эгоизме. Она рассказывала в красках, как бедной Светочке угрожают, как она не спит ночами, как у неё начались проблемы с сердцем. Это был чистый, незамутнённый эмоциональный шантаж.
Игорю в банке отказали в таком большом кредите. Его зарплаты хватало на потребительский, но не на сумму в несколько миллионов. Продажа машины могла покрыть лишь малую часть долга.
Однажды вечером, когда они сидели на кухне и молча пили чай, Алина не выдержала.
– Я не понимаю. Почему именно я? Почему твоя мама не продаст дачу? Или свою долю в квартире деда?
Игорь вздохнул.
– Дачу она не продаст никогда. Это память об отце. А доля в дедовской квартире – это сложно, там ещё два собственника, её братья, они никогда не согласятся. А твоя квартира – это самый простой и быстрый вариант. Один собственник, никаких обременений. Для неё это просто… актив. Она не понимает, что для тебя это нечто большее.
– Она всё понимает, – горько усмехнулась Алина. – Она просто считает, что её дочь важнее, чем моё спокойствие и моё будущее.
В выходные Алина решила съездить к Свете сама. Без Игоря. Она хотела посмотреть ей в глаза. Узнать, действительно ли всё так страшно, как описывает Тамара Петровна.
Света жила в съёмной студии на окраине города. Дверь она открыла не сразу. Выглядела она ужасно: бледная, с тёмными кругами под глазами, в несвежем домашнем халате. Но при виде Алины её глаза злобно блеснули.
– Чего пришла? Посмотреть на меня? Порадоваться?
– Я пришла поговорить, Света. Без твоей мамы. Я хочу понять, что происходит на самом деле.
– А что тут понимать? – Света нервно засмеялась. – Я влипла. По полной. Нужны деньги. Мать тебе всё объяснила.
– Она объяснила, что ты хочешь решить свои проблемы за мой счёт.
– Ой, только не надо из себя святую строить! – огрызнулась Света. – Подумаешь, квартира! У тебя муж есть, он тебя обеспечит. А у меня никого нет! И мне страшно! Они звонят каждый день! Говорят, что приедут и…
Она не договорила, но Алина поняла. Несмотря на всю неприязнь, ей стало жаль эту запутавшуюся, глупую девчонку.
– Света, я не продам квартиру. Но, может, есть другой выход? Может, можно договориться с этими людьми? Реструктурировать долг? Я могу помочь найти хорошего юриста.
Света посмотрела на неё, как на сумасшедшую.
– Юриста? Ты думаешь, с ними можно договориться? Это не банк! Им плевать на законы! Им нужны деньги, и всё! Если бы ты просто согласилась, всё бы уже закончилось! Но ты же упёрлась! Тебе жалко для сестры мужа!
– Мне не жалко. Я просто не хочу отдавать то, что принадлежит мне. То, что оставила мне моя бабушка, чтобы какая-то непонятная контора нажилась на твоей глупости.
– Уходи, – тихо сказала Света, отворачиваясь к окну. – Уходи, Алина. Ты мне не поможешь. Никто мне не поможет.
В этот момент на тумбочке завибрировал Светин телефон. Алина мельком увидела имя на экране – «Виталик». Света схватила телефон и сбросила вызов. Её руки дрожали.
– Уходи, я сказала!
Алина ушла. Но это имя – «Виталик» – засело у неё в голове. Она вспомнила, что так звали бывшего парня Светы. Расстались они около года назад, и Света очень переживала. Он был каким-то скользким типом, вечно крутился в сомнительных компаниях.
Вечером она рассказала об этом Игорю.
– Я видела, как ей звонил Виталик. Она испугалась и сбросила. Мне кажется, дело не только в криптовалюте. Мне кажется, он как-то в этом замешан.
Игорь нахмурился.
– Виталик? Я думал, она с ним давно не общается. Он тот ещё фрукт. Надо это проверить.
Игорь через своих знакомых сумел найти номер этого Виталика. Он позвонил ему. Разговор был коротким и жёстким. Когда Игорь положил трубку, на нём не было лица.
– Это он её втянул в эту историю, – процедил Игорь. – Это не крипта. Это игровые автоматы. Онлайн-казино. Она проиграла всё. Деньги, которые взяла в долг, тоже проиграла. А Виталик был её «проводником» в этот мир. Он ей подкидывал ссылки на «проверенные» сайты. А теперь он один из тех, кто требует с неё деньги. Он работает на них.
Алина закрыла глаза. Всё встало на свои места. Игромания. Это было гораздо хуже, чем неудачное вложение. Это была болезнь. И теперь становилось понятно, почему Тамара Петровна была в такой панике и почему она скрывала истинную причину. Это был позор для её «идеальной» семьи.
– Что будем делать? – спросила Алина.
– Я не знаю, – честно ответил Игорь. – Я просто не знаю. Но я знаю одно. Врать нам они больше не будут.
На следующий день они поехали к Тамаре Петровне. Света уже была там. Мать и дочь сидели в гостиной, обе заплаканные и враждебно настроенные.
– Мы знаем правду, – без предисловий начал Игорь. – Про казино. Про Виталика. Почему вы нам врали?
Тамара Петровна вспыхнула.
– А какая разница? Долг от этого меньше не стал! Я просто не хотела… выносить сор из избы.
– Выносить сор – это одно. А пытаться решить проблему за счёт чужого имущества, построенного на лжи – это совсем другое, мама! – голос Игоря звенел от гнева. – Ты требовала от Алины продать её квартиру, зная, что Света не просто ошиблась, а что у неё зависимость! Что эти деньги уйдут в никуда, и через полгода она снова наберёт долгов!
– Неправда! Я бы её контролировала! – выкрикнула Тамара Петровна.
– Как ты её контролировала до этого?! – взорвался Игорь.
Света сидела, сжавшись в комок, и плакала.
– Простите… простите меня… я не хотела…
Алина смотрела на эту сцену и чувствовала, как внутри неё всё замерзает. Это была не её семья. Это были чужие, несчастные люди, погрязшие во лжи и взаимных обвинениях.
– Хватит, – вдруг спокойно сказала она. Все обернулись к ней. – Истерикой делу не поможешь. Света, тебе нужно лечиться. Это болезнь. И пока ты это не признаешь, никакие деньги тебе не помогут.
– А долги?! – взвилась Тамара Петровна. – Что делать с долгами?! Они её убьют!
Игорь встал. Он подошёл к окну, постоял минуту, глядя на улицу, а потом развернулся. В его взгляде была стальная решимость.
– Значит так. Первое. Квартиру Алина не продаёт. Этот вопрос закрыт раз и навсегда. Мама, если я ещё раз услышу от тебя хоть слово на эту тему, мы с тобой перестанем общаться. Совсем. Ты меня поняла?
Тамара Петровна открыла рот, чтобы возразить, но, встретившись с ледяным взглядом сына, осеклась и только молча кивнула.
– Второе. Света. Ты завтра же едешь в реабилитационный центр. Я уже нашёл один, по отзывам хороший. Это не обсуждается. Либо так, либо ты разбираешься со своими проблемами сама. Я больше не буду покрывать твою ложь и потакать твоей болезни.
Света подняла на него заплаканные глаза, полные ужаса.
– Третье. Деньги. Я продаю машину. Возьму на работе всё, что можно взять в долг. Поговорю с отцовскими братьями насчёт продажи дачи. Может, они согласятся её выкупить. Это будет долго и сложно, но это наши семейные проблемы. И мы будем решать их сами. Без Алины.
Он подошёл к Алине и взял её за руку.
– Мы уходим.
Они вышли из квартиры свекрови и молча спустились по лестнице. На улице шёл мелкий осенний дождь.
– Ты уверен насчёт дачи? – тихо спросила Алина. – Твоя мама…
– Моя мама должна понять, что у всего есть цена. Цена лжи оказалась очень высокой. Она чуть не разрушила нашу с тобой семью. Больше я этого не допущу.
Они шли к машине, держась за руки. Алина знала, что Игорь всё сделает правильно. Он продаст машину, будет договариваться с родственниками, найдёт деньги. Он спасёт свою сестру. Но Алина также знала, что ничего уже не будет как прежде. Стеклянная стена выросла между ней и семьёй мужа. Стена из лжи, манипуляций и этого холодного, деловитого требования: «Свою квартиру ты должна продать».
Она посмотрела на Игоря. Он был её семьёй. Единственной. И они выстояли. Но победа эта горчила, как осенний воздух, пахнущий дождём и увядшими листьями. Впереди была долгая зима.
