— Как же так, сынок? Мы же с тобой договаривались, ты забыл, наверное? Дай ты мне спокойно дожить дома, в своих стенах, — в глазах матери блестели слёзы.
— Мам, не начинай. Ну что ты всё об одном и том же? Знаешь же — нам с Валей деньги нужны. Так что — съезжай, не скандаль. Комнату мы тебе уже присмотрели, — безжалостно ответил Дмитрий.
Утром, за несколько часов до этого…
Раиса Петровна сегодня поднялась рано. Ночь прошла почти без сна, опять мучило давление.
Несмотря на ранний час, раздался звонок в дверь.
— Здорово, хозяйка! Ну давай показывай, где тут тебе ремонт требуется? — на пороге стоял здоровенный детина, сзади него топтался щупловатый мужчина с папкой и авторучкой в руках.
— Какой ремонт? Не нужно мне… Вы ошиблись, молодые люди. Я не собираюсь ничего ремонтировать, — удивилась женщина.
Раиса Петровна уже собралась закрыть дверь, но незнакомец не дал ей этого сделать.
— Эй, мамаша, ты чего это? Ты думаешь, нам делать нечего, и мы просто так ходим по подъездам, развлекаемся? Это ведь 40 квартира? А твоя фамилия Курочкина? Вот у меня тут всё записано.
— Да, верно. Но я никого не приглашала. Это какая-то ошибка, уверяю вас, молодые люди!
Раиса Петровна заволновалась и почувствовала, как кр*вь прилила к лицу. Всё, опять давление поднялось.
— Ну, тётя, видишь, всё верно, мы пришли по адресу. А приглашала нас не ты, верно. Заказчиком был мужик, Дмитрием зовут.
— Дима? — ещё больше растерялась Раиса Петровна. — Вас что, сын ко мне прислал?
— Ну да, если он Дмитрий. Сказал, съездить надо и посмотреть, что в данной квартире требует ремонта.
— Вот странно, а мне он ничего не говорил. Как же так?
Женщина почувствовала головокружение и слабость в ногах. В последнее время так частенько бывало, стоило ей лишь немного поволноваться.
— Мы всё-таки пройдём внутрь и оценим фронт работ, — настаивал мужчина с папкой.
— А зачем же Дима собрался делать здесь ремонт? Зачем? Он вам ничего не не говорил? — слабым голосом спросила хозяйка.
— Так тут и к гадалке не ходи! Ясное дело, зачем. Чтобы выгоднее продать квартирку! Покупатель любит чистую жилплощадь, со свежим ремонтом, — уверенно отвечал незнакомый мастер.
— Продать? — Раиса Петровна не верила тому, что слышит. — Мою квартиру? Да вы что?
— Ну а что? Это и так понятно. Посторонись, тётя. Дай пройти.
Мужчины прошли в квартиру и стали с деловым видом обходить комнаты, громко обсуждая между собой результаты осмотра.
Растерянная и поражённая происходящим женщина сейчас даже забыла о предостережении сына и снохи о том, чтобы не общаться с незнакомцами.
Немного придя в себя, Раиса Петровна кинулась на кухню, где лежал сотовый, и набрала номер сына.
— Дима, а что происходит? Ко мне пришли какие-то люди и утверждают, что их прислал ты. И что якобы ты собираешься делать ремонт в моей квартире.
— Уже? Так рано? Мам, я тебе потом всё объясню. Ты сейчас всё им покажи. А я вечером заеду к тебе, хорошо? И тогда поговорим.
Раиса Петровна с ужасом поняла, что сын вовсе не удивился тому, что услышал. В задумчивости она положила трубку.
Женщина жила одна в двухкомнатной квартире. После кончины мужа и женитьбы единственного сына она осталась одинокой и теперь уже ничего от жизни не ждала.
Но не сильно страдала от одиночества. Много ли пожилому человеку надо? Чтобы здоровье не подводило, да покой был в душе. А ещё чтобы жильё своё было. Да у детей был мир и лад.
У сына всё было хорошо, слава Богу. Двоих внуков они с женой подарили Раисе Петровне. Вот в них и был весь смысл её жизни.
Мать с удовольствием ездила в гости к сыну и невестке, нянчилась с внучатами. Потом, когда дети подросли, забирала их к себе с ночёвкой и даже на недельку-другую, если сын с невесткой улетали на отдых.
Семья Дмитрия жила в трёхкомнатной квартире, что купили сваты своей дочери сразу после свадьбы, оформив её при этом на тестя. Раиса Петровна тогда порадовалась за молодую семью — сразу с квартирой, да ещё и какой! А ещё она подумала, что её сын в подобной ситуации остался ущемлённым. Не раздумывая, она переписала свою квартиру на него. Чтобы и у него тоже было своё жильё, пусть и пока только на бумаге. Ведь она сама жила в этой квартире, и деться ей оттуда было некуда.
Вечером приехал Дмитрий. Он был сосредоточен и серьёзен. И хоть пытался изобразить на лице беспечную улыбку, мать сразу поняла — сын волнуется, её не обманешь.
— Ну что ты придумал? Какой ремонт? Здесь и так всё чистенько, хорошо. Сынок, ты же знаешь, я не привередливая, всегда довольствуюсь тем, что есть. Зачем же попусту тратить такие деньги? — спросила мать пытаясь поймать взгляд сына.
— Мам, тут такое дело… Понимаешь, ремонт не просто так… Он нужен для того, чтобы повыгоднее продать твою квартиру.
— Что? Что ты сказал? Продать мою квартиру? — изумилась Раиса Петровна.
— Ну да. По документам она моя, — Дмитрий уже не улыбался, он нервничал, теребя в руках ключи от машины.
— Да, твоя. Но мы с тобой это обсудили уже давно. Я живу здесь до конца. А потом ты можешь делать с ней, что захочешь. Или что-то изменилось?
Лицо матери вдруг стало жалким. Сыну на миг показалось, что она сейчас заплачет. Мать было жаль, но он продолжал.
— Да, изменилось, мама. Нам с Валей позарез нужны деньги. Поэтому квартиру эту мы продаём. Как и свою тоже. Ну ту, что подарили жене родители.
— Что случилось, Дима? Кто-то серьёзно заболел? Ну что же ты молчишь? Говори же, прошу тебя, — мать схватилась за сердце.
— Мам, ну что ты сразу о плохом? Ничего не случилось. Держи себя в руках и не волнуйся ты так, — поморщившись, с досадой выдал сын. — Мы нашли очень хороший дом. Жена давно уже бредит домом. Чтобы у нас был свой двор, где можно и бассей поставить, и баню построить, чтобы сад с фруктовыми деревьями и всё такое… Да и детям в доме расти будет гораздо лучше, чем в панельной трёшке на седьмом этаже. Я прав?
— Дом? — мать выдохнула. — Господи, а я уж невесть что подумала. Дом — это хорошо, Дима. Семья ваша растёт, и вам действительно тесно и неуютно в квартире. А купить дом — это прекрасная идея. Да и мне тоже рядом с вами будет лучше, веселее. И на природе опять же.
— Мам, сразу скажу, чтобы у тебя не возникло никаких иллюзий и недопонимания — ты с нами жить не будешь. Валя не хочет, — увидев реакцию матери на свои слова, он поторопился добавить. — И кстати, я её понимаю. Да я бы тоже был против, если бы она привезла к нам на постоянное жительство тёщу. Характер у её матери ещё тот!
— А где же… А где я буду жить, Дима? — Раиса Петровна опять почувствовала, как кружится голова.
— Ты будешь жить в коммуналке, мама. Купим тебе комнату. Пока здесь идёт ремонт, ты будешь снимать комнату, а потом мы её выкупим. Эта квартира продастся, и мы сразу рассчитаемся с хозяином коммуналки. Мы уже договорились с ним.
— Вот значит, как, сынок. Ну что же, решили, значит, так тому и быть, — обречённо произнесла мать.
— Мам, ты только не обижайся, не надо. Ты должна нас понять. У нас с Валентиной двое детей, и мы сейчас прежде всего о них думаем. Хотим, чтобы они росли счастливыми и здоровыми. А ты одна, тебе и комнаты хватит.
— Не надо оправдываться, сынок. Решили — действуйте. О детях, конечно, надо думать, это ваше будущее. А о стариках зачем? Мы уже своё отжили, — Раиса Петровна глубоко вздохнула, прежде чем задать следующий вопрос. — Когда мне переезжать?
— Да хоть завтра, — Дмитрий обрадовался быстрому решению проблемы. — С машиной я уже договорился. Вещи погрузят и перевезут тебя на новое место. А ты не хотела бы предварительно посмотреть свою комнату?
Женщина молча разглядывала сына.
Как он повзрослел, а она даже и не заметила. Всё считала его молодым и глупеньким. Даже, можно сказать, и постарел — вон сколько седины в волосах, морщины избороздили ещё недавно молодое лицо, животик появился.
Наверное, ему не так уж и легко живётся, думала мать. Проблем и забот полно. Да и супруга пилит каждый день, требует своё. Упрекает, укоряет, что не всё он делает для их блага. Недостаточно старается и выкладывается, как другие, у которых и дома двухэтажные, и автомобили дорогие, и дети в частных школах учатся.
— Нет, не хочу, сынок. Какая мне теперь разница. Я соберу свои вещи и дня через два перееду отсюда.
Сын уехал, а Раиса Петровна прилегла на диван, закрыла глаза. Противное головокружение опять не давало покоя.
Лёжа в тишине, она вспоминала всю свою жизнь, которая прошла в этой квартире. Маленького и неуклюжего Димочку, его первые шаги. И своего ушедшего мужа, который был добрым и заботливым человеком и никогда бы не дал Раю в обиду. А теперь она одна, заботиться о ней и пожалеть её больше некому. Безмолвные горячие слёзы катились из-под закрытых век, стекая на подушку.
В коммуналке, куда чужие люди-грузчики перевезли женщину, было шесть комнат. Кроме них, общая обшарпанная кухня, откуда постоянно неслись резкие и не всегда приятные запахи, и ванна с туалетной комнатой — тоже общие. Туда Раиса Петровна поначалу вообще заходить боялась.
Первое время женщина практически не выходила из своей комнаты, чтобы не попадаться на глаза громкоголосым и беспардонным соседкам. Их было слышно далеко — они обсуждали свои проблемы на всю квартиру, не стесняясь в выражениях. Отборный мат разносился из общей кухни и был слышен в каждом уголке коммуналки.
Раиса Петровна голодала, потому что питалась теперь только хлебом и кефиром из бутылки, что покупала в местном супермаркете. Можно было купить ещё и колбасы или масла, но холодильник она так и не подключила — агрегат стоял теперь у самой её кровати и сильно гудел, не давая бедной женщине сомкнуть глаза всю ночь.
— Эй, соседка! Новенькая, слышь?А ты чего на кухню-то не приходишь? Варить ничего не будешь, что ли? Или солнечной энергией питаешься? — хохоча и подмигивая своей беспардонной собеседнице, проговорила одна из жительниц большой квартиры.
— Буду. Но потом, после… Я ещё посуду не распаковала, — ответила Раиса Петровна, пытаясь незаметно прошмыгнуть мимо неприятных ей женщин в свою комнату.
— Ты имей ввиду — варишь или не варишь, нам всё равно. А в своё дежурство будь добра, кухню отдрай до блеска. Кстати, твоё дежурство сегодня.
— Хорошо. Я помою, — тихо ответила женщина.
Теперь она частенько дотемна сидела в парке, а потом заходила в соседнюю столовую, чтобы поесть горячего супа. Домой идти совсем не хотелось. Да и дома у Раисы теперь не было. Эта чужая конура в грязной коммуналке — не в счёт.
А сын с женой весьма удачно продали обе квартиры и уже обживали новый большой дом. О матери Дмитрий теперь почти не вспоминал — не до того было. Раз в несколько дней звонил ей по телефону. И услышав привычное «всё нормально, сынок», сразу отключался.
А потом как-то Дмитрию позвонил хозяин комнаты в коммуналке и напомнил, что подошёл срок оформления сделки по покупке.
— Валюш, что делать, а? У нас теперь не хватает денег, чтобы заплатить за комнату матери. Пора уже отдавать всю сумму за покупку, иначе хозяин выгонит мать на улицу, — с досадой произнёс мужчина.
— Какие деньги!? Ты о чём вообще? Нам самим пришлось кредит брать на ремонт дома и на новую мебель. Вот пусть свекровь на себя оформляет кредит и сама платит за свою комнату. И вообще — это её проблемы, а не наши.
Дмитрий собрался с силами, настроился на непростой разговор и в ближайшую субботу поехал к матери, чтобы объяснить ей суть проблемы. Он должен был сказать, что денег у него нет, и постараться убедить мать оформить кредит на себя.
— Простите, гражданочка! Да, вы. Не знаете, где ваша соседка? Раиса Петровна? — спросил он у одной из говорливых соседок, которые на общей кухне помешивали что-то в кипящих кастрюлях. — Я звонил, но она почему-то трубку не берёт. И комната её закрыта. Пятая комната.
— А ты кто ей будешь-то? Мы думали — она одинокая. Нелюдимая какая-то, тихая, замкнутая. Ни с кем не общалась здесь. Да и к ней никто не приходил.
— Я сын. Меня Дмитрий зовут.
— Сын? — громко гаркнула грубая соседка. — Гад ты, а не сын! Сволота! Таких, как ты, надо в младенчестве подушкой давить, чтобы не размножались и не плодили себе подобных!
— Вы… Да вы что себе позволяете? — задохнулся от гнева Дмитрий. — Да я вас…
Но тут же осёкся. Потому что следующие слова повергли его в ш*к.
— Нету твоей мамаши. Всё, тю-тю. Ночью в реанимацию увезли. Сказали, что инсульт. Беги, сыночек, может, ещё успеешь прощения у родительницы попросить! — продолжала бесцеремонная незнакомка.
И Дмитрий поехал в больницу. Всю дорогу молил Бога, чтобы с матерью всё было хорошо. Но слишком поздно вспомнил он и о матери, и о Боге.
В больнице ему сообщили, что Раиса Петровна Курочкина, пациентка 63 лет, доставленная ночью в палату интенсивной терапии, скончалась, не приходя в сознание.
Зато у них с женой теперь есть большой красивый дом. Чего же ещё желать?
