Полина припарковала свой серебристый «Лексус» у знакомых с детства ворот и несколько минут просидела в машине, собираясь с духом.
Десять лет.
Целая эпоха прошла с того дня, когда она уехала отсюда в слезах, с красным отпечатком Викиной ладони на щеке и жестокими словами отца в ушах:
«Пока не извинишься, в этом доме тебе не место! Пошла вон!»
За эти годы многое изменилось.
Медицинский университет остался далеко позади, как и первые трудные месяцы в Москве, когда приходилось снимать угол в коммуналке и работать сутками в приемном покое.
Теперь она — Полина Андреевна Воронцова, кандидат медицинских наук, ведущий хирург частной клиники «Медицина Премиум», автор двадцати научных статей. А ещё жена Игоря Валентиновича Громова, владельца сЕти элитных медицинских центров.
Но сейчас, глядя на облупившуюся краску родительского забора и покосившуюся калитку, она снова чувствовала себя той двадцатидвухлетний девчонкой, которая посмела сказать правду и поплатилась за это.
Завибрировал телефон, пришло сообщение от Игоря:
«Как дела, солнце? Если что, сразу звони, я тебя заберу».
Полина улыбнулась.
Игорь с самого начала был против этой поездки. Говорил, что семью не выбирают, что не стоит терпеть хамство даже от самых близких людей.
Но отцовский звонок месяц назад застал её врасплох.
«Полина, пора заканчивать с этими глупостями, — сказал папа усталым голосом. — Мы стареем, внуки растут, а ты нас не знаешь. Приезжай на Новый год. Вика согласна помириться».
Дом выглядел печально.
Краска на ставнях облупилась, крыльцо просело, в палисаднике торчали голые стебли когда-то маминых любимых роз. Полина помнила этот дом цветущим и ухоженным, а теперь он казался декорацией к фильму о трудных временах.
Мама открыла дверь почти сразу. Видимо, увидела в окно, что она приехала. Женщина сильно постарела, в волосах появилась седина, морщины легли глубокими бороздами вокруг глаз. А еще она заметно похудела.
— Полинка… — ее голос дрогнул. — Проходи, дочка, проходи.
Их объятие вышло неловким, натянутым. Слишком много воды утекло, слишком много обидных слов было сказано.
В прихожей всё выглядело по-старому: тот же шкаф-купе, та же вешалка, те же семейные фотографии на стене. Только Полины на них не было: её аккуратно исключили из семейной истории после того скандала.
— Где папа? — спросила гостья, снимая дорогое пальто.
— В гостиной сидит. Волнуется очень. Мы все волнуемся.
Папа встретил ее сдержанно, но в глазах мелькнула гордость, когда он оценил её внешний вид. Дорогой костюм, профессиональный макияж, уверенная осанка… его дочь явно добилась в жизни успеха.
— Как добралась? На чем ехала?
— На машине. Нормально, без пробок.
За столом суетилась мама, накладывая в тарелки борщ и котлеты. Всё как в детстве, только порции стали меньше, а мясо в борще попадалось реже. Полина молчаливо отметила эти детали: в её семье всегда экономили, но сейчас это было еще более заметно.
— Ну, рассказывай, как дела, — промолвил отец. — Где работаешь?
— В частной клинике. Хирургом.
— Хирургом! — мама всплеснула руками. — Вот это да! А мы и не знали. Ты же нам ничего не рассказывала толком.
Разговор шёл натянуто, с паузами. Каждый пытался нащупать безопасную тему, обходя острые углы. Полина рассказывала о работе, родители — о соседях и городских новостях. О Вике пока не упоминали.
— А сестра с детьми когда приедет? — наконец решилась спросить Полина, хотя этот вопрос висел в воздухе с момента её прихода.
Мама и папа переглянулись.
— Да они тут живут теперь, рядом с нами, — вздохнул отец. — В бабушкином доме. Помнишь, там тётя Зина жила? Так вот, после её смерти Вика с семьёй туда переехали.
— А их собственное жильё?
— Не сложилось, — коротко ответила мама и отвернулась к окну.
Полина кивнула, понимая. Видимо, громкие планы Данилы о заработках курьером не оправдались. Она хотела узнать подробности, но решила лишний раз не травмировать родителей.
В половине седьмого во дворе послышались голоса. Мама вскочила и принялась поправлять волосы.
— Это… они идут. Полина, ты… ну, постарайся, пожалуйста. Мы же договорились помириться.
Дверь распахнулась. В дом вошла большая семья. Оказывается, сестра уже стала матерью троих детей: старшей девочке было лет девять, младшему мальчику года три. Между ними стоял семилетний пацан с разбитой коленкой и грязными руками.
— Бабуль, а где гостья? — звонко спросила девочка.
— Тише, Настя, — одернула её Вика, заходя в гостиную.
Полина не сразу узнала сестру.
Красавица, из-за которой в старших классах дралась половина школы, превратилась в уставшую женщину с потухшими глазами: волосы собраны в небрежный пучок, дешёвая куртка, стоптанные сапоги. На лице выражение человека, который давно смирился с тем, что жизнь идет не по плану.
За Викой в гостиную вошел Данила. Полина с удивлением отметила, что он почти не изменился, только волосы стали реже, а живот заметнее. У него были те же самоуверенные манеры, тот же взгляд человека, который считает, что весь мир ему должен.
— Ну вот, — сказала Вика, стягивая с детей куртки. — Наконец приехала наша столичная штучка.
В голосе сестры не было и йоты радости от встречи: скорее настороженность, смешанная с плохо скрываемым раздражением.
— Привет, Вик. Привет, Данила.
Данила сухо кивнул, не глядя в глаза. Полина подумала, что ему, наверное, неловко после того давнего конфликта. Или он до сих пор обижен.
Ужин проходил в напряженной атмосфере.
Дети шумели, Вика их постоянно успокаивала, родители пытались поддерживать разговор. Данила рассказывал о своей работе. Оказалось, что курьером он так и не стал, сейчас трудился грузчиком на складе.
— Зарплата, конечно, не ахти, — жаловался он, — но что поделаешь. Кризис, работодатели обнаглели совсем. Вот знакомый предлагал в охрану устроиться, там вроде больше платят, но график неудобный.
Полина слушала и думала о том, как по-разному могут сложиться судьбы. Её однокурсники из медицинского университета сейчас работали врачами в Москве и Питере, зарабатывали хорошие деньги, ездили на конференции в Европу. А её сестра, которая всегда была любимицей семьи, красавицей и отличницей, сидит в провинциальном городке и считает копейки.
— А ты где работаешь? — вдруг спросила Вика, прервав рассказ мужа о неблагодарных работодателях.
— В частной клинике. Хирург.
— Хирург? — Данила поднял брови. — Серьёзно? И много платят?
Вопрос прозвучал бестактно, но Полина ответила честно:
— Достаточно для жизни.
— А квартира своя есть? — продолжал допрос Данила.
— Есть.
Вика внимательно разглядывала сестру — дорогие украшения, профессиональный маникюр, качественную одежду. В её взгляде отразилась смесь зависти и горечи.
— Везёт же некоторым, — сказала она тихо. — Свободная, независимая, денежки есть. Красота да и только!
В её словах прозвучала ядовитая нотка, которую Полина узнала сразу. Так Вика говорила в детстве, когда хотела побольнее ее уколоть.
— А личная жизнь как? — продолжила сестра, откинувшись на спинку стула. — Или кроме карьеры ничего в жизни не замечаешь? Не удивлюсь, если так. Тебе это свойственно!
Родители тревожно переглянулись. Мама попыталась сменить тему:
— Может чаю попьем? Я торт купила…
— Нет, мам, интересно же, — не отступала Вика. — Полина, тебе уже тридцать два года, а ты всё ещё одна! Старая дева, так сказать! Небось, тяжело Новый год в гордом одиночестве встречать?
Данила усмехнулся, поддерживая жену.
Полина ощутила, как внутри всё сжалось в знакомый болезненный комок. Та же Вика, те же методы — найти больное место и надавить посильнее.
— Не волнуйся за меня, — спокойно ответила женщина, кладя вилку. — Я давно замужем.
Воздух в комнате будто сгустился. Вика открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Данила перестал жевать. Родители застыли с чашками в руках.
— Замужем? — наконец выдавила мама. — А мы… мы не знали…
— Я не посчитала нужным сообщать вам о своей свадьбе, — Полина внимательно смотрела на сестру, наблюдая, как меняется её лицо. — Учитывая нашу прошлую историю общения.
— А муж… он кто? — осторожно спросил отец.
— Игорь Валентинович Громов. Бизнесмен. Он владеет сетью частных медицинских центров «Медицина Премиум» в Москве и Петербурге.
Полина произнесла это спокойно, но про себя отметила, как мгновенно изменилось выражение лиц всех присутствующих. Данила даже отложил котлету и уставился на неё во все глаза.
— Громов… — протянул он. — Это тот, что рекламу по телевизору крутит? С клиниками этими элитными?
— Он самый.
Вика побледнела. Она была не дура и прекрасно понимала, что означают слова «владелец сети частных клиник» в переводе на деньги.
— Полинка, доча, — запела мама ласковым тоном, — а почему же ты нам ничего не рассказала? Мы бы так обрадовались…
— Обрадовались? — Полина подняла бровь. — Как радовались десять лет назад, когда выгоняли меня из дома? Или как радовались, когда со мной три года вообще не разговаривали?
— Полина, ну что ты… — начал отец.
— Пап, я никого не упрекаю. Просто констатирую факты.
Вика наконец пришла в себя и с укором подметила:
— А когда свадьба была? Мы же… нас же не пригласили…
Сестра явно пошла на попятную и пыталась сгладить острые углы. Полина едва заметно улыбнулась.
— Два года назад. Бракосочетание прошло скромно, в узком кругу. Понимаешь, у Игоря специфика работы такая: много влиятельных клиентов, поэтому он не любит публичности.
— А дети у вас есть? — неожиданно спросила Настя, дочка Вики.
— Настя! — одернула ее мать.
— Пока нет, — ответила Полина девочке. — Но обязательно будут!
Данила откашлялся и вдруг вежливо отчеканил:
— А я, кстати, всегда говорил, что Полина далеко пойдёт. Умная была всегда, целеустремленная. Помнишь, Вик, я же пророчил — из неё толк выйдет!
Полина едва сдержала смех.
Данила, который десять лет назад обозвал её завистливой стервой и хлопнул дверью, теперь рассказывал, как всегда в неё верил.
— А клиники где расположены? — продолжал он расспросы. — Я вот думаю, может к вам как-нибудь обратиться… У меня спина побаливает после работы, а тут в поликлинике такие очереди…
— Данила, — тихо сказала Вика, но он не услышал предупреждения в ее голосе.
— Да что Данила! — подхватила мама. — Мы все гордимся Полиной! Всегда гордились! Просто… ну, бывают в семьях размолвки, а потом неловко первому звонить…
Полина смотрела на жадные, заискивающие, вдруг ставшие такими приветливыми лица и чувствовала, как внутри поднимается тошнота.
Вот оно, истинное лицо семейной любви!
Когда она была никем, они безжалостно выгнали ее из дома и забыли, что у них есть дочь. Теперь, когда выяснилось, что она кое-чего добилась, все дружно вспомнили о родственных чувствах.
— А, может быть, летом к вам в Москву приехать? — продолжала мама, всё больше воодушевляясь. — Племянников познакомишь со своим мужем. А то они столичной жизни никогда не видели. Да и сама с ними время проведешь.
Вика одобрительно кивала, поддерживая слова матери:
— Да, Настя давно мечтает в Москву съездить. А Игорь Валентинович… он, наверное, очень интересный человек. Образованный!
— А дом у вас большой? — не удержался от вопроса Данила. — Я вот думаю, может мне в Москве работу поискать? Тут совсем бесперспективняк, а там небось и зарплаты другие, и возможности…
Полина молча слушала этот поток внезапно проснувшихся дружелюбных изречений.
Данила, который еще полчаса назад смотрел на нее с плохо скрываемым раздражением, теперь строил планы переезда в столицу и проживания в ее доме.
Вика, только что язвившая по поводу одиночества, вдруг заинтересовалась подробностями ее семейной жизни.
Родители, десять лет спокойно жившие без старшей дочери, внезапно обнаружили острую потребность в общении с зятем.
— Простите, — тихо сказала Полина. — Мне нужно выйти на воздух.
— Доча, не стоит! На улице холодно. Себя нужно беречь! — забеспокоилась мама.
— Ничего, я привыкла.
Полина вышла во двор и глубоко вдохнула морозный воздух.
В доме стало душно от внезапного приторного внимания. Она прошлась до калитки и обратно, пытаясь успокоиться. На телефон снова пришло сообщение от Игоря.
«Как дела? Не передумала насчет завтрашнего рейса?»
Она хотела было ответить, что всё идёт по плану, но вдруг остановилась. По какому плану? Она приехала сюда, чтобы помириться с семьёй, но теперь не понимала, с кем мириться. С людьми, которые десять лет назад выгнали её за правду, а сейчас готовы целовать туфли только потому, что у неё появились деньги?
Ну уж нет!
Когда она вернулась в дом, вся семья сидела в гостиной и что-то бурно обсуждала приглушенными голосами. При её появлении разговор резко оборвался.
— Полинка, мы тут подумали, — начал отец, — может быть, ты расскажешь о муже подробнее? А то мы совсем ничего не знаем о нашем зяте.
— Да, и фотографии покажи! — подхватила Вика. — Или видео какое-нибудь. Интересно же!
Полина села в кресло и внимательно посмотрела на сестру:
— Вик, а тебе не кажется, что прежде, чем спрашивать меня о моем муже, тебе стоит попросить у меня прощения? Не кажется, что прежде, чем начать новую главу, нужно дочитать старую?
Лицо Вики изменилось, улыбка стала натянутой:
— Полин, ну зачем ворошить старое? Мы же договорились забыть…
— А такое можно забыть? Не уверена. Я помню каждое слово, — продолжала Полина спокойно. — Наверное, потому что больно в тот момент было лишь мне. А почему? За что? Я же просто сказала, что нельзя сваливать все расходы за свадьбу на одну сторону. Что если мужчина не может вложиться в такое важное событие, то стоит подождать, пока он встанет на ноги.
Данила покраснел:
— Полина, это было давно, пришли другие времена…
— Серьезно? То есть ты меня больше не считаешь завистливой стервой, которая пыталась сорвать вашу свадьбу из вредности.
— Полин, ну что ты, — попыталась вмешаться мама, — мы же всё простили…
— Простили? — женщина поднялась с кресла. — Это вы меня простили? А за что, интересно?
В комнате стало тихо. Только Артём, младший сын Вики, продолжал играть с машинками, не понимая происходящего.
— За то, что Вика ударила меня по лицу и сказала, что я завидую ее счастью? — продолжила Полина. — Или за то, что вы, мама и папа, выгнали меня из дома, сказав, что пока я не извинюсь, мне тут не место. А извинюсь перед кем? Перед вашим любимым зятем, который до сих пор ищет халяву и не может обеспечить свою семью!
— Доча, мы же погорячились тогда, — пробормотал отец.
— Хорошее объяснение! Ничего не скажешь! Но знаете что самое интересное? — женщина шагнула к окну, за которым темнела зимняя улица. — Я была права. Абсолютно во всём права. И теперь мы все в этом убедились!
В комнате стояла напряженная тишина.
— Посмотрите на себя, — спокойно продолжила Полина. — Десять лет прошло. Данила так и не смог обеспечить семью — работает грузчиком за копейки. Вика живёт в бабушкиной квартире, экономит на всём, детей толком одеть не может. Вы, родители, тоже явно не процветаете: дом разваливается, ремонт не делался лет пятнадцать.
— Полина! — возмутилась мама.
— А я, та самая завистливая стерва, которая по вашему мнению хотела сорвать свадьбу из вредности, стала врачом, защитила диссертацию, вышла замуж за успешного человека и живу в достатке.
Данила попытался что-то возразить, но Полина подняла руку:
— Я не закончила. Знаете, что в этом всем самое противное? Не то, что вы меня выгнали. Не то, что десять лет почти не общались. А то, как вы себя ведете сейчас.
Она обвела взглядом притихших родственников.
— Полчаса назад Вика язвила мне по поводу моего одиночества и намекала, что я неудачница. А сейчас строит планы, как приехать ко мне в гости и познакомить детей с моим мужем. Данила, который называл меня стервой, теперь вспомнил, что всегда верил в мой успех, и хочет работу в Москве искать. А вы, родители, которые три года после того скандала со мной не разговаривали, вдруг заговорили о том, как всегда мной гордились.
— Полинка, ну что ты… — попробовала вмешаться мама, но голос ее дрогнул.
— Вам не дочь нужна. Вам нужен кошелек с ножками и связи влиятельного зятя.
Вика побледнела ещё больше:
— Ты не можешь так говорить! Мы пытаемся помириться, потому что мы — семья!
— Семья? — Полина усмехнулась. — Когда я была студенткой без денег и связей, вы даже в сторону мою не хотели смотреть. Выкинули как ненужную вещь. А теперь, когда узнали про мужа-бизнесмена, сразу вспомнили о родственных узах. Самим не противно?
Данила попытался встать:
— Послушай, мы все тогда нервничали…
— Сиди! — резко оборвала его Полина, и он опустился обратно в кресло.
Женщина подошла к столу, на котором лежали её сумочка и ключи от машины.
— Признаться вам честно, чего я ожидала от этой встречи? Извинений. Хотя бы попытки объяснить своё поведение. Признания, что вы были неправы. Но вместо этого я вижу людей, которые готовы лизать мне пятки только потому, что почувствовали запах денег.
— Полина, мы можем всё обсудить, — попытался вмешаться отец.
— Нет, пап. Обсуждать уже нечего! Я поднималась в жизни сама. Без вашей поддержки, без ваших советов, без вашего одобрения. И дальше тоже буду жить сама.
— Ты не можешь просто уйти! — вмешалась Вика. — Мы же… у нас трое детей, нам нужна помощь!
— Вот и вся ваша правда! — улыбнулась Полина, застегивая пальто. — Нужна помощь. А когда помощь была нужна мне, где вы тогда были?
В комнате стояла гробовая тишина. Даже дети перестали играть.
— Я не собираюсь помогать людям, которые выкинули меня из дома из-за какого-то непонятного человека, который, судя по всему, так никогда никем и не станет, — продолжила Полина, глядя прямо на Данилу. — И не собираюсь поддерживать отношения с родственниками, которые готовы на всё ради денег, но не способны на элементарное человеческое достоинство.
Она направилась к выходу:
— Но знаете, я счастлива. Почему? Потому что каждый из нас получил именно то, что заслужил. Вы выбрали Данилу вместо родной дочери. Живите теперь с последствиями этого выбора. А я выбрала своё достоинство и живу с последствиями своего.
Полина вышла в прихожую, надела сапоги и направилась к двери. Сзади послышались голоса, быстрые шаги — кто-то пытался ее догнать.
— Полина, стой! — это была мама. — Ну не можешь же ты так… мы же родные люди!
В глазах матери стояли слёзы, но сейчас это ее не трогало.
— Родные люди, мам, не выкидывают друг друга на улицу. А потом не пресмыкаются, узнав о деньгах.
Она вышла во двор, села в машину и завела двигатель. В зеркале заднего вида видела, что на крыльце стоят родители, а из окна выглядывают Вика с Данилой.
Развернувшись у ворот, Полина в последний раз посмотрела на дом своего детства. Теперь точно в последний раз…
Женщина почувствовала удивительную легкость, ибо теперь каждый пожинал плоды своих поступков.
По дороге в Москву Полина позвонила Игорю:
— Привет, солнце. Я еду домой.
— Как прошла встреча?
— Идеально, — улыбнулась она, глядя на дорогу, освещенную фарами. — Именно так, как и должна была пройти.
