Прозвенел звонок, и тишина коридоров моментально сменилась детским смехом, топотом и звонкими голосами. Директор школы Ирина Павловна любила эти звуки. Сразу чувствуешь себя капитаном корабля, от которого зависит, куда приплывут все эти шустрые матросы и юнги по бурным волнам жизни. Учитель литературы и русского языка мастерски подбирала пышные метафоры и часто даже думала витиеватым стилем.
Но эта велеречивость не мешала Ирине держать свой «корабль» в идеальном порядке. Педагоги уважали справедливого директора, а дети, как ни странно, любили эту строгую женщину в деловом костюме. Наверное, потому что в школе работал самодеятельный театр, а Ирина Павловна и сама могла исполнить там роль какой-нибудь феи-волшебницы или мамы Тани Лариной в «Евгении Онегине».
Супруг Ирины, профессор истфила, в один прекрасный день сошёл с их семейной лодки и предпочёл плыть по жизни в компании собственной аспирантки. Это огорчительное событие больно кольнуло учительницу литературы, но потом рана зажила. Надо было заботиться о дочери, а потом и обо всей школе. Карьерный взлёт не заставил себя ждать. Возможно, иногда это и неплохо, если профессора отбывают с аспирантками в закат?
Всё было почти хорошо, вот только любимая дочь Анечка не спешила с замужеством. Нет, конечно, все минусы необдуманных ранних браков Ирина Павловна могла перечислить без запинки, даже если бы её разбудили ночью. Но женщина всё тщательно продумала, чтобы не повторить своих ошибок в судьбе дочери. Ирина хотела выдать Анюту за правильного человека. В первую очередь, небедного. Анна знала о мечтах матери, но не спешила их воплощать.
Она училась в архитектурном, хотела встать на ноги и сделать карьеру, а лишь потом обзаводиться мужем и, о боже, детьми!
— Анечка, при богатом муже у тебя будет свой дом за городом, машина. И ты сможешь увидеть архитектуру городов мира своими глазами, а не в этих твоих альбомах с фотографиями.
— Мамочка, не дави на меня, пожалуйста, — Анна утомлённо вглядывалась в монитор, пытаясь ответить на вопросы учебного теста. — Мне надо вовремя работу сдать, как ты не понимаешь! Не хочу я замуж, некогда мне.
Такие разговоры всё чаще звучали в небольшой квартирке, где жили мать и дочь. И вот однажды…
В гостиную с увесистым букетом стремительно вошёл Вадим. Подтянутый мужчина средних лет улыбнулся женщинам безупречной улыбкой, явно стоившей целое состояние.
— Здравствуйте, Ирина Павловна! Анна, добрый вечер! А это вам!
Огромный букет алых роз Вадим с лёгким полупоклоном преподнёс зардевшейся Ирине, а потом взял из рук помощника второй букет, и вручил его Анне.
— Боже, какая прелесть! — потрясённо ахнула Ирина Павловна, зарываясь лицом в лепестки. — Вы, конечно, помните, Вадим, бессмертные строки Мятлева:
Как хороши, как свежи были розы
В моём саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!
«Маменьке бы в театре играть, тургеневских барышень», — подумала Аня, вежливо принимая подношение потенциального жениха.
Вадим распрощался с помощником, велев ожидать его в машине, и теперь с интересом переводил взгляд с экзальтированной хозяйки дома на её холодную дочь. Уверенный в себе бизнесмен впервые в жизни не знал, что сказать. Анна тоже молчала и хмуро наблюдала за восторженной матерью и этим, довольно симпатичным мужчиной в дорогом костюме.
— Анечка, найди, пожалуйста, вазы для этих дивных роз!
— Да тут скорее эмалированное ведро нужно. А лучше два. Принести, мам?
Ирина всплеснула руками и убежала ставить розовое великолепие во все ёмкости с водой, которые нашлись в их доме.
— Сегодня у ближайшего цветочного ларька праздник, полагаю, — Анна иронично взглянула на щедрого гостя.
— Да, девушки были рады помочь мне с выбором, — весело отозвался Вадим. — И, кажется, действительно, я забрал у них весь товар.
— Садитесь за стол, Вадим! — Ирина засуетилась, устраивая гостя поудобнее. — Вы любите рыбу?
За ужином гость хвалил кулинарные способности Ирины, сыпал остроумными шутками и старался вовлечь в разговор Аню.
Когда Ирина Павловна отлучилась на кухню заварить чай, Анна по просьбе матери повела гостя осматривать квартиру. Впрочем, смотреть в их доме было особенно и нечего: типовая планировка, обычный интерьер. Но Вадим обратил внимание на акварельный портрет Анны, обрамлённый в тонкую золотистую рамку. Неизвестный мастер перенёс на бумагу красивые черты модели и сделал это с большим мастерством настоящего живописца, а не просто добился портретного сходства. Глаза нарисованной Ани сияли, губы чуть улыбались, а волосы…
Влад невольно залюбовался картинкой и, задумавшись, взял её в руки.
— Поставьте это на место! — голос Анны прозвучал резко. От неожиданности Вадим едва не уронил портрет.
— Простите, я только хотел посмотреть поближе…
— Посмотрели? Вот и хватит!
Грубость совершенно не вязалась с обликом Ани, поэтому Вадим как-то сразу стушевался. Он неловко вернул рамку на стол, а затем, извинившись, вышел из комнаты. После чая с тортом гость сослался на неотложное дело и быстро ушёл.
— Что ты ему сказала, — набросилась на Анну мать. — Тебе вечно не угодишь! Парень обеспеченный, воспитанный. И ты ему явно приглянулась. Сил нет моих, Аня!
Мать расстроенно причитала, собирая посуду со стола.
— Он же состоятельный. Ты не будешь ни в чём нуждаться, пойми!
— Ну, мама, прекрати, пожалуйста, — вяло отозвалась утомлённая Аня. — Не в деньгах счастье, сама ж говорила.
— Аха, не в деньгах! Но без них тоже, почему-то, не жизнь!
Пока Ирина Павловна бережно перемывала фарфоровый чайный сервиз, она думала о безупречной улыбке Вадима. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, женщина потрогала языком десну, где давно уже надо было вставить зуб. Хорошо ещё, что окружающим не виден этот дефект. Она, директор школы, вынуждена экономить на стоматологических услугах, потому что дочери постоянно нужны деньги. Аннушка, конечно, старается не обременять запросами маму, но поддержание внешности требует средств, и немалых…
— А что это за портрет у тебя на столе появился, Анют? Забываю всё спросить тебя. Красивый!
— А, так! Знакомый художник подарил, — коротко отозвалась Аня и ушла к себе.
«Какой ещё художник?» — недоумённо подумала Ирина Павловна, но потом её мысли переключились на более приземлённые материи.
Ночью Ирине не спалось, она перебирала в голове события прошедшего дня. И вдруг её пронзило ощущение, что этот художник возник в разговоре не просто так.
Она припомнила все незначительные детали, которые исподволь замечала в поведении дочери. Анна недавно ходила на какую-то выставку, а потом долго читала в интернете отзывы на работы молодых художников. Потом покупала в подарок кому-то беличьи кисти, предварительно посоветовавшись по телефону с подругой, закончившей «художку». И теперь вот этот акварельный рисунок и непонятная ссора с Вадимом…кажется, тоже из-за этого портрета!
Вдруг пазл сложился. У Анны появился парень, и он — художник! Сон моментально покинул встревоженную мать взрослой дочери. Художник обычно бедный, они все — странные и бедные. Вспомнился Ван Гог без уха и нищий Николо Пиросмани, вынужденный малевать свои бессмертные творения на куске чёрной клеёнки. «За еду работал и умер, как бродяга», — горестно припомнила судьбу грузинского самобытного художника Ирина Павловна.
«Не позволю нищему художнику Аньке судьбу сломать!» – решила мать и, приняв это решение, сразу уснула.
На следующий день Анна в обеденный перерыв прогуливалась в парке недалеко от своего университета. Рядом с ней шёл высокий худой парень в коротком сером пальто и смешном полосатом шарфе.
— Ты представляешь, Саша, мама очередного жениха мне нашла! Олигарха, не меньше!
— Пришёл такой пижончик, притащил два веника роз, а потом весь ужин мамину стряпню расхваливал, — Анна изобразила, какое лицо было у Вадима, когда он, как факир, извлёк второй букет из-за спины. — Ещё и помощника с собой привёз, представляешь?
—И как он тебе? — серьёзно спросил девушку Саша.
—Я же сказала — пижон! И хватит о нём! Вадим больше не придёт к нам домой. Решил, что с такой грубиянкой дело иметь не стоит.
— Не верю, что ты, Анюта, можешь быть грубой. — Саша поднял с тротуара пожелтевший кленовый лист и стал крутить его в пальцах.
— А зачем он твой подарок трогал? – вдруг запальчиво произнесла Аня. — Стоял портрет на столе, а Вадим его в руки взял и уставился, будто съесть картинку хотел.
— Ты очень красивая, Анют. И любому это ясно.
— Да нет, просто ты классно меня нарисовал. Я у тебя прямо как Наталья Гончарова на известном портрете.
Саша улыбнулся и промолчал. Он любил эту непосредственную девушку и готов был рисовать её день и ночь. И неизвестный Вадим почувствовал это даже через акварельный рисунок. Кажется, Саша приревновал Анну к этому парню, который способен дарить женщинам букеты величиной с клумбу.
— Сашка, приходи к нам в гости, — вдруг выпалила Аня. — Я тебе альбомы по архитектуре покажу. Мне папа много их подарил, когда ещё жил с нами.
— Твоя мама не одобрит знакомство единственной дочери с безвестным художником.
— А мы придём, когда мама на собрании будет. У них послезавтра общешкольное намечается, а это надолго, поверь.
— Приду, договорились! — улыбнулся Саша. — А пирог с яблоками будет? Тот самый, цветаевский?
— Конечно, будет! А ты папку с новыми рисунками захвати. Давно ведь обещал показать.
Сам не понимая, чему он так обрадовался, Саша подхватил Аню на руки и закружил прямо посреди кленовой аллеи. Случайные прохожие оборачивались, чтобы посмотреть на эту романтичную пару: девушку в красном берете и юношу в сером коротком пальто.
На следующий день мать подозрительно принюхалась к ароматам, долетавшим из кухни. Анна что-то пекла.
— Однокурсница хотела забежать, мам, — предупредительно сказала Анна насторожившейся матери. — Мы и тебе кусочек оставим.
Вскоре пришёл Саша. Он протянул Ане букет из крупных астр.
— Самые любимые мои цветы, — улыбнулась девушка.
Никто из них не услышал, как потихоньку открылась входная дверь, и в квартиру вошла мать Ани. Саша сидел на кухне и за обе щеки уписывал мягкий цветаевский пирог.
— Вкусно? — Голос Ани звучал немного не так, как обычно. Но Саша в этот момент зажмурил глаза от удовольствия. Парень только довольно кивнул и чуть не подавился.
В дверях кухни стояла Ирина Павловна и строго смотрела на гостя.
— Это вы – художник, который нарисовал акварельный портрет моей дочери?
— Мама? — возмутилась Анна.
—А ты помолчи! — отрезала мать, не сводя потемневших глаз с поедателя цветаевского пирога.
—Да, это я нарисовал Аню, — спокойно ответил Саша и аккуратно поставил чашку на блюдце. — Наверное, мне пора.
— Да нет, оставайтесь. Поговорим с вами, молодой человек! Расскажите о себе для начала.
Разговор был недолгим. Саша достал большую папку со своими работами, и тогда о нём стали рассказывать его собственные работы. В папке нашлись прекрасные портреты Анны и осенний Петергоф, лёгкие морские акварели и живописные рисунки природы, сделанные на пленэре в Подмосковье. И снова Анна в красном берете, а вот здесь она в осеннем парке, с букетом кленовых листьев танцует в листопаде…
— У меня снова будет выставка, в ноябре. Планирую продать несколько работ коллекционерам. Приходите, пожалуйста! Я буду очень рад.
Саша и Анна выжидательно посмотрели на Ирину Павловну. С минуту она боролась с собой, а потом сказала:
— Спасибо, Саша, приду! Я люблю живопись, а вы, кажется, неравнодушны к моей дочери.
Саша покраснел и согласно кивнул.
