Где «Каин XVIII» (1963) и «Старая-старая сказка» (1968), там и «Тень» (1971) — философская сказка Евгения Шварца, экранизированная великой сказочницей Надеждой Кошеверовой. У неё получилась своеобразная трилогия о Добре и Зле, и финальный аккорд вышел самым сильным, ибо «Тень» — это о нашем подсознании. О том, что в каждом человеке есть теневая сторона, а уж когда она выходит из-под контроля…
На первый взгляд, учёный Христиан-Теодор – сугубо положительный герой, тогда как Теодор-Христиан – воплощённая злая воля. Но всё это – части одного и того же персонажа. Всё то мерзкое, что мы увидели у Тени, забравшейся к вершинам трона, теплилось в закоулках разума у доброго учёного. Это же его вечный спутник, а, стало быть, вариант его личности.
Одни говорят, что Тень выходит на первый план в экстремальных ситуациях, другие – когда проверкой становятся большие деньги, третьи полагают, что Тень расцветает, если появляется власть. Собственно, воля к власти – это и есть основной инстинкт хомо-сапиенса (она-она, а не какая-то ерунда, расписанная шарлатаном Зигмундом Фрейдом).
Вот Фридрих Ницше в ‘Der Wille zur Macht’ и утверждает сие. Заметим, что Христиан-Теодор, прибывая в волшебную страну, тут же спрашивает Анунциату, есть ли у них столь же волшебная принцесса. Никак не меньше. И юная наследница Луиза, которой покойный государь завещал найти себе не принца, но «хорошего человека», сходу влюбляется в учёного, что говорил столь красиво.
Она искала «хорошего», а учёный – принцессу. И она согласилась бежать с ним, оставив подданных. Да, воля к власти – это необязательно управлять и вершить. Наполеон – это один из вариантов. Учёные владеют знаниями о мире, и в этом смысле выше любого господина. Его Тень сразу же смекнула, что надо делать, хотя, и не обладала знаниями.
Олег Даль великолепен в двух ипостасях – он чётко рисует «хорошего» и «плохого» в рамках единой личности. Остальные актёрские работы столь же прекрасны. Заметно, что всем было интересно играть – и Марине Неёловой в образе влюблённой Анунциаты, и Андрею Миронову в своей маске пронырливого парня, и Людмиле Гурченко в нарядах волоокой дивы, и всем-всем.
Режиссёр Кошеверова предпочитала звёздные ансамбли и умела создать на съёмочной площадке атмосферу сотрудничества, а не как иной раз бывает, что каждый тянет «одеяло» на себя. Декорации — как было модно в 1960-х — начале 1970-х — минималистические, а по сути — детские, точно дворцы из кубиков в детском саду. Яркие стены, простота, лаконичность.
И, как в «Каине XVIII», тут все буквально говорят цитатами: «— Вы любите мороженое? — Терпеть не могу! Дают — надо брать», «— Вы знамениты? — Нет! — О, какая жалость, у нас это не принято», «-Лакеи! Придайте мне позу невротика». Но за всей этой очаровательной буффонадой – серьёзный тезис. У каждого из нас имеется Тень и надо не дать ей вырваться.
